– Погоди, – уточнила я недоверчиво, – некая Мадлен заперла тебя наедине со сладостями? Но зачем?

– Мадлен де Бофреман, – Купидончик заплакал. – Папенька будет расстроен… Он…

Сморкаясь в свое жабо и всхлипывая, сладкоежка сообщил, что герцог, то есть отец, считает младшего сына слишком пухлым, что посадил Эмери на строжайшую диету, и что, если Арман увидит…

Про Мадлен мне понятнее не стало, но снаружи, из сада, до нас доносились громкие голоса.

– Это Арман! – трагичным шепотом сказал мальчик. – Все пропало.

– Ничего не пропало, – я бросила саквояж и подтолкнула Эмери к окну. – Спрячься за шторой, а когда все войдут в гостиную, выскользни в сад, и либо жди, пока в гостиной никого не останется, либо воспользуйся окном соседней комнаты.

– Я твой должник, Катарина.

Купидончик скрылся за шторой, я же вернулась в свое кресло и налила в чашку шоколада. К слову, напиток в изящном чайничке нисколько не остыл, из чего я сделала вывод, что посуда зачарована. Итак, начнем наше небольшое представление – сегодня у второго пажа есть несколько реплик.

Веселая компания приближалась к распахнутому окну по насыпной песчаной тропинке, извивающейся среди кустов рододендронов и невысоких деревьев. Пятеро. Два молодых человека и три девушки, все немногим старше меня. Филиды? Это пока было непонятно. Молодые люди явно возвращались с пикника или купания. Они были босиком, девушки – в великолепных парчовых шлафорах, на которые спадали влажные волосы, парни в узких штанах до середины голени и распахнутых на груди сорочках. Аристократы. Однако некоторые из них были более аристократичны. По крайней мере, огромную плетеную корзину, прикрытую салфеткой, несла одна из девушек, низенькая кудрявая шатенка, а другая, рыжая и худощавая, была нагружена охапкой пледов и простыней; их третья подруга шла впереди, беседуя с молодыми людьми. Красавица. Наверное, такой была мадам Шанталь в молодости. Статная брюнетка с белоснежной, как мрамор, кожей наслаждалась вниманием юношей. Один из них – Арман, старший брат Эмери. Который? Наверняка блондин с тонкими чертами лица.

– …небольшой сюрприз! – донеслось до меня окончание фразы, с которым брюнетка входила в гостиную.

Она замерла в оконном проеме, я отпила шоколаду и поставила чашку на блюдце. Звяк! Великолепная сцена молчания, призванная подчеркнуть то, что последует, будь мы сейчас на театральных подмостках.

– Добрый вечер, – произнесла я любезно. – Катарина Гаррель из Анси, зачислена в академию по результатам экзамена.

Вблизи красавица оказалась менее красивой. Кожа хорошая, да, но черты лица отнюдь не безупречны – слишком тонкие губы, тяжелые веки над светло-серыми глазами, кончик носа слегка загибается книзу. Нет, не королева, идеальная злодейка для любого спектакля.

– Это и есть твой сюрприз, Мадлен? – протянул весело один из парней.

Я на него посмотрела. Героя-любовника на сцене играть ему не доверили бы: слишком высок, любая партнерша рядом с ним будет выглядеть ребенком или карлицей. Парень тряхнул влажными темными волосами и изобразил бальный поклон. Его спутница раздраженно фыркнула:

– Из Анси? Что же, господа, поздравляю: в оваты стали набирать пейзан.

Укол я проигнорировала:

– Нелепая случайность, мадемуазель. Я заблудилась, вошла в комнату, а когда попробовала выйти, дверь оказалась заперта.

Уголком глаза я заметила шевеление за шторой. Носильщицы или, если угодно, фрейлины недоброй Мадлен вошли внутрь, и сладкоежка-виконт решился на реализацию нашего плана. Чудесно.

– Не будете ли вы столь любезны освободить меня из заточения? – закончила я реплику самым невинным тоном.

Девушка мне не ответила – видимо, посчитала общение с пейзанкой ниже своего достоинства. Впрочем, лицо она умела держать великолепно. Ее «сюрприз» не удался, но по виду этого не скажешь.

Юный виконт метался среди рододендронов, как поднятый охотой заяц – видимо, окна соседних комнат оказались закрыты. Пусть все уйдут, я выйду следом, а Эмери после меня. Чтоб не привлекать внимания к рододендронам, я отвела взгляд от сада. Мадлен стояла у двери, блондин сражался с замком – кажется, используя магию, – фрейлины молча за ним наблюдали. Второго аристократа вдруг заинтересовал накрытый стол, он приблизился, налил из чайника в чистую чашку шоколада, а когда замок щелкнул, возвестив окончание заточения, изобразил лицом некую пантомиму. Предназначалась она вовсе не мне, а его приятелю. Приподнятая бровь, движение подбородком, и блондин понял.

– Ах, мадемуазель, наш пикник, кажется, затянулся. Информасьен объявила начало бала, да, да, я абсолютно точно слышал голосок привидения. Мадлен, чаровница моя, поторопимся. Лавиния, Анриетт…

Все четверо суетливо вышли в коридор, и дверь гостиной мягко закрылась.

– Бал уже начался? – я стала подниматься из кресла, шаря взглядом по комнате в поисках своего саквояжа.

– Подождите, – прозвучало с ласковой властностью, – мадемуазель Катарина из Анси.

Пальцы босой ноги парня прижимали к ковру носки моих башмаков.

– Присядьте, нам с вами абсолютно необходимо познакомиться.

– Но бал…

– До него более часа, а до момента, когда оватов-новичков пригласят в залу Безупречности, и того больше.

– Но ваш друг, сударь…

Плюх. Это я вернулась в кресло. Когда человек стоит, он на самом деле не является неподвижным. Об этом знают все хорошие актеры. Мы постоянно пошатываемся, ловя равновесие, делаем крошечные, незаметные глазу шаги. Если ноги зафиксированы, как у меня мгновение назад, стоять абсолютно невозможно. Чтоб я не ушиблась, аристократ придержал меня за плечи – без фамильярности, лишь с вежливой предупредительностью.

– Маркиз Делькамбр де Шанвер к услугам мадемуазель Катарины, – сообщил он и опустился в соседнее кресло. – Впрочем, прелестным девушкам позволено называть меня по имени. Арман.

Не выказывая удивления (если отец герцог, то старший сын, конечно же, маркиз или граф, на худой конец), я холодно проговорила:

– Невыразимо счастлива, ваше сиятельство.

– Арман, – он пил шоколад, щуря от удовольствия невероятного янтарного цвета глаза.

Уйти сейчас было бы крайне невежливо. Маркиз! Он должен позволить мне удалиться. Таковы правила. Злилась я просто до ужаса. Высокомерный аристократишка! Думает, провинциалка в чепце упадет в обморок от такого предложения? Думает, достаточно отвесить сомнительный комплиментик, чтоб она, то есть я, растеклась карамельной лужицей?

– Не думаю, что причисление к прелестным мадемуазель, которым дозволяется называть его сиятельство по имени, хоть сколько-нибудь мне польстит.

– В стенах Заотара, прелестная Кати, мы в общении избегаем титулов.

– Что не помешало вам титулом представиться.

Брови над янтарными глазами удивленно изогнулись:

– Я чем-то вас обидел? Простите. Давайте попробуем начать нашу беседу заново?

За его плечом я видела прекрасный сад и Купидончика, чье пухлое тельце виднелось сквозь жиденький куст. Никаких бесед. Ребенок страдает, а мадемуазель, вызвавшаяся его спасти, увлечена двусмысленным флиртом?

– Вынуждена просить ваше сиятельство позволить мне удалиться.

Арман вздохнул и первым поднялся из кресла:

– Что ж, я непременно придумаю, как заслужить ваше прощение, Катарина. А пока позвольте вас проводить.

Мне очень хотелось отказаться, но я подумала, что тогда этот… человек вполне может решить остаться в гостиной, чтоб допить шоколад в одиночестве.

– Буду счастлива, сударь.

У меня отобрали саквояж, открыли передо мною дверь, пропустили вперед, демонстрируя безупречность манер. Коридор теперь не был безлюдным, и студенты с удивлением смотрели на нашу пару, что, впрочем, моего спутника нисколько не занимало. Он развлекал меня беседой.

Зеленый этаж ему очень нравился: только отсюда можно было выйти в прекрасный сад академии, а за садом простираются поля и река. Арман де Шанвер непременно мне их покажет, как только я сменю гнев на милость. И ледяные пустоши, на которые открывается вид из окон этажа филидов. Месье Туржан мне о них рассказывал?

– Простите? – я отвлеклась от разглядывания потолка фойе, потому что там оказались размещены те самые «подробные указатели».

– Туржан, – повторил спутник, – Симон Туржан, вы носите его брошь.

Я провела ладонью по воротничку:

– Ах, это. Нет, с братом Симоном мы были случайными попутчиками.

Армана эта тема отчего-то интересовала, но продолжать расспросы дальше он не смог. Портшезная колонна раскрылась, из нее высунулась голова его приятеля-блондина.

– Дружище, поторопись. Дюпере велел нам встретить герцога. Мадлен…

Де Шанвер попрощался со мной не без сожаления, я же, вернув себе багаж, думать о старшем брате Купидончика перестала.

Итак, указатель. Выложенная мозаикой роза ветров. Восемь лучей по числу коридоров, направление на север. Действительно, ничего сложного. Сейчас я разыщу свою спальню и переоденусь к балу.

Надписи на дверях казались мне абсолютно одинаковыми, но, к счастью, девушка-подросток в премилом кремовом платьице с фижмами помогла мне разыскать нужную.

Моя спальня… Не совсем моя, в комнате уже хозяйничали соседки: Натали Бордело, круглолицая и улыбчивая мадемуазель четырнадцати лет, а также Маргот и Марит по фамилии Фабинет, сестры-близняшки, которым в прошлом месяце исполнилось по тринадцать. Все трое из Ордонанса. Родители Натали были владельцами известного дома мод, батюшка близняшек трудился королевским лекарем. Я тоже представилась, сообщив, что сирота, и прошла к единственной свободной кровати.

Квадратное помещение, обставленное без роскоши, но с удобством. Застекленная дверь в изножии моей кровати вела в крошечный садик с беседкой и питьевым фонтанчиком. Исследовать его времени не было. Девушки были уже готовы к выходу. Близняшки, одетые в одинаковые розовые платьица, с розовыми же лентами в прическах выглядели как кремовые пирожные, Натали, чья фигура почти оформилась, была облачена в синий шелк с изумрудной отделкой. Сочетание непривычное, особенно для юной мадемуазель, но выглядело оно, тем не менее, превосходно. Все трое надели свои жетоны на шеи, заменив кожаные шнурки изящными цепочками.

– Поторопись, Кати, – сказала Бордело, любуясь своим отражением в зеркале гардеробного шкафа. – Нас вот-вот вызовут в зал Безупречности.

– Нас представят герцогу Сент-Эмуру! – Фабинет синхронно всплеснули ручками. – Или даже, о святой Партолон, его величеству!

Возбужденные девушки щебетали. Ах, филиды, ах, сорбиры… граф, маркиз, барон… Называемые аристократические имена я не запоминала – успеется при необходимости. Сняла с головы чепец, налила в таз, стоящий на умывальном столике, немного воды, вымыла руки, плеснула на щеки. Из зеркала на меня смотрела привычная посредственность Кати: вздернутый нос, пухлый рот, глаза с сонной поволокой. И цепочки у меня нет, придется носить жетон на шнурке, как салонная собачка ошейник.

О соседках моих позаботились родители, заранее доставив в дортуар необходимые предметы гардероба. Мадам Арамис за некоторую сумму оказывала такие услуги.

– Через несколько дней нам выдадут студенческую форму, а пока мы можем наслаждаться, – Натали поглаживала ладонями широкую синюю юбку. – Кстати, не забудьте отнести кастелянше по двадцать корон.

Мне едва удалось сдержать стон. Опять деньги? На что?

– Символическая оплата форменной одежды, – объяснила Бордело. – На самом деле пошив обходится гораздо дороже, но разницу оплачивает казна академии.