– Черт! – испуганно оглядываясь, прошептал Дмитрий. – Черт! Черт! Черт! Но… я не хотел же! Не хотел! Ты же сама… сама все… Эх-х…

Бросившись к рюкзаку, молодой человек вытащил темно-зеленую армейскую фляжку, глотнул из нее. Нужно было что-то делать, но что? Ясно же – нельзя здесь оставлять труп. Надо его спрятать! В какую-нибудь заброшенную избу. Ага! А если вдруг рыбаки найдут? Или, того хуже, охотники с собаками? Найдут, сообщат в милицию. Те станут искать, заведут дело… эх-х…

Если б куда подальше… Да вон же река синеет, журчит! За кусточками, рядом… Как говорится, все концы в воду.

Прияв решение, Дмитрий действовал четко и быстро. Сбросил пиджак, снял олимпийку и майку, чтобы не испачкать в крови, и, подхватив мертвое тело, проворно потащил его к речке… оказавшейся мелкой, с холодной прозрачной водой и каменистым дном. Меж камнями плавали серебристые рыбки.

Пожалуй, тут не притопишь. Разве что спрятать в камышах… и… А что там такое? Плот?! Точно – плот!

Хмыкнув, убийца положил тело в траву, осмотрелся и подошел к спрятанному в камышах плоту. Плавсредство казалось вполне надежным. Крепкие, соединенные строительными скобами бревна, даже небольшой бортик из досок с вырезанной на нем надписью «Кон-Тики». Так назывался бальсовый плот знаменитого норвежского путешественника Тура Хейердала, на котором тот…

Черт! Что это?

Дмитрий напрягся, услыхав донесшиеся с того берега голоса. Рыбаки! Или косари с покоса возвращаются. Хорошо, труп не виден в траве. А самому надо бы спрятаться.

Поспешно нырнув в камыши, убийца затаился рядом с плотом.

С того берега донеслись голоса:

– «Свадьба в Малиновке» сегодня, пойдем?

– Да я видела.

– И что? Кино-то хорошее!

– Ну да.

– Так идем? Чего еще делать-то?

– Ну-у, идем.

– Вот и правильно, Верунь! И с чего это я в тебя такой влюбленный?

– Девчата! В старой деревне перекусим? Все одно мимо идти…

– Хорошо!

Послышался смех. Показавшиеся за кустами молодые люди с косами на плечах прошли мимо.

В старой деревне… Не в этой ли?

Выбравшись из камышей, Дмитрий метнулся к избе, забрал рюкзак и одежду, скромное ситцевое платьице, туфли, шитый-перешитый лифчик. Книжка в авоське… Надо же – Мопассан! Похоже, библиотечная.

Проворно сложив все эти предметы в рюкзак, ненадолго задумался… Что теперь? Оставить труп здесь и как можно быстрей уносить ноги? На этом вот плоту…

Покусав тонкие губы, убийца напряженно осмотрелся. Ближе к излучине река расширялась, и, в принципе, можно было… А почему бы и нет? Убитую здесь оставлять нельзя! Вон, стога рядом, покос… Враз найдут! Да и, как назло, везде мелко, не утопишь.

Так затащить на плот, накрыть пиджаком – за бортиками ее и не видно будет с берега. А по пути притопить где-нибудь в омуте.

Дмитрий так и сделал – он вообще никогда не откладывал дела в долгий ящик, тем более сейчас нужно было спешить! Слава богу, и шест нашелся рядом с плотом, здесь же, в камышах.

Что ж, «Кон-Тики» так «Кон-Тики»! Вперед!

Не прошло и пары минут, как отваливший от берега плот уже выплывал за излучину, на простор. Орудовать шестом убийца быстро приноровился, не такое оказалось и трудное дело, тем более для сильного молодого мужчины! Плыть далеко Дмитрий вовсе не собирался и минут через десять, углядев старые провалившиеся мостки, направил плот к берегу.

Вокруг было безлюдно и тихо. Под мостками плескала волна, проносились над водою синие стремительные стрекозы, а где-то далеко в лесу уныло куковала кукушка.

Раздевшись, молодой человек ненадолго задумался. Что-то придумав, закусил губу и, цинично хмыкнув, вытащил из рюкзака перочинный нож. Перевернул мертвую девушку на живот и вырезал на ее спине… разлапистую пятиконечную звезду! Уж как получилось…

Ухмыльнулся, столкнул труп в воду и привалил, как сумел, камнями. Затем тщательно смыл прилипшую к рукам кровь. Плот тем временем отнесло от мостков и потащило вниз по теченью к излучине…

Плыви, плыви, «Кон-Тики!», Ты свою задачу выполнил.

Одеваясь, убийца улыбнулся, услышав донесшийся из-за леса шум проходящего поезда…

23 июня 1968 г., понедельник

Бывший Озерский район, недалеко от ж/д станции «Погорельцы»

Начиналось утро. То самое время, когда природа еще не совсем проснулась, даже птицы еще не начали петь, а солнышко лишь угадывалось в зыбкой белесой дымке за дальним лесом. Стелившийся над рекой туман быстро, почти на глазах, таял, и вот уже лишь его остатки дрожащим овсяным киселем растеклись, затаились по берегам, в густых зарослях камышей, осоки и рогоза.

Двое подростков с удочками сидели на старых мостках, напряженно глядя на поплавки. Вот у одного поплавок дернулся…

– Оп-па! – Радостно вскочив, парнишка резко потянул удочку.

На крючке бился, сверкал серебром довольно крупный окунь. Рыба хоть и костлявая, но если закоптить или завялить – самое то.

– Гляди, гляди, Вася! Крупный какой!

Тряхнув густой челкой, рыбачок уже вытянул руку, чтобы схватить добычу… Однако, увы, сорвавшись с крючка, окунь с плеском скрылся в воде.

– Черт! – разочарованно выругался подросток. – Сорвалось, эх-х…

И дальше добавил еще пару соленых слов.

– Да не ругайся ты, чудо! – усмехнулся напарник. – Сорвалось у него… А что ты так дернул-то?

– Да не дергал я!

– Х-ха! Не дергал. Осторожней бы потянул, и… Ну видел же – окушок-то немаленький! Эх, Миха, Миха…

– Да уж, немаленький… был… Ладно, черт с ним! Еще поймаем.

Взяв из консервной банки червя, Миха несколько суетливо насадил его на крючок и снова закинул удочку.

– А поплевать-то забыл! – хмыкнул Василий. – Эх ты!

– Ну забыл! Так что теперь, червя обратно вытаскивать?

– Тихо ты! Тс-с!

Теперь клюнуло у Василия. Осанистый, крепкий, с круглой головой и чуть оттопыренными ушами, всегда молчаливый и незаметный, он выглядел не то чтобы старше своего суетливого приятеля, но куда более опытным и упертым точно!

Обоим парням было лет по пятнадцать, и учились они в одном классе – восьмом «Б», который как раз сейчас и оканчивали. В девятый же вовсе не собирались, да и к экзаменам готовились как-то не очень – вот на рыбалочку сорвались! Обычные сельские пацаны, без всяких там понтов и выкрутасов. Одеты одинаково, как все: треники, кирзовые сапоги, ватники – ночи-то еще стояли прохладные.

– Оп! – Плавно потянув удочку, Василий снял с крючка средних размеров уклейку, кинул в ведро. – На уху!

– Что, может, блесну побросаем? – завидуя другу, шепотом предложил Миха.

– Сначала крючки проверим. – Напарник покусал губу и, сняв кепку, пригладил короткие жесткие волосы. Собственно, там и приглаживать-то было нечего – Василий всегда стригся коротко, не как некоторые стиляги, которые и рыбу-то ловить толком не умеют.

– Крючки, это да! – Миха живенько скинул ватник и, сняв сапоги, закатал треники до колен. – Я про них и забыл.

– Забыл он. Сейчас солнышко выйдет и глянем… Слышь, Миха. – Василий вдруг напрягся и, искоса взглянув на приятеля, шмыгнул носом. – Как думаешь, нас в училище-то возьмут?

– Нас да не возьмут?! – Возмущенно вскрикнув, Михаил вскочил. – Ну ты и спросил! А кого тогда брать-то? Мымаренка? Или Юрку Рыща? Которые в милиции на учете… Постой, Вася… ты думаешь, что мы экзамены не сдадим?

– Ты-то сдашь… А у меня, сам знаешь, математика… Боюсь! – тряхнув головой, честно признался Василий. – Вдруг да на второй год оставят?

– В восьмом-то классе? Вряд ли!

– Так в училище-то, говорят, перебор! – подкатывая треники, опасливо протянул Василий.

Вот всем был хорош парень – и хозяйственный, и домовитый, и грибник, и рыбак, и в технике разбирается… А вот учеба ну никак не давалась!

– Да, перебор! Помнишь, как в позапрошлом году было?

– В позапрошлом году, Васенька, сразу два выпуска было! – тряхнув челкой, засмеялся Миха. – Восьмой и девятый! Потому что с одиннадцатилетки обратно на десятилетку переходили. Забыл?

– Помню… Может, и не будет перебора…

– Да не трясись ты! Уж в наше-то училище поступим. Стипендию от совхоза будем получать… А потом – ух! Тракторист-машинист широкого профиля – это тебе не на ферме коровам хвосты крутить!

Мишка, при всей его суетливости, все же был парнем неглупым, и Вася этот факт признавал.

– Ну, коли так говоришь… Эх, сдать бы экзамены!

– Сдади-им! Кто нас с тобой в школе-то держать будет, а? Мы же с тобой не отличники, как Колька Ващенков!

– Ну-у, Колька… – снова протянул Василий. – Он мне с математикой помогал…

– Колька в девятый класс пойдет. А потом – в медицинский институт, будет на врача учиться. Как матушка его, Валентина Кирилловна, врачом станет.

– Валентина Кирилловна – человек хороший!

– Хороший. Кто б спорил? О! – Мишка вдруг встрепенулся. – Надо у нее про медицинскую справку спросить, в училище. Ну, через Кольку.

– Спроси… О, солнце-то! Ну пошли, крючочки наши глянем… – Вася сноровисто спрыгнул в воду. – Может, что и есть! Я от мостков налево, ты – направо, к излучине.

– Ага… Ой! А водичка-то теплая! С ночи холоднее была…

– Так оно понятно – нагрелась.

Разделившись, мальчишки медленно пошли по отмели вдоль обрывистого берега, густо заросшего ивняком и кустами черной смородины. Проверяли поставленные еще с вечера крючки, привязанные к палке леской.

– Оба-а! Тут и чужие еще! – оглянулся Василий. – Наверное, погорельские… Смотри не попутай!

А ведь бывало, что и не путали – некоторые варнаки специально приходили на реку пораньше да собирали рыбу с чужих крючков, типа – «кто первый встал, того и тапки». Обычно этим грешили приезжие, городские. Таких, если узнавали, что они так поступали, били всей деревней – и поделом.

– Да что я, совсем, что ли! – Мишка, между прочим, обиделся и на какое-то время замолк, пока снова не вскрикнул – но так взволнованно, резко!

– Ва-ась!

– Чего так орешь-то?

– Тут в камышах, это… Женщина! Голая… почти…

– Русалка, что ли?

– Сам ты русалка! Утопленница! Да подойди ж, глянь!

– Утопленница?

Услыхав такое, Василий без раздумий бросил крючки и поспешил к приятелю.

Утопленников парни не боялись, уже приходилось их видеть. Рыбаки в деревнях тонули часто, обычно – ранней весной и по пьяни.

Это же… Утопленница лежала лицом вниз, неестественно белая, со спутавшимися волосами…

– Какая ж это женщина? Девчонка! – Глянув, Василий покачал головой и вдруг нагнулся… вздрогнул…

– Что это у нее на спине? Видишь?

– Звезда! – Ахнув, Миша сглотнул слюну. – Изверги какие-то вырезали… Фашисты!

Глава 1

Окрестности Озерска, июнь 1968 г.

Замначальника Озерского отделения милиции Игнат Ревякин взял на осмотр трупа вообще всех, кого смог: участкового уполномоченного Дорожкина, младшего опера Мезенцева, техника-криминалиста Теркина и даже по пути заехал в морг за судебно-медицинским экспертом Андреем Варфоломеевичем, вальяжным сухоньким старичком, бывшим акушером, – человеком довольно-таки ехидным и въедливым. Еще и в районную прокуратуру, конечно же, сообщил – телефонировал, как только узнал о трупе. А как же иначе! Коли б была простая утопленница, а тут звезду на спине вырезали! Это вам, знаете… Это политическим делом пахнет! Как бы КГБ привлекать не пришлось. Туда, кстати, тоже сообщили.