Через два часа я стоял перед Трехлебом в новом, с иголочки, синем медицинском костюме и в белоснежном, практически стерильном, халате. Для этого мне пришлось нанимать такси, сломя голову искать магазин медицинской одежды, наспех гладить обновки и нестись на такси обратно. Сие турне обошлось, мягко говоря, в приличную копеечку.

– Ну, вот это другое дело! – довольно отметил заведующий. – А то халат мне подавай, костюм! Я, Дмитрий Андреевич, здесь двадцать лет оттрубил, как медный котелок, и не припомню, чтоб нам хотя бы раз выдали медицинское обмундирование. У нас и в операционную каждый доктор в своей робе ходит.

– Но как же так?! – взбунтовался я. – В бюджете больницы есть статья расходов на медицинскую одежду.

– Статья есть, а одежды нет! – отрезал заведующий.

– Позвольте, куда тогда выделенные средства уходят?

– Доктор Правдин, это не нашего с вами ума дело. Если хотите у нас работать – помалкивайте! Вам еще со многим, на первый взгляд не совсем, как бы сказать помягче, обычным, придется столкнуться. С тем, что, возможно, на первых порах и вызовет некоторое недоумение. Меня тоже, помню, когда только пришел сюда работать, много чего не устраивало. Но ничего, свыкся!

– Павел Яковлевич, а асептика и антисептика? Если вы говорите, что в операционную мы в своих костюмах ходим? Тоже не положено?

– Много чего не положено, однако иного пути пока нет.

– А обувь-то хоть сменная или бахилы в операционной имеются?

– О чем вы говорите, голубчик? Какая обувь? Какие бахилы? Вот в чем сейчас вы ходите, в том и будете оперировать. Поэтому надо иметь свою чистую сменную обувь.

– Обувь сменную, к счастью, прихватил. Я в ЦРБ на Дальнем Востоке работал, так нам в операционной отдельные костюмы, шапочки, маски и бахилы выдавали перед каждой операцией. Мы в них переодевались. Всем хватало, на этом руководство не экономило.

– Так надо было тогда на Дальнем Востоке и оставаться, чего сюда-то приехали? – недобро сощурился Трехлеб.

– Ну, это не вам решать, – как можно мягче ответил я, понимая, что разговор начал приобретать угрожающий характер.

– Хорошо, хорошо, – неожиданно усмехнулся заведующий. – Это я так, к слову. Ладно, приступим к делу. Отделение в общих чертах вы уже знаете. Пойдемте, познакомлю с докторами, с которыми предстоит работать. Остальное в процессе освоите. Сейчас подали в операционную больного с ущемленной грыжей, я иду оперировать, прошу вас быть моим первым ассистентом.

Заведующий завел в дежурку и представил меня хирургам. Хирургическая служба в больнице представлена четырьмя хирургическими отделениями. Первое отделение занималось лапароскопическими вмешательствами, второе выполняло исключительно сосудистые операции, третье и наше четвертое являлись отделениями общехирургического профиля, обслуживая остальное народонаселение территорий, не попавших в юрисдикцию первых двух.

Надо сказать, что подведомственного населения, если взять всех вместе с приезжими гостями Северной столицы и нелегалами-гастарбайтерами, насчитывалось, при всех скромных подсчетах, более миллиона человек – куда больше, чем для областной больницы на Дальнем Востоке из прошлой моей жизни. Помимо нашей больницы, схожую помощь жителям Санкт-Петербурга и ближайших пригородов оказывают еще три лечебных учреждения плюс Институт Скорой помощи имени И.И. Джанелидзе (в народе «Джаник») и Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова (или ВМА).

Разумеется, в таком мегаполисе существуют и другие стационары, оказывающие помощь хирургического профиля, но одни принимают сугубо изолированную патологию, другие исключительно заболевания или только травму, да и то не всякие. А в случае, когда нужно подобрать пациента на улице в бессознательном состоянии и полностью оказать ему полноценную квалифицированную помощь, причем абсолютно бесплатно, есть только пять вышеприведенных ЛПУ. Частные клиники я в расчет не беру.

Два наших общехирургических отделения, рассчитанные на 70 коек каждое, дежурили по «Скорой» на город через день, сменяя друг друга, принимая взрослых пациентов с заболеваниями и повреждениями груди, шеи и живота.

Помимо хирургических отделений, в больнице располагались специализированные травматологические, урологические, нейрохирургические и прочие отделения, оказывавшие помощь населению непосредственно в операционных. За сутки в больнице ежедневно выполнялось порядка 50 операций разного профиля.

Мне предстояло трудиться в хирургической бригаде, состоящей из пяти человек. Помимо бригады, дежурившей в отделении через сутки, там работало еще четыре дневных врача, включая заведующего, которые выходили на работу каждый день, исключая субботу и воскресенье. В выходные и праздничные дни в отделении оставались только дежуранты.

Еще существовала в работе врачей ротация кадров. Каждый хирург обязан был отработать в отделении дневным хирургом три месяца в год. Таким образом, из постоянного состава оставался только Трехлеб. Пока я приступил к работе в качестве дежуранта.

Больница являлась клинической базой двух медуниверситетов и Военно-медицинской академии. Поэтому с нами дежурили разного рода обучающиеся врачи – интерны, ординаторы, аспиранты. По сути, они являлись волонтерами, так как никакого денежного вознаграждения за свой труд не получали. Только практическая работа и помощь кадровым докторам были их наградой.

– Я жду вас через двадцать минут в экстренной операционной на втором этаже, – сообщил мне заведующий после того, как отрекомендовал дежурному коллективу. – Миша – наш ординатор – вас проводит.

– Дмитрий Андреевич, у вас маска и колпак есть? – неожиданно спросил ординатор.

– Нет, – безмятежно ответил я.

– Я вниз иду, в коммерческую аптеку на первом этаже. Вам приобрести?

– Зачем мне маску и шапочку покупать? Возьмем в операционной.

– Может и не быть, – возразил Миша, – уже неделю как не дают.

– Что за ерунда? Как в операционной маски и колпаки не дают?

– Дают, но не всегда есть в наличии, – подтвердил интерн Володя и вытащил из кармана халата мятую одноразовую маску. – Я вот ее уже два месяца таскаю.

– Что за глупости? – возмутился я. – Зачем с собой таскать одноразовую маску? Она же ОДНОРАЗОВАЯ!

– Доктор, вы еще тут и не такое встретите! – подтвердил молодой хирург, представившийся Павлом. – Но обычно операционные сестры штатным докторам одноразовые чепчики и маски находят. Это у обучающихся вечные проблемы. Вам-то они, скорее всего, выдадут, не надо покупать, но лучше по окончании операции их держать при себе в кармане, не выбрасывая. Мало ли чего?

– Это что, шутка у вас такая? – сделал я серьезное лицо. – Разыгрываете новичков?

– Нет, даже не думали! – заморгал Павел. – Заведующий рассказал нам, что вы опытный хирург, давно работаете. Никому и в голову не пришло бы шутить. Просто тут такая бедность в обеспечении.

– И что я еще должен при себе иметь? Говорите сразу, чтоб потом не попал впросак, – смягчился я.

– Много чего, сразу и не вспомнишь. Например, клей, – начал перечислять Павел. – Зачастую вызывают на консультацию, а исписанный лист к истории болезни нечем приклеить. А это немаловажно! Если сразу не сделать, он может потеряться, и все заново приходится переписывать. У меня всегда при себе клей, – хирург продемонстрировал.

– Понятно, еще что?

– Перчатки! Вас, скажем, вызвали на консультацию в реанимацию, там может не оказаться резиновых одноразовых перчаток, а приходится, сами знаете, во все места лазать. Тут все свои носят. Фонендоскоп, ручка, одноразовые спиртовые шарики, чтоб руки после осмотра пациента протереть, так как редко где мыло есть. В приемном покое его уже лет сто не выкладывают – все воруют. В общем, по ходу пьесы сами определитесь. Основное я вам назвал.

– А сколько у вас операционных? – сменил я тему.

– У нас целый пятиэтажный операционный блок, соединенный с основными зданиями больницы. Но экстренная операционная расположена на втором этаже, там четыре стола, общие для всех подразделений, кто оказывает экстренную помощь. Плановая операционная у нас на пятом этаже.

– А плановые операции кто выполняет?

– В основном заведующий и те врачи, которые в день работают. Мы, дежуранты, только экстренными случаями заняты.

– Дмитрий Андреевич, – вернулся из аптеки ординатор Миша, – пойдемте в операционную, уже пора.

Мы вышли в коридор, я направился к лифту, намереваясь на нем с нашего восьмого этажа спуститься на второй, где, по моим прикидкам, располагалась экстренная операционная.

– Дмитрий Андреевич, лучше пешком! – посоветовал ординатор.

– Профилактика целлюлита? – пошутил я.

– Профилактика нагоняя от Трехлеба: пока лифт будем ждать, можно на операцию опоздать, тем более что больной уже на столе, а заведующий наверняка уже моется.

– А что так? Не работает лифт? – поинтересовался я, когда мы вприпрыжку спускались по лестнице вниз.

– Работает, но он вечно переполнен больными и их родственниками. Тут же проходной двор, когда им вздумается, тогда и приходят навещать.

– Странно, а как же охрана? Меня утром без пропуска даже на пушечный выстрел не подпустили.

– Вы о чем? Они все через приемник попадают, там же толчея, как на базаре, пойди разбери, кто там больной, а кто так просто пришел. Ладно, после сами убедитесь.

– Ну, молодцы, вовремя подошли! – весело произнес Павел Яковлевич, когда мы с Мишей зашли в операционную. – Давайте мойтесь! Я пошел обрабатывать операционное поле.

Как оказалось, на все, даже сравнительно небольшие по объему операции здесь было принято ходить втроем, иногда и вчетвером. Это входило в обучающую программу по подготовке молодых хирургов. Поэтому на такую несложную операцию по ликвидации ущемленной грыжи мы мылись втроем.

– Доктор, у вас маска и шапочка есть? – после обмена приветствиями спросила меня симпатичная девушка лет 23 в розовом медицинском костюме, не скрывавшем ее молодости.

– Нет! – честно сознался я.

– Плохо. Но раз вы новенький, я вам в виде исключения выдам. Имейте в виду, не выбрасывайте в конце, а то неизвестно, когда еще выдадут.

– Да, меня уже предупредили. Я в курсе. А вы санитарка?

– Ха-ха-ха! – рассмеялась девушка. – Почему вы так решили?

– Ну, молодая, красивая, наверное, учитесь в институте, здесь санитарите. Когда я учился, у нас так многие поступали.

– Все так, – продолжала улыбаться девушка, – только у нас санитарок нет.

– Валя, хватит трепаться! – раздался грозный окрик. – Иди доктора завязывай. А вы мойтесь быстрее, пора начинать! – В предоперационную заглянула обладательница недовольного тона – сурового вида дама лет 50, облаченная в чистый операционный костюм, но с довольно приятным лицом.

Операционный зал, куда я вошел после мытья рук, представлял собой стандартную для таких случаев комнату с двумя операционными столами. Один был пуст, на другом располагался пациент.

Внешний вид операционной оставлял желать лучшего. Кафель на стене в нескольких местах отвалился, оставив довольно неприглядные цементные проплешины. На давно некрашенном потолке почти на всем протяжении облупилась краска, а прямо над нашим операционным столом и вовсе приличный кусок штукатурки повис на каких-то соплях, в любую минуту готовый рухнуть на больного, привязанного к столу.

– Вы очень любезны! – доложил я суровой медсестре, представившейся Ниной Ивановной, войдя в операционную.

– Так что вы там лялякаете просто так, оперировать уже надо! – попыталась оправдаться Нина Ивановна.

– Мне разговор мыться не мешает! Хотел вот узнать, почему нет операционных санитарок?

– Дмитрий Андреевич, уважаемый, чтоб вы знали, в Питере санитарки практически вымерли как класс, причем повсеместно, – разъяснил вступивший в разговор заведующий.

– И с каких это пор, позвольте вас спросить?

– А с тех самых пор, коллега, как стала прогрессировать инфляция. Кто же за такие копейки пойдет ишачить в государственную больницу?