И это не было ложью. На младших курсах я рассматривал вариант хирургии как основной специальности. Как и почти все молодые люди, поступающие в медицинский университет. И в научное общество я ходил довольно долго, принимая участие в самых разных типах операций. Я умел работать лапароскопом, который считал одним из лучших изобретений в хирургии. Ведь благодаря нему больше не требовалась вскрывать весь живот, и можно было проводить некоторые операции с тремя минимальными разрезами. Хирургия меня по-своему завораживала, но в итоге я склонился к терапии. Хотя азы не забыл. Так что проблем сейчас быть не должно. Тем более операция будет лапароскопическая, малоинвазивная. И Артур Михайлович всё-таки какой-никакой, а хирург.

– Ладно, – колеблясь, наконец кивнул хирург, – но для чистой совести я сам попробую набрать Виталия Семёновича.

Тот ожидаемо оказался недоступен, и мы направились в хирургию. Я забежал в ординаторскую терапии за своим хирургическим костюмом. Терапевтам было необязательно их носить, достаточно только белого халата. Но я всё равно на всякий случай брал его с собой на дежурства, и, как выяснилось, не зря.

Моего отца уже подготовили к операции. В операционной над ним суетился Фёдор Константинович, наш анестезиолог-реаниматолог. Он был немногословным и мало общался с коллегами, но работу свою выполнял качественно и хорошо. Я всегда испытывал к нему уважение, анестезиолог был доступен для любых ситуаций двадцать четыре часа в сутки, и прекрасно справлялся, будучи единственным специалистом данного профиля в нашей больнице. Начальство уже три месяца обещало найти второго специалиста, но пока так никого и не нашли.

Мы с хирургом обработали руки, облачились в одноразовые халаты и маски,и подошли к операционному столу. Артур Михайлович продолжал заметно нервничать, изредка бросая на меня взгляд полный беспомощности.

– Приступим? – спросил я, подбадривающе улыбаясь ему под одноразовой медицинской маской.

Тот кивнул, сделал пару вдохов и приступил к операции. Я стоял на подхвате, выполняя все необходимые действия ещё до того, как Артур Михайлович об этом попросит.

Хирург держался довольно уверено, правильно выполняя все манипуляции. Правда, под самый конец он всё-таки умудрился ошибиться, чуть не забыв коагулировать один сосуд. То есть не прижёг его специальным электродом для остановки кровотечения. Но я тихо его об этом предупредил, и опасность внутреннего кровотечения миновала.

– Всё. Операция прошла успешно, – проговорил Артур Михайлович, закончив накладывать последний шов. Я быстро завершил необходимые манипуляции, обработал швы и пошёл вслед за хирургом в ординаторскую.

Артур Михайлович устало опустился на диван, стараясь прийти в себя.

– Всё прошло хорошо, – проговорил я, присаживаясь рядом.

– Ага, чуть не запорол всё… Михаил, можешь об этом никому не рассказывать? – попросил хирург.

– Я и не собирался. Вам нужно быть увереннее в себе, хирургия не терпит слабости в характере, – спокойно ответил я.

– Да я понимаю, – кивнул Артур Михайлович. – Проклятье, я ведь даже и не собирался быть хирургом.

Я заинтересованно на него посмотрел. Тот поймал мой взгляд и вздохнул.

– Я вообще собирался поступить в военно-космическую академию. Знаешь, с детства был заворожен космосом! Но в моей семье все мужчины – врачи, поэтому отец даже не позволил мне подать документы куда-либо, кроме медицинского. Затем пристроил в ординатуру по хирургии, и вот я здесь.

– Ну, военным и космонавтом быть практически так же сложно, как врачом хирургом, – улыбнулся я. – Во всех случаях требуется серьёзная выдержка.

– Не моё это… – Артур Михайлович снова вздохнул и добавил, – забудь о чём я говорил. Просто накатило что-то.

– Иногда полезно выговориться, – ответил я.

Артур Михайлович молча кивнул, и на том мы разошлись. Я направился к себе в терапию. Настя не дождалась моего возвращения, заснув прямо на диванчике. Я быстро перекусил и тоже отправился спать, вынужденно выбрав для этого стул.

Оставшаяся ночь прошла без происшествий. Утром я успел растолкать Настю до того, как в отделение начала приходить утренняя смена.

– Я вчера уснула? – разочарованно спросила медсестра.

– Да, решил тебя не будить. Больше экстренных больных не было, в отделении тоже всё было спокойно, – ответил я, – но лучше бы чтобы тебя во врачебной ординаторской никто не увидел. Решат, что мы тут совсем не работали.

– Хорошо, – смущенно кивнула девушка, – как раз время раздавать утренние препараты и измерять давление.

С этими словами Настя быстро выпорхнула из ординаторской. Через минут десять пришла на мою смену Татьяна Тимуровна, и я со спокойной душой отправился на приём.

Сегодня с утра у меня тоже был приём в поликлинике. Несмотря на неудобное спальное место и довольно насыщенную ночь в стационаре, я более-менее выспался, и чувствовал себя довольно-таки бодрым.

– Доброе утро! – поприветствовала меня Светлана, – как прошло дежурство?

– Да неплохо в целом. В час пик только завал был, а потом за всю ночь – один экстренный пациент, и тот хирургический.

– А что с ним было? – поинтересовалась медсестра.

– Острый холецистит. Хирург экстренно прооперировал, сейчас пациент стабилен, – ответил я, открывая список пациентов.

– Так там же Артур Михайлович был? Неужели он оперировал? – поразилась Света.

На секунду я даже забыл, что хотел сделать, от удивления. Светлана никогда не отличалась любовью к сплетням, и в принципе никаких личностных оценок врачей от неё я никогда не слышал.

– Да. Конечно, он оперировал. Он же хирург, – пожал я плечами. Затем заметил, что Света хочет ещё что-то сказать, поэтому добавил: – Давай начинать приём.

Медсестра кивнула и кинулась звать первого пациента. Да уж, оказывается про Артура Михайловича по всей поликлинике ходят слухи. Но я свое слово буду держать, о моем ассистировании в операции никто не узнает.

Прием проходил довольно спокойно. Вернулась на повторный прием сельская женщина с проблемами в спине, радостно поблагодарив за лечение. Потом заглянул Жабин, поблагодарил за полученную инвалидность. Оказывается, документы уже рассмотрели в бюро медико-социальной экспертизы и присвоили ему вторую группу инвалидности. Жабин на это и рассчитывал, со второй группой он мог устроиться на работу, получая при этом выплаты за инвалидность.

Под конец приёма в моём кабинете появился уже знакомый мне полицейский с двумя мужчинами в наручниках.

– Добрый день, вот и снова пересеклись, – поприветствовал меня Данила.

Светлана удивленно взглянула на меня, но ничего не сказала.

Ну молодец, не мог как-то по-другому поздороваться!

– Добрый день. Освидетельствование? – уточнил я.

При необходимости поместить человека в изолятор временного содержания, полицейские были обязаны привести к его в поликлинику к терапевту. Терапевт осматривал заключенного, и выдавал документ о разрешении содержания в изоляторе. Многие терапевты очень условно подходили к этой задаче, но иногда это было чревато проблемами. Так, однажды врач допустила пациента для содержания в изоляторе, а тот скончался в нём от инфаркта. Того терапевта ждало долгое судебное разбирательство и реальная статья.

– Двое у вас? – спросил я Данилу, который был очень занят рассматриванием моей медсестры.

– Двое тут, ещё один внизу с охраной. Тот буйный, белочку словил. Его тоже осмотреть, и в соседний город в психиатрическую больницу отправить.

– Если там есть данные за острый психоз, – строго ответил я, а затем обратился к Светлане, – вызови, пожалуйста к нему нарколога, а я пока займусь освидетельствованием.

Та кивнула и, провожаемая взглядом полицейского, поспешила скрыться за дверью.

– Присаживайтесь, – кивнул я на стул, располагая первого мужчину. Быстро провёл все необходимые манипуляции и кивнул, – сейчас напишу допуск.

– Вот радость-то, – пробурчал тот, поднимаясь с места, – меня допустили до заключения под стражу! Пойду отпраздную.

– Ты уже на детской площадке отпраздновал, – одёрнул его Данила, – не возмущайся тут.

Я принялся за осмотр второго мужчины. Измеряя ему пульс, сразу обратил внимание на нерегулярность сердечных ритмов. Обычно сердце должно биться с определенной периодичностью и частотой. Здесь же явно проскакивала какая-то аритмия.

– Этого на ЭКГ надо, – проговорил я, поворачиваюсь к компьютеру за направлением.

– Эй, а без этого никак? Мне же и второго тогда на ЭКГ тащить, здесь же его не оставишь! – возмутился полицейский.

– Здесь проблема с сердечным ритмом. Я должен провести инструментальное обследование для выяснения причины, – строго ответил я, – вот направление, тридцать шестой кабинет.

Полицейский вздохнул и повел свою компанию на ЭКГ. Я же поспешил вниз, где в кабинете экстренной помощи должен был находиться тот самый буйный пациент.

Интересно, его уже осмотрел нарколог?

В кабинете не было ни нарколога, ни других полицейских. Только испуганная Света, забившаяся в угол, и мужчина, размахивающий руками в подобии какого-то африканского танца племени.

– Светлана, что происходит? – удивился я.

Мужчина внезапно решил запеть «Очи черные, очи страстные…» и медсестре пришлось почти кричать в ответ:

– Нарколог сказала позже подойдет! Я спустилась, а полицейские, что с ним были, покурить вышли. И меня с ним одну оставили, – чуть не плача, сказала она.

– Да что ты мне не позвонила, или не позвала кого-нибудь! – рассердился я. – Иди на улицу ищи полицейских.

– Х-хорошо, – кивнула та, и быстро прошмыгнула в коридор.

Я решил не тратить времени даром, и приступил к осмотру пациента. Хотя тут и так ясно, что диагноз полицейского подтвердился. Но всё должно быть по правилам.

Мужчина вдруг резко развернулся, схватил лежащие на столе ножницы, и сделал на меня резкий выпад. Я увернулся, и тот упал на пол. Но с неожиданной ловкостью тут же поднялся и снова попытался меня ударить.

В этот момент меня затрясло. Но отнюдь не от страха. По телу пробежала волна судорог и через мгновение появился Николай, которого, между прочим, никто не звал.

– Ты чего не зовёшь? Давай с двух сторон его зажмем и привяжем! – крикнул тот.

Мужчина от данной картины выронил ножницы и сел на пол, схватившись за голову.

– Раздвоился, раздвоился, – забубнил он.

Мы с Николаем без особых усилий привязали его к каталке, затем я возмущенно повернулся к своему клону.

– Ты чего выскакиваешь, когда тебя не звали? – сердито спросил я.

– Так помощь моя нужна была! Ты бы один не справился! – начал оправдываться клон.

– Ещё как справился бы, мы же курс бойца проходили в лаборатории. А если бы кто вошёл, и тебя увидел? Полезай назад, потом с тобой поговорю.

Николай пожал плечами, всем своим видом показывая непонимание своей вины, и соединился со мной обратно. И всё на глазах у этого мужчины!

Спустя пару минут появились полицейские, а затем и нарколог.

– Тут врач раздвоился! – заорал бедолага, привязанный к каталке. Не удивлюсь, если от увиденного он резко протрезвел.

– Ага, пить меньше надо, тогда и раздваиваться никто не будет, – отмахнулся полицейский, а затем обратился к наркологу, – оформите?

– Конечно, острый психоз, очевидно на фоне отмены алкоголя после длительного запоя, – кивнула та, – сейчас проведу осмотр и отдам нужные бумаги.

– Только его на скорой везти надо, – уточнил полицейский, – мы на своей его в другой город не повезём.

– Я уже позвонила на станцию скорой помощи, машину они нам дадут, – кивнула нарколог.

– В следующий раз прошу вас курить после того, как пройдет освидетельствование. Или брать пациента с собой, – вмешался я в их разговор, строго глядя на полицейских. Те уныло кивнули, не найдясь с ответом.

Я отдал наркологу свой осмотр и с чистой совестью пошёл к себе в кабинет.

В кабинете меня уже ждали Данила, двое заключенных, и Светлана. Весёлая компания.