Кимберли знала, как заняты были Миллер и Блант теперь, когда у них появилась новая зацепка, поэтому не стала их беспокоить. Решила добраться сама до учебного центра ФБР. Ее машина стояла на парковке управления иногда по нескольку дней, потому что то она ездила с Тайлером на его «Харлее», то их подвозил Логан. Ким скучала по своей старенькой машинке, которую она ласково называла «Бобби». И сам автомобиль, и его имя достались Кимберли от Микаэлы. Поэтому «Бобби» был не просто машиной, он был связью с сестрой, которую Ким не могла и не хотела отпускать. Эту машину родители подарили Микаэле на выпускной, с тех пор она почти не расставалась с ней, часто брала сестру с собой в поездки и даже разрешала посигналить. От этих воспоминаний Ким всегда улыбалась, тогда как сердце пронзало болью. И сколько бы времени ни прошло, есть такие бреши, которые невозможно заполнить ничем: ни работой, ни учебой, ни даже любовью. Нельзя компенсировать потерю дорогого человека ни вещами, ни событиями, ни другими людьми. Единственным, на что могла рассчитывать Кимберли, было то, что, найдя убийцу сестры, она сможет утешиться справедливостью.

Когда Ким выезжала из отдела, начал накрапывать дождь. Мелкие капли мерно стучали по стеклу, успокаивая мысли. К тому моменту, когда она добралась до учебного центра, небо будто прорвало. А свободных парковочных мест рядом с входом, как назло, не оказалось. Кимберли достала из бардачка пакет из супермаркета, который не выбросила по чистой случайности. Надела его на голову, спешно закрыла машину и побежала к входу. Уже в дверях она налетела на человека.

– Извините, пожалуйста. – Ким стянула с головы импровизированный капюшон и встретилась с лукавым взглядом Честера Келли.

– Очень мило. – Преподаватель улыбнулся и осмотрел Кимберли. Ее плечи и рукава насквозь промокли, белая блузка липла к телу. – Пойдем, дам тебе запасную рубашку.

– Это не очень удобно. – Ким было неловко от одной мысли, что ей придется надеть рубашку профайлера. Дома она без колебаний носила любую одежду Тайлера, но для такого нужно иметь определенную степень доверия. Ей казалось это чем-то интимным.

– Не будешь же ты полтора часа сидеть в мокрой блузке? Не дай бог простудишься. Мы не привыкли разбрасываться будущими ценными кадрами. – Он слегка подтолкнул Ким в сторону лифта.

Они молча поднялись на этаж. Честер впустил Кимберли в кабинет, достал из шкафа рубашку и передал девушке.

– Переодевайся, потом запри дверь. Будем ждать тебя в аудитории. – Честер подмигнул Ким и вышел из кабинета.

Она осмотрелась: стильный классический интерьер с мебелью из цельного дерева подходил своему хозяину. На стене напротив рабочего места профайлера висела репродукция одной из картин Айвазовского, бурное море. На письменном столе лежал закрытый ноутбук и стояла фоторамка. Изображения не было видно. Кимберли стянула мокрую блузку, мысленно помолившись, чтобы в кабинете не было камер, накинула рубашку преподавателя с накрахмаленным воротничком и манжетами, застегнула ее на все пуговицы. Велика. Ким заправила ее в джинсы, стало немного лучше. Рубашка Честера приятно пахла кондиционером для белья. Кимберли сложила мокрую блузку в пакет, который несколько минут назад служил ей капюшоном, и уже собиралась выйти, но любопытство взяло свое. Она перегнулась через стол и взглянула на фото: девушка-подросток в школьной форме обнимала ретривера. Судя по внешнему сходству с Честером, это была его дочь. Ким мысленно порадовалась тому, что у преподавателя есть семья, а значит, его интерес к ней чисто профессиональный. Хоть это ничего и не значило и множество мужчин, имеющих семью, успешно поддерживали связи на стороне, но Кимберли нравилось думать, что Келли не такой.

Ким заперла кабинет и спустилась в аудиторию этажом ниже. Она не стала сразу отдавать ключ преподавателю, боясь вызвать лишние, абсолютно беспочвенные слухи, поэтому решила, что вернет его после занятий. Джорджия подвинулась, чтобы Кимберли могла сесть с ней.

– Привет! Готова? – спросила она.

– Да, вроде. – Ким пожала плечами.

– Мне кажется, тебе даже не нужно готовиться, ты всегда знаешь верные ответы, – искренне похвалила ее Джорджия.

– На самом деле ты тоже знаешь, просто я отвечаю быстрее. – Кимберли улыбнулась.

– Ну да. – Соседка зарделась, ободренная поддержкой.

– Напомню, домашним заданием было на примере трех известных серийных убийц проанализировать, как они реализовывали свои потребности в манипулировании, доминировании и контроле. Кто хочет ответить первым? – Честер встал, обошел стол и присел на его угол, окидывая взглядом аудиторию.

Поднял руку Райан, полицейский психолог из Вудстока.

– Какие примеры ты приготовил? – спросил Честер.

– Тед Банди^[5], Джон Уэйн Гейси^[6] и Джеффри Дамер^[7], – поднявшись с места, ответил он.

– Окей, расскажи про Гейси.

– Джон Уэйн Гейси использовал свою общественную репутацию и профессиональную деятельность для манипуляций окружающими. Он владел строительной компанией, был клоуном на детских праздниках. Этот фасад порядочного человека позволял ему с легкостью втираться в доверие к окружающим. Доминирование у Гейси проявлялось в виде насилия и пыток. Он подвергал жертв насилию разными предметами и тушил о них сигареты. Контроль: для похищения своих жертв Гейси использовал поддельное удостоверение полицейского. Он заманивал их в свой автомобиль под предлогом ареста. Кроме того, он прятал тела жертв на своей территории, где никто посторонний не смог бы их обнаружить, – оттарабанил Райан.

– Отличная работа, спасибо. Кто следующий? – Взгляд Честера остановился на Ким, но она не подняла руки.

– Можно мне? – спросила Джорджия.

– Конечно; про кого хочешь рассказать? Можешь сама выбрать одного из трех, – предложил Келли.

– Я расскажу про Теда Банди, самого харизматичного маньяка. – Она улыбнулась, но поежилась. – Банди манипулировал жертвами с помощью своей привлекательности. А еще, чтобы казаться безобидным и вызывать сочувствие у жертв, он притворялся раненым или нуждающимся в помощи: сломанная рука, спущенное колесо, – объяснила Джорджия. – Доминирование Банди проявлялось в жестоком избиении и насилии, он обращался с жертвами так, чтобы у них даже не возникло мысли о том, что они могут спастись. Банди контролировал не только своих жертв, но и ход расследования, он сам защищал себя в суде, и благодаря своей осведомленности ему даже удалось сбежать из-под конвоя.

– Отличные примеры, спасибо.

После того как все желающие высказались, взгляд Честера вернулся к Кимберли.

– Не готова? – спросил преподаватель.

– Готова, хотела послушать остальных. – Ким поднялась с места.

– Про кого расскажешь?

– Про российского маньяка Андрея Чикатило^[8].

– И тут решила отличиться. – Честер усмехнулся, вызвав волну ироничных улыбок среди студентов.

– Я знала, что все выберут более известных местных маньяков, не хотелось повторяться. – Кимберли пожала плечами, смешки коллег ее совершенно не беспокоили. Она пришла сюда, чтобы научиться ловить ублюдков, таких Банди, Дамер, Чикатило и прочие.

– Ну что ж, мы в нетерпении. – Честер сложил руки в замок.

– Андрей Чикатило имел специфичную внешность, носил очки в толстой оправе, одевался как все, выглядел безобидно, а порой и вовсе вызывал жалость одним своим видом. Он заговаривал со случайными прохожими на остановках и станциях на повседневные темы, затем предлагал им помощь или сопровождение. Те, кто соглашался, становились его жертвами. Доминирование Чикатило проявлялось в способах нанесения травм: удушение, многочисленные порезы, укусы и даже откушенная плоть. Что касается контроля, на мой взгляд, Чикатило не был организованным убийцей в прямом значении этого слова, так как характер его преступлений часто менялся и он не всегда был осторожен. Тем не менее ему удавалось долго оставаться вне подозрений благодаря выбору мест преступлений: лесные массивы и заброшенные территории. Получается, он контролировал, кто, где и когда станет его жертвой.

– Неплохо, спасибо. Итак, тема сегодняшней нашей лекции: «Чувства маньяков». Как думаете, эти люди способны на чувства?

– Они же социопаты? – предположил молодой офицер.

– И что? Да, они могут не испытывать весь спектр эмоций, как мы с вами, тем не менее у них есть чувства, – возразила Джорджия. – Не подумайте, что я их оправдываю. Это не так.

– Все верно, – похвалил ее Честер. – Так какие же чувства испытывают убийцы?

– Величие? – предположил Райан.

– Чувство неполноценности, – добавила Кимберли.

– Вы оба правы! У маньяков и серийных убийц достаточно часто можно наблюдать одну интересную особенность: в них постоянно борются между собой два чувства. Чувство собственного величия и исключительности, с одной стороны, а с другой – глубоко укоренившееся чувство своей неполноценности. В порыве первого они убивают, потому что могут, во втором случае – чтобы доказать себе и другим, что могут.

После завершения лекции Кимберли долго копалась в сумке, дожидаясь, пока все покинут аудиторию. Когда они остались с Честером одни, Ким положила ключ на его стол.

– Спасибо, я верну рубашку на следующем занятии. – Ким снова испытала неловкость оттого, что они остались наедине, только теперь она была еще и в его рубашке.

– Можешь оставить себе. – Он подмигнул, чем еще сильнее смутил девушку.

– Спасибо за лекцию, я пойду. – Не оглядываясь, Ким вылетела из аудитории так быстро, что не могла заметить самодовольной улыбки Честера.

Ким гнала, дважды чуть не проскочила на красный. Ей нужно было успеть переодеться до приезда Тайлера и поскорее избавиться от рубашки Честера. Она даже представить не могла, как будет объяснять ему, почему пришла домой в мужской рубашке. Тай никогда не носил таких, он предпочитал либо футболки, либо рубашки в стиле кежуал поверх футболок. Для него главным всегда было удобство, и это Ким нравилось куда больше, чем накрахмаленная показная статусность. Кимберли сама не заметила, как начала злиться на куратора за то, что он своей помощью поставил ее в такое положение.

– Нет, – выдохнула Кимберли, а про себя добавила: «Я не стану врать Тайлеру. Покажу ему эту чертову рубашку, и мы вместе посмеемся над этой ситуацией». После того как она приняла это решение, стало чуточку легче.

Тем не менее, пока она, сидя на кухне с бокалом шардоне, дожидалась Тайлера, Кимберли мысленно подбирала слова.

Фары осветили окна снаружи, послышались шаги.

– Еще не спишь? – В кухню заглянул Тай.

– Нет, ждала тебя. – Ким улыбнулась и потянулась к нему.

Тай оставил легкий, но нежный поцелуй на ее губах.

– М-м-м, и зачем ты меня ждала? – Горячее дыхание Тайлера коснулось ее уха.

– Хотела рассказать, в какой нелепой ситуации я сегодня оказалась. – Ким посмотрела на него из-под густых ресниц.

– Продолжай. – Тай прикоснулся губами к ее шее.

– Я так не могу, дай мне сказать, а потом мы продолжим с этого же места, – взмолилась Кимберли.

– Ладно, но только быстро. Я не могу долго ждать.

Ким коротко пересказала ему, как вышло так, что у них дома в бельевой корзине лежит рубашка ее преподавателя.

– Это все? – спросил Тай, запуская руки под свою футболку, которая свободно болталась теперь на Кимберли.

– Ты что, совсем не ревнуешь? – Она с притворной обидой стукнула его кулаком по рельефной груди.

– Если хочешь, можем сделать это на его рубашке. – Тайлер приподнял Ким, усадил на стол и поцеловал в шею уже более настойчиво.

– Ни за что! Не вздумай останавливаться…

Глава 6
Портленд (Орегон), 2011 год

Оставаться в Спокане было нельзя. Человека без документов, взявшегося из ниоткуда, наверняка бы связали с общиной: в лучшем случае ее бы осудили за убийство и поджог, а в худшем – вернули бы назад.

Онафиэль вышла на дорогу и просто побрела вперед, не думая о том, куда она приведет: главное – подальше отсюда. У нее не было четкого плана, она знала, что ей нужно поймать попутку, чтобы добраться хотя бы до ближайшего города. А дальше она что-нибудь придумает, обратится в кризисный центр для женщин или бездомных – Онафиэль читала о таких в журналах, которые приносила Дума из города. Может быть, ее приютит какая-нибудь одинокая старушка. Вряд ли хоть где-то могло быть хуже, чем у нее дома.

Фары осветили дорогу, мимо проехал огромный грузовик, но свернул на обочину. Под массивными колесами размером с Онафиэль зашуршал гравий. Машина остановилась.