– Смена хорошо. Но посетителей было немного. Твой новый латте все хвалят, ты молодец. – Мавна потрепала Илара по мягким непослушным волосам и улыбнулась. Он положил голову ей на колени, занял почти всю кровать и безнадёжно примял широкой спиной подушки. – А у тебя как?

Она вглядывалась в лицо брата, стараясь – и одновременно боясь – увидеть какие-то отметины, которые могли появиться после ночных вылазок. Синяки. Ссадины. Шрамы. Кровоподтёки. Царапины. Но лицо Илара оставалось чистым и гладким, только у виска виднелась крохотная царапина, уже зажившая, оставшаяся с прошлого раза.

В груди у Мавны неприятно тянуло. Сколько раз она хотела попросить его бросить выходить вечерами. Казалось, что она дёрнула за ниточку и вытащила из тёмных глубин клетку, полную страха: не уследила за соседским мальчиком, попала в когти страшной твари и всем этим безвозвратно изменила брата.

– Сестрёнка? Ты плачешь?

Мавна шмыгнула носом.

– Нет. – Утёрла кулаком глаза, но слёз и правда не было. – Просто ты у меня такой взрослый стал. Смотрю на тебя и не верю. Береги себя, пожалуйста, хорошо?

Она погладила его по волосам, а Илар поймал её руку и легонько сжал. Грустно улыбнулся, и на одной щеке появилась мальчишеская ямочка.

– Сестрёнка, я тебе сказать хотел. Только обещай, что не будешь переживать.

Мавна насторожилась. От живота до горла разлился противный холодок.

– Что случилось? Кого-то убили? Кто-то ещё пропал?

Она хотела отодвинуться, но Илар так и не выпустил её руку.

– Нет. Никто не умер и не пропал. Мне звонил куратор поискового отряда по делу Лекеша. Я у них обозначен как «контакт на месте», родные ведь уехали в Берёзье. Он сказал, что они нас не бросают, но всё равно на первый план выходят самые новые поиски. Те пропажи, которым не больше трёх дней. А у нас уже прошло…

– Тринадцать месяцев, – прошептала Мавна.

– Да. Но они сделали всё возможное. Отпусти ситуацию. Ты не виновата, веснушка. Всякое бывает, но мы старались. Постарайся жить дальше.

Он нежно погладил Мавну по щеке и чмокнул похолодевшую ладонь.

Мавна замерла, не в силах пошевелиться. Ни тёплая пижама, ни пледы не могли бы её отогреть – холод шёл изнутри, разливался под кожей. Она почти привыкла к нему, за последние месяцы уж слишком часто её знобило от ужаса и бессилия, но сейчас стало тяжело до тошноты, до сбившегося дыхания.

Сначала от них отвернулась полиция. Теперь и волонтёры.

– Мы теперь одни?..

– Мы всё сделали, пойми. Нам помогали в поисках. И раз даже родители Лекеша потеряли надежду, то почему ты должна тратить свою жизнь на его поиски?

Илар говорил мягко, но Мавна всё равно почувствовала укол злости.

– Ты не понимаешь, – шикнула она. – На тебя не пытались взвалить вину. Ты и сам не грыз себя за то, что не уследил за ребёнком. За своим другом. У нас в городе творится чёрт знает что, и каждая плохая новость налипает, как снег на провода. Провода – это мои нервы, Илар, и они вот-вот оборвутся.

Она провела по голове Илара одеревеневшими пальцами. За год с небольшим Мавна с братом сделали что могли. Илар с парнями облазили все колодцы, гаражи и глухие дворы, обыскали каждый угол в пригороде и большинство городских улиц. Мавна и Любеша с Купавой расклеивали объявления и обзванивали все службы, полиция смотрела записи с городских камер… Кажется, уже не осталось ничего, что они не пробовали. Но Лекеш не находился: ни живым, ни мёртвым. Как сквозь землю провалился.

Илар сел на кровати, обхватив подушку, и посмотрел на Мавну внимательным долгим взглядом.

– Ты не переживай. В конце концов, не может же вечно длиться эта неизвестность, правильно? Отвлекись. Всё само устаканится.

Мавна вяло кивнула. От своей беспомощности тошнило. Но ещё сильнее тошнило от собственной глупости: если бы она включила голову и не отпустила тогда чужого ребёнка одного, сейчас Лекеш и его семья были бы вместе.

– Я ещё на выходных съезжу в город, снова поспрашиваю, – продолжил Илар, теребя уголок подушки. – Чтоб тебе было спокойнее. Но знай, я и сам думаю, что ничего уже не изменится. Успокойся и живи дальше. Перестань зацикливаться на прошлом.

Мавна не стала возражать вслух. Спорить с упрямством брата бесполезно. Она продолжала каждый день проверять форумы и сайты, где писали о пропаже Лекеша. С каждым днём посты собирали всё меньше откликов, а в последние пару месяцев ей вообще ответили только пару раз. Но кто знает, может, однажды всё-таки что-то изменится…

Экран телефона мигнул уведомлением. Мавна бросила на него косой взгляд.

«Новое видео, которое может вас заинтересовать!

“В Среднем Уделе шесть лет пропадают дети”».

Мавна нажала на кнопку блокировки и сухо сглотнула. Она посмотрит этот ролик, но потом. Когда немного отойдёт от новости о предательстве поисковиков. Может, там она найдёт что-то, что натолкнёт её на новые мысли.

А сейчас она просто обняла Илара и уткнулась носом в его футболку, пахнущую стиральным порошком и цитрусовым парфюмом.

* * *

– Ну наконец-то мы нашли время встретиться!

Варде прижал её к себе и чмокнул в губы. Мавна ощутила запах клубничной жвачки и улыбнулась.

– Да уж. Последняя неделя какая-то бешеная выдалась. Столько дел в кафе, твоя работа. Ещё и проблемы с поисками…

– Что случилось?

Варде сочувствующе посмотрел на неё, переплёл их пальцы и повёл к входу в дом. Велосипед Мавна оставила во дворе, у забора, чуть не помяв колесом цветущие астры, с рассадой которых Варде носился с весны.

– Да так… – Мавна замялась, думая, рассказывать или нет. – Поисковики отошли от дел. Но нас предупреждали. Так что это… нормально.

Варде снова привлёк её к себе.

– Звучит ужасно.

Они вошли в дом. Варде жил с отцом, на улочке, состоящей из четырёх домов, на окраине болот. Тут ещё громче слышался вой по ночам, но с Варде было нестрашно. Он успокаивал Мавну и тоже считал, что никаких упырей нет, а по болотам бегают бродячие собаки, лысые и больные, вероятно, бешеные. Мавна пыталась рассказать ему про нападение и то, как Илар с парнями забивают этих тварей, но Варде не любил такие разговоры, уводил в сторону – чтобы Мавна лишний раз не волновалась.

– Я так хочу есть. – Мавна вздохнула, бросила сумку на стул и открыла холодильник. Внутри стояли какие-то банки, обёрнутые крафтовой бумагой. – Что тут у тебя такое?

– О, это папино. – Варде усмехнулся, перекатив жвачку из одного угла рта в другой. – Чайный гриб. Хочешь?

– Нет-нет. Вижу йогурт, спасибо.

Мавна достала бутылочку, поставила на стол и вынула из сумки пакет с двумя булками.

– Вот, держи. С пеканом, как ты любишь.

– И никакой корицы? – спросил Варде, смешливо щурясь. Он развернул пакет и заглянул внутрь.

– Ни единой крошечки.

– Прекрасно.

Он выплюнул жвачку и откусил кусок от булки. Едва узнав про кофейню, Варде заявил, что у него жутчайшая аллергия на корицу, и Мавна строго следила, чтобы ему никогда не попалась коричная булка. Зато с орехами он просто обожал.

Они сидели за круглым маленьким столом и переглядывались, обмениваясь смущёнными улыбками. Осеннее прозрачное солнце освещало Варде сзади, и его светло-русые волосы казались золотистыми. И весь Варде сейчас выглядел по-мальчишески тонким, хрупким, и объёмный свитер, из длинных рукавов которого выглядывали худые запястья, только усиливал это впечатление. Мавна потянулась через стол и с нежностью убрала завиток волос, упавший ему на лоб.

Ей очень нравилось смотреть на Варде. У него было живое лицо: может, не слишком красивое, но приятное и подвижное. Он нечасто, но искренне улыбался, и зелёные глаза в обрамлении пушистых коричневых ресниц чуть щурились. Ей нравилось, как он одевался: мягкие рубашки и большие свитера, вельветовые брюки и замшевые ботинки – всё уютное, в землисто-мшистых тонах. Его хотелось обнимать и щипать за худые щёки, оберегать и подолгу разговаривать, приносить булки из кофейни и…

– Забыла! – Мавна снова схватила сумку. Порылась и выудила свёрток, перевязанный бечёвкой. – Вот. Это тебе. Подарок.

Варде отложил булку и с удивлением взял кулёк. Потянул за кончик бечёвки и развернул шуршащую бумагу. На стол выпали вязаные носки, полосатые, цвета мха и горчицы. У Мавны зарделись щёки от удовольствия, когда Варде с улыбкой начал разглядывать её подарок.

– С ума сойти! Ты сама связала?

Она кивнула.

– Ты ж моя умница! Ну что за золотые руки!

Варде нагнулся и поцеловал Мавну в лоб. Ей стало так тепло на душе и приятно, что только ради этого чувства стоило снова и снова радовать Варде нехитрыми подарками. Она ведь вязала носки с мыслями, что ему непременно понравится. Представляла, как он улыбнётся, что скажет – и со спицами в руках не думала ни о чём плохом.

– Спасибо тебе, – произнёс Варде уже серьёзно. – Мне с тобой невероятно повезло.

Он подошёл и поцеловал её уже по-настоящему. Губы Варде всегда были приятно-прохладными, как утренняя роса, и сладкий запах клубничной жвачки, смешавшийся с ароматом пекановой выпечки, закружил Мавне голову.

– Чем ты вчера занимался?

Варде неопределённо махнул рукой.

– Да так. Ретушировал фото. Сто штук, по двести удельцев за каждую. Неплохо, но муторно. И голова разболелась.

– Бедный. Таблетки есть?

Мавна снова полезла в сумку, чтобы поделиться обезболивающим.

– Всё есть, не нужно. Успокойся.

Варде проговорил это мягким расслабляющим тоном, и Мавна поняла: несмотря на весь уют от долгожданной встречи, она и правда была напряжена, как пружина. Наверное, это и на лице у неё было написано, и проявлялось в суматошных, но скованных движениях. Затянувшиеся поиски, волнение за Илара, травматичные воспоминания о нападении, ещё и то последнее видео – всё навалилось на неё и мешало вдохнуть. Она суетилась, заполняла дни мелкими делами и старалась крутиться без остановки, но в груди всё равно росла и давила тревога. В последнее время даже советы психотерапевта мало помогали – ну или она плохо им следовала.

Аккуратно обхватив её кисть, Варде поднял Мавну со стула и привлёк к себе. Зарылся лицом в её волосы, а вторую руку положил ей на спину. От него веяло прохладой, запахами росы и мха – успокаивающе, ненавязчиво и приятно.

– Может, просто посидим на лавочке? У пруда. Тебе же там нравится. Согласна?

Мавна кивнула и выдохнула.

– Давай.

Позади дома прямо на участке был пруд: место тут топкое, и вода сама задерживалась в ямах, лишь чуть копни. Сейчас поверхность пруда затягивали пожелтевшие кувшинки и бурые листья, сорванные ветром с осин и дубов. Мавна села на лавочку и спрятала озябшие пальцы под длинными рукавами. Варде присел рядом и, спросив разрешения, приобнял её за плечи. Мавна прижалась к его боку.

– Мне тут ролик попался, – выдохнула она. – Вроде ерунда какая-то, а вроде… Когда больше не во что верить, начинаешь тянуться к любой чуши.

– Что за ролик? – спросил Варде настороженно.

Мавна задумчиво помолчала, ковыряя дырку на джинсах, которая осталась после падения. Надо бы поставить красивую цветную заплатку, не выкидывать же.

В тот вечер, как только Илар ушёл к себе, она клацнула по иконке нового видео. Бодрым голосом парень-блогер рассказывал о нескольких детях, пропавших за последние годы в Среднем Уделе – никого из них так и не нашли. Когда на экране появилась фотография объявления о пропаже Лекеша, у Мавны по спине пробежали мурашки.

– Там парень выдвинул теорию, что у нас в Уделе могут действовать секты или преступные группировки, – тихо сказал она, глядя на рябящуюся от ветра поверхность пруда. – Кто-то похищает детей со своими целями. От шести до десяти лет.

Варде фыркнул.