Желоб едва ли шире моего тела, и я вытягиваюсь в струнку, держа руки перед собой. Несмотря на то что я довольно долговязый парень, мне все равно тесновато. Скар, должно быть, пришлось нелегко из-за ее пышных форм.

Я решаю не думать об этом. Здесь и так уже мало места.

Используя руки и ноги, колени и локти, я продвигаюсь по желобу так быстро, как только могу. У меня чуть больше двух минут до того, как следующая порция горячего пепла, возвращающаяся обратно, полетит прямо в меня, и умереть таким образом мне бы совсем не хотелось – и первого раза хватило, спасибо. Тело протестует, а экзокостюм все усложняет. Мой любимый набор инструментов впивается мне в ребра.

На запястье жужжит таймер, сигнализируя, что у меня осталась одна минута, и я продвигаюсь дальше. Каждое движение легкое, но настойчивое.

Еще одно жужжание.

Тридцать секунд.

Проклятье.

Наконец фонарь на шлеме освещает край выходного люка.

– Я тут, – тихо зову я, и появляются Скарлетт и Зила.

Они снимают шлемы и протягивают ко мне руки в туннель.

Скар и Зила стоят в стенном проеме, едва достигающем ширины человеческого тела. Сюда никто не забредает, кроме автоматических дронов, собирающих отходы и доставляющих их к отверстиям для выброса. Один такой появится примерно через двадцать секунд.

Девчонки хватают меня за протянутые руки и тащат за собой. Я проскальзываю мимо еще теплого круга для сжигания мусора и выбираюсь на свободу – они опускают меня, поддерживая, пока я не оказываюсь на полу. Мы все замираем. Ботинок Зилы прижимается к моему лицевому щитку, и я через шлем слышу приглушенный голос Скарлетт позади себя:

– Что в сумке?

– Да кое-какие припасы. Инструменты. Закуски. Ну, знаешь, самое необходимое.

– Что ж, путь к сердцу девушки лежит через ее…

– Тихо! – шипит Зила.

Скар приседает, благодарно сжимая мою лодыжку, как раз когда беспилотник с жужжанием пролетает над нашими головами, сбрасывает груз в желоб и снова улетает. Станция содрогается, по громкой связи раздается вой сирены.

– Внимание, персонал «Стеклянной туфельки»: запрашивается инженерная команда, палуба 19, приоритет номер один. Повторяю: инженерная команда, палуба 19, сектор Альфа.

Как только беспилотник скрывается из виду, мы поднимаемся на ноги, скрипя суставами. Я снимаю шлем, Скар протягивает мне мою сумку. В воздухе пахнет дымом и горелой пластисталью, мигают огни, белый становится красным.

– Девяносто секунд до нашего выхода, – бормочет Зила.

Мы тихо следуем за ней к панели доступа. Вокруг нас воют сигналы тревоги, по громкой связи поступают сообщения о повреждениях. На этот раз – в отличие от прошлого – мы ждем, прижав уши к панели, пока мимо не промчится охрана. Затем уже я достаю свой многофункциональный инструмент и открываю крышку.

Дальше все просто. Мы быстро идем по коридору, сворачиваем во второй поворот налево и оказываемся в пункте назначения – в подсобном помещении рядом с производственным отсеком и хранилищем гидратации. «Г.И.П.О.А.С.» – гласит табличка.

– Разве это не название животного? – спрашиваю я, изучая аббревиатуру. – Родом с Терры?

Скарлетт бросает на меня непонимающий взгляд:

– Гипоас?

– Ас… это может быть разновидность змеи, – неуверенно произносит Зила.

– Нет, нет, это гигантский монстр, – говорю я, щурясь и пытаясь вспомнить побольше деталей. – Огромные зубы. Живет в воде.

– …Акула? – подсказывает Скар.

– А, – догадывается Зила. – Гиппопотам.

Я был почти уверен, что ошибся, но прикинуться дурачком ради смеха Скарлетт – теплого, гортанного звука, от которого у меня мурашки бегут по спине, – того стоило.

– Точно. Гиппопотам. Надо бы знать названия животных, Скар. Эта зверюга явно опасна.

– Самое опасное наземное млекопитающее из всех существующих, – торжественно соглашается Зила. – Они способны раздавить человека насмерть своими челюстями.

Появляется лейтенант Нари Ким и с порога спрашивает:

– Стойте-ка, кто там собирается раздавить людей насмерть своими челюстями?

– Очевидно, гиппопотамы, – отвечает Скарлетт с озабоченным видом.

– Я бы не стала слишком беспокоиться, рыжая, – говорит ей Нари. – Они не обитают в космосе. И к тому же их осталось всего пять штук.

– Теперь нет, – отвечает Зила. – Наши программы реабилитации прошли крайне успешно. Гиппопотамы прекрасно живут в водной среде на Трое III.

– Минуточку, – говорю я. – Ради чего, позвольте спросить, вы, люди, вернули ужасающего зубастого монстра с грани вымирания?

Зила пожимает плечами:

– Ради науки.

На мгновение Нари, кажется, даже улыбается, но потом вспоминает, что она вообще-то крутая девчонка, которая, по сути, находится в состоянии войны с моим народом, и снова хмурится, становясь, как обычно, мрачнее тучи. И все же клянусь, она начинает проникаться к нам теплотой. Слегка.

Когда те охранники обнаружили нас в воздушном шлюзе при нашей первой попытке проникновения на станцию, я подумал, что это Нари нас сдала. Но следующие девять попыток убедили меня, что, по крайней мере, сейчас Дикарка на нашей стороне.

Какая-то часть нас понимает, насколько происходящее безумно. Все эти путешествия во времени. Временные петли. Бесконечные зацикленные смерти и возвращения к жизни. Однако не верить доказательствам, которые бросаются в глаза каждый раз, когда мы погибаем, весьма трудно. И, как говорит Зила, неважно, что мы с этой девушкой враги – наши интересы все же совпадают. Мы все хотим вырваться из этого порочного круга.

– Что ж, ладно. – Нари оглядывает заполненный дымом коридор. – Похоже, способ сработал, и на этот раз вам головы не оторвет.

– И мы не задохнемся, – говорит Зила.

– И не сгорим, – вздрагивает Скарлетт.

– Да уж. – Я киваю. – Больновато было.

– Охрана в полной боевой готовности, – продолжает Нари. – Насколько я могу судить, ядро сильно повреждено. – Вся станция вдруг содрогается, как будто соглашаясь с этим утверждением. – Вполне возможно, остатки командования в любую минуту объявят эвакуацию. Так что делаем дальше?

– Тревога, в сектор Бета, палуба 14 требуется медицинский персонал.

– Ищем информацию, – говорю я. – Нам понадобится терминал с допуском высшего уровня, если хотим порыться в ваших записях. Здешним технологиям лет двести, и я, конечно, люблю винтаж, но не могу его взломать. То есть у меня даже не получится подключить свое оборудование к розетке.

– Технические лаборатории будут переполнены людьми, – хмурясь, говорит Нари. – Тридцать шесть сотрудников Научного отдела погибли во время испытаний, и если командование заподозрит саботаж, служба безопасности обрушится на все эти уровни словно гнев Творца.

– Срочно требуется медицинский персонал, палуба 12, – вызывает оператор. – Повторяю, медицинский персонал, палуба 12.

– Подумайте, – ободряюще говорит Скар. – Кого не будет на посту?

Вокруг нас все трясется и дрожит, металлические стены скрипят. Лейтенант медленно поднимает взгляд.

– Доктор Пинкертон. Руководитель проекта. Он погиб при взрыве. В его кабинете наверняка есть персональный терминал.

– Блестяще. – Скарлетт одаривает ее одной из тех улыбок, которые всегда заставляют меня чувствовать себя так, словно я греюсь на солнышке. – На станции настоящий хаос, но нам, скорее всего, понадобится униформа, если собираемся в открытую тут шататься. И еще какой-нибудь способ замаскировать Фина.

– Нет, мы можем попасть на административную палубу по аварийным лестницам, – заверяет ее летунья. – Мне нравятся наши шансы, если пойдем этим путем.

Похоже, только ей они и нравятся, но мы идем следом. Четыре пары ног тихо ступают по металлической лестнице. Это занимает у нас больше времени, чем мне хотелось бы, – почти четверть часа, – но нам удается избежать крайне взбудораженных и, безусловно, вооруженных до зубов патрулей безопасности, которые шныряют повсюду.

Станция снова грохочет, и я слышу, как гул отдается в стенах. Скар протягивает руку, чтобы поддержать меня. Мой экзокостюм шипит, и я сжимаю ее руку, благодарно улыбаясь. Кажется, эта посудина готова развалиться прямо у нас на глазах.

– Внимание, персонал «Стеклянной туфельки». Пробоина в корпусе на палубах с 13-й по 17-ю.

– Я, наверное, из ума выжила, черт возьми… – бормочет Нари.

– Это возможно, – соглашается Зила, поднимаясь следом за ней. – Но сомнения в собственном здравомыслии – разумное доказательство того, что вы на самом деле в своем уме.

– Да, но, может, мне стоит так думать, – говорит Нари, оглядываясь на Зилу. – Может, все это неправда. Может, я сейчас в плену, заперта в какой-нибудь психолаборатории, и все это – дикий наркотический кошмар, который заставит меня выдать секретную информацию.

– Информацию о чем? – спрашиваю я. – Учитывая, что ты невежа и на самом деле ничего не знаешь.

– А откуда мне вообще что-то знать, а, Белоголовый? – отвечает Нари, недовольная тем, что ей указали на недостаток. – Но вот что мне известно наверняка: если меня поймают за пособничеством вам троим, поставят в один ряд с вами и расстреляют за предательство.

– Внимание, персонал «Стеклянной туфельки». Всему инженерному составу немедленно прибыть в секцию Гамма, палуба 12.

– Позвольте заверить, – говорит Скар, – я умирала двадцать раз, и все это определенно происходит на самом деле. Умирать больно, кстати.

– Понять, что здесь творится, крайне трудно, – соглашается Зила, перекрикивая громкую связь. – Надеюсь, ответы находятся в компьютерной системе станции. Но я не верю, что вы сумасшедшая, лейтенант Ким. Или предатель. На самом деле, мне кажется, вы очень храбрая.

Дикарка приподнимает бровь, а Зила несколько секунд, не отрываясь, смотрит ей в глаза, прежде чем наклонить голову и продолжить подниматься. На третьем лестничном пролете наша сообщница выскальзывает в холл, а после ведет нас за собой.

БУМ.

Взрыв заставляет все вокруг содрогаться.

– ВНИМАНИЕ: нарушение герметичности. Немедленно эвакуируйте людей с 5-й по 6-ю палубы. Повторяю: нарушение герметичности.

– Отсюда можно перейти в секцию Бета, – бормочет Дикарка. – Затем еще два этажа до офиса Пинкертона.

Палубы секции Бета расположены на периферии станции, вдоль нее – смотровые окна, выходящие в космос. Когда мы проходим мимо, я вижу полосу тьмы за обшивкой станции. Толстый кабель протянут прямо в бурю темной материи на сотни тысяч километров и соединяется с квантовым парусом в хаосе за ее пределами. Крошечная вспышка энергии освещает бурю, подсвечивая массивные клубящиеся облака диаметром в миллионы километров, и ее эхо проникает сквозь ткань подпространства.

Честно говоря, у меня от этого мурашки по коже.

– Как прекрасно, – тихо произносит Скарлетт, доказывая, что ее суждения – как и ее решение поцеловать меня – весьма сомнительны.

БАБАХ.

Тот же мощный импульс квантовой энергии, что мы наблюдали из ангара, снова ударяет в парус. Он такой яркий, что я на мгновение теряю зрение – перед глазами мелькают черные точки. Зила опускает взгляд на дисплей на своем запястье.

– Сорок четыре минуты…

– Смотрите, – выдыхает Скар. – Это снова происходит…

Я яростно моргаю, пока импульс бежит по кабелю к станции – дуга темной энергии, яростно сверкающая на фоне глубокой тьмы. Кристалл в медальоне Скарлетт тоже загорается, от черного света у меня болят глаза.