– Только я ничего не обещаю, – предупредил он. – Она очень упрямая. Иногда хуже барана. Только не говори ей, что я так сказал.

Я не смог сдержать ухмылку и постучал его по плечу в знак обещания. В хорошем настроении я отсел от Богдана, давая ему и себе личное пространство. И в зал наконец-то стали стягиваться девочки. Вот только моей Лапкиной не было. Я запомнил, что не стоит ее называть по фамилии, но в голове я могу себе это позволить. Ведь эта фамилия до ужаса ей идет. Лапкина – это же ласково Лапочка, а она Ведьма. Самая настоящая. И стоило мне об этом подумать, как она показалась вместе с подружкой.

– Кстати, а как зовут вашу подругу?

– Снежана, – ответил Богдан. Стало заметно, что напряжение сошло. И мы оба хоть немного можем друг другу доверять.

Я любил наблюдать за тренировками. Неважно, мужскими или женскими. По просьбе отца я пошел учиться на юриста, но всегда мечтал быть тренером. Мой отец не абьюзер и не диктатор. Он просто попросил, а я согласился. «Леон, получи образование, которое, если что, сможет тебя прокормить. А если за годы обучения оно тебе не придется по душе, тренируйся и получай второе образование». И вот уже шел третий курс, а учеба мне так и не нравилась. Единственное, что было по душе в этом университете, – это игра в баскетбол.

Я полностью отдавался этому делу и, как капитан, требовал отдачи ото всех игроков. К счастью, в нашей команде была дисциплина, хоть мы все и были раздолбаями. Что не скажешь о девчонках. Женя и Снежана стояли отдельно от основной группы. И те умудрялись, не прикрываясь, шептаться и обсуждать их. Даже до трибун доносились их разговоры.

– А что случилось у них? – Я почему-то был уверен, что Богдан уж точно знает причину этого цирка.

– Так в первый день вашей совместной тренировки Женька сболтнула лишнего в сторону девочек. Вот они и дуются до сих пор.

– Девушки…

– Девушки… – согласившись со мной, повторил Богдан.

Ну бред же. Вы команда. На поле один за всех и все за одного. А не все против одного. Я залип на затылок Лапкиной, поражаясь ее стойкости. Мое терпение уже давно бы лопнуло, и я бы начал разборки. Не знаю, дерутся ли девчонки, но парни в раздевалке дерутся точно. Было пару раз в самом начале, когда мы не ладили. Сейчас максимум подзатыльники или поджопники, и то только когда тренер не видит.

Я не заметил, как вошел Никита Сергеевич и начался конфликт. Всем вниманием завладела Лапкина, точнее, ее затылок и волосы. Помню ее в платье и с распущенными волосами. Волнистые локоны подпрыгивали в такт шагам. Сейчас же она была собранной, как и ее прическа. Упругий хвост, который очень сильно хотелось натянуть на кулак. Надеюсь, я не сказал это вслух. Оглянулся на Богдана, и тот, слава богу, следил за происходящим внизу. А я вернул внимание той, кто больше всего его заслуживал.

Она обернулась на Богдана. Сразу посмотрела в одну точку, уверенная, что он точно сидит там. На ее лице расцвела улыбка, несмотря на то что какая-то ненормальная в открытую ее оскорбила. Я, если честно, завидовал новому другу. Мне тоже хотелось, чтобы Лапкина так счастливо смотрела на меня. И, как говорится, бойся своих желаний. Женя заметила меня, и улыбка тотчас слетела с ее лица. Она удивленно пялилась на меня, а я, как радостный щенок, которого заметили, принялся ей махать. Она отвернулась, но я не переставал глядеть на нее. Зато весь зал, включая Никиту Сергеевича, смотрел на меня. К вниманию мне не привыкать. Только вот сейчас мне нужно внимание одной.

Началась тренировка. Я не сводил глаз с Лапкиной. При этом успевал разговаривать с Богданом. Оказалось, что у нас много общего. Мы оба любим играть в приставку, а именно в Fortnite. Живем в одном жилом комплексе. Он в первой очереди, а я в последней, недавно туда переехал. Единственный раз, когда я отвлекся от наблюдения, был разговор о собаках. У Богдана два мопса. Обе девочки – черная и персиковая. А я просто обожаю собак. Даже так: я люблю своих собак больше, чем сестру и баскетбол. У меня их четыре. Мальчик – бульдог Зевс, девочка – такса Армида и два шарпея – девочки Кира и Мира. Мы даже договорились с Богданом встретиться и вместе сходить на собачью площадку.

Никита Сергеевич девчонок не щадил. Зная его, я был уверен, что и не будет этого делать. Он долгое время работал тренером по физической подготовке в армии, а потом ушел на гражданку в тренерство. Только вот опыт не пропьешь. А он и не пил. Был спортсменом до мозга костей.

– Погнали, – окликнул меня Богдан.

– Куда? – Забирая кофту и рюкзак, я пробирался через ряды сидений к двери.

– Сейчас ты познакомишься с самой вредной версией Жени. Уставшей и голодной.

От его слов мне стало смешно. Но на его лице не было и намека на улыбку или шутку. Богдан положил руку мне на плечо и со всей уверенностью произнес:

– Крепись!

Глава 9
Леон

Мы стояли в начале коридора, а девочки еле плелись в нашу сторону. Я понимал их состояние. Сейчас-то мы привыкли к солдатским тренировкам, но, когда Никита Сергеевич только взялся за нас, мы каждую тренировку были похожи на использованные ватные палочки. Мы два месяца выползали из раздевалок и ноюще ковыляли до дома. Девочки еще уверенно держатся. В прямом смысле держатся. Они оперлись друг на дружку и, как марионетки, неестественно передвигали ногами. Мы стояли на месте и смотрели на этих двух ворчуний. Я не понял, как из меня вырвалось радостное: «Привет!» Лицо Жени искривилось, как будто ее заставили съесть весь лимон зараз. А вот Снежана была рада нашему появлению и быстро направилась к нам.

Подруги поравнялись с нами, но стояли на расстоянии, словно готовились к войне. Богдан вышел вперед, выбрасывая флаг перемирия между мной и Лапкиной. И Женя с такой ненавистью посмотрела на друга, что мне стало его жаль.

– Слушай. Я же тебе уже сказал. Это был не я. И я тебе это докажу.

Интересно, как я это сделаю? Сказал, не подумав. Просто хотел защитить нового друга и уже избавиться от обжигающего взгляда Жени. Я и правда не знал, как это сделаю. Но впервые я был рад своей спортивной популярности. Еще раз повторюсь. Я не нарцисс. Это факт. Статус капитана лучшей студенческой баскетбольной команды России делал свое дело. И мне уже самому захотелось узнать, что за болван додумался обидеть Лапкину.

В голове возник план, который, прямо так скажем, горел красным пламенем с пометкой «не делай этого». Но, не изменяя себе, забивая на возможные последствия, я озвучил самое дурацкое предложение:

– Но сначала ты мне кое-что пообещаешь.

Лапкина взорвалась, и под раздачу попал Богдан. Казалось, он и правда сделает ради своей подруги все, что угодно. Даже сердце отдаст, если нужен будет донор. Но он решил поддержать меня. Возможно, он все-таки увидел ту искренность, которую я уже несколько дней пытаюсь показать Жене. Мне совершенно не хотелось, чтобы они ссорились из-за меня.

Ее глаза вспыхнули, превращаясь в настоящий взгляд колдуньи. И я был готов под ее заклятьем отдать свою душу. Да что со мной такое? Я никогда так не сходил с ума из-за девушки!

– Давай дружить. Это единственная просьба, – перебил я ругающихся друзей. Я даже заметил, как Богдан благодарно выдыхает. Девчонки отошли в угол что-то обсудить. А из головы не выходил момент, как Снежана нежно взяла за руку Женю. Лапкина так презрительно зыркнула на меня, будто я что-то интимное подсмотрел.

– Хорошо, – ответила Женя, вернувшись.

Я просиял. Правда. У меня аж скулы свело от такой широкой улыбки. Но не успел я опомниться, как все трое друзей без настроения отправились на выход из университета. Единственный минус нашего крутого уника – ужасно спроектированные лестницы. Узкие проходы с высокими ступеньками. Они, конечно, были не гигантскими, но дискомфорт ощущался, особенно когда спускаешься после изнурительной тренировки. И да, спускаться намного тяжелее, чем подниматься. Потому что, когда идешь вверх, ты все держишь под контролем. А вот когда вниз… Неверный шаг или слабость – и ты оступился и полетел.

Снежа спускалась под руку с Богданом. А мою помощь Лапкина отвергла моментально, не успев даже выслушать. Я покорно шел сзади и злился на эту упрямую Ведьмочку. Просто на всякий случай. Если она поскользнется или оступится, я смогу ее поймать. К счастью для всех, мы вышли из здания без приключений.

Лапкина, толком не попрощавшись с друзьями, направилась в сторону остановки. Я показал Богдану на телефон, обещая написать. И заверил ее подругу, что доброшу Женю до дома. На что она молча меня перекрестила. Не придав значения этому жесту, я побежал за своей Ведьмочкой. Не моей. Просто Ведьмочкой.

– Жень! – крикнул я, и, к удивлению, Лапкина остановилась. – Я подвезу тебя.

Нежно взяв Женю за руку, я потянул ее к машине. Ее длинные пальцы сковали мою ладонь, и только ногти, впивающиеся в тыльную часть моей руки, не давали мне расплыться от счастья. Если бы пацаны увидели нас держащимися за руки, то засмеяли бы. Да-да, эти амбалы, которым от восемнадцати до двадцати четырех, не признавали существования любви и влюбленности. Да чего врать, я сам не признавал. И даже не знаю, что сейчас со мной происходит и что мной движет. Просто от нее голову срывает и хочется закрыться с ней в одной комнате, обнять и не отпускать. Реально маньяческие повадки.

– Это же родстер! Еще и оранжевый! – радостно воскликнула Женя и убрала руку из моей ладони, возвращая меня в реальность. Как она узнала? Мы стоим сбоку, и она просто не могла увидеть шильдик^[3]. Мое сердце пропустило удар, когда она чересчур нежно дотронулась до крыла моей оранжевой фурии. Если бы моя машина была живой, то от одного ее такого прикосновения получила бы оргазм. Я прямо сейчас завидовал своей тачке.

– Мандаринка! – восхищенно сказала Женя, выбивая из-под моих ног землю.

– Что же ты делаешь… – оборвал я себя раньше, чем позволил вырваться восхищению. Надо держать себя в руках, а не расплываться в лужицу, как девчонка. Надев маску безразличия на лицо, я, как полагается джентльмену, открыл дверь и предложил Лапкиной сесть. Молча заняв свое место, я завел тачку, и мы поехали.

Женя по-свойски принялась изучать приборную панель и включила радио. Играла песня Imagine Dragons – Believer, и я бессознательно принялся отбивать пальцами ритм. Я был напряжен, чего не скажешь о Ведьмочке, которая, кстати, уже совсем не была на нее похожа. Куда-то исчезли усталость и злость, и на смену вредной девчонке пришла жизнерадостная Лапкина. Боковым зрением я замечал покачивания ее головы на припевах. Изредка она поглядывала на меня и, боясь оказаться уличенной, моментально отводила взгляд.

Мне захотелось откинуть крышу. Я думал, Лапкина, как и многие до нее девчонки, сидевшие в этой машине, разозлится и накричит, что я испортил ей прическу. Но Женя не переставала меня удивлять. Она вскинула руки вверх, как обычно делают на американских горках, и начала кричать припев песни. Я повернулся, хотя у меня было строгое правило – не отвлекаться на дороге. Но я ничего не мог с собой поделать. Женя была солнцем. Солнцем в моей машине. Таким же ярким и единственным. Поразительна!

– Леон! – завопила Женя, тыча руками на дорогу.

Не успев повернуть голову, я машинально дал по тормозам, и машина резко остановилась перед пешеходным переходом. Примерно двадцать маленьких пар глаз смотрели на меня с ужасом. А их воспитательница моментально начала меня отчитывать. Я ее не слышал. До меня доносились только обрывки фраз: «Мажоры», «Чужие жизни». И после того, как фразы утихли и загорелся зеленый, я не смел двигаться. Сзади раздался оглушительный гудок, но в ответ мужик, сидящий за рулем развалюхи, получил от меня фак.

– Леон, – аккуратно дотронулась до моего колена Лапкина. – Что с тобой?

– Все норм, – сухо ответил я и дал вновь по газам, уезжая прочь от воспоминаний, норовящих окунуть меня в прошлое.