Стук моего сердца, казалось, гулко отдавался в стенах кабинета. Силясь унять эмоции, я сосредоточилась на портрете. Девушка казалась совсем молоденькой, хотя салонная ухоженность привносила в ее облик нечто искусственное, зрелое. У меня вмиг нарисовался образ этакой дочки успешного толстосума, капризной и праздной, умеющей лишь прожигать жизнь да раздавать приказы многочисленной обслуге. Ох, вот и ревность подоспела… Эта барышня с красивым именем не сделала мне ровным счетом ничего плохого, а я уже прониклась к ней чуть ли не классовой ненавистью!

– А ее отец – он кто? – вторгся в мои мысли резонный вопрос Ника. – Почему двум взрослым людям нужно его дозволение, чтобы состоять в отношениях?

– О, это самое интересное… – Игорь помедлил, подчеркивая важность момента, и четко произнес: – Воздвиженский Кирилл Андреевич, бизнесмен, меценат, владелец ресторана «Гранмонд» и сети кондитерских «Мадам Жюли». Человек деловой, но… как бы помягче выразиться… с придурью. Простите за резкое выражение в присутствии дамы, но иного слова не подобрать. Да что рассказывать, вы только взгляните на него, сами все поймете!

Ник тут же вбил фамилию в поисковик, и монитор рабочего компьютера запестрел фотографиями и новостными заметками. Как все-таки мало мы знали о жизни богатой светской публики! Уж я-то точно. Кажется, женственно-розовая вывеска «Мадам Жюли» встречалась мне во время прогулок по центру города, но и только. Теперь же я с любопытством прильнула к экрану, ухватившись за возможность переключиться со снедавшей меня досады на нечто более конструктивное.

Игорь был прав: хватило одного взгляда на снимки, чтобы понять, что представляет собой отец его возлюбленной. О, этот предприниматель был не из категории «миллионеров в джинсах»! Он обожал производить впечатление – по крайней мере, такое ощущение оставлял его имидж. Рослый, лет шестидесяти, Воздвиженский изобретательно комбинировал цвета гардероба, а пристрастие к фракам с бабочками и «шаляпинским», в пол, шубам придавало ему напыщенности. Небольшой нос крючком, цепкие умные глаза и густые брови делали его похожим на филина, а серебристая прядь в зачесанных назад темно-русых волосах довершала образ большого оригинала.

Развлечения бизнесмена вполне соответствовали уровню его круга: торжественные приемы, скачки, благотворительные аукционы, турниры по гольфу, маскарады, ретроралли… На любое мероприятие Воздвиженский заявлялся с неизменным царственным видом, держа на руках противную худенькую собачку, обряженную в тон его костюму. В целом этот шикующий чудак казался вполне себе безобидным – пока Игорь не дал нам послушать выдержку из его интервью.

Презрительно выпячивая губу, этот благополучный господин в пух и прах разносил «чернь» и «плебеев», которых нет-нет да заносило в одно из принадлежащих ему заведений. Булькая пафосом и распаляясь, он клеймил равнодушных мамаш, чрезмерно активных детей, дурно воспитанных мужиков… Причем, разогнавшись, уже не смог остановиться и перешел на лексику, чуждую истинному аристократизму. Из короткого курса психологии в универе я помнила, что такое поведение свойственно чистым, без примесей других темпераментов, холерикам: они сначала говорят, а уже потом думают.

Тем не менее подобное свойство психики таило в себе немало плюсов, которые наверняка помогли Воздвиженскому добиться финансового успеха. За пару десятилетий неутомимый энтузиазм, кипучая энергия и креативность превратили скромного доцента-философа в преуспевающего ресторатора. Мне, со всеми карьерными перипетиями, стоило бы брать с него пример, но – увы и ах! – в душе так и зрела неприязнь. Этот «патриций», столь высокомерно взиравший на простых смертных, просто бесил меня своим снобизмом! А яблоку, похоже, не удалось упасть далеко от яблони.

– Что вы, что вы, Стася – совсем не такая! – Игорь замахал руками, верно считав выражение моего лица. В душе в который раз опасно закипела ревность, и я поспешила уткнуться в монитор. И почему все самое лучшее в жизни достается таким вот Стасям, а не мне? Эта девчонка родилась, как говорится, с серебряной ложкой во рту, отхватила мужчину моей мечты… Который так пылко ее защищает! – Разумеется, она обожает приемы и вечеринки, но при этом работает, помогает отцу по мере сил, вникает в курс дела. Мы и познакомились с ней на работе. Я начинал скромным кадровиком, подбирал официантов и прочий персонал. Постепенно дорос до менеджера, стал разбираться в делопроизводстве и маркетинге. В мои обязанности входит широкий круг вопросов: от разработки стратегии развития компании до беготни на побегушках у босса…

Ах, как же все-таки он мне нравился! Не обычный смазливый карьерист, а вдумчивый, честолюбивый, целеустремленный мужчина. Да еще и с чувством юмора! От Игоря исходила спокойная, типично мужская уверенность в своих силах, и я в который раз позавидовала этой девчонке с внешностью Барби. И что это ей вздумалось слушать заносчивого папашу? Тот, должно быть, видит рядом со своей обожаемой Стасей исключительно принцев крови и миллиардеров. Но нынче не то время, чтобы устраивать браки по договоренности!

Опустив взгляд в чашку с густой темной жижей, Игорь старательно припоминал все детали знакомства с дочерью босса. Оказывается, в самом начале Стася взбесила его… буквально всем – начиная от приторно-сладкого имени и заканчивая наивным усердием дотошно разбираться в каждой мелочи. Игорю стоило немалых трудов скрывать раздражение, а потом, как-то незаметно, его отношение изменилось. Правильно говорят: от ненависти до любви – один шаг.

– Мы решили затеять какой-нибудь благотворительный проект, чтобы поддержать раскрутку кондитерских. Я ведь занимаюсь и пиаром тоже, у меня своя сеть «агентов» в СМИ. Стася предложила устраивать утренники для детей-сирот – бесплатные угощения, подарки, выступления артистов… А потом я узнал, что эта тема ей не чужда. – Игорь вздохнул, и его глаза заметно увлажнились. Какой интересный мужчина, не боится предстать излишне чувствительным! Мне, к слову, всегда казалось, что на такое способны только поистине твердые духом представители сильного пола. – Выяснилось, что она сама росла без матери. Не знаю точно, что с той случилось, Стася не рассказывала, для нее это болезненная тема. Но, похоже, Воздвиженский приложил к этому руку, как минимум косвенно, ведь с таким супругом впору досрочно сойти в могилу. Истерик и деспот, каких мало.

Что ж, судя по изученным мной материалам, вполне исчерпывающая характеристика. Похоже, я поторопилась, причислив Стасю к когорте легкомысленных светских львиц. А ведь, помнится, преподаватели юрфака предостерегали от поспешных категоричных оценок и оперирования радикальными категориями вроде «всегда» или «никогда»!

После того как я узнала о Стасе чуть больше, ее портрет на экране телефона казался иным. Атрибуты успешной ухоженной девушки вроде отламинированных волос или наращенных ресничек померкли, я видела перед собой лишь глаза – потерянные, грустные. Учитывая обстоятельства моего знакомства с Игорем, трудно было испытывать к «сопернице» симпатию, но в душе вдруг шевельнулось сочувствие. У меня-то была тетя Галя, в свое время хотя бы отчасти заменившая мать, а у Стаси – никого, кроме взбалмошного, эксцентричного отца. И ничего, кроме пресловутой золотой клетки.

– У нас почти нет совместных фотографий, разве что эта. – Игорь нажал пару кнопок в телефоне и вновь развернул к нам экран. Довольно темный, явно сделанный во время какого-то делового приема снимок запечатлел Стасю в строгом брючном костюме с бокалом в руке и, чуть позади, нашего собеседника. Игорь стоял за плечом возлюбленной, словно готовясь в любой момент прийти на помощь и ободрить. А они неплохо смотрелись вместе: эффектная блондинка и видный, источавший надежность брюнет. Эх…

– Спасибо. – Оказывается, мой напарник уже успел сделать комплимент гармоничной паре, и губы Игоря растянулись в улыбке. Но уже через миг на его привлекательном лице залегла тень огорчения. – Я так хочу спасти наши отношения! Шансы, понятно, невелики: Воздвиженский вряд ли поддержит мезальянс с каким-то менеджером. Поначалу он закрывал глаза на наше общение, видимо, считал, что это несерьезно. И оставалась надежда, что все сложится благополучно. Но с недавних пор, боюсь, время играет против меня.

Оказывается, скоро наследнице ресторанной империи должно было исполниться двадцать семь. Не ахти какой возраст в наше время, но «аристократ» Воздвиженский посчитал, что негоже его дочери засиживаться в потенциальных невестах. Еще, оборони Создатель, в самом деле окрутит девочку какой-нибудь простолюдин… Сказано – сделано. Так у Стаси появился жених, некий Петр. Парень ничем не выдающийся, кроме того, что обладает «правильными» перспективами и родословной.

Ох, неужели эти таблоиды фиксируют каждый шаг богатых и знаменитых? Ник пару раз щелкнул по клавиатуре, и перед нами предстало новое фото: Стася на горнолыжном курорте в компании какого-то парня. Экипировка и массивные очки мешали рассмотреть эмоции девушки и лицо ее спутника. Оставалось обратиться к Игорю за разъяснениями…

– Стасе не позавидуешь, отец так давит на нее! В ход идет все – от попытки вызвать жалость до откровенных угроз. И я бессилен что-либо изменить, по крайней мере в одиночку. – Игорь в отчаянии поник головой, но через секунду вскинул на меня взгляд. – Майя, поставьте себя на ее место! Отец – единственный близкий человек, Стася полностью зависит от него, она привыкла слушаться. А еще бедняжка его любит. Родителей ведь не выбирают! Боюсь, он совсем ее сломал и она готова смириться. Со мной подчеркнуто не общается, держится как с посторонним. Наверное, опасается навредить, ведь ее отец способен уничтожить меня за долю секунды. Ладно, пусть нам не суждено быть вместе, но нужно помешать Стасе совершить роковую ошибку! Этот Петр… подозреваю, он плохо с ней обращается. Только представьте, что будет после свадьбы…

Ох, ну и дельце! Мне было уже искренне жаль эту благополучную с виду, но, видимо, несчастную – и бесхребетную – девчонку. Но к сочувствию и желанию помочь примешивалось странное ощущение: казалось, что в отношении Игоря к Стасе больше не любви, а… неужели все той же жалости? Он ведь ясно давал понять, что хочет уберечь ее от фатального шага. Может быть, психолог из меня никудышный, но, кажется, Игорь слишком увлекся ролью спасителя.

А еще он интересовался… мной. Ну не могла я так ошибаться! Никогда не мнила себя великой красавицей, но прежней Мартышке, крошечной и суетливой, удался впечатляющий эволюционный скачок. Я мельком взглянула на свое отражение в стеклянной дверце книжного шкафа напротив: окаянные волосы снова завились, видимо от осенней влажности, в остальном же облик был, что называется, на уровне. Недаром Игорь бросал на меня такие долгие взгляды!

Неуемное воображение тут же разыгралось не на шутку. Я уже явственно видела, как мы дружно спасаем Станиславу из цепких когтистых лап деспотичного папаши и она становится хозяйкой собственной судьбы. Выполнение этой благородной миссии снимает с плеч Игоря нелегкий груз жалости, и начинается новая – самая интересная – часть истории. Та, в которой на авансцену выхожу я…

Мне стоило немалых трудов вернуться от грез к реальности. Нет, все-таки нужно мыслить здраво, опираясь на факты. Лучше не очаровываться раньше времени, тогда и разочарований потом не будет. В конце концов, с чего я вообще взяла, что обязательно одержала бы верх в этом гипотетическом сражении за сердце Игоря? Он еще даже не клиент нашей скромной фирмы, и я с трудом представляю, чем конкретно мы можем помочь.

– Честно говоря, сам пока не знаю, – развел руками Игорь, когда я озвучила свои сомнения. – Просто хотел посоветоваться с людьми, знающими законодательство. Понимаю, что особой надежды нет, но…

– Боюсь, вы правы, – вклинился в разговор Ник. – Ваша девушка ведь совершеннолетняя, дееспособная. Жизнь под контролем отца – ее выбор. Это роль характера, не болезни и не принуждения. Мы вряд ли сможем что-то сделать в рамках закона. Если, конечно, ее жизни и здоровью ничего не угрожает. Вы упоминали что-то о жестоком поведении ее парня, но доказательств ведь нет…