Мама занимала меня байками из жизни «Палисейдс», и это было лучше, чем обсуждение последних событий моей жизни. Поэтому я не перебивала и даже не пыталась сменить тему. Чем больше она рассказывала о себе, тем меньше приходилось говорить мне, потому я изо всех сил изображала внимание и интерес. Надо сказать, что мамин рассказ мог бы стать основой для сюжета телесериала. Страсти так и кипели, и мама была ими настолько увлечена, что меня в кои-то веки перестала мучить совесть за то, что я навещала ее так редко и только по праздникам.

Из динамика телефона фоном звучали мелодии тщательно подобранного плейлиста Элвиса. Они вытаскивали на поверхность воспоминания о событиях моей юности, служили им аккомпанементом, о чем я даже не догадывалась. Когда я росла, то ненавидела «Тюремный рок» или «Голубые замшевые туфли», а теперь в машине слушала их с удовольствием. Хотя что будет через несколько дней пути?!

Мама продолжала болтать, вокруг расстилался монотонный пейзаж – ни домов, ни людей, ни животных; и мое внимание невольно ослабло, как только мы покинули Эль-Пасо и въехали в «техасскую глушь». Я так давно живу в Бостоне, что, оказавшись в этой части Техаса, почувствовала себя иностранцем. Дорога на протяжении многих миль шла вдоль границы с Мексикой, как вдруг мы подъехали к пункту пограничного контроля. Молоденький служащий собирался уже задать какие-то вопросы, но, увидев наш лиловый кабриолет и одежду мамы, а главное, услышав, как она по-техасски выговорила «Привет», молча разрешил нам проехать.

Даже мой мобильный не понимал, где мы находимся, и прислал мне сообщение: «Добро пожаловать в Мексику!» с указанием тарифов на международные звонки.

Я чувствовала себя вполне умиротворенной. Все было так, как я себе и представляла: ветер трепал мои волосы, солнце било в глаза, но не слепило. Было достаточно тепло, но не жарко. Я старалась выглядеть заинтересованной мамиными рассказами, но не напрягалась. Я почти поверила, что все хорошо и у меня все получится. Как вдруг мама закричала:

– Грейс, Грейс, поверни. Говорю тебе – ПОВОРАЧИВАЙ!

Только теперь я заметила скромный оазис цивилизации. По маминому приказу я свернула с шоссе на дорогу, которая через пару километров привела нас в небольшой городок и резко оборвалась на стоянке кафе, которое выглядело бы заброшенным, если бы не светящаяся надпись «Открыто» над дверью. Я еще не успела запарковаться, как мама выскочила из машины.

– Мама. Ты же говорила, что наша первая остановка будет только через несколько километров.

И тут я увидела ее – большую, выполненную из пластика вывеску, один конец которой хлопал на ветру. «ШОУ ЭЛВИСА. ПРИГЛАШАЕМ».

– МАМА! Не может быть.

Она подняла руки вверх, словно ей только что велели бросить пистолет.

– Я не виновата, поверь. Кто же знал, что это здесь находится. К тому же маленьким девочкам нужно в дамскую комнату, да и, учитывая сколько времени мы уже в пути, большим девочкам тоже.

– Мой мочевой пузырь еще не подавал сигналов.

– В менопаузу нужно быть осторожнее.

– Мне едва стукнуло сорок. Нет у меня никакой…

В это время в двери появилась пожилая пара – оба одеты в длинные шерстяные зимние пальто. Они отвлекли меня от нашей беседы, заставив задуматься, как можно быть такими нечувствительными к жаре. На улице было не менее 27 градусов.

Мама поправила парик и засеменила к входу, раскачиваясь при ходьбе, как новорожденный детеныш жирафа. Пришлось поторопиться за моим малышом-несмышленышем.

Закусочная была почти пуста, если не считать сидящего за стойкой мужчины, который как автомат поглощал саго, не утруждая себя тем, чтобы дышать или жевать. Я остановилась перед табличкой «Пожалуйста, дождитесь, чтобы вас посадили» на стойке администратора, за которой никого не было. Огляделась вокруг, недоумевая, реальное ли это кафе или мы попали на какую-то съемочную площадку. Мама при этом спокойно поправляла наряд, изрядно помятый в машине.

– О, здесь никого нет! – заявила она, направляясь к одному из дальних столиков; я машинально последовала за ней. – Закажи мне сладкий чай, пожалуйста, да и поесть что-нибудь. Уверена, что и ты умираешь с голоду. – И, бросив сумку, она помчалась в туалет. Я на мгновение растерялась. Правила есть правила, и я не привыкла их нарушать. Вот и сейчас – все места были свободны, а я чувствовала себя неловко, потому что не дождалась администратора.

Устроившись за выбранным мамой столиком, начала изучать меню. Ни одно из блюд, на мой взгляд, не было съедобным. После колледжа я потратила годы на то, чтобы привить себе вкус к здоровой еде: к зеленым овощам, которые хрустели, а не к тем, которые плавали в масле, были пережарены до черноты или разварены до состояния каши. Я практически выучила содержание меню, когда официантка наконец подошла с таким недовольным видом, будто мы нарушили ее царственный покой. В этот момент появилась мама.

– Принесите мне ваш лучший и обязательно сладкий чай, – заявила она. Услышав такое, официантка хотела было закатить глаза. Вот только сил у нее на это не хватило! Она со вздохом сделала запись в блокноте и стала наблюдать, как я листаю меню.

– У нас есть особое блюдо для раннего ужина: сыр пименто на белом хлебе с хрустящими огурчиками и сладкий чай – все за четыре доллара девяносто девять центов… – с расстановкой проговорила официантка и уже собиралась начать расписывать достоинства и других блюд из списка специальных предложений, как я прервала ее на полуслове.

– Отлично! Вот его и принесите. – И захлопнула меню, ставя точку в нашем разговоре. Мама посмотрела на женщину с извиняющейся улыбкой – за неотесанную дочь.

– Я буду то же самое.

Как только официантка ушла, мама взяла меня за руку и прошептала:

– Черт возьми, неужели мы все так медленно говорим, Грейс? – И мы с ней покатились со смеху. Мы продолжали смеяться до тех пор, пока нам не принесли чай. Успокоившись, я решила сходить в туалет, а когда вернулась, сэндвичи были уже на столе.

– Девочки, могу я предложить вам что-нибудь еще? – спросила официантка.

– Мы хотели бы узнать о шоу Элвиса, – с важностью заявила я. Сами виноваты – зачем повесили объявление: «Приглашаем»?

Официантка выглядела озадаченной.

– У вас вывеска на входе.

– А, вы про это. Будет в пять часов. Вон там. – И она показала в дальнюю часть кафе – туда, где над занавешенной дверью красовалась вывеска «Шоу».

– Билеты – на стойке администратора. – С этими словами официантка скрылась на кухне.

– Ну что, пойдем, – проговорила мама с коварной улыбкой.

– Конечно, пойдем, – не пропускать же шоу Элвиса во время путешествия, посвященного Элвису!

– Вот и договорились. – С этими словами мама откусила огромный кусок от своего сэндвича.

При этом вся сырная масса вытекла и упала обратно в тарелку. Мама рассмеялась, схватила ложку и начала с ее помощью наворачивать. Возможно, со стороны все это выглядело не особо привлекательно, но нам было наплевать – мы были чертовски голодны. Следуя маминому примеру, я принялась за сэндвич и только потом вспомнила про свою непереносимость лактозы и про необходимость срочно принять таблетку. Иначе последствия могли быть самыми печальными – не стану утомлять вас подробностями! Моя мама точно такого не заслуживала!

Мама смаковала каждый кусочек, поэтому я закончила раньше нее и решила оплатить счет и заняться билетами.

– Двери откроют в четыре сорок пять! – крикнула я от стойки кассира. У нас оставалось пять минут. – Уверена, что мы сможем занять хорошие места, так что давай подождем за нашим столиком.

Но не успела я договорить, как в кафе ввалилась весело гомонящая толпа человек из тридцати, одетых как на карнавал. С первого взгляда было ясно, что все они были членами Американской ассоциации пенсионеров^[15]. У каждого в руках был билет, и они тут же направились к занавешенной двери.

Мама не стала ждать второго звонка: она бросилась вперед и заняла свое место в череде «молодых людей», украшенных лысинами и голубыми волосами. Оставив чаевые, я поспешила вслед за ней.

– Ты даже не знаешь, что нас там ждет, а так торопишься.

Но мама меня не слушала: она отодвинула портьеру, и мы оказались в совершенно другом времени.

Несколько мужчин расставляли столы и стулья по внешнему периметру комнаты, которая выглядела и пахла как старый церковный подвал: затхло, но торжественно. К барной стойке выстроилась очередь, там, вместо чая и кофе, наливали вино и пиво. Прямо перед нами находилась танцевальная площадка, ведущая на небольшую сцену, украшенную занавесом с золотой бахромой, переливающейся от каждого дуновения маленького вентилятора рядом с микрофоном. Мужчина в блестящих золотых брюках возился с динамиком и приветствовал проходящих к бару гостей. Почти каждого он знал по имени. Верхние флуоресцентные лампы выключили, и вместо них загорелись привычные для танцевального клуба огни: мигающие красные, синие и белые – как будто мы собрались на празднование Дня независимости. По мере того как зал заполнялся людьми, вокруг распространился приторный аромат цветов, смешанный с запахом нафталина.

– Рад тебя видеть, Тед! Как дела, Хейзел? Какая красивая у тебя юбка! – Мужчина жестом выразил одобрение наряду женщины, а потом наклонился и поцеловал ее в щеку. Закончив настраивать звук, он скрылся за сценой.

Мама была в полном восторге, она впитывала все увиденное, как измученный жаждой маленький ребенок, который наконец дорвался до вожделенной пачки с соком. Она заняла ближайшие к сцене места, достала из сумки зеркальце и начала поправлять свой макияж. Последним штрихом стала помада «Яркий Розовый № 828».

– Хочешь? – предложила мама, помахав передо мной помадой, как если бы дразнила щенка. Я отмахнулась, занятая тем, что во все глаза таращилась на все прибывающую толпу зрителей. Шоу обещало пройти при полном аншлаге. Очереди из желающих попасть на концерт Леди Гага в «Мэдисон-сквер-гарден» были, на мой взгляд, не такими многочисленными. Блестки и бусинки, украшавшие туалеты дам, искрились и переливались, создавая вокруг каждой светящийся ореол. Рубашки их спутников были по старинке сильно накрахмалены.

– Добрый вечер! – раздалось из микрофона. Все гости посмотрели в сторону сцены, где появилась миниатюрная женщина в розовом парике, как у Френчи из фильма «Бриолин». – Хэллоу! – Она постучала несколько раз по микрофону.

К ней подбежал звуковик и начал крутить какие-то ручки, отчего динамик издал несколько пронзительных звуков.

– Добро пожаловать на наше сегодняшнее шоу! – заголосила ведущая таким высоким и писклявым голосом, как будто он принадлежал крошечной мышке. – Впереди вас ждет удивительное приключение, в котором я буду вас сопровождать. А зовут меня Таня Заря!

Затем последовали объявления, которые были интересны только местным жителям. О предстоящей распродаже газонокосилок в магазине «У Джоно», о пропаже полосатой кошечки мисс Кэролайн… Отдельного внимания заслуживали специальный ассортимент напитков и правила поведения на предстоящем шоу. Одно из них вызвало у меня улыбку. Было запрещено запрыгивать на сцену во время представления – нарушителя обещали выдворить из бального зала. Зал отнюдь не походил на бальный, да и предположение, что кто-то из присутствующих сможет запрыгнуть на сцену, звучало невероятно.

Толпа зааплодировала. Мужчина, в одиночестве сидевший за столиком в дальнем углу, засвистел. Голос ведущей поднялся еще на пару октав, и она пропищала в микрофон:

– А теперь настала пора представить вам единственного и неповторимого… ЭЛВИСА ПРЕСЛИ! – После чего убежала за сцену. А в это время с другого ее конца появился Элвис.

Мама вскочила и начала визжать и хлопать руками над головой в такт музыке, которая раздавалась из знакомого маленького динамика. Большая часть публики уже была на ногах, готовая танцевать.