– А вот представь, что конунг прибудет в наш посёлок с дружиной, советниками и скальдами, а ты его спросишь, почему он против родного брата в войске свергнутого короля саксов воевал? Как думаешь, что с тобой конунг сделает? Тоже будет на вопросы отвечать?

– Нет, такого я спрашивать не буду,– произнес Ари и тряхнул волосами, словно прогоняя от себя морок.

Даже здесь, в островном посёлке, были наслышаны, что делает конунг Олаф со своими врагами.

– Но епископа ты спросил. Видимо, решил, что раз он без меча, то над ним можно насмехаться. Хотя его посох стоит сотни мечей.

– Если это его обижает, я больше не буду спрашивать. Он достойный человек, наверное.

– Слишком поздно, Ари-Болтун. Епископ уже обиделся.

– Я выплачу виру!– воскликнул Ари с такой готовностью, что ярл чуть не рассмеялся.

Но когда Харальд заговорил вновь, его голос был горьким.

– Из какого имущества ты собираешься платить виру?– спросил он.– Я не вижу у тебя ни золота, ни рабов, ни овец, ни коней. Даже с оружием у тебя плохо. Ночуешь из милости в чужом доме. Или ты знаешь, где отец закопал свою долю сокровищ?

– Даже если и знаю,– Ари опустил глаза, чтобы ярл не разглядел в них испуга,– то не отдам. Зачем епископу золото? Раз его бог сотворил небо, море и землю – он всегда может сотворить для верных рабов столько золота, сколько необходимо. Но я могу выплатить из наследства. У моего отца было оружие, – топор, меч, кольчуга, кинжал, добыча, которую он успел…

– Даны забрали себе всё, что не успело забрать море. Прости.

– Ну и ладно! Скажите епископу, пусть подождёт. Летом я пойду с вами в поход и добуду достаточно. Только одолжите оружие и дайте весло. Из того, что добуду, выплачу виру, куплю новое оружие, уже моё собственное. Может быть, даже женюсь. Вот увидите, все успокоится.

– Я не думаю, что епископ согласиться ждать.

– Тогда ему придётся ждать нехотя. Или, если хотите, я сложу и поднесу ему драпу, как Эгиль Скаллагримссон. Вы только быстренько расскажите, чем наш епископ прославился, кроме того, что в плен попал. А я прицеплю вису на вису – и к утру вся стихотворная цепь будет готова.

– У меня есть план получше.

– Убить его?

– Ари!– почти взревел ярл. Но вовремя сдержался – разговор требовал тишины.

– Да, я знаю, что убийство ночью – подлое убийство,– Ари ответил спокойным голосом.– Но надо же с ним что-то делать!

– Ари, слушай сюда,– ярл наклонился ближе, так, что одна из его бороды уколола шею, и зашептал на спрятанное за волосами ухо,– Ты же знаешь ущелье Чёрного Тролля, которое пересекает горную гряду? Если ты пойдёшь этим ущельем и там, где вода огибает белый валун, карабкаешься по тропе вверх, то скоро увидишь три скалы, похожих на окаменевшие пальцы. Обойди их и увидишь, что там есть спуск вниз, где заросли дикой малины. Там тоже бухточка, совсем небольшая. Если бы не мои слова, ты бы просто не обратил на неё внимания.

– И там, в этой бухточке, спрятаны сокровища моего отца?

– Нет. Сокровища покинули твоего отца ещё прежде, чем его покинула удача. Там, в бухте, спрятана моя старая лодка. Даже весло осталось. Я рыбачил на ней, или просто упражнялся… давно, когда был даже младше тебя. Найди лодку, этого жеребёнка морей, спускай на воду и гони во весь опор восточнее, на Волчий остров. Там, на хуторе, живёт Ульф, сын Викерна, У него надётся для тебя работа и убежище. Вот, возьми,– Харальд вдруг снял тот самый амулет со значком, похожим на молнию, и вложил его юноше в руку,– Покажешь, как дойдёшь. Это будет знаком того, что ты пришёл от меня.

Ари догадался, что этот загадочный Ульф был вместе с Харальдом в том самом первом походе, где они добыли этот трофей. И что пережили там такое, что до сих пор готовы выручить старого друга.

Но почему ярл никогда не говорил про друга?

И почему Ульф больше не ходил в морские походы?

И это ещё не всё… Когда холодный металл коснулся ладони, в голове уже возникло не меньше сотни вопросов.

Но юноша успел сообразить, что будет разумней задать все эти вопросы Ульфу. У них будет намного больше времени. И этот Ульф, сын Викерна, совсем не так встревожен и расскажет больше.

Поэтому он только спросил:

– Этот Ульф поможет мне с местью?

– Он даст тебе еды. Будешь заготавливать сено, пасти овец, присматривать за коровами. Со временем о тебе забудут.

– И я смогу вернуться?

– Нет. Но ты сможешь тоже забыть.

– Но почему меня изгоняют. Какой закон я нарушил?

– В наш век законов уже не осталось,– ярл посмотрел в небо, словно надеялся прочитать на звёздных рунах правильный ответ,– куда важнее – в чьей ты дружине и сколько побратимов готовы за тебя убивать. У епископа много новых друзей в посёлке, очень много. И каждый из них будет счастлив принести ему твою голову. Чтобы все увидели, насколько неотвратима месть его безымянного Бога.

– Вот как… Но тогда почему вы мне помогаете? Вы бессильны против них – так почему не приведёте меня к епископу со связанными руками?

– Хороший ярл всегда заботится о вдовах и сиротах своей дружины. Иначе викинги очень быстро откажутся за него умирать. Твой отец сражался за меня. Он погиб не в бою, его жизнь пропала ни за что. Но я знаю – если бы у него было семь жизней, он отдал бы их за меня. И уже смертельно поражённый сотней стрел, вырвал бы себе сердце и швырнул во врага, вселяя ледяной ужас.

Ари повернулся чуть боком, чтобы ярл не увидел, как он смахивает с ресниц слезинки. А потом заговорил снова:

– За вас сражались настоящие викинги, будущие эйнхерии,– юноша почти кричал,– а вы боитесь старика с кривой палкой! Если его люди такие страшные – неужели вы думаете, что простят вам мой побег? Они и вас убьют, неужели неясно?

– Они способны и на такое. А ты – способен меня защитить. Если ты поступишь, как я сказал, – меня не тронут. Люди епископа будут шептаться за моей спиной, знаю. Но когда они замолкнут, каждый подумает – а защитит ли ярл моего сына, если будет беда? И это – самая лучшая кольчуга от ножа зависти.

– Но у меня тоже есть лодка. Или вы забыли про неё в своих странствиях.

– Знаю. Можешь седлать и её. Но я считаю, это неразумно. Там, на отмели, тебя могут поджидать люди епископа. Или кто-то из посёлка.

– Кто?

– Кто угодно, кто хочет перед ним выслужиться. Тот, кто хочет показать, что он больший друг конунгу, чем я.

Ари снова почувствовал, как заныло у него в груди и как рот наполнился предательской горечью.

Дело было не в предательстве соплеменников. Хотя Просто лодка была его последним имуществом. Он мог уйти в неё спать, когда в доме становилось совсем невыносимо.

Но ярл Харальд давал ему новую лодку, новый дом, новый проблеск удачи, Это было невероятным. Ещё более невероятным, чем его прежние походы.

Но Ари не мог согласиться так просто, Он чувствовал, что волосы на загривки шевелятся от ярости, как у волка. Слова рвались с языка и улетали, как стрелы, в бездонную даль ночи.

– Так давайте лучше вместе расправимся с этим коварными епископом!– предложил юноша.– Чтобы некому было мстить и завидовать!

– Не могу.

– Вы боитесь, ярл Харольд?

– Я не боюсь, мой мальчик, я не боюсь,– ярл тяжело опустился на землю и выдохнул,– Не боюсь, нет. Я просто умираю. Да, я – умираю… Половина моих сил осталась в том заливе, ушли вместе с кровью. Моя удача утекла вместе с ними, я просто не уследил. И теперь меня хватает только на то, чтобы умирать. Да, умираю, израненный, но на родном берегу, а не в битве. Как и твоему отцу, мне не увидеть чертогов Вальхаллы… Что ж, может быть безымянный Бог пустит меня обогреться, приютит… как тебя приютит… Улуф… Да, Улуф, старый колдун, он примет тебя… Иди к Улуфу – и ты найдёшь себе место!

С трудом ступая, Ари зашагал в дом и начал собираться в дорогу. Он действовал тихо, как вор, стараясь никого не разбудить. Но даже если кто-то и проснулся, то не подавал виду. Все домашние знали не хуже Бейнира – ненужные вопросы добром не кончаются.

Странно, но теперь казалось, что беспечный Гюрдир скопил слишком много имущества, в основном бесполезного. Из котелков пригодился только один. Все ножи – деревянные. Нет смысла тратить металл на то, чем не убиваешь. От отца не осталось даже одежды, она ушла в огонь вместе с его удачей.

Всё, что могло пригодиться, поместилось в один средних размеров мешок. И даже с запасом.

Когда он вышел наружу, ярл по-прежнему сидел лицом в сторону моря и только постанывал. Видимо, удар, после которого он мог даже снять подшлемник, что-то повредил ему в голове. А может, боль была слишком сильна и постаревший за один поход ярл Харальд уже не мог слишком долго и глубоко думать.

Он не сказал ни слова, и Ари решил, что не стоит говорить прощальных слов. И он просто зашагал по белёсой, как зола, тропинке в сторону гор.

Чтобы отвлечься, Ари попытался прочитать несколько героических вис. Многие великие воины читали или даже слагали в пути целые цепи из вис, чтобы не думать лишний раз о предстоящем сражении.

Но мысли его были в таком беспорядке, что он не смог припомнить ни одной. Даже тех, что были сочинены его предками по случаю прибытия на остров и истребления прежних жителей.

Когда посёлок закончился, юноша всё же рискнул обернуться.

Ярл Харальд сидел на всё том же месте – угрюмый, безмолвный и похожий на могильный курган.

8. Боги требуют, боги жаждут

Дождь унялся и теперь только накрапывал. Холодные капли были противными, как слизняки. Земля раскисла и куда бы не ступил, нога непременно попадала в грязь или лужу.

А вот ветер всё не унимался. Порывы едва не валили с ног.

Ари и так знал, что такая погода плохо годится для ночных путешествий. Особенно если ты вынужден месить эту грязь пешком.

На море сейчас ещё тяжелее. И ни одна мать никогда бы не отпустила сына плавать в такую погоду.

Но мать Ари покинула мир много лет назад. Так что запрещать было некому. И он ещё раз напомнил себе, что лодка – не драккар, она устойчивей и проскользнёт куда угодно.

Если, конечно, с лодочкой старого ярла всё было в порядке.

Чёрные тучи по-прежнему владели небом. Так что он с трудом различал дома и особенно крупные валуны, шагая по памяти.

Он не очень верил в успех путешествия. И особенно ему не нравилось, что другого выхода, если подумать, и нет. Чтобы отвлечься, он начал размышлять о том, что услышал днём.

Несмотря на спор и прочее, он услышал интересную историю.

До сегодняшнего дня Ари особенно не задумывался о богах. Он знал, что они могучи, справедливы и злопамятны, прямо как конунг Олаф. И, по счастью, живут так же далеко.

Хуторяне носили на шеях молоточки Тора, рыбаки призывали Ньёрда, викинги полагались на Одина, а самые отчаянные вояки – на Ноди. Мальчишки иногда поминали – . Ещё слышал о тайных заклинаниях, которые шептали в огонь, чтобы просьба дошла до Локи. Ещё рассказывали, что в северной глуши до сих пор уцелели целые кланы, которые призывают в бою однорукого старого Тюра. Но в эти россказни Ари уже не верил. Как можно полагаться на несчастного старого Тюра? Бедолага только и делал, что отдувался за выходки собратьев-асов.

У женщин и девочек были свои богини. Для мальчиков они не годились.

Отец никогда не взывал к богам и не учил Ари никаким заклинаниям. Но нельзя сказать Гюрдир Беспечный был как-то на них обижен или поклонялся кому-то вроде безымянного бога, по сравнению с которым старые боги просто труха. Он просто жил, особенно не задумываясь. А если дружина взывала к богам перед битвой, Гюрдир повторял вместе со всеми старинные слова, которые сам едва понимал.

Нилсин, мать рыжего Бейнира, как-то попыталась выведать от отца, чьим покровительством он пользуется. Уж не сговорился ли он с альвами? А если и сговорился, то почему бы не подружиться получше со Светлым Двором? Чтобы в дом пришло больше достатка.