– А как же?! Само собой.

– Дай глянуть.

– Зачем тебе? – не понял кузнец.

– А затем, что в той бумаге марка стали должна быть указана.

– И чего? – продолжал недоумевать кузнец.

– А того, что на заводе, ежели ту бумагу показать, они сразу поймут, какая именно сталь нам нужна. Для того та бумага и пишется. Ты ж не из цеха товар брал, а со склада. Верно?

– Ну, верно, – задумался мастер. – А нам-то с того какая выгода?

– А такая, что казаки сами знать будут, почём сталь берут, да и уголь тоже, и сколько времени на перевоз уходит. Вот и выйдет, что нам они только за работу платить станут. Да и разговоров меньше будет.

– Это каких ещё разговоров? – насторожился Григорий.

– При таком раскладе никто сказать не сможет, что ты ещё и цену железа в цену оружия вкладываешь.

– Ага. Получается, мы в цене уступаем, а они значит, сами сталь покупают и нам только за работу платят. И коль решат, что дорого, пусть сталь дешевше ищут. Так? – принялся рассуждать кузнец.

– Ага.

– Подумать надо. С кругом казачьим поговорить, – помолчав, вздохнул мастер и, прихватив полотенце, вышел из дома.

Вошедшая с ведром Настасья, увидев уже накрытый стол, только возмущённо головой покачала, с ходу заворчав:

– Вот чего ты, Матвейка, вечно не в своё дело сунешься? Подождать минутки не можешь? Я б сама накрыла. Не мужское это дело по дому хлопотать.

– Не бурчи, мам, – с улыбкой отмахнулся Матвей. – Раз уж встал раньше всех, не сидеть же сиднем. Да и тебе всё полегче будет. Хоть чуточку.

Махнув на него рукой, женщина быстро разлила свежайшее, ещё тёплое молоко по кружкам и, перелив остаток в пару широкогорлых кувшинов, принялась увязывать их чисто отстиранными тряпицами. Убрав кувшины в холодный подпол, она с удовольствием понаблюдала, как парень уничтожает испечённый ею накануне хлеб, запивая его молоком, и, вздохнув, тихо протянула:

– Эх, масла бы взбить, я б тогда блинов спроворила.

– А чего, маслобойки у нас нет? – моментально подобрался Матвей, которому и в голову не приходило выяснять подобные вопросы.

– Да откуда ж ей взяться? Это ж надо бондаря толкового искать. Да навес ладить. Не на солнце же его взбивать.

– А где ты прежде масло брала? – удивился Матвей, припомнив, что многие блюда были приправлены именно сливочным маслом.

– Так к соседям ходила. У них пахталка имеется, да только тоже старая уже. Того и гляди, развалится.

– Ага. Понял, – кивнул Матвей, вспоминая, из чего та самая пахталка состоит и как облегчить сам процесс взбивания масла.

По всему выходило, что самым сложным в изготовлении будет бочонок, в котором это самое взбивание и происходит. Вся проблема в том, что бочонок тот должен быть герметичным и при этом с возможностью свободного доступа для помывки. Тару для подобного процесса требуется держать в почти стерильной чистоте. Иначе будет просто пустой перевод продуктов. С учётом того, что в этом времени таких видов сплавов, как нержавейка и пищевой алюминий, ещё не знают, дело это весьма серьёзное.

Из подручных материалов оставались только медь, латунь или в крайнем случае бронза. Но все эти металлы будут быстро окисляться. Остаётся только серебро, но пускать ценный металл на подобное дело ему никто не позволит. Значит, нужно придумать, как и чем заменить серебро. Из глубокой задумчивости парня вывело появление отца. Усевшись за стол, Григорий коротко перекрестился и, переломив толстую краюху хлеба, с аппетитом принялся за еду.

– Ты чего нос повесил? – поинтересовался кузнец, заметив задумчивость сына.

– Думаю, из чего мамке пахталку для маслобойки сделать.

– Так из дерева, из чего ещё? – пожал мастер плечами.

– Бать, а стекло тут где-нибудь льют? Мануфактура стеклодувная где поблизости имеется?

– Ну и вопросы у тебя, – растерянно проворчал Григорий, ероша чуб. – Это на ярмарке спрашивать надо. – Чего это тебе приспичило?

– Да вон, мамка жалуется, что без масла и блинов толком не спроворить, вот я и подумал.

– Вон чего, – кивнул кузнец. – Это верно. Маслобойка – штука непростая. Там и дерево особое потребно, и работы с ней много.

– Нет, дерево, это не то. Стекло нужно. Тогда её и мыть проще, и работать удобнее, – решительно заявил Матвей.

– Понятно, зачем тебе стеклодувная мануфактура понадобилась, – усмехнулся кузнец. – Да только где ж её тут найдёшь?

– На ярмарке поспрошаю. Там народ разный, много чего узнать можно, – вздохнул парень, делая себе зарубку в памяти.

До ярмарки было ещё далеко, но забывать о нуждах матери было не след. Позавтракав, они с отцом отправились в кузню, куда спустя полчаса привели для перековки коня. И пока отец занимался этим весьма важным делом, Матвей успел проинспектировать все запасы железа и стали. Убедившись, что и угля и всего остального в достатке, он дождался, когда Григорий закончит работу и, дав ему напиться, тихо спросил:

– Когда клинки ладить начнём?

– На сколько всего там запасу имеется? – задумался кузнец.

– Ну, десять пар бери смело. А дальше как получится.

– Тогда завтра и начнём. Что там круг решит, одному богу известно, а оружие в запасе иметь надобно, – подытожил Григорий, устало вздохнув.

– Ты чего, бать? – насторожился Матвей.

– Тяжкое это дело. Уставать я стал, – нехотя признался казак.

– Ну, просто даже кошки не плодятся, – развёл Матвей руками. – Но с другой стороны, у нас тут почитай не просто кузня, а целая мастерская уже. Даже станки имеются.

Тут парень был прав. Все его задумки медленно, но верно претворялись в жизнь, и если бы не всяческие непредвиденные перерывы, паровой движитель уже давно начал бы работать. Во всяком случае, сами станки и разный нарезной инструмент в кузне имелись. Все обрезки булата Матвей пускал на различный нарезной инструмент. Благо заточку булат держал отлично, а обороты на станках были не так велики, чтобы перегреть какой-нибудь резец или сверло.

Понятно, что это была не настоящая инструментальная сталь его времени, но и такой эрзац позволял им с отцом делать самые разные вещи. А главное, у них даже начала появляться хоть какая-то унификация. Во всяком случае, свои изделия мастера всегда могли починить, просто заменив сломавшуюся запчасть. Все эти новшества Григорий воспринимал с интересом и полным одобрением. Ему явно нравилось, что работа в кузне имеет какое-то развитие.

За разговором они принялись отбирать всё потребное для изготовления очередного клинка, когда на пороге кузни появилась тоненькая девичья фигурка.

– По здорову ли, дядька Григорий? – послышался мелодичный голос, и Матвей, оглянувшись, с ходу утонул в синих глазах Катерины.

– И тебе здоровья, красавица, – улыбнулся кузнец в ответ. – Стряслось чего?

– Вот, батя просил инструмент глянуть. По весне страда начнётся, а у нас ещё и не готово ничего, – негромко ответила девушка, втаскивая в кузню тяжёлую корзину, в которой брякало какое-то железо.

– Это как же ты её допёрла? – удивился Матвей, подхватывая тару. – Она ж больше тебя весит.

– А я потихоньку. С передышками, – смутилась Катерина.

– Чего там у неё? – спросил кузнец, вытирая руки тряпицей.

– А-а, – отмахнулся Матвей. – Лопата гнутая, коса старая, лемех побитый, вилы, доброго слова не стоят. И другое всякое, тоже только в переплавку.

– Чего это в переплавку? – вдруг обиделась Катерина. – Добрый был инструмент. Батька его ещё тому лет десять назад покупал.

– Вот именно, был, – грустно усмехнулся Григорий, разглядывая едва не узлом завязанные вилы. – Не моя работа. Да и отработал он своё. Сама смотри, – ткнул он пальцем в косу. – Лезвие уж сузилось так, что больше нож напоминает. Лемех ещё можно поправить, а остальное и слова доброго не стоит. Займись, Матвейка, – скомандовал кузнец, кивая на горн.

– А что ж делать-то, дядька Григорий? – пролепетала девушка едва не плача. – Другого-то всё одно нет, и купить не на что.

– Не грусти, красавица, – усмехнулся мастер. – Дам я тебе инструмент. А это всё в переплавку пойдёт. А батьке скажешь, я так решил. Вот сейчас Матвей лемех тебе выправит, и ступай с богом.

– Спаси Христос, дяденька, – чуть слышно всхлипнув, поклонилась девушка.

* * *

К Рождеству у кузнецов было готово восемь пар клинков. Предложение Матвея, переданное отцом казачьему кругу, нашло своё продолжение и сразу после Крещения из станицы ушёл в Юзовку караван за углём и железом. На этот раз Григорию никуда ехать не пришлось. Накладная на покупку нужной марки стали была своеобразной гарантией того, что караванщики привезут нужный товар. Обманывать их и ссориться с казачьим воинством никому не хотелось. Так что сомнений в том, что будет привезено именно нужное, ни у кого не возникало.

Сам Матвей с головой погрузился в работу. Его задумка сделать ещё и фрезерный станок нашла у отца самую горячую поддержку, но пока нужно было придумать хороший повышающий редуктор. Для точной фрезеровки нужны были высокие обороты, а при их механизации и пара сотен в минуту уже были чудом. Так что парню было о чём подумать. Попутно Матвей продолжал столярничать, заполняя мебелью свою половину дома. Широкий шкаф, плечики для одежды, резные этажерки, тумбочка у кровати, всё это он вырезал и вытачивал своими руками.

Глядя на его развлечения, отец с матерью только удивлённо головами качали. А кресло, которое он сделал для своего кабинета, вообще привело Григория в восторг. С улыбкой выслушав похвалы от него, Матвей сходил к соседу плотнику и, закупив у него десяток ореховых досок, принялся мастерить родителям настоящий гарнитур. Лавки и длинный, широкий стол хороши, когда семья очень большая, а когда в доме три человека, нужды в такой мебели просто не было.

Сосед плотник, специально зайдя в гости, с интересом долго изучал получавшуюся мебель, а после попросил у парня разрешения изготавливать её на продажу. Понимая, что ему ещё не раз придётся обращаться к мастеру за материалом, Матвей, недолго думая, согласился. Соседи, приведя свой сельхозинструмент в порядок, редко беспокоили мастеров заказами, так что время на всякие придумки и попытки было.

Получилось у Матвея и с пистолетом. Привезённая отцом пружинная сталь оказалась почти такой, какую парень и искал. Так что теперь он носил на поясе кобуру с самозарядным пистолетом и подсумок с магазинами к нему. Это стало очередной причиной, по которой молодые казачки почти месяц бегали в кузню. Все хотели подержать и как следует рассмотреть новое оружие. Но заказывать такое себе не торопились.

Впрочем, Матвей и сам не спешил с продажей новинки. Как ни крути, но её нужно было прежде как следует испытать в полевых условиях. Так что палил из пистолета в овраге он регулярно, не жалея ствола. Благо эту деталь он изначально делал легкосъёмной. Так что заменить ствол было делом недолгим. Самая большая проблема теперь возникла с патронами. Так что поездки на ярмарку парень ждал, как манны небесной.

Надоело самому патроны перекручивать. Да и трубка медная к концу подходила. Что ни говори, а разница между заводскими и самодельными патронами всё равно была заметна. Сказывалась она даже на дальности выстрела. Так что для тренировки Матвей использовал патроны своего изготовления, а заводские придерживал для серьёзного дела. Так было и в этот раз.

Сделав в овраге полсотни выстрелов, парень выковырял из мешка с песком пули, собрал гильзы и, зябко кутаясь в овчинный полушубок, отправился домой. Мороз стоял не сильный, но резкий, пронизывающий ветер быстро выдувал из-под одежды всё тепло. Добравшись до околицы, Матвей оглянулся, рассматривая степь, и, вздохнув, зашагал домой. В узком проходе между сараями послышались голоса и чей-то смех. После кто-то громко ахнул и послышался звук крепкой оплеухи. Дальше дружный хохот и топот ног.

– Похоже, молодёжь развлекается, – прислушавшись, хмыкнул про себя парень.