Меньше всего я рассчитывал на благословение президента, но получил именно его».

Выбросив из головы мелькнувшее воспоминание, я, не снижая скорости, продолжаю бег. На последнем километре нас ждет заключительное препятствие. Вместо ровного, хоть и скользкого пути перед нами появляется отвесный склон с закреплёнными цепями. Мы называе его «зуб дракона». Тонкие металлические канаты свисают с покрытой льдом поверхности, а под ногами – мокрый, усыпанный обломками камней снег. Один неверный шаг, неосторожное движение и можно с лёгкостью поскользнуться и улететь вниз. Кто-то из предыдущей группы уже сорвался – вон на снегу остались следы крови. Я стараюсь не смотреть слишком долго. Сейчас главное – добраться до вершины.

Подтягиваюсь на руках, чувствуя, как шипы на перчатках впиваются в промёрзшие стальные звенья. Мышцы горят, но я двигаюсь вверх, не позволяя себе остановиться.

– Быстрее! – надрывается в наушниках голос Синга. – Если кому-то не удастся подняться, будете ночевать на открытой площадке!

Распинается и вопит он чисто для устрашения. Слабых отбраковывают другими методами – я это понял ещё во время первой недели, когда троих новобранцев отправили на ночное патрулирование, с которого они не вернулись. Потом таким же образом наши ряды покинули еще двое рекрутов и трое два дня назад.

Двигаюсь быстрее, чувствуя, как от холода и напряжения немеют пальцы рук. Цепь скрипит, раскачивается под весом ещё троих новобранцев, карабкающихся чуть ниже меня. Поднимаюсь через силу, каждый новый рывок тяжелее предыдущего. Рядом, как всегда, тихо матерится Сантес.

– Не расслабляйся, Дерби, – выплевывает он сквозь зубы. – Если упадёшь, угробишь тех, кто под тобой.

– Не дождешься, – отвечаю я и, сцепив зубы, быстро переставляю руки, взбираясь все выше.

На вершине – узкая площадка из обледенелого бетона. Добираюсь первым и сразу же начинаю вытаскивать остальных. Вытягиваю девушку из нашей группы, Жанет Локвуд, миловидную и миниатюрную брюнетку с грустными серо-зелеными глазами и меланхоличным выражением лица, которое не меняется даже в минуты сильнейшего стресса.

Она кивает, не глядя мне в глаза, и тут же отходит в сторону, чтобы уступить место Карле Лейтон. Высокой и яркой кареглазой шатенке с вызывающим дерзким взглядом и аппетитной фигурой. Несмотря на внешний контраст, девчонки сдружились с первого дня и стараются поддерживать друг друга на испытаниях. Точнее, Карла старается, а Жанет смиренно принимает ее помощь. На меня обе смотрят с опаской, насторожённостью и периодически проскальзывающим любопытством. Впрочем, как и все остальные инициары.

Не скажу, что я изгой, но предвзятое отношение рекрутов ощутил в полной мере еще на корабле, доставившем нас на Полигон. Только я здесь не ради того, чтобы получить их одобрение. Неважно, что они обо мне думают. Отправляясь сюда, я ставил перед собой конкретную задачу: пройти все испытания, сдать проходной экзамен и стать лучшим бойцом Полигона. И от своих целей отступать не намерен.

Когда очередь доходит до Кирби, тот едва может говорить, задыхаясь от усталости и изнеможения. Лицо бледное, губы посинели от холода, зубы стучат.

– Молодец, Том, – говорю я, хлопая его по плечу и отгоняя возникший в голове образ Микаэля.

Все-таки есть между ними некое сходство, но исключительно внешнее. Мика продержался здесь всего месяц, хотя внутренней силы в нем было в разы больше, чем у меня. Никогда не поверю, что он сдался или оказался слабее других. Скорее всего, причиной его смерти стала нелепая ошибка, от совершения которых никто из нас не застрахован.

А Кирби… Кирби словно намеренно себя закапывает. И мне чертовски тяжело дается наблюдать за всем этим.

– Молодец? – язвительно передразнивает Диего. – Если он доживет до экзамена и сдаст его, я неделю буду отдавать ему половину своего пайка, – заявляет он, стирая пот со лба и демонстративно разминая широкие плечи.

– Я запомнил. Лично прослежу, чтобы ты сдержал слово, – хмуро бросаю я, хотя глубоко внутри понимаю, что Сантес отчасти прав. Кирби не дотягивает, и если так пойдёт дальше, то в скором будущем он попадет в списки «выбывших».

– На сегодня с тренировками всё, – снова раздаётся в наушниках голос Синга. – После ужина проверка теории в учебном корпусе. Кто завалит тест – утром ждите новых сюрпризов.

В столовой как всегда шумно и многолюдно. Почти все столы заняты, но меня это мало заботит. Места освобождаются быстрее, чем движется очередь за едой. Мягко говоря, питание тут так себе, но многие, особенно те, что прибили из Гидрополиса (а это практически подавляющее большинство), довольны. Я тоже потихоньку привыкаю. В первые дни было трудно пересилить рвотный рефлекс, но спустя неделю стало легче. С голодом, как говорится, не поспоришь. Выбора один хрен нет, а для того, чтобы выкладываться по полной на тренировках, жизненно необходимы калории.

Я как раз забираю свой поднос с неаппетитным набором продуктов, когда слышу за спиной тихий смешок. Оборачиваюсь и, конечно, вижу перед собой Сантеса. Его самодовольная ухмылка растягивается еще шире, когда он ловит мой взгляд. Остальные за его спиной переглядываются, явно ожидая, что он скажет дальше. Отлично. Сегодня я – снова их развлечение.

– Эй, Дерби, – начинает он, голос сочится ядом, прикрытым насмешкой. – Поделись, каково это – быть сыном президента? Каша у тебя, наверное, особенная, да? С золотом вместо сахара?

За его спиной раздаются ехидные смешки, но я слышу в них не только веселье. Зависть. Недоверие. Открытая злоба. Всё это направлено против меня, и Сантес, как всегда, становится рупором общего недовольства.

– Лучше заткнись, – грубо отбиваю я. – Или хочешь, чтобы я проверил, что у тебя в миске? Может, там дерьмо?

Толпа отреагировала так, как я и ожидал. Смех взрывается с новой силой, но теперь он нацелен на Сантеса. Его ухмылка мгновенно сползает с лица, в глазах появляется неприкрытое бешенство.

– Хочешь сказать, что мы все тут жрем дерьмо? – рявкает он, видоизменяя смысл моих слов.

– Только ты, Диего, – ухмыльнувшись, обращаюсь к нему по имени. – Иначе как объяснить твой вечный бубнёж?

Инициары отвечают очередным взрывом хохота. Но на этот раз это не ядовитые насмешки, а одобрение. Замечаю, как несколько человек из группы кивают друг другу, поддерживая мою реплику. Атмосфера накаляется. В какой-то момент мне кажется, что Сантес сорвётся – его кулаки сжимаются до побелевших костяшек. Но он делает шаг вперед, впиваясь в меня полным ярости взглядом.

– Умничаешь, да? – цедит Диего сквозь зубы. – Думаешь, если ты первый в рейтинге, можешь здесь командовать?

– Я ничего не думаю, – отвечаю, не двинувшись с места. Мой голос звучит ровно, но внутри я киплю и готов к схватке. – А вот ты, Сантес, все никак не можешь определиться: то ли хочешь стать лидером, то ли мечтаешь быть главным клоуном.

Новобранцы затихают, с любопытством и азартом наблюдая за напряженной сценой. Сантес делает еще один резкий шаг в мою сторону. Но прежде, чем он успевает что-либо предпринять, его останавливает голос сержанта Синга.

– Что за цирк? – резко спрашивает он.

Мы одновременно поворачиваемся к куратору. Диего сразу отступает, натягивая равнодушную маску, но его все ещё пылающий взгляд устремлён на меня. Я тоже делаю вид, что ничего особенного не происходит, хотя адреналин уже вовсю бушует у меня в крови.

– Все в порядке, сержант, – отвечаю я, небрежно передернув плечом. – Просто обсуждаем, кто завтра быстрее дойдёт до финиша.

Синг кидает на нас долгий взгляд, потом недовольно морщится. В узких глазах проскальзывает раздражение.

– Напомнить тебе правила, Дерби? Никаких конфликтов и разборок. У нас здесь не колледж для богачей, где парни от скуки не прочь устроить поединок на кулаках.

– Так точно, сержант, – не спорю я.

Командование лучше не злить, и вообще, чем меньше внимания с их стороны к твоей персоне, тем безопаснее и спокойнее.

– Сантес, есть что добавить? – рявкает Синг, явно разочарованный тем, что публичная порка президентского сынка откладывается на неопределенный срок.

– Нет, сержант, – выжимает из себя Диего.

Синг окидывает нас обоих тяжелым взглядом и, ничего больше не добавив, к всеобщему облегчению исчезает из поля зрения.

– Ты пожалеешь, Дерби, – угрожающе шипит Сантес прежде, чем забрать свой поднос и отойти к столу.

После тестирования в учебном корпусе мы наконец-то возвращаемся в барак и первое, на что я обращаю внимание – освободившаяся койка, рядом с моей. Она опустела позапрошлой ночью. Парня из нашей группы и еще двух девчонок из других отправили на ночное дежурство после того, как те оказались на нижних строчках рейтинга по комплексным показателям физической и психологической выносливости.

Это не первый случай, но для меня каждое исчезновение новобранцев ощущается, как личная потеря.

Они не возвращаются. Никогда не возвращаются.

Кирби садится на свою койку, находящуюся в другом ряду. Он молча растирает ладонями уставшее лицо. Затем начинает заторможенно снимать заляпанный комбинезон. Даже такие простые действия заставляют его кривиться и тяжело вздыхать. Мне его жаль, но, черт, ему необходимо собраться и взять себя в руки. Он же каким-то чудом прошел первое испытание, в отличие от девяти погибших рекрутов.

Проходя мимо, Жанет бросает на меня короткий взгляд и неожиданно задерживается у моей кровати.

– Спасибо, Дерби. Ты сегодня многим помог, – вполне искренне благодарит она и, поколебавшись, присаживается напротив – на свободную койку. – И вчера, и позавчера. Я это ценю. Правда.

– Так должен поступать каждый из нас, если оказался быстрее других, – пожав плечами, отвечаю я.

– Ты тоже думаешь о том, куда их забирают? – закусив губу, Жанет нервно проводит ладонями по покрывалу.

Еще пару дней назад здесь спал Виктор. Мы мало общались, но с виду он был неплохим парнем. Немного заторможенным и рассеянным, но тут таких немало. Невозможно взять и в короткие сроки полностью себя «перепрошить», став супербойцом. У каждого из нас есть свои сильные и слабые стороны. Если бы новобранцам дали чуть больше времени, чтобы освоиться и отточить навыки, показатели выносливости наверняка бы пошли вверх.

– За месяц бесследно пропали восемь человек. Сложно выбросить это из головы, – сухо отзываюсь я.

– Если честно, я не уверена, что хочу знать, куда они деваются. Иногда лучше жить в неведении, – не отводя взгляда, Жанет начинает расплетать тугую косу.

Явившийся из душа Сантес разваливается на своей кровати и вытаскивает из тумбочки кусок засохшего хлеба. С хрустом откусывает и начинает громко чавкать. Из одежды на нем только тренировочные штаны, но вовсе не потому, что в бараке жарко. Ему просто в кайф демонстрировать девчонкам свой рельефный пресс. Наверное, считает себя неотразимым самцом. Придурок.

– Ну а чего вы ожидали? Никто не обещал, что будет легко, – говорит он, глядя в потолок. – Как думаешь, Дерби, кто следующий? Ставлю на Кирби. И на тебя, Локвуд. Без обид, – парень насмешливо подмигивает Жанет и переводит взгляд на задницу Карлы. Та как раз наклонилась над своей тумбочкой в поисках чистого белья, выставив на всеобщее обозрение сочные ягодицы, обтянутые термолеггинсами. Я тоже непроизвольно залипаю. Тем более, посмотреть есть на что – попец у Лэйтон отменный.

– Ты такой мудак, Сантес, – флегматично произносит Жанет, словно с прискорбием признает этот факт, а не пытается постоять за себя.

– У тебя недотрах, Локвуд? Могу помочь, – похабно скалится Диего. – Если твоя подружка присоединится, – он кивает на закрывшуюся дверь душевой.