Только все пошло не так, как я надеялась. У меня не получается принять элементарное решение по поводу столешниц или цвета кухонных шкафов, а с учетом того, что я была агентом по недвижимости, то могла бы ожидать от себя больших познаний в этой области. Я видела много, много кухонь и знаю все про планировки и покрытия. Мне известно, что работает, что пользуется популярностью и что продается.

Во всяком случае, я это знала. А теперь начала задавать Роксане вопросы типа: «Это хорошая духовка, как думаешь?» Или: «Какой стиль кухонь сейчас в моде? Гладкий бетон? А как насчет светлого дерева? Или вот это? Глянцевый белый. Тебе нравится глянцевый белый?» И она всегда смотрит на меня, вскинув бровь, и отвечает: «Я не знаю, миссис Эй. Это вам решать».

Конечно, это было до того, как она стала надевать наушники.

Впервые мы познакомились с Ричардом, когда они с Изабеллой пришли в агентство по недвижимости в Челмсфорде, где я тогда работала. Несколько лет назад я переехала туда со своим парнем Марком: ему предложили управлять местной компанией по разработке компьютерного оборудования. После нашего с Марком расставания он вернулся обратно в Лондон, а я осталась там же, как будто по инерции.

Ричарда и Изабеллу заинтересовал дом в георгианском стиле из наших каталогов. Участок должна была показывать не я. Им занимался мой коллега Энтони, в которого я тогда была немножко влюблена, но это уже другая история. Однако поскольку его в тот день не было на месте, я вызвалась обслужить клиентов.

Они выбрали роскошный дом, с просторными комнатами и огромными открытыми каминами, высокими потолками и двумя акрами земли с собственным озером. Это было их пристанище на всю оставшуюся жизнь. Его и Изабеллы.

Я хорошо ее помню. Немного за сорок, красивая и высокая, с темными вьющимися волосами, обрамляющими прекрасное лицо. Милая улыбка. Прошло несколько дней, и позвонил Ричард. Он еще раз хотел взглянуть на дом. Мы назначили время, но в этот день Изабелла задерживалась, так что мы снова обошли дом вдвоем с Ричардом. Он попросил осмотреть подвал. Я не люблю подвалы и вообще темные помещения, и, если брать во внимание мою профессию, это проблема. Но это моя работа, так что я расправила плечи и сказала – конечно. Мы спустились вниз, и порыв ветра захлопнул за нами дверь. Ричард вернулся, чтобы открыть ее, но она не поддалась. Меня затрясло. Ноги превратились в столбики желе.

– Вы в порядке, Джоанн?

– Да, – соврала я и оперлась на влажную стену, чтобы не упасть.

– Не волнуйтесь. Мы сейчас отсюда выберемся. – Он достал телефон, но, разумеется, сигнала внизу не было.

Я начала задыхаться.

– Только не волнуйтесь, Джоанн, хорошо? Видите, там окно? Я сейчас из него вылезу, обойду дом и открою дверь.

– Это окно? – выдохнула я. Это было даже не окно, просто щелочка. В несколько кирпичей шириной. Он никаким образом не мог пролезть в него.

– Доверьтесь мне. Все будет хорошо.

– Ладно, – не без усилия прошептала я.

Он снял пиджак, аккуратно сложил его и положил на пустой ящик. Закатал рукава рубашки, ослабил галстук и пригладил волосы руками. И хотя я была почти на грани панической атаки, весь его облик – съехавшие очки в широкой оправе, темные взлохмаченные волосы и сдвинутый набок галстук – заставил меня улыбнуться. Ричард был похож на Кларка Кента. Ну или на Кларка Кента, дожившего до пятидесяти.

Он нашел три пустых ящика – хорошо, что их оставили здесь валяться, – и собрал из них какое-то подобие лестницы.

– Можно я обопрусь на ваше плечо? Чтобы не свалиться? – попросил он.

– Да, извините. – Я встала рядом с ним, но мне пришлось схватиться рукой за стену, чтобы стоять прямо. Перед глазами плясали белые точки, пока он карабкался по ящикам.

Когда Ричард пытался втиснуться в окошко, это выглядело жутко нелепо. Если бы мне не было так страшно, я бы рассмеялась. Но вместо этого я начала думать: а вдруг он застрянет? А если умрет там? Торча в этом крошечном окошечке? Но когда его ноги исчезли, меня охватил новый приступ паники.

– Вы же не убежите и не оставите меня здесь? – нервно закричала я.

Он просунул голову обратно.

– Да, сверкая пятками, – фыркнул Ричард. – Сейчас вернусь.

И потом он ушел.

Я уселась на пол и уронила голову на колени. Подумала, что предприму, если он не вернется, и поняла, что сделать-то ничего не смогу. Вообще ничего. Я просто умру здесь в одиночестве. Гниющий скелет в подвале.

А потом дверь широко распахнулась, он сбежал по лестнице и помог мне встать.

– Я так глупо себя чувствую, – сказала я, как только мы оказались на свободе.

– Ничего страшного. Вы не могли знать, что дверь захлопнется.

– Я про то, что так испугалась.

– Все позади. Больше бояться нечего, – он прижал меня к себе, и я заплакала.

Я чувствовала себя ужасно глупо, заливая слезами его дорогую рубашку. Но на самом деле мне не хотелось, чтобы он меня отпускал. В его надежных объятиях я впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности.

Так мы простояли несколько минут: он гладил меня по голове, а я тряслась от рыданий, как маленький ребенок. Потом я отстранилась и вытерла нос рукавом.

– Извините. Я испортила вам рубашку. И еще вы оставили пиджак внизу.

– Я заберу. – Ричард дал мне носовой платок, заверив, что он чистый, и в этот момент рядом с нами остановилась машина.

Приехала Изабелла.

На следующей неделе он приехал в агентство и сообщил, что сделка по дому отменяется, потому что они с Изабеллой расстались.

– Мне очень жаль, – сказала я, и его глаза наполнились слезами.

Было уже пять часов вечера, так что я отвела его выпить в бар за углом. Ричард поделился тем, что Изабелла ушла от него к другому мужчине. Роман длился несколько месяцев, и когда они ездили выбирать дом, она уже понимала, что не переедет.

– Она просто не знала, как сказать мне.

У меня был свой опыт предательства в отношениях, так что я рассказала ему про Марка, ради которого переехала. Мы были вместе три года. Сначала Марк не хотел детей так рано, но потом оказалось, что он вообще их не хочет. «Я буду ужасным отцом», – говорил он. А потом, за завтраком, объявил, что уходит от меня. У него был роман с Оливией из отдела кадров, которая забеременела.

– Сейчас у них подрастает мальчик по имени Джордж, и еще один на подходе.

Ричард покачал головой.

– Это ужасно.

Я пожала плечами.

– Это было давно, – сказала я, как будто не кипела от гнева при каждом воспоминании.

Мы еще немного поговорили и внезапно досидели до закрытия. Я давно ни с кем не чувствовала себя так комфортно.

– Спасибо, что выслушали, – сказал он, закрывая за мной дверь такси.

Через два месяца Ричард пригласил меня на ужин. Через восемь мы поженились.

Глава 3

Я несу с собой чашку горячего чая и по пути наверх, в детскую, задерживаюсь в коридоре, кинув еще один взгляд на загадочное письмо на полке. Беру его в руки и пытаюсь припомнить, видела ли когда-нибудь почерк Изабеллы. Но если и видела, то забыла. Мне противна собственная неуверенность, но несколько месяцев назад Ричард сказал, что Изабелла до сих пор с ним общается и что ее новые отношения не задались. Она снова была одинока.

– Думаешь, она хочет с тобой сойтись? – с подозрением спросила я.

– Нет. Конечно, нет. Просто мы были вместе столько лет. Думаю, она просто хочет поговорить с кем-нибудь, кто хорошо ее знает. Поплакаться в жилетку.

Если таким образом Ричард намеревался меня успокоить, то это не сработало. В конце концов, в свое время жилеткой была я, и посмотрите, чем это закончилось. Хотя тогда я была стройной, фонтанирующей энергией востребованной специалисткой с чистыми волосами. А сейчас? Сейчас я чувствую себя такой скучной, что заснула бы от одного разговора с самой собой.

Мне нужно показать себя в лучшем виде. Вот что мне надо сделать. Необходимо приготовить вкусную домашнюю еду. Нет, устроить ужин при свечах. А еще у нас уже несколько недель не было секса, и это моя вина. Надену что-нибудь сексуальное. У меня еще есть что-нибудь подобное? Что мне до сих пор подходит? Чтобы я не выглядела как салями, обтянутая бечевкой?

Я уже собираюсь пойти наверх, как раздается звонок. Домашний телефон. У нас они установлены буквально в каждой комнате, потому что мобильная связь тут работает в лучшем случае урывками. А еще Ричард говорит, что так я могу не бегать в поисках мобильного, когда занимаюсь с Эви. По какой-то причине все боятся, что я слишком перенапрягусь, проводя время с дочкой.

– Джоанн, дорогая! Как твой день?

– Очень хорошо! – жизнерадостно отвечаю я. – Рада, что ты позвонил, потому что я хочу приготовить на ужин что-то особенное. Во сколько ты будешь дома? – Потом добавляю: – У меня для тебя сюрприз.

Ричард смеется.

– Какой еще сюрприз?

Я кручу письмо в руках.

– Если скажу, это не будет сюрпризом. Но ладно. Раз уж ты спросил, я подумываю приготовить для нас романтический ужин… И, может… десерт?

Отлично. Теперь он, наверное, думает о желе с заварным кремом.

– Милая, извини. Это звучит восхитительно, но я звоню сказать, что мне придется поработать допоздна. Нам нужно составить проспект эмиссии к понедельнику. Джофф сказал, чтобы сегодня все были на посту.

Чертов Джофф!

– Все в порядке! – безуспешно пытаюсь изобразить бодрость. – В следующий раз. – Тут я слышу, как Эви хнычет наверху. – Мне пора. Надо кормить Эви. Позвонишь мне еще?

– Конечно, дорогая.

Понимаю, что все из-за чертовых гормонов, но слезы жгут глаза. Меня не оставляет страх, что я теряю его. Что кажусь Ричарду настолько скучной, что он предпочитает коротать вечера в офисе в компании коллег.

Я возвращаюсь наверх и проверяю проснувшуюся Эви. Она лежит на спине и смотрит на мобиль с деревянными зверями над своей кроваткой. Когда я тянусь к ней, она переводит взгляд на меня и начинает заливаться слезами, но мое сердце все равно поет. Я беру ее и целую мягкие волосы. Эви перестает плакать и зарывается носом мне в шею. Я смеюсь. Вся моя неуверенность мгновенно улетучивается. Сердце наполняется любовью и счастьем, когда я со своей малышкой.

Я беру заранее подготовленную бутылочку из маленького холодильника в углу и бросаю ее в подогреватель. Хожу по комнате в ожидании, пока он запищит. Мне бы хотелось самой кормить своего ребенка, но, к сожалению, у меня недостаточно молока.

Звонит мобильный. Это моя подруга и бывшая коллега из агентства Шелли. Я зажимаю телефон щекой, изогнув шею, и усаживаю Эви на колени.

– Шелли! Привет! Как ты? Подожди, я тебя не слышу. Я выйду на улицу. Одну секунду.

Я прохожу в нашу спальню и встаю перед французскими окнами, ведущими на балкон. Обычно в этой точке ловит лучше всего.

– Теперь меня слышно?

– Привет, мамочка! Слышу тебя отлично!

Я улавливаю на фоне трезвонящие телефоны и чувствую прилив ностальгии.

– Кажется, у вас запара, – говорю я.

– Как и всегда. Ну, ты знаешь. Но у тебя-то как дела?

– Я тоже в запаре! Ни секунды свободной нет!

– Извини, Джо! – говорит она. – Не буду тебя отвлекать, просто маленький вопрос.

– Нет, пожалуйста, отвлекай меня. Это просто шутка. Я тут умираю от скуки. Можешь хоть весь день со мной разговаривать, если хочешь.

Она смеется.

– Ну, все наверняка не так плохо. Слушай, у меня правда запара, но ты случайно не помнишь Берри Хауз, на который мы делали оценку? Клиент тогда еще решил не продавать?

– Да, помню.

– Он передумал и хочет увидеть изначальную оценку. Но я не могу найти файл. Мы все обыскали, а встреча уже в пять.

Я слегка покачиваю Эви на бедре.

– Он в шкафу, на той полке, где у нас лежат файлы с пометкой «Перезвонить через полгода».

– О господи, Джо, ты супер! У меня совершенно это вылетело из головы, но ты права!