Текст 3.0

Слова и смыслы, длительное время передаваемые нами, стали снова, как пять тысяч лет назад, выражаться картинками – эмодзи. У шрифтов появились сотни тысяч разнообразных способов написания, они могут иметь различные формы, наклон, выделения. Попробуйте дать учащемуся второго класса текст, написанный шрифтом Propaniac Regular^[2], – в глазах ребенка будут растерянность и непонимание. А еще буквы, которые в прошлом веке принято было видеть в книгах и на вывесках магазинов, «перепрыгнули» на другие поверхности: на указатели пути на асфальте, граффити на стенах, надписи на упаковках чипсов; они появились в телевизионной рекламе, титрах на экране и во многих других местах, ранее не служивших для передачи текстовой информации.

Способы предъявления текста читателю тоже изменились. Сегодня это не только линейный текст, но и вложенные списки, графические и логические диаграммы, инфографика и многое другое. Вместе с появлением новых способов представления информации изменилось и то, как читатель воспринимает ее. В качестве примера я переписал предыдущий абзац в виде списка:

• Шрифты имеют разные формы, наклон, выделения.

– Написание букв стало многообразным.

□ Буквы приобрели десятки тысяч новых способов написания.

– Попробуйте дать учащемуся второго класса прочитать текст, написанный шрифтом Propaniac Regular.

□ В глазах будет растерянность и непонимание.

• Буквы, которые еще в прошлом веке принято было видеть в книгах и на вывесках магазинов, «перепрыгнули» на другие поверхности.

– Указатели пути на асфальте.

– Граффити на стенах.

– Упаковка чипсов.

– Телевизионная реклама.

– Титры на экране.

Мой хороший знакомый Зонке Аренс, человек, вклад которого в развитие инструментов интеллектуального труда сложно переоценить, говорит, что любой интеллектуальный труд начинается с письма^[3]. Я не в полной мере с этим согласен. По моему скромному мнению, любой интеллектуальный труд начинается не с письма, а с чтения, а заканчивается как раз письмом. Студенты записывают конспект после того, как услышали или прочитали текст, профессионал делает записи во время встречи, а читатель комментирует любопытные идеи и мысли автора при чтении книг и статей.

Форма записи конспекта может принимать разный вид:

• линейный текст;

• аутлайн, или текст, оформленный списком;

• заметки Корнелла^[4];

• интеллект-карты;

• скетч-заметки;

• логические диаграммы;

• концептуальные карты.

Линейный текст – традиционный способ записи, когда идеи следуют одна за другой в едином потоке. Такой текст удобен для фиксирования мыслей по мере их поступления, но требует от читателя понимания, куда и зачем записывать обновленную информацию.

Аутлайн, или текст, оформленный списком, – структурированное представление материала в виде перечня с иерархией пунктов и подпунктов. Аутлайн помогает увидеть структуру информации, выделить главные и второстепенные идеи и четко следовать логике изложения.

Заметки Корнелла – метод, в котором лист бумаги делится на три зоны: основное поле для записей, колонку для ключевых слов и терминов, а также секцию для резюме. Заметки Корнелла помогают структурировать материал, акцентируя внимание на ключевых идеях и поддерживая закрепление знаний через краткое обобщение.

Интеллект-карты – визуальные схемы, где информация представлена в виде связанных между собой узлов и ветвей. Такой формат особенно полезен для активного запоминания и глубокого понимания, так как он задействует оба полушария мозга и стимулирует ассоциативное мышление.

Скетч-заметки – визуальные конспекты, сочетающие текст с рисунками и символами. Они упрощают восприятие информации и позволяют запоминать основные идеи за счет визуальных ассоциаций, делая их отличным инструментом для людей с визуальным стилем восприятия.

Логические диаграммы – схемы, организующие материал по принципу причинно-следственных связей, последовательности или взаимосвязей между идеями. Логические диаграммы помогают лучше понять структуру информации и способствуют выявлению основных и дополнительных связей между элементами содержания.

Концептуальные карты – более сложные структуры, где информация представлена в виде сети понятий, связанных логическими связями. Концептуальные карты развивают способность к интерпретации информации, так как требуют интеграции новых знаний с уже существующими и отображают связи между разными элементами знаний.

Средствами конспектирования может выступать что угодно – от традиционной ручки с бумагой до экзотических текстовых редакторов и голосовых заметок.

Карты, диаграммы, списки, инфографика, книги, научные публикации, статьи в блогах, короткие записи в социальных сетях – малая доля того, какие формы приобретает текст в XXI веке. На мой взгляд, это не самая значимая трансформация. То, что серьезно преобразовалось за столетия с момента изобретения Гутенбергом печатного пресса, стало особенно заметно в последние двадцать лет – это сам язык, которым пишут текст, и объем производимых слов.

Информационный взрыв

Михаил Наумович Эпштейн когда-то написал крайне любопытную статью «Информационный взрыв и травма постмодерна»^[5], в которой он освещает феномен взрывного роста производства информации. С ним трудно не согласиться: количество производимой информации, которая практически полностью состоит из текста, выросло до невообразимых объемов. В 2022 году аналитики DOMO, американской компании, специализирующейся на инструментах бизнес-анализа и визуализации данных, представили очередной отчет Data Never Sleeps^[6], в котором требовательный читатель заметит, помимо цифр и букв, тревожную тенденцию. Составители отчета в форме инфографики наглядно показали объем информационного шума, произведенного человеком в 2022 году. Вот лишь некоторые цифры.

Количество информации, производимой человечеством ежеминутно:

• 16 миллионов текстовых сообщений;

• 231,4 миллиона электронных писем;

• 1 миллион часов видеостриминга на «Ютубе»;

• 104,6 тысячи часов зум-конференций.

Все это текст в той или иной форме. Много ли его? Однозначно ответить сложно. Много по сравнению с чем или с каким историческим периодом? Точно можно сказать, что легкость создания текста привела к появлению огромного объема информации, что, в свою очередь, изменило ее качество.

Чтение диалогов Платона и книг Джеймса Клира^[7] – это два совершенно разных процесса. Проза Платона медленная, она подталкивает читателя к непростому поиску ответов на, казалось бы, простые вопросы. Проза Клира, на мой взгляд, слишком прямолинейна: чтобы найти что-то практическое, нужно серьезно интерпретировать его текст. Ставя в один ряд Клира и Платона, я хочу лишь подчеркнуть, что оба автора делятся с читателем мудростью. Однако качество этой мудрости претерпело значительную трансформацию. Если в прошлом автор мог себе позволить на протяжении нескольких страниц раскрывать одну мысль под разными углами, то сейчас у читателя иной запрос – не глубина, а краткость и скорость развития идей.

Роль и место школы в развитии умения читать

Сложно оспорить важность понимания фонетики, грамматики, синтаксиса и семантики языка. Интуитивное знание этих аспектов обеспечивает беглое и относительно быстрое чтение. А поскольку цель учителей начальной школы – научить читать бегло и относительно быстро, постановкой этих навыков они и ограничиваются, отводя малую роль работе, обеспечивающей глубокое понимание текста. Трагизм того, что мы не умеем понимать прочитанный текст, начинает проявляться в старшей школе.

Начиная с девятого класса ученики участвуют в школьных и университетских научных конференциях. Руководители научных проектов предоставляют различную поддержку ученикам во время подготовки и защиты работ, помогают в поиске, написании и оформлении исследований. Тем не менее дети испытывают колоссальный стресс, и связан он не с написанием работы, соблюдением сроков или корректным оформлением, а с тем, что им сложно понять научный текст, – требуется «переводчик».

Приведу пример из биологии. Терминология, использованная в учебнике для девятого или десятого класса, значительно отличается от той, что использует, например, Ричард Докинз в книге «Эгоистичный ген». Чтобы понять Докинза, ребенок должен расширить словарный запас и ознакомиться с новыми терминами. Только после этого знания ученика позволят понять, что написал ученый.

Верхняя и нижняя части веревки Скарборо

Если у читателя возникло впечатление, что со сложностями, описанными выше, сталкиваются исключительно ученики старшей школы, оно ошибочно. Окончив школу, выпускник предполагает, что умение быстро и бегло воспринимать написанные слова и называется чтением, что, по сути, правда лишь отчасти. Вернитесь к изображению веревки: умение бегло читать – это нижняя часть, верхняя отвечает за иной набор навыков. Умение читать формируется, когда читатель понимает и слова, и язык, которым написан текст.

Во время учебы в институте лингвистического и педагогического образования меня аккуратно – без стресса и последующего отвращения – познакомили с философией. Изучение трудов Аристотеля, Платона, Витгенштейна и многих других выдающихся личностей сначала вызывало некоторые опасения, а потом – любопытство, которое переросло в недоумение. Читая «Диалоги» Платона, я понимал каждое отдельное слово или даже целые предложения, но смысл того, как они связаны друг с другом и со мной, ускользал.

Хорошо развитые навыки беглого чтения и понимания слов не позволяли понять язык, использованный Платоном, и смысл, который этим языком передавался. Чтение комментариев и консультирование с профессорами философии приоткрыли глаза на любопытный факт: понимание диалогов требует от чтеца значительно больше, чем просто умение бегло читать.

Для понимания языка и декодирования смыслов, а не только слов, читателю «Диалогов» необходимо знать исторический контекст, особенности взаимоотношений между реально существовавшими и вымышленными персонажами, иметь представление о приемах, использованных Сократом, которого Платон описывает в своих диалогах.

Фонетика решает задачу чтения: она акцентирует внимание на связи между звуками и буквами, позволяет декодировать написанное слово. Словарный запас же определяет набор слов, который читатель без проблем понимает: ему не требуется консультироваться со словарем для понимания их значения. Например, понятие «парадокс» нам может быть знакомо из повседневного контекста, а понятие «апория», которое используется в дискурсе философов, – нет, хотя смысл одинаковый.

Человек без опыта изучения философии может не знать словаря, используемого в коммуникации между философами. Истинное понимание языка – это способность не прочесть слова в соответствии с набором букв, а понять общий смысл текстов, написанных для разных областей: математики, истории, физики, химии. Разными людьми: учениками и педагогами, режиссерами и актерами. Список можно продолжать и продолжать. Каждая дисциплина имеет уникальный для нее словарь терминов и понятий и особенный контекст использования уже известных слов.

Контекст, в котором используется язык

Очевидно, что, если нам надо опровергнуть или оправдать, например, тезис «социализация земли в данное время необходима», мы должны вполне ясно и отчетливо понимать, что такое «социализация земли». Без этого у нас выйдет не настоящее доказательство, а какая-то фальсификация, безграмотная мазня. Между тем именно в этом пункте – в понимании смысла слов тезиса – очень часто спотыкаются любые доказательства, а особенно споры.

[2] Со шрифтом Propaniac Regular можно ознакомиться на сайте oFont.ru. URL: https://ofont.ru/view/5682 (дата обращения: 11.09.2023). Здесь и далее прим. автора, если не указано иное.

[3] Ahrens S. How to Take Smart Notes: One Simple Technique to Boost Writing, Learning and Thinking – for Students, Academics and Nonfiction Book Writers. North Charleston: CreateSpace Independent Publishing Platform, 2017. 176 р. (Издание на русском языке: Аренс З. Как делать полезные заметки. Эффективная система организации идей по методу Zettelkasten / пер. Е. Свешниковой. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2021. 224 с.)

[4] Welch A., Duffield S. The Impact of the Cornell Note-Taking Method on Students’ Performance in a High School Family and Consumer Sciences Class. URL: https://www.academia.edu/12037972/The_impact_of_the_Cornell_note_taking_method_on_students_performance_in_a_high_school_family_and_consumer_sciences_class (дата обращения: 28.01.2025).

[5] Эпштейн М. Н. Информационный взрыв и травма постмодерна / / Русская классическая школа: образовательная система. URL: https://russianclassicalschool.ru/bibl/istoriya-metodik/istoriya-razvitiya-obrazovaniya/item/1647-m-n-epshtejn-informatsionnyj-vzryv-i-travma-postmoderna.html (дата обращения: 03.04.2022).

[6] Data Never Sleeps 10.0 | Domo: сайт. URL: https://www.domo.com/data-never-sleeps (дата обращения: 11.09.2023).

[7] Джеймс Клир – американский бизнесмен, коуч, автор блога по самосовершенствованию и формированию привычек. Прим. ред.