Едва ногами с педалями справляюсь и одной ослабевшей рукой – с рулём.

– Из-за задрота того… Игоря?

– Он ничего…

– Думаешь у меня память плохая? Этот гон* вчера на вечеринке был!

– Он мне понравился, – мурчит стерва, и столько цинизма во взгляде.

– Сама ему сказала, где тебя искать? У него ночью была?? – беснуюсь, забыв о нежности и деликатности – только по стиснутым зубам Аньки понимаю, что совершенно не контролирую свои ласки. Но Киса не хнычет, не уворачивается, лишь ноги шире разводит, открывая доступ к себе ещё больше.

– У нас свободные отношения, – хватает за запястье и сама насаживается на пальцы, но я специально не осторожен – хочу назло – больно сделать… щипаю без жалости и желания удовлетворить.

Анька голову откидывает на спинку. Прогибается дугой и хрипло всхлипывает. Пиз*, меня срывает в омут. Бью по тормозам, игноря истошные вопли клаксонов и маты водителей, кто не ленится в окно нараспашку высказать претензии.

Торможу возле парковой зоны, едва не доехав до парковки. Не до того! Порываюсь Аньку к себе подгрести:

– Кис, ты меня злишь!

Но стерва проворна – взбрыкивает ловко и в следующий миг получаю увесистый пинок в грудь.

– Ань, – смягчаю тон, убавляю напор. – Вчера было недоразумение.

– Я заметила, – шипит Анька злобной кошкой. – Твоё «недоразумение» в её грязном рту. Часто трахаешь подружек своих приятелей?

– Ань…

– Да ладно, не оправдывайся, вдул бы ей разок-другой. Мне, по сути, нет до этого дела.

– Я не собирался, – жалко звучит, особенно если учесть, что меня в момент «застукали»… Лилька уже почти трахнула ртом, а я не шибко-то убеждал в своей занятости.

– Жаль, она того не поняла, – кривит губы Киса.

– Да, лажа, согласен, – винюсь и бешусь в то же время. Как задрот – оправдываюсь, блею. Ну нахер такие отношения?! Аньку и её тараканов!

Я ведь впервые не изменяю, но разве от того лучше и проще? Киса не верит… Разве виноват, что девчата сами вешаются? У меня же была другая жизнь до Мыши. Где понимание и терпение?

Я в полном ах*…

Мозги прошиты Кисой насквозь.

Порвать к чертям собачьим эту порочную связь и заняться беспробудной ебл*.

И телу хорошо, и башке – отдых.

Разумная мысль – нравится всё больше. Крепнет… но меня мутит. С горечью понимаю, что реально только два выхода и, бл*, ни на тот, ни на другой духу не хватает.

Да и как, если при виде Аньки меня изворачивает от чувств. Без неё – вроде готов, и согласен на разрыв, но только вижу, слышу – пропадаю.

Как и сейчас…

– Кис, – собственническим жестом дёргаю за ляжку и махом накрываю влажную промежность. – Нам пора менять правила игры.

Анька больше не сражается – наоборот, ёрзнув по сидению, позволяет ласкать. Аж руки сводит от желания всадить в неё не только пальцы.

Зубы сводит от боли в паху.

Невообразимая порочность в теле ангела небесного. От этого меня и прёт. А ещё от того, на что способна стерва. Как шокирует, провоцирует.

Вёрст по дурости решил, что мы БДСМ-ки по жёсткому, но мы другие. Нет, наша девиантность не обсуждается, мы такие… И мы не отрекаемся – да, не здоровы. Нам нравится новое и провокационное. Нравится быть на волоске. На грани. Скандалы, кровь. Нравится дразнить и дарить. Наказывать и жалеть… Границ допустимого пока не достигли, поэтому каждый раз как первый и только разрядка всегда – бурная и фееричная.

Неорганично и странно, но не думал, что в такой Мыши может скрываться дикая Кошка. Кошка, чьи коготки доставляют уйму боли и сладкого экстаза. Чьи игры сводят с ума. Чьи ласки заставляют шагнуть в другой мир – порока и наслаждений. Куда никто до неё… Куда без неё никак.

И только с ней!

Только она!!!

Так поглощаюсь нашими эмоциями, что не сразу соображаю, как Аньку на себя уже подтаскиваю. Она не сопротивляется – садится сверху, бёдрами сдавливая мои. Дразнит, не позволяя поцеловать, трётся промежностью о моё несчастное хозяйство, томящееся в джинсах и судорожно дёргающееся от каждого толчка.

Когда не выдерживаю и тянусь, чтобы хоть пальцами в неё проникнуть, перехватывает руку. Кладёт на свою небольшую, налитую грудь и сдавливает.

Бл*, меня накрывает от желания быстрее её на себя насадить. На член… и поглубже вдолбиться… и чуть застыть, впитывая долгожданные ощущения. А зубами в грудь вцепиться. И пожевать, облизать и пососать…

А-а-а!!!

В джинсах жар и нестерпимо тесно. А Киса по мне всё провокационней ёрзает, грудью трётся о ладонь.

Твою мать! Кожей чувствую острый сосок, пробивающийся сквозь лифчик и ткань светлой блузы. Сдавить бы его пальцами, в рот вобрать…

Могу конечно силу применить, но знаю, что потом Анька отомстит – накажет. И если воздержанием – чокнусь. Рядом с ней нельзя быть холодным. Из разряда «невозможное» и болючее мероприятие.

Поэтому скриплю зубами и жду – её игра – её правила – она верховодит.

Таков уговор.

Ну ничего, я тоже не прост. Отомщу…

Киса мажет по моим губам своими, едва не лишив кислорода. Точно магнитом за ней, а она склоняется к своему сидению, где сумочка осталась. И если учесть что глаза цепляются за оголённые ляжки, зад, что так и кричит: отшлёпай меня!!! – и небрежное скольжение по моему восставшему хозяйству, то я готов в голос вопить от переполняющих меня чувств.

Долго копошится, бумагой шуршит, а я голые ляжки с удовольствием оглаживаю. Округлую ягодицу. Не отказываю себе в сахарном удовольствии и смачно бью, любуясь, как белоснежная кожа быстро краской наливается. Рука чешется, жжёт повторить. Плоть радостно дёргается, до боли в джинсах пленённая. И вновь озвучиваю нетерпение шлепком. Виднеются следы моих пальцев.

Ни одна любовница до Анютки не выдерживала порки с пристрастьем, а эта Мышь уже в первый же день игры и договорённости, отказом нарвалась на наказание… И выдержала, да как… Ещё и добавки попросила, но с условием…

Я тогда задохнулся от сладкой истомы и согласился. Бл*, мне так просто никто в руки не давался, а тут…

А потом нешуточно озадачился.

В итоге кончал бурно, как никогда… после ответной порки.

Жесть Адская! Меня с детства не трогали и не наказывали. Пальцем не трогали. Видимо, поэтому меня это всегда привлекало. Но быть с ремнём – одно, и другое – быть под ремнём....

Что сказать!

Ну вот и нашлась та, кто спокойно выслушал, со стонами блаженства вытерпел, и с не меньшим удовлетворением меня проучил…

Вот и сейчас – с нездоровым восторгом любуюсь на рисунок моих пальцев на коже Кисы, и меня неумолимо клинит сдавить до синяков. За ягодицы схватить и на руль усадить, а потом облизать промежность… Она такая влажная… Бл*!!! Рукой всё же добираюсь до «цветка», но не успеваю как следует огладить, Анька, чем-то бряцая, выпрямляется, перед моими глазами выставив, покачивающиеся на цепочке наручники.

– Прям удивила, – хмыкаю, намекая, что таких игрушек у меня дома навалом. И она об этом знает!

– Таких?– вздёргивает брови. – Нет… И тут нет.

– Ну да, мохнатые, – соглашаюсь покладисто.

Мимо пролетают машины, город гудит, кипит, ревёт. А мы… заняты эмоциями. При том, что спешу, и телефон давно разрывается от звонков. Порываюсь взять мобильный, лежащий на панели, Анька ловко наручник набрасывает на запястье.

– Кис, не смешно, – торможу, потому что не позволяет дальше руку двинуть. – Это по работе.

– Мур, мур, Зур, – недобро вибрирует голос Аньки. И за наручник тянет.

– Бл*, Кис, реально пару секунд нужно, – взмахиваю рукой, порываясь достучаться, что необходимо ответить.

Прищур заставляет сбиться с мысли и даже слова выветриваются из головы. Анька мой ступор по-своему считывает. И пока раздумываю, как мягко объяснить, что меня ждут на важной встрече, распинает меня по спинке, задрав руки над головой…

Я бы возмущался и дальше, даже рот открываю, но травит… травит долгожданными касаниями губ. Только не глубокими, а поверхностными, ещё больше злость и возбуждение нагнетающими.

Как последний задрот хватаю воздух, ловя её губы, а Анька ловко выкручивается, и лишь по щелчку наручника понимаю, что меня банально отвлекали.

Встряхнув пленёнными руками, вскидываю глаза. Так и есть! Закрепила за водительское кресло. Вторую часть наручника перекинула через зазор между подушкой для головы водителя и спинкой:

– Не смешно, – грожу, пристально уставляясь на Аню.

– Мур, – опять обнадёживает недопоцелуем, и за горло ощутимо прихватывает: – Значит, в рты шлюх любишь? – припевает любовно.

– Ты сама меня трахнула её ртом, – напоминаю мрачно.

– Угу, а ты кончал бурно и стоны сквозь зубы едва проглатывал! – в свою очередь колет стерва. Было дело. Вроде не хотелось умом, да приятно. А какому мужику не приятно, когда ему минет делают? А если учесть ситуацию, да я вообще непростительно тащился от происходящего. Всё же Анька в роли верхней – выглядит окончевательно круто.

С её воображением, нешуточной командирской составной, умением терпеть и управлять…

Вжикает молния, позволяя моему измученному хозяйству выглянуть на свободу. Только ненадолго. Уже в следующую секунду Анька его пленяет рукой. Сдавливает, вызывающе облизнув алые губы.

– М-м-м, – отдаюсь во власть госпожи. И, бл*, как правильно, что сдавливает. Меня переполняет от желания извергнуться, как и от мысли, что мой персональный «секс» сейчас будет играть в непристойность!

Киса сжимает плоть сильнее: натужно замираю на вдохе, – и тотчас прогуливается ладошкой по длине. Шумно выдыхаю – резко и неровно.

– Кис…

– Тшш, – шуршит с угрозой. Склоняется…

– Бл*!!! – затылком стучусь о подушку кресла, вновь борясь с желанием досрочно кончить. Натягиваюсь как струна, впитывая мучительно долгий танец языка с моей плотью. Дразнит, провоцирует. Теперь и я ёрзать начинаю в нетерпении – качаюсь навстречу развратному влажному рту. Горячему, игривому языку, опасным и столь восхитительно-острым зубам.

В паху от напора узел стягивает, уплотняется… От жарких волн, прокатывающихся по телу – вот-вот прорвёт плотину. Хозяйство горит, нервно пульсирует, от боли сводит яйца. Они уже как камень.

Забываю дышать, весь обращаюсь в чувства – впитываю каждую эмоцию… оголёнными обострёнными нервами.

Да… Да! Уже и стон благодарного освобождения рвётся с губ.

Нет!!!

Вновь ухаю с осады в пропасть тугого удержания, а из омута накатывающего экстаза вырывает назойливый рингтон моего телефона.

Твою мать!!! Тяжко соображаю, но где-то на краю сознания бултыхается мысль – звонит тот, с кем у меня сейчас должна была быть встреча!!!

– Бл*, – досадливо стону, ведь Анька крепко сжимает основание хозяйства, не позволяя разрядиться. – Кис! – зло цежу сквозь зубы. Меня вновь оживший мобильный интересует и до невозможности бесит, что кончить не успеваю.

– М? – похотливый взгляд. Ох ты ж! Картина на миг всем моим вниманием завладевает – очешуительно рядом со своим каменным стволом созерцать лицо фурии, получающей удовольствие от самого процесса.

Обкончаться и не жить!

Жаль не позволяет…

Плоть в умелых руках стервы тотчас, согласно с мыслями, вздрагивает, и чуть сам в рот не угождает, мимолётно мазнув по вызывающе-алым губам. И Анька его, но как бы глядя на меня, подбородком оглаживает, а следом и языком.

Пиз*, вспышка ослепляет, зажмуриваюсь, но глазами в потолок.

Какой нахер телефон??? Я слов-то связать не могу…

– М-м-м, – натужно выдыхаю, с мукой понимая, что Киса не даст так просто кончить. Она зла, мстительна и за вчерашний косяк, в котором, к слову сказать, я не виновен, будет мучить меня до изнеможения, если не до смерти.

Твою ж. Я ведь не искал встречи с Лилькой. Сама заловила!!! А потом Анька отыгралась на нас обоих!!! С садистским пристрастием.