– Да, – всё так же в своих мыслях перебил отец, – выглядишь так… словно, – не договорил, но я и без того знала, что помятая, нетрезвая ещё и в кабинете ворвалась ни свет ни заря.

– Милая, спроси у Рози таблетку от похмелья и сегодня отлежись, – отыграл роль внимательного, всепонимающего отца. В других обстоятельствах я бы ему была даже за такое благодарна, если бы… не видела, что папе явно не до меня и моих «новостей».

– И душ прохладный прими, – застегнул портфель. Обогнув стол, остановился напротив меня: – Милая, всё нормально или мне ждать полицию?.. – улыбнулся. Шутка получилась идиотской, но папа никогда не выделялся талантом к юмору. Зато это компенсировалось его порядочностью и прямотой.

– Насчёт полиции нужно подумать, – скривила носик, и папа видимо решил, что я вернула шутку, хотя я была серьёзна как никогда. – В остальном всё нормально, но у меня к тебе важный разговор.

Отец бегло на наручные часы глянул:

– Милая, если в двух словах, то на ходу выслушаю. Если более важное и требует обсуждения, то отложим его до моего возвращения, хорошо? – деловито рассудил. Он почему-то моё молчание принял за согласие. Чмокнул в щёку и прочь из кабинета пошёл.

– Тебе опять нет до меня дела? – за ним увязалась.

– Не говори так, – хмуро обронил отец, бодрой походкой по лестнице спускаясь.

– Но ты мне нужен!..

– У меня вылет через час, – на середине лестницы остановился отец и обернулся: – Очень важная поездка. По поводу проекта. Разве мы с тобой не работали несколько месяцев над этим? Ты же сама просила вернуться и завершить строительство!..

– Всё так, – с упавшим сердцем кивнула, так и оставшись на втором этаже. – Всё так.

– Мы поговорим, – заверил кивком отец. – Я тебя люблю.

– И я тебя… Удачного полёта, – выдавила на прощание.

Отец позвонил, немного погодя, ещё ехал в машине к аэропорту, а я только разделась, чтобы наконец-таки смыть с себя грязь случившегося.

– Милая, – мягко начал, – прости меня. Если дело очень важное, я готов тебя выслушать.

– Нет-нет, папуль, не забивай свою голову моими проблемами. Потом…

– Спасибо за то, что ты такая понимающая, – пробормотал искренне папа. – Встречи будут сложными, но люди очень нужные. Виктор Радмински несколько недель вёл переговоры, и, наконец, меня согласились выслушать.

Чёрт! Получалось, опять помогали Радмински.

– Пап, – надломился мой голос, – а что, нам без них не справиться? – уточнила щекотливый момент.

– Сложнее, милая. Гораздо сложнее, чем с ними. Мы друг для друга удобны и полезны. И если связи Виктора больше носят денежный характер, то мои… скорее на расширение бизнеса. Я им помогаю найти новые рынки, а они – спонсоров.

– И сейчас ты… – замялась, позволяя папе продолжить.

– Да, как раз лечу на ряд встреч с ведущими банками…

– Тогда, – сглотнула сухим горлом, – удачи тебе. Я буду держать кулачки. Сделай их…

– Спасибо, милая. А когда вернусь, мы поговорим.

– Конечно…

Весь день в постели хандрила. Розу предупредила, чтобы ко мне никого и тем боле Радмински, не пускала. Если позвонит – МЕНЯ НЕТ!!! Ушла в бассейн, с подругами, в кино, в конце-концов, в космос улетела!

В общем, что угодно, но я не дома и когда вернусь, она не в курсе!

Поедала шоколад, булочки, и гоняла мысли туда-сюда, заготавливая для отца речь. Щадящий вариант, а не первый, который собиралась прямолинейно вывалить на него поутру.

И в соцсетях не появлялась, и на мобильном все звонки поставила на недозвон. Время от времени, конечно, смотрели, вдруг отец позвонит, но ему явно было не до разговора. А массовые пропущенные от энного количества знакомых – игнорила.

А когда от папы пришло сообщение: «милая, я задержусь», апатия накатила с большей силой.

На следующий день ожидала от Стэфана атаки на дом, но её не последовало, хотя вчера он заезжал, а Роза его отправила, как я и просила. В бассейне не появлялся и в кафешку, куда мы с девчатами из секции зашли, не заглядывал.

И даже телефон подозрительно молчал.

Это напрягло. Не то, чтобы ждала более внушительного поступка от Радмински, каких-то телодвижений и попытки загладить своё неподобающее поведение простым извинением, за то, что изнасиловал, но он вообще пропал с радаров и я не на шутку занервничала.

Пока девчата шушукались, кто и как провёл эти дни, я отмахивалась общими фразами и торопливо проверяла почту и соцсети…

Все сообщения от Стэфана датированы вчерашним днём и сегодняшним утром. И если вначале было что-то из ряда: «Ответь, нужно поговорить! Ты что дуешь? Ведёшь себя как малолетняя идиотка!» то последние, скорее: «ну и хрен с тобой!».

Это… поразило, шокировало, и укрепило в мысли, что гада нужно поставить на место.

И когда я уже была готова окончательно с ним порвать, вернулся отец:

– Рэя? – удивлённый тон, и взгляд ещё более изумлённый, – ты почему дома?

Шокировал меня в свою очередь, когда выбежала его встретить в зале на первом этаже.

– Если ты не заметил, ночь, папа, – обняла и чмокнула в щёку. – И я спала. Захотелось попить, и на кухню шла…

– Ты что не в курсе? – запнулся на фразе отец, поставил портфель на диван.

– Что-то случилось? – насторожилась, сердце неровно отбило волнение.

– Да, милая, родители Стэфана разбились…

Глава 7

Мирэя

– Как разбились?

– На частном самолёте… и… – отцу тяжко давалось пояснение. – Мне пару часов назад позвонили, когда у меня посадка была. Не знал, что ты не в курсе. Неужели Стэфан не сказал?.. – нахмурился папа.

Чёрт! Вот как ему объяснить, что у меня с Радмински почти разорванные отношения? Почти! Дело за малым…

– Милая, ему очень тяжело, – мою заминку по-своему считал отец, – и любая поддержка в такой момент необходима. Ты же его невеста! – укорял мягко. – Будущая жена!

Нужно ли говорить, что у меня в душе всё перевернулось от… нет, не от взыгравшей совести, а от мерзости.

Я… ему близкий… человек?

Знал бы ты, папочка…

Но промолчала. Поступок Стэфа был низким, подлым, противозаконным, но на фоне жуткой катастрофы и смерти его родителей, моя беда и новость о разрыве с Радмински, меркла.

– Да, пап, я ему обязательно позвоню, – заверила невнятным кивком, не будучи уверенной, что отыщу в себе силы это сделать.

– А теперь иди, душ, отоспаться, – почти подтолкнула к лестнице на второй этаж, волнуясь за его самочувствие. Мы с ним не поговорили толком, он был очень усталым и расстроенным, но памятливым:

– Прости, милая, я опять с делами и проблемами тебя загрузил. – Ты ведь поговорить хотела? – уже ногой на ступени обернулся отец.

– Неважно, пап, потом, – отмахнулась легкомысленно, никто не узнает, чего мне это стоило.

Уже в комнате, сидя на постели, сомневалась до последнего, но решающим стало: рвать с женихом в такой момент – равнозначно смертному приговору. Удару в спину…

А я предательницей никогда не была. Порву с ним чуть позже…

И я ему написала: «сочувствую утрате».

Ответа не последовало.

Провозилась ночь, поглядывая на телефон, но он упорно молчал. В сети гремели новости авиакатастрофы, снимки с места трагедии, догадки, версии…

Наутро отец собрался к Радмински, оказывается ещё по прилёту договорился о встрече, и мне пришлось с ним ехать. На самом деле, не знала, как отказать, да и приличия ради было необходимо…

Стэфан уже оказался на рабочем месте. И ни где-нибудь в кабинетике заместителя, рядового сотрудника, а в кабинете отца. На самом высоком этаже из всех, что занимала корпорация его семьи. Стэф и до того здесь работал, но в связи с трагедией… в их семейном бизнесе наступили перемены.

И первая – Радмински младший занял не только кабинет отца, но и временно его пост. До первого совета, где и должна будет решиться судьба столь масштабного дела.

Когда вошли, Стэф стоял, руки в карманах, покатывался с пятки на носок и задумчиво смотрел в обзорное окно кабинета президента компании в небоскрёбе с лучшим видом на мегаполис.

– Приносим искренне соболезнование твоей утрате, – отец был, как всегда воспитан и учтив.

– Спасибо, – безжизненно отозвался Стэфан.

– Они были достойными людьми…

– Да, но их это уже не вернёт. Так вы по делу?  – обернулся, будто мы… совершенно чужие и не ко времени. Почти мешали его важной работе.

– Пришли выразить соболезнование и заверить, что любая помощь, если нужно…

– Спасибо, я справлюсь, – отрезал Радмински. – Что-нибудь ещё? – деловым тоном. Так стало мерзко. Мы с папой, будто подачку просили.

– Нет, это всё, – недоуменно кивнул отец, так и остался стоять… нам ведь даже не предложили сесть. Папа на меня покосился. Видимо, надеялся, у меня на лице отыскать ответы или, что я как-то исправлю возникшее недопонимание.

Но мне нечего было сказать, я пребывала в большем шоке.

– Ладно, – зажато кивнул папа, – вижу ты парень сильный, – пробормотал в явном смятении. – Не буду мешать, но помни, что я всегда готов помочь. Милая, ты остаёшься или со мной?.. – ко мне обратился.

– Д-домой, – торопливо отозвалась. – Мне очень-очень жаль, Стэф. Если могу чем-то…

– Нет, не можешь. Я справлюсь, – холодом облил экс-жених, но только мы ошарашенные приёмом к двери ступили, Радмински окрикнул:

– СтанислАв, как ваши переговоры? Отец говорил, что планы были и…

– Я оставил типовые проекты и смету в нескольких банках. Но было бы хорошо дело решить на уровне губернаторов, мэров, а в идеале до президента бы дойти…

– Высоко, – безлико кивну Стэан, – а теперь простите, дел много.

Была ли я в шоке? Не то слово…

Ехали домой в гробовой тишине и только дома папа уточнил:

– Вы в соре?

– Нет, – не лгала, мы же не ссорились, я просто ушла. Поиграла в прятки и молчанку всего пару дней.

– Тогда, что это было?

– Может, у него такая реакция из-за смерти… Потом отойдёт… – мямлила, а в сердцах молилась, чтобы у папы вопросы решились быстрее. А Стэфан обо мне больше не вспоминал.

И он не вспоминал… Почти день…

Новости орали о случившемся, конечно, много сплетен, и когда они затронули меня и его «размолвка или удар после смерти отца? И почему Шольц словно чужая? Она его бросила, потому что компания Радмински стремительно тонет?»

Неприятны обвинения при том, что хоть и злилась на Стэфана, но позвони он, заикнись о помощи, намекни на поддержку, я бы пошла…

Я и без того рядом была. На отпевании, на кладбище. Но мы даже словом не обмолвились.

Так что я хоронила наши отношения вместе с его родителями. И если его отца и мать мне было искренне жаль, то наших отношений – нет.

Вот только зря я на это надеялась.

Он позвонил днём позже и пригласил меня с папой к себе в офис.

– Я договорился о встрече с мэром Освальдом и директором департамента строительства Энтони Купером.

– Это… – папа удивлённо сморгнул. – Замечательные новости.

– Да, и я так думаю, – улыбнулся Стэфан. – Если не сложно пришлите мне последние ваши разработки и смету. Раньше этим делом отец занимался, теперь буду я. Хотелось бы свежим глазом…

– Да, конечно, Стэфан, как скажешь… А когда встреча?

– Через неделю, более точную дату сообщу немного погодя, когда решу ещё один вопрос, а до этого времени, вам бы более тщательно подготовится, но ёмко, чтобы чётко объяснить суть задумки. Думаю, они уже в курсе, но сами понимаете, одно дело, когда слухи долетают, а другое, когда из первых рук информация приходит.

– Естественно, – кивнул с готовностью папа. – Я благодарен тебе. Уж и не думал…

– Что вы, – развёл руками Стэф, – семья Радмински всегда выполняет свои обязательства, – улыбнулся шире, но с оттенком грусти.

У меня сердце неприятно кровью умылось.