Глава 6

Клиника в областном центре? Интересное предложение, сулящее очень неплохие перспективы.

Я вспомнил, как строилась моя врачебная карьера в Москве, в моей прошлой жизни. Медицинский университет я закончил с красным дипломом и легко поступил в ординатуру по терапии. Это решение было обусловлено возможностью потом получить любую специализацию, окончив специальные курсы.

Вообще система образования в медицине выглядит так: при поступлении в университет ты выбираешь направление: лечебное дело (для лечения взрослых пациентов), педиатрия (для лечения детей), спортивная медицина или клиническая психология. Последние два направления есть далеко не везде, и на них набирают максимум человек по тридцать.

Далее ты шесть лет учишься в университете, и получаешь диплом о высшем образовании. Затем есть выбор – или идти работать в поликлинику, взрослую или детскую соответственно, участковым терапевтом или педиатром. Или же поступать в ординатуру, и выучиться на узкого специалиста. После ординатуры спектр возможностей увеличивается: можно идти в стационар, в поликлинику узким специалистом и так далее. Некоторые после ординатуры идут дальше учиться, поступая уже в аспирантуру, чтобы иметь возможность писать научные работы и продвигаться в науке.

Я всегда был сторонником именно лечения людей, и поступал в университет с наивными школьными мечтами из разряда «придумать лекарство от рака и вылечить всех». Реальность оказалась более сурова, Москва сильно закалила мой характер, научив рассчитывать только на себя. Вскоре меня подхватила волна погони за славой и признанием, и, устроившись после университета и ординатуры в хорошую престижную клинику, я легко пошагал по карьерной лестнице. Терапевт, заведующий терапией, заведующий поликлиникой, и, наконец, заместитель главного врача. И это к тридцати годам. Меня привлекали большие деньги, влекла слава и признание.

И сейчас я могу повторить весь этот путь. Уже другой я, могу снова уехать из маленького городка, построить карьеру, получить признание. Только вот… Сейчас мои взгляды на жизнь кардинально поменялись. Я хочу восстановить медицину в родном городе, где я вырос. Хочу помогать людям, которые действительно в этом нуждаются. А потому такие предложения не для меня.

– Спасибо за предложение, но я вынужден отказаться. Мне нравится этот город, и я хочу работать здесь, – решительно произнёс я.

Губернатор и министр обменялись многозначительными недоумевающими взглядами.

– Михаил Алексеевич, может быть вы всё-таки подумаете? Такие предложения каждый день не поступают, – недоуменно проговорил губернатор.

– Я уже всё обдумал и решил для себя, – ответил я, – мне нравится здесь работать. И здесь я на своем месте.

– Во всеми забытом маленьком городишке с одной единственной больницей на весь город? Я понимаю, что городок вполне достойный, но здесь же некуда расти! – возмущенно проговорил губернатор. – Вас здесь не ждёт никаких перспектив!

– Меня здесь ждёт моя любимая работа и люди, которые во мне нуждаются, – спокойно ответил я. – Если это всё, разрешите идти? Меня пациент ждёт.

Министр и губернатор почти синхронно кивнули, и я покинул кабинет. От чего-то у меня была стойкая уверенность, что это правильное решение.

– Михаил Алексеевич, подождите пожалуйста! – догнал меня главный врач Сергей Георгиевич. – Спасибо вам!

– За что? – с интересом уточнил я.

– За то, что остались. Я бы очень не хотел потерять такого квалифицированного и хорошего специалиста, – ответил главный врач, протягивая мне руку для рукопожатия.

Я с улыбкой пожал его руку, и довольный главный врач скрылся в своем кабинете. Оттуда раздались возмущенные крики губернатора: «Да он в свое уме от такого отказываться?!». А я пошёл назад – в поликлинику.

Николай ждал меня в кабинете, Светлана уже ушла домой, поэтому можно было не скрываться.

– Ну, как всё прошло? – поинтересовался он, что-то заполняя в компьютере.

– Предложили должность в областной больнице. Но я отказался, – ответил я, устало присаживаясь на место своей медсестры.

– Отказался? Почему? – удивленно поинтересовался мой клон, отрываясь от своих дел.

– Потому что мне нравится здесь, – пожал я плечами, – и я не хочу бросать этот город на произвол судьбы. А что?

– Можно было бы и со мной посоветоваться, – пробурчал Николай.

– Зачем мне советоваться с самим собой? Я думал, мы одинаково смотрим на это. Ты же мой клон! – удивился я.

Что ещё за новости?

– Я тоже думал, что мы смотрим на вещи одинаково. И я бы согласился бросить эту дыру и переехать в нормальный город, – ответил Коля.

Раньше я такого за ним не наблюдал. Я был уверен, что клон полностью повторяет все мои желания и стремления. И поводов сомневаться раньше у меня тоже не возникало.

– В любом случае, мы договаривались, что решения все принимаю я. Поэтому этот разговор не имеет смысла. Лучше давай соединяться, – закрыл я тему.

Николай сделал недовольное лицо, но послушно соединился со мной. Даже про пациента ничего не рассказал! Ладно, надеюсь, он заполнил всё в электронной медицинской системе.

Я открыл нужного пациента, и начал просматривать данные медицинских обследований. Так, причину анемии у пациента до сих пор не выявили. Впрочем, это понятно, прошло ведь совсем мало времени. Тем более терапевты из стационара уже ушли домой, сейчас время дежурных врачей. А сегодня дежурю как раз я, поэтому могу спокойно идти и дальше заниматься этим пациентом.

Я направился в стационар. Сегодня у меня было ночное дежурство – с пяти вечера до восьми утра. Дежурства проходили абсолютно по-разному, иногда можно было спокойно поспать в ординаторской, а иногда всю ночь приходилось бегать по пациентам. В обязанности дежурного терапевта по стационару входил вечерний обход пациентов, контроль за тяжелыми пациентами и прием поступивших в приемное отделение. Кроме терапевта в стационаре дежурил ещё хирург, а остальных врачей при необходимости вызывали из дома, так как не было возможности и кадров организовать нормальное дежурство.

Утром приходили терапевты стационара и сменяли дежурных. Основные назначения пациентам делали уже они, но поступившим ночью кое-какие назначения могли сделать и дежурные терапевты.

Работать в стационаре мне всегда нравилось. Здесь была какая-то своя уникальная атмосфера и непередаваемая романтика. Конечно, иногда было тяжело после бессонной ночи снова отправляться на прием, но мне не привыкать.

Возле ординаторской меня поймала Настя, которая по какому-то стечению обстоятельств снова дежурила в терапии. Снова настигла меня рыжая средневековая ведьма.

– Ты отсюда вообще не уходишь? – усмехнулся я.

– Да на больничном две медсестры, вот и ставят дополнительные смены. Уже буквально живу на работе! – возмущенно ответила девушка, а затем резко сменила тон. – А вы сегодня тоже дежурите?

– Ага, в ночь, – кивнул я.

– Ой, если всё будет спокойно, можем чаю попить! – расплылась в улыбке девушка. – Я печенье вкусное принесла, как знала!

– Посмотрим, – кивнул я. – В любом случае сейчас надо заняться одним пациентом. Зуев поступал сегодня с анемией?

– Да, недавно совсем, – кивнула девушка, – сделать с ним ещё ничего не успели, ну только предварительные назначения дала Татьяна Тимуровна, но анализы никакие ещё не назначали.

– Так, нужно определить причину анемии. Давай-ка к нему хирурга, кровь общий анализ и биохимический, обязательно с железом и ферритином, из дома эндоскописта пригласи, фиброгастродуоденоскопию сделаем, – начал перечислять я необходимые мероприятия.

Нужно посмотреть желудок с помощью ФГДС, поскольку часто так резко анемия развивается из-за желудочно-кишечного кровотечения.

– Так эндоскопист – Юрий Владимирович дома уже… – начала было Настя, но, поймав мой взгляд, тут же кивнула. – Всё сделаю.

Я направился к пациенту. Он уже пришёл в себя, видимо ему прокапали эритроцитарную взвесь. Вскоре подошёл и дежурный хирург, Артур Михайлович.

– Звягин, если ты меня сегодня собрался по каждому поводу дергать, то я с тобой больше на дежурство не выйду, – лениво проговорил он, – у меня и в хирургии дел навалом.

– Сериал новый скачали? – с деланным сочувствием в голосе спросил я.

Артур Михайлович был лучшим другом нашего невролога Антона Эдуардовича, и очень посредственным хирургом. Работать он категорически не любил, всю возможную работу скидывал на медсестер. В жизни у него было две слабости. Одна – женщины, на почве которых они частенько ссорились с неврологом. Его второй огромной слабостью была любовь к зарубежным сериалам, которую никто с ним не разделял. Он был холост, и часто шутил, что его будущей жене сначала будет нужно сдать тест по сериалу «Ведьмак», чтобы он определил, подходит ли она ему.

– Да ну тебя, – махнул он рукой, – рассказывай, что тут с пациентом?

Я коротко обрисовал ситуацию, и хирург нехотя принялся осматривать пациента.

– По моей части ничего нет, – заключил он, закончив осматривать прямую кишку пациента, – мог и сам ему ректальное исследование провести.

Пациент Зуев, только что переживший не самую приятную процедуру, посмотрел на него с недоумением. Обычно врачи не обсуждают при пациенте таких деталей. Но такой уж у нашего хирурга был характер.

– Спасибо, – ответил я хирургу, а затем отошел с ним к двери палаты и шепотом добавил не без доли сарказма: – Лучше, чем у тебя, у меня бы не получилось.

Недовольный хирург не нашелся что ответить и ушёл к себе, а я принялся дальше разбираться с пациентом. Вскоре прибыл эндоскопист, и было выполнено ФГДС.

– Второй раз меня из дома дергаешь, и второй раз не зря, – проговорил Юрий Владимирович, протягивая мне заключение, – образование желудка. Скорее всего, злокачественное, но тут без гистологического заключения сказать не могу. Завтра будет готово.

– Хорошо, – кивнул я, рассматривая заключение.

При выявлении любого образования, обязательно выполняли его гистологическое исследование. Рассматривали в микроскоп на наличие злокачественных клеток. После этого уже давали окончательное заключение, злокачественно ли образование, и исходя из этого выбирали тактику лечения. В нашем городе онколога не было, поэтому при подозрении на подобный диагноз пациенты отправлялись в районный центр к онкологу, который затем отправлял их в онкологический стационар.

Задачей участкового терапевта в таком случае была постановка пациента на учёт, контроль за его состоянием, заказ необходимых препаратов и, при необходимости, оформление инвалидности. Судя по имеющемуся у меня заключению, эту онкологию мы поймали довольно рано, имелся шанс введение в стойкую ремиссию. Осталось самое сложное – сообщить диагноз пациенту.