Дж.Дж. Пантелли: Мажор на крючке

ГЛАВА 1. А что взамен?

«Ты палишь в зеркало заднего вида, а я танцую. Ноги на твоих плечах, монолог, и знаешь – счастье в таких мелочах: как сон, как снег, как поцелуй, как объятия, как воздух; Как разговоры до утра, или с утра и до позднего вечера»

В клубе грохочет музыка, и я практически не слышу, что мне говорит Настюха. Мы двигаемся в толпе, расталкивая локтями полупьяных девчонок, хотя сами выпили больше обычного. Мне двадцать три, но я до сих пор ничего добилась. Особенно в плане отношений. В универе я числилась среди лучших студентов, а за его пределами слыла глупой и наивной пчелкой. Так меня мама называет. Кстати, я могу себя поздравить. Сегодня утром я официально перебралась в город, сняла квартиру и внесла залог за полгода вперед. Победа! Я даже по этому поводу забила холодильник вином. Вдруг захочу отметить.

– Эй, Лиз, там, кажется, сынок судьи торчит. Что–то давно он к нам за цветочками не забегал?

Я смотрю в сторону бара и среди богатеньких тусовщиков вижу Макса Литвинова. Сто процентов это он. Холеный, чувствующий себя королем планеты, петух. Еще разоделся как на парад. Я достаю из кармана узких джинсов свой телефон и навожу на него камеру. Отличное разрешение позволяет сделать четкий снимок.

– Ли–и–из!

Офигеть! Нажимаю еще раз на экран и запечатляю Литвинова с грудастой цыпочкой. Он ее откровенно лапает, а потом они сосутся до потери пульса. Не про него ли недавно мелькала информация в инете, что папуля женит сыночка на дочке мэра? Вот это поворот, меня ужалил пчеловод! И что я все о пчелах сегодня?

Литвинов оборачивается, а я мастерски сливаюсь с толпой и тяну за собой Настьку. Через часок мы с ней прощаемся, и я топчусь у главного входа в ожидании такси. Пункт двести пятьдесят три в списке желаний – получить права и купить машину.

– Рыжая, быстро в тачку. – Слышу в свой адрес от парня за рулем спортивного авто.

– Ты? – я нагибаюсь, чтобы разглядеть водителя. – Я тебя не знаю и никуда с тобой не поеду.

– Я дважды не повторяю. Либо садишься, и мы мило беседуем, либо придумаем для тебя квест по типу «Пилы».

– Маньяк что ли? Теперь я точно не сдвинусь с места.

Он что–то там бубнит, а потом выбирается на улицу и шагает ко мне с видом царя Спарты.

– Я сказал, бегом в тачку.

– С чего ты раскомандовался?

– Я бы вообще с тобой не связывался, продавщица, если бы не одно «но».

От него воняет ягодным миксом и одеколоном, что я нюхала только на тестерах в «Рив Гош».

– О боже, сам Максим Андреевич Литвинов снизошел до простой смертной девушки.

Я складываю руки на груди и печально вздыхаю. Наверняка он решил, что я написаю в штаны от одного его взгляда, но я с детства привыкла давать отпор таким вот зазнайкам. Не зря же занималась тхэквондо семь лет.

– Давай сюда свой телефон. – Злится так, что зубы вот–вот сломаются от гнева.

– А? Прости, посеяла, – я демонстративно достаю телефончик в чехле украшенном мишками Тедди и бросаю в ковш проезжающей мимо снегоуборочной машины. – Видишь, не вру.

– Сука…, – Литвинов сжимает кулак у меня перед носом. – На «облако» закинула?

– Что? Я что–то внезапно оглохла.

Еще немного и красавчик падет, а я почувствую себя императрицей. Целый год, каждую пятницу, этот бабник приходит к нам в цветочный бутик и покупает сто белых роз. Настька рассказала, что однажды в ее смену, он еще попросил упаковать бархатную коробочку в нашу пользующуюся популярностью хрустальную шкатулку. Не сомневаюсь, что тогда он готовился сделать предложение. Интересно, давно он изменяет своей невесте? Сегодня точно не единичный случай.

– У тебя нет выбора, поняла?

Дверь его крутой машины распахивается, без его участия не обходится, и я оказываюсь на пассажирском сиденье. Плохо. Именно так начинаются все самые кассовые фильмы ужасов. Одинокая девочка с незнакомцем, уезжает в неизвестном направлении. Блин, и телефон так жалко! Он блокирует мне выход, нажимая кнопочку на руле, и давит на газ. Я так задумываюсь, что не замечаю, как он всё это проворачивает. Крепись, Лиза, крепись.

***

Шикарные коттеджи с гирляндами на фасадах и крышах, совсем меня не привлекают. Я хочу домой. В свою новенькую квартирку с видом на оживленный перекресток. Но у того, кто меня похитил другие планы. Понимаю это, когда заезжаем на территорию огромного комплекса с серьезной охраной. За воротами никого. Литвинов приказывает выходить, едва тачка тормозит на просторной площадке, полностью расчищенной от снега. Я жалею, что не согласилась поехать с Настькой. Она уже по–любому пьет «Капитана Джо» (марка рома) вприкуску с лимоном.

– Иди за мной. Ни с кем не разговаривай по дороге.

– Боюсь, запнусь и нос расшибу.

Он смотрит на меня как на дуру и, поднявшись по лестнице, открывает дверь. Я немного медлю, будто беру разгон для старта и иду следом. У меня есть шанс убежать, добраться до ближайшей станции и дождаться электрички, что вернет обратно в город. Видимо он читает меня насквозь, потому что дергает за рукав и заставляет ускориться.

Я поднимаю свою челюсть указательным пальцем от монументальности обстановки. Знаете, такое чувство, что я попала в Петергоф. Как–то иначе я представляла себе быт судьи. Проще что ли. Но здесь, всё дышит историей, антиквариатом и девятнадцатым веком. Прямо не хватает пианиста, что будет играть Шопена. А может и сам Фредерик пожалует?

– Что застыла, торгашка?

– Моя скромная сущность глубоко поражена.

Литвинов посылает улыбочку, мол, как предсказуемо я себя веду, и показывает мне на помещение справа. Я бы назвала его: невероятных размеров королевский зал для светских приемов.

– Что дальше? Убьешь и закопаешь меня, завернув в один из этих гобеленов?– я намекаю на тот, что украшает стену между окон. На нем изображен лев с раскрытой пастью. Фу, штамп на штампе.

– Для начала, мы дистанционно подключимся к твоему компьютеру, ты удалишь все фотки, а потом я выберу для тебя наказание.

Что–то мне не нравится его тон. Отдает порно–душком с немецким налетом.

– Чего уж, заносите гильотину.

Литвинов снова скалится. Что смешного? Я кажусь ему веселой?

– Итак, – он поглядывает на меня, пока пальцами скачет по клавиатуре. Когда он успел включить ноут? Я теряю концентрацию. – Какой же может быть пароль у такой как ты?

– Такой как я? – мои руки упираются в бока. – Знаешь что…

– Любимое животное? Нет. Может быть, девичья фамилия матери? Примитив. О, похоже, знаю.

Минута, а то и меньше и этот шут подключается к моему компьютеру. Я не уверена, но заставка с изображением моря точно моя. Или нет? Она привлекает его внимание на пару секунд. Те секунды, пока я трачу на то, чтобы приблизиться и развернуть его ноутбук к себе.

– Не имеешь право. Ясно?

– А ты имеешь право фотографировать без разрешения.

– Правилами клуба это не запрещено.

– Зато я запрещаю.

Ноут опять лицом к нему. Я повторяю трюк и закрываю крышку. Там много личных данных, сокровенных переписок и так далее. Литвинов выпрямляется и в два шага отбирает у меня часть кислорода, которым дышу. Его физиономия близко к моему лицу. Я не сдаюсь и не прерываю зрительный контакт.

– Чего ты добиваешься, цветочница? Денег хочешь?

– Не нужны мне твои деньги. И я никуда не собиралась размещать фотку с тобой и твоей подружкой.

– Она мне не подружка.

– Правда? Наверное, сестра.

– Я женюсь через полтора месяца. Сегодня у меня был мальчишник.

– Оно и понятно, – я пожимаю плечами. – Все же так провожают свою холостяцкую жизнь.

– Не учи меня, лучше давай договоримся. Я могу дать все, что ты пожелаешь. Стану твоим хреновым джином! Собственный бизнес? Путешествие? Не скупись, говори.

Мне на глаза попадается семейных снимок Литвиновых. Естественно в золотой рамочке, с золотой каемочкой. По классике всё.

– Не томи, рыжая.

– Кто это рядом с твоим отцом там?

Он, наконец, отступает от меня. Я сразу же облегченно выдыхаю. Полет на высоте заканчивается и я приземляюсь.

– Мой брат, Мирон. Понравился что ли?

– Да, познакомь нас. И сделай всё, чтоб я ему понравилась.

Смех Литвинова разносится по комнате, кружится под потолком и ливнем обрушивается на меня. Я становлюсь ниже, меньше и более невзрачнее.

– Да он даже не посмотрит на тебя. Ты же…ты же…простушка. Не, не простушка, хуже.

– Через полтора месяца свадьба, говоришь? Так–так, – я все–таки скидываю с себя плащ из его оскорблений и продолжаю. – Коллаж или смонтировать видео с музыкой? Добавлю Лепса, где он поет про самый лучший день, что заходил вчера.

Литвинов багровеет. Бронзовая кожа покрывается белесыми пятнами ярости. А глаза, которые я могла бы описать, как шоколад с фундуком, вдруг значительно темнеют. Теперь это горький, насыщенный шоколад из отборных какао–бобов.

– Я могу раздавить тебя, как букашку.

– Ты любишь игры. Любишь экстрим. Твои паблики этим пестрят. Не то, чтобы я следила…А сейчас сдрейфил? Не в силах тягаться с девчонкой?

Он осматривает меня. Медленно и тщательно. Кончики моих рыжих волос колышутся от его дыхания, даже на таком приличном расстоянии. А от пяток до основания шеи, пробираются склизкие змейки его оценивающего взгляда–прищура.

– Гожусь? Обещаю, я буду послушной ученицей.

Ложь. Мама всегда говорит, что я упертая и не иду на компромиссы. Но сегодня, я настолько настроена, изменить свою пресную жизнь, что бездумно поехала с незнакомым парнем, угрожаю ему и требую выполнения своих условий. Молодчина, Лизавета. Просто умница! Верю, что во всем виноват гороскоп. Хотя никогда к нему не прислушиваюсь. А может, стоит? Может звезды в курсе, что меня ждет?

– Ты слишком долго молчишь, – я нервно поправляю свитер, торчащий из–под куртки, и кусаю щеку изнутри. Если меняться, то полностью. Без страха, без долгих раздумий и уж точно, без зазрения совести. – По рукам?

– Ты миленькая, при должном уходе, потянешь на восьмерочку по десяти бальной шкале. Но…

– Я выбросила свой телефон, а чтоб попасть ко мне в облако, надо знать IP–адрес. Так что, выбор за тобой.

ГЛАВА 2. Я тебе о себе спою…

– Шевели ногами! – Литвинов щелкает пальцами, не оборачиваясь ко мне лицом. Я вижу его спину, что напоминает перевернутый треугольник и корчу рожи, пока его взгляд направлен на второй этаж.

– Так ты согласен на сделку века?

– Держись, парень, тебя еще не единожды больно ранят… – напевает он себе под нос, но я–то отчетливо слышу низкий голос и хихикаю. Максим резко разворачивается, и карие глаза вынимают из меня остатки веселья. Ладно–ладно, я нема как рыба. На селедку я не похожа, буду семгой. Тут хотя бы небольшое сходство.

– Рыжий твой натуральный цвет или под Русалочку косишь?

– У Ариэль красные волосы… – меня не обижает вопрос, просто каждый второй норовит уточнить оттенок. – Тебе не нравятся рыжие?

– Мне по хер. Мирон в восторге от вас.

Я уже порядком запыхалась, перескакивая ступени, а он даже отдышку не заработал. Киборг какой–то. Робокоп.

– О, так я во вкусе твоего брата?

Литвинов толкает плечом первую дверь и я попадаю в комнату с высокими узкими «французскими» окнами. По обстановке не определишь кому она принадлежит. Никаких опозновательных признаков. Ни трусов торчащих из комода, ни аромата носков.

– Сначала узнаем твой размерчик.

Он открывает шкаф от пола до потолка и вытаскивает платье на тонких бретелях.

– У меня сорок четвертый размер. Даже не собираюсь играть в твои дурацкие игры.

– Сама сказала, я игрок. Так что давай, обнажайся, лиса.

– Чего?

– Только не строй из себя недотрогу. Ненавижу таких.