* * *

Докия пожала плечами. Сказки, так сказки. Пушкин, так Пушкин. А свое подспудное скрытое недовольство отнесла на счет Ольги и Гришика, которые совершенно по-хозяйски принялись готовиться ко сну, несмотря на совсем детское время.

Глава 2

Утром Докия быстро отвязалась на вокзале от семейства Ольги: как-то не слишком хотелось прислуживать им бесплатным проводником и экскурсоводом.

Она еще неделю назад созвонилась наудачу с бывшей квартирной хозяйкой. Узнав, что квартира пока свободна и сдается на тех же условиях, Докия перевела деньги и теперь потопала вселяться. Накладно. Но на первый месяц средств хватило, а на потом надо искать соседку. Ну или работу, чтобы и матери отправлять, и самой тут жить.

Мария Олеговна, хозяйка квартиры, уже сидела на скамейке около подъезда и судачила с местными старожилами.

– Дунечка, – ее было не переучить, она еще с первого раза решила, что будет называть Докию только так, как звали ее бабушку, – я так рада, что гостевать у меня будете именно вы! Сдала на месяц летом, оказались такие нечистоплотные люди! Представляете, выкинули торшер, поцарапали двери, разбили зеркало в ванной!

Она подхватила сумку девушки за вторую ручку, не приемля возражений, и начала быстро делиться своими проблемами. Докии оставалось лишь внимательно слушать, где надо кивать и радоваться, что в общем-то во всех остальных случаях Мария Олеговна не вмешивается в жизнь квартирантов.

– Я, разумеется, все отремонтировала, прикупила, что надо. Но торшер жаль! А мое кресло! Почти новое ведь!

Докия промолчала, что оно давно просилось на помойку, сама лично ремонтировала его пару раз. Когда Женька – бывшая соседка – плюхалась по привычке со всего размаху.

– Думаю, вы оцените перемены, Дунечка! – Мария Олеговна с гордостью распахнула дверь квартиры.

Докия слегка онемела. Она никак не ожидала, что квартира окажется переделана полностью. Раньше тут было простенько, но в целом уютно. А сейчас слишком помпезно и крикливо, по крайней мере в коридоре: темно-бордовые обои, съевшие часть пространства, претензионный топчан, какая-то вешалка с виньетками.

– Нравится? – глаза хозяйки сияли в предвосхищении. – У моей подруги дочь учится на дизайнера, разработала проект совершенно бесплатно!

Докия осторожно зашла в квартиру. Прошла сначала в кухню. Видимо, тут фантазия развернулась не так бурно, шкафчики остались прежними, только их раскрасили под старину и налепили кустарную отделку. Обшарпаные стулья заменили угловой скамьей и парочкой удобных табуретов.

Одна комната оказалась оклеена обоями с детской расцветкой, и мебель, за исключением размера кровати, больше подходила ребенку. Вторая – просто кричала минимализмом и аскетизмом: шкаф-пенал, письменный стол, стул и диван – вот и вся мебель.

– Чудесно ведь! – не уставала восклицать Мария Олеговна.

Докия для приличия улыбнулась и коротко кивнула. На ее вкус, лучше бы все осталось как было.

– Тогда больше не буду докучать, – женщина хлопнула в ладоши. – Располагайтесь. В вашем благоразумии я уверена. Хотя, дело молодое, все понимаю. Но лучше всякие изменения согласовывать со мной. Где меня найти, знаете.

Она, едва не танцуя, удалилась. А Докия осталась в готическом коридоре, буквально рухнув на топчан и размышляя, кого ей удастся уговорить на соседство в этом подобии жертвы «Квартирного вопроса». Сейчас квартира подходила больше для безвкусной семейной пары с детьми, а не двум студенткам.

Решив проветрить мозги от переизбытка впечатлений, Докия направилась в универ. Там стояла гулкая тишина и пахло свежей краской. Подойдя к информационному стенду, поискала глазами списки. Вскользь пробежала по первокурсникам. Григориев оказалось несколько, а фамилии соседа по купе Докия не узнала, да и ладно. А вот список поступивших в магистратуру удивил:

– Ельникова? Алиса? Офигеть!

* * *

Напрасно Лис боялся, что не узнает Докию без бантов, она же пришла и села за одну с ним парту. Порылась в портфеле, выудила шарик и протянула его вместо приветствия. И сразу по всему классу замерцали радуги! Просто волшебство какое-то!

– Тили-тили-тесто! – заверещали Ельникова и Санкина. – Порошок Дося – постирает, что не просят!

Мало того, что сами верещали, так еще и других стали привлекать. Уже почти весь класс пялился на Лиса и Докию: кто подпевал, кто хихикал в кулачок, кто просто наблюдал, что будет дальше.

Лис оглянулся и сделал предупредительный взгляд. У мамы он выходил особенно хорошо. У папы хуже, но тоже становилось страшно. Видимо, Лис пошел не в родителей, потому что Ельникова и Санкина и не подумали угомониться. Пришлось взять и со всего маха стукнуть рукой по парте.

Хлопок получился на славу: в классе сразу стало тихо. Только обидно, что ладошка сначала загорелась, а потом ужасно разболелась.

Валентина Максимовна удивленно спросила у дверей:

– Это что еще такое, Стрельников? Ты чего себе позволяешь?

Докия, маленькая, будто детсадовка, подошла к учительнице, встала напротив и громко сказала:

– Елисей ничего себе не позволяет. Просто решил показать мне прием боевых искусств.

– Да? – Валентина Максимовна переводила взгляд с Докии на Лиса и обратно. – Ты занимаешься боевыми искусствами? Разве тебе можно?

– Ему нельзя, он сам, – продолжала отвечать Докия.

И она говорила настолько уверенно, что Лис сам ей поверил и закивал. В испуганных глазах одноклассников забрезжило уважение. Даже у Санкиной. Еще бы: боевые искусства!

А Ельникова надулась, как мышь на сыр, и заявила:

– А вот и неправда! Ничем Стрельников не занимается! Он очкарик и тупой! Он хотел нас побить!

– За что же он вас хотел побить, Алиса? – Вкрадчиво поинтересовалась Валентина Максимовна.

Лис сник.

– Потому что они с этой дурой Кисловой влюбились, – выпалила Ельникова. – Тили-тили-тесто! – и показала язык.

Стало совсем страшно. Даже пятки похолодели и сердце запрыгало в ушах. У Лиса было так пару раз: в садике, когда на утреннике он учил-учил стих, а рассказать не смог, и когда кровь на анализ перед школой брали. Оба раза приходилось махать перед носом Елисея вонючей ваткой. А сегодня вместо ватки оказалась горячая ладошка Докии, скользнувшая в его руку и так крепко сжавшая, что Лис передумал бояться.

Валентина Максимовна прошлась туда-сюда по классу. Потом остановилась, набрала в грудь много воздуха и сказала:

– Так разве это плохо, когда люди друг друга любят?

Глава 3

Меньше всего Докия ожидала увидеть здесь свою давнишнюю одноклассницу. Пути разошлись после одиннадцатого класса, но надо же, опять сошлись, и где – в другом городе!

Интересно, Алиса все такая же? Вопрос, разумеется, был риторическим и ответа не требовал. Девушка принялась изучать фамилии и имена одногруппников.

Знакомых оказалось довольно много. Это порадовало. По крайней мере, появился хоть какой-то шанс, что удастся кого-то уговорить на совместное проживание в одной квартире. Например, Машу Иванову или Юлю Никитину. В прошлом году они тоже снимали комнаты, будучи не в восторге от местной общаги.

Удовлетворенно вздохнув, Докия потопала в учебную часть – оформить все необходимые документы, написать согласия и отказы. Давно знакомая секретарша Лилечка сидела с озадаченным видом перед экраном компьютера и появление девушки восприняла чуть ли не с овациями.

– Кислова, в компах разбираешься?

– Не на уровне восьмидесятого левела, но пойдет, – Докия перегнулась через стол, перехватила мышку – система висела, как картина на стене.

Нажав нужные клавиши, девушка отменила тысячу ненужных задач и вкладок, видимо, результат хаотичности Лилечки, и передала управление секретарше.

– Ты ж моя красоту-у-уля! – протянула та, непонятно к кому обращаясь, к своей спасительнице или компьютеру. – И даже все сохранилось? А я уже расстроилась, весь день работала-работала.

– Бывает, – философски поддержала Докия.

– Ты по делу? – поинтересовалась Лилечка, не отрываясь от чтения документа на экране. – Все ваши сегодня приходили в первой половине дня.

– Да, я знаю. Не успела.

Секретарша, опять же не глядя, набрала из накопителя кипу бумаг, всучила Докии и махнула рукой:

– Садись заполняй.

Докия села. Только вчиталась, в коридоре раздались шаги, одновременно и уверенные, и робкие, словно идущий не знал, туда ли идет. Первокурсник?

Потом раздался двойной стук в косяк распахнутой двери. Докия и Лилечка одновременно вскинули глаза на возникшего в проеме парня: высокого, широкоплечего и такого шикарного, будто с обложки. Его парфюм овеял всю секретарскую легким морским бризом, заставив забыть о душном столичном смоге.

Лилечка тут же забила на компьютер. Принялась теребить локон пальчиками с идеальным маникюром.

– Добрый день! Или, – парень быстро глянул на наручные часы, – скорее, вечер. Я не слишком припозднился?

– Для чего? – Секретарша ответила на его обескураживающую улыбку.

– Оформления.

– Простите? – Лилечка явно тормозила. – А вы кто?

А вот Докия никак не могла понять, когда успела заснуть, да еще так крепко, чтобы увидеть сон. Реальный. Красочный. Вполне себе возможный. Но и невероятный. Этого же просто не могло быть!

– Стрельников Елисей, – они с Лисом проговорили оба одновременно, только девушка тихо, а парень, напротив, громко и уверенно.

– Бакалавриат? – Лилечка на ощупь дотянулась до стопки бумаг и облизнула пухлые губешки.

– Магистратура.

Лис тоже не спускал пристального взгляда с секретарши.

А Докия гадала: ее-то саму он заметил? Или можно склониться над столом чуть ниже, мимикрировать под окружающую среду и молиться непонятно о чем, посылая невнятные даже себе самой запросы во вселенную. Некстати вспомнилось, что волосы – просто собраны в конский хвост, макияж – отсутствует, бесформенная футболка далеко не обтягивает не самые выдающиеся формы, а джинсы удобные, но не модные, и старенькие спортивные тапочки на ногах. Блин!

Заполнять документы Лис сел напротив Докии. Посмотрел изучающе, но и только. А она почему-то одновременно и огорчилась, что, похоже, он ее не узнал, и обрадовалась этому же. Собрала свои листочки и документы покомпактнее, освободив больше пространства для Стрельникова. На долю секунды возникло желание прикрыться, как школьнице, от списывания, но оно быстро улетучилось.

Лис невозмутимо принялся заполнять бумаги. У него изменился почерк. Буквы стали четче и жестче. Докия не могла оторвать взгляда от кончика ручки, выводящей непонятные слова, казалось, Стрельников выписывает незнакомые иероглифы.

А он писал-писал-писал, один документ за другим, заполнял-откладывал, словно всю жизнь только этим и занимался. Пока вдруг не поставил прямо посреди листа какой-то невообразимый росчерк и, толкнув лист в сторону Докии, сказал, обращаясь к Лилечке:

– Кажется, я тут немного напортачил, не дадите еще бланк?

– Какой? – та с готовностью принялась рыться в документах, так и стреляя в Лиса кокетливые взгляды.

Он ответил. А Докия с ужасом читала то, что завершалось на листе росчерком: «Ты специально смотришь так пристально, чтобы меня смутить? Хочешь, чтобы я наделал ошибок? Кислова, не создавай ненужных проблем».

Из секретарской Лис и Докия вышли почти одновременно. Она вперед, а Стрельников нагнал ее уже на лестнице. С обескураживающей улыбкой сграбастал в медвежьи объятия и заявил:

– Ты ничуть не изменилась, Докия! Все такая же маленькая!

– Зато ты – очень изменился, – раздавленно пискнула она.

– Я так рад тебя видеть!

– А по тебе и не скажешь, – девушка не лукавила, он хорошо морочил голову первые минуты.