Виктория Войцек: Тени за стеклом

Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)

Редакторы: Екатерина Звонцова, Анастасия Маркелова

Издатель: Лана Богомаз

Главный редактор: Анастасия Дьяченко

Заместитель главного редактора: Анастасия Маркелова

Арт-директор: Дарья Щемелинина

Руководитель проекта: Анастасия Маркелова

Дизайн обложки и макета: Дарья Щемелинина

Верстка: Анна Тарасова

Корректоры: Мария Москвина, Наталия Шевченко

Иллюстрация на обложке: Annie Sebbfolk

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Виктория Войцек, 2025

Иллюстрация на обложке © Annie Sebbfolk, 2025

ООО «Альпина Паблишер», 2025

* * *

вот и хорошо, вот и баиньки,

страшно безымянному заиньке

под глазастыми заборами в удушливых потемках

своего замысловатого, сырого нутра

© Егор Летов

Пролог

Город засыпает.

Просыпаются чудовища.

Сползаются под окна, шипят, скалятся. Мерцающие взгляды лезвиями рассекают густую ночь – и та опадает к когтистым лапам черными подгнившими лепестками.

Внутренний дворик, окруженный прямыми спинами домов, с наступлением темноты превращается в арену, где нет правил.

Кроме одного.

Убей или будь убитым.

Димка смотрит сверху вниз, сжимая одной рукой половину ножниц – почти с него размером – и упирая острие в красивый, еще свежий после недавнего ремонта пол. За такое мама бы не ругалась – она бы просто раздавила грузом вины и громким молчанием. Ведь Димка не только портит гладкий, будто бы сделанный из дерева настил, но и ребячится, опрометчиво играя с опасными вещами, – хотя в его почти-шестнадцать вроде как не положено. Выученная хорошесть бежит по венам с кровью, от нее никуда не деться днем. Когда ты – примерный ученик, старший сын и заботливый брат-полунянька.

Наверное, поэтому Димка каждую тревожную полночь превращается в тыкву. Ладно, не в полночь, скорее ближе к трем, и не в тыкву, а в героя. И защищает свой город, обманчиво крохотный, от вторжения тех, кого, как оказалось, не напрасно боятся дети.

Вылетев во тьму вопреки всем законам физики, он замахивается грозным оружием и слышит за спиной отчетливое «чпок» – с таким звуком раскрывается красивый детский зонтик, розовый, с котятами. А значит, маленькая принцесса рядом, парит чуть позади, одной рукой придерживая корону – ну куда же принцесса без нее?

Фонари, окружающие площадку, опасно перемигиваются, то одновременно затухая, то вновь ярко вспыхивая. Пары секунд хватит, чтобы одного слишком удачливого героя поймали за щиколотку и впечатали в серое зерно асфальта. Чье-то покрытое зеленой слизью щупальце щелкает слева, в опасной близости, свивается тугими кольцами. Димка видит, откуда оно тянется: кракен цвета маминых румян сидит под сдавливающей его «паутинкой», пучит зеленые глаза с вертикальными зрачками. Похожие на переваренные сосиски щупальца тянутся вверх – не к Димке, а к маленькой принцессе, парящей над ним в раскрывшемся колокольчике платья и забавных кружевных панталонах.

Замахнувшись полуножницами, Димка уходит в штопор, отсекает одно щупальце, затем второе. Они разлетаются к краям площадки, не переставая извиваться. Приземлившись, он припадает на одно колено, поправляет очки костяшкой указательного пальца – не разбить бы. Взрослым плевать на ночные геройства, не приносящие ни славы, ни денег. Геройства, о которых они даже не догадываются. А вот за очки можно и получить – не подзатыльник, но неподъемный немой укор. Чувство несправедливости все сильнее клокочет где-то между ребер, Димка проворачивает невидимый ключ, открывает иллюзорную клетку – и выпускает его наружу.

Он несется к кракену, разрубая на бегу новые и новые щупальца, и стискивает зубы. Раз. Позади приземляется принцесса, шаркают крохотные босоножки – наполненный ветром зонт тянет ее вперед, не давая остановиться. Два. Димка ныряет под щупальце, спружинив, перескакивает через него, заставляет скрутиться узлом – и гордо усмехается, представив, как кинематографично, должно быть, смотрится со стороны. Три. Невидимые зрители беззвучно аплодируют, не жалея ладоней.

У Димки впереди – душная обыденность, в которой он – совершенно не герой. Такие чаще становятся сайдкиками^[1] с забавной неброской внешностью, без особых перспектив и способностей. Но здесь и сейчас, под недовольный писк принцессы, он сражает чудовищ, сверкая в свете фонарей пока еще отвратительно белыми кроссовками.

Если бы какой-нибудь несуществующий наглый репортер однажды спросил: «За что вы сражаетесь?», Димка бы, слукавив, ответил: «За спокойствие горожан». Лишь про себя признался бы: «Мне нравится убивать чудовищ». Без оправдания: «Разве убивать, защищая кого-то – целый город! – так уж плохо?» Себя Димка предпочитает не обманывать, опасаясь однажды просто запутаться, как котенок в пряже, и не выбраться без посторонней помощи. Ну а кому приятно сматывать обратно в клубок чужую ложь?

Димка не кричит, не рычит – бьется молча, пока внутри взрываются петардами эмоции. И когда верные полуножницы вспарывают розоватую плоть почти беззвучно, Димка ловит на своем лице улыбку, которую, к счастью, не замечает принцесса. Иначе расстроилась бы, стукнула бы кулачком, воззвав к совести простым: «Тебе так приятно кого-то обижать?» Уничтожать чудовищ почему-то благородно, а вот получать от этого удовольствие – уже жестоко. Грань тоньше волоска, и не умеющий танцевать Димка неловко отплясывает на ней, пока та не сотрется полностью.

Вой кракена удивительно похож на человеческий голос, и в ответ сердце безумно стучит, подпрыгивая до самого горла. Димка пинает очередное щупальце, не пытающееся его сбросить, скорее болезненно дергающееся, извивающееся дождевым червем, – и опускает полуножницы. По рукам стекает голубая, в ночи кажущаяся скорее черной, кровь. Кракен не в силах выбраться, железная «паутинка» крепко удерживает его – лишь вращаются бешено два изумрудных глаза.

– Дима! – кричит принцесса, а затем начинает бормотать, мурлыкать как котенок.

Димка понимает, взбирается выше парой ловких прыжков. Железные перекладины, на которых он стоял только что, сминает очередное мощное щупальце.

Принцесса не вмешивается. Как и положено принцессе. Но внимательно следит за миром своими огромными глазищами. Она – по уши в приключениях, которые затем сможет зарисовать цветными карандашами в новом, пока еще совсем пустом альбоме.

– Спасибо, – хрипло отвечает Димка, рывком вытаскивает полуножницы и соскакивает вниз.

Свободной рукой он бесцеремонно хватает принцессу за шкирку – и под недовольный писк ставит на лавочку. Оставшиеся щупальца то ползут к нему, стремясь ухватить за ноги, то пытаются заткнуть кровоточащий синим надрез. Кракен не один, не один – Димка видит сгустившиеся под деревьями глазастые тени, – но он, пусть и запертый, определенно распугал остальных. Как задиристый школьный верзила.

Получив от принцессы поглаживание по руке, Димка ловит теплую ладошку и, на мгновение задержав ее в своих холодных пальцах, бросается к умирающей твари. Полуножницы рассекают ночь, ловя лезвием истаивающий фонарный свет. Любопытная луна глядит со своего облачного пьедестала, как последним точным ударом герой с отпечатавшейся на лице улыбкой убивает чудовище. Ее Димка, приминая окровавленной кроссовкой обмякшее тело кракена, пытается стереть тыльной стороной ладони.

Обернувшись к ожившим теням, Димка говорит самое банальное из возможного: «Ночь будет длинной» – и кладет полуножницы на плечо. Говорит – и тут же хлопает себя ладонью по лицу. Но чудовища не слышат, а если слышат, то не понимают. А принцесса слишком занята тем, чтобы платье сидело красиво. И чтобы из-под него не выглядывали кремовые панталоны с бантами. И все равно лицо пылает, обожженное стыдом. А Димка ловко спрыгивает с «паутинки», подняв в воздух ленивое облачко пыли. Он идет, а за ним тянется синяя цепочка следов, которую уже скоро смоет белесое утро.

Часы неумолимо бегут к рассвету, оставляя все меньше времени для геройств. Димка никак не привыкнет к тому, какой удивительно короткой в такие моменты становится ночь: он просто проваливается в нее, такую невозможную, жертвуя сном и рискуя жизнью. Он не задумывается, а можно ли отказаться, поэтому выжимает из ночи все, прежде чем вновь станет обычным собой, с уроками, одноклассниками и домашними заботами. В мире, где никто не знает, что творится с наступлением темноты.

– Дима! – зовет принцесса. Она уже разобралась с платьем и теперь указывает зонтиком на ближнюю тень, расползающуюся на несколько фигур.

Димка до сих пор удивляется, как во все это угодила она, такая хрупкая, точно хрустальный колокольчик. И как чудовища не добрались до нее, не схватили за пятку, не утащили в пыльное – хотя какая там пыль: Димка старательно наводит в комнате чистоту – подкроватье. Принцессино любопытство безмерно, она практически не боится – возможно, потому, что рядом всегда Димка. Герой с совсем не героической близорукостью, который без очков едва ли отличил бы монстра от дерева. Или от пакета. Или от енота.

И когда Димка выходит вперед, раскручивая полуножницы, принцесса лишь поддерживающе пищит. Она не хлопает в ладоши – громкие звуки заставляют ее закрывать глаза и вздрагивать, – зато внимательно смотрит. И неуклюже убегает от опасности со всей серьезностью, на какую только способна маленькая принцесса, удерживающая под мышкой зонт. Она искренне считает, что помогает уже тем, что не мешает.

Вот бы избавиться еще хоть от одной хищной тени, пока не наступит рассвет. Ведь чудовища не бесконечны. Однажды он очистит город и со спокойной душой отправится отдыхать, высыпаться, будет не только близоруко щуриться в ночь, но и гордо смотреть в светлое будущее. Ведь именно этого от него ждут в негеройском настоящем.

Димка отталкивается от земли и мчится вперед, замахиваясь оружием.

И время замирает.

Глава 1
Двое не спят

Пол липкий от сока. И к нему пристают носки. Они шерстяные, длинные такие, потому что Димка всегда снимает их, схватив у большого пальца и с силой потянув на себя. Он уже вырос из того возраста, когда можно безнаказанно делать глупости. Он делает их наказанно и ничуточки этого не стыдится.

Вот и сейчас он сидит за столом напротив заспанного папы, ремешок часов которого прикусывает густые темные волосы на руке, громко швыркает чаем и хрустит сушками. Даже когда мама, безупречная утренняя мама, приподняв одну бровь, бросает тихое, шипящее: «Прекрати». Будто за столом есть кто-то еще.