– Приходится, всё равно я тут сверху живу, – пожал я плечами, – завал у вас?

– Как с цепи все сорвались, вызывать на ночь глядя, – кивнула фельдшер, ловко подскочив к пациенту, – что тут у нас?

– Женщина, я вас люмблю, – внезапно промямлил горе-любовник с разбитой головой и потянулся к Нине Васильевне.

– Э нет, милок, это ты водку любишь, – ловко увернулась та, осматривая наложенную мной повязку, – черепно-мозговая?

– Да, бутылкой по голове. Промыл, повязку наложил, но кровь естественно не останавливается, – кивнул я.

– Швы наложим. Только спустить помоги его, а то сейчас и лапать меня тут начнёт. А я уже стара для таких ухаживаний, – усмехнулась Нина Васильевна, а затем обратилась к полицейским, – завтра подойдете за нужной документацией.

Те кивнули, продолжая составлять протокол. Я подхватил шатающегося мужчину и транспортировал его до скорой.

– А Гришу возьмем с собой? – раздался протестующий голос пьяницы в уже закрывающейся машине. Я усмехнулся и вернулся назад к полицейскому. Тот как раз закончил заполнять свои бумаги.

– Вот здесь подпишитесь пожалуйста, – протянул он мне протокол, – и спасибо вам за помощь. Без вас тут уже труп мог быть у нас. Гриша бы такому точно не обрадовался.

– Без проблем, – кивнул я, – а вы караулить его будете?

– Да его уже Данила в соседнем дворе нашёл, сейчас в вытрезвитель оформим, а завтра уже разбираться будем, – ответил тот, – бурное дежурство выдалось у нас сегодня. Хотя других и не бывает.

Я попрощался с полицейскими и поднялся к себе домой. Дымок как ни в чем не бывало спокойно дрых на моем маленьком раскладном диване в комнате. Проныра маленький!

Я принял душ ещё раз. После всех ароматов в той квартире это было просто необходимо. А затем отправился спать.

Утро началось с самого лучшего будильника – топания маленькими черными лапами мне по лицу. Такое пробуждение было уже традиционным, Дымок всегда предпочитал завтракать в шесть утра, неважно будний день или выходной. Лучше всяких будильников!

Я покормил его завтраком, переоделся и направился на утреннюю пробежку. Погода была уже по-осеннему холодной, дул сильный ветер, а выдвигающиеся на работу люди, подрагивая, кутались в длинные шарфы. Пробежал обычный маршрут, вернулся, душ, завтрак – и на работу.

Сегодня рабочий день у меня начался с приёма пациентов. Вообще график был очень плавающий, прием мог стоять и с восьми утра, и с двух часов дня. Мне всегда больше нравились утренние приемы, когда после этого с чистой совестью можно было отправляться на домашние адреса.

– Доброе утро, Михаил Алексеевич! – как всегда бодро поприветствовала меня Света, – я списки нетранспортабельных пациентов закончила, уже отнесла заведующей.

– Отлично, молодец. Сейчас переоденусь и можно начинать приём, – кивнул я и полез в шкаф за халатом.

– Ой, там в очереди Жабин стоит, хочет спросить готова ли его инвалидность, – проговорила Света.

Я тяжело вздохнул. Документы он принес вчера во второй половине дня. И я несколько раз ему разъяснял, что весь процесс займёт как минимум несколько дней, а то и недель. Зависит от нагруженности бюро медико-социальной экспертизы в данный момент. Это специальная группа людей, рассматривающая документы на инвалидность и принимающая решение о присвоении группы пациенту. Но всё без толку, Жабин всё равно считал своим долгом напоминать мне об этом, даже когда ещё не собрал все обследования.

– Пусть заходит, – кивнул я, присаживаясь за рабочий стол.

– Доктор, я вчера всё вашей медсестре передал, она вам отдала? – без приветствия произнес грузный мужчина в потертом пиджаке, зачем-то подозрительно оглядываясь на мою медсестру.

Как будто она себе документы оставить решила!

– Всё передали, сегодня отправлю форму инвалидности в бюро. Они с вами свяжутся, – кивнул я, не вступая в ненужные споры.

– А я решил вот спросить. А то вдруг она забыла, – он кивнул на мою медсестру.

Света испуганно сжалась под его взглядом и зачем-то начала копаться в журналах.

– Моя медсестра с вами на брудершафт не пила, так что обращайтесь к ней уважительно, – сурово поставил я пациента на место, – и документы уже оформлены. Теперь ждите решения экспертизы.

– Вы уж поскорее! Лекарства дорогие, покупать никаких денег не хватит, – пробурчал пациент и скрылся за дверью.

Ещё одно заблуждение. Льготные бесплатные лекарства от сахарного диабета пациенты получали и без оформления инвалидности. Составлялись специальные заявки, и я твердо знал, что на Жабина она была составлена. Такое упорство и желание поскорее получить группу инвалидности было связано, скорее всего, с желанием уволиться с работы и получать ежемесячную пенсию. Правда, прожить на неё очень тяжело, такие выплаты смехотворны. Большинство людей всё равно продолжают работать там, где наличие группы инвалидности не влияет на трудоустройство.

– Зови дальше, – попросил я Свету и открыл список пациентов, записанных на сегодня, в электронной медицинской системе.

– Доброе утро, Михаил Алексеевич, – грустно произнесла вошедшая в кабинет молодая женщина, – у меня беда.

– Доброе. Слушаю вас, – повернулся я к ней.

– Сердце стало болеть. Не думала, что в тридцать лет буду болями в сердце мучиться! – вздохнула та, присаживаясь на стул для пациентов.

– Какой именно характер болей? – уточнил я, быстро просматривая её карту. Быстро, потому что женщина не появлялась в больнице уже пять лет, да и те записи были от гинекологов с ведением беременности и родов. Другими словами, читать там было нечего.

– Ноет в груди слева. А там же сердце! Корвалол у бабушки своей взяла, он помогает. А на следующий вечер опять…– ответила пациентка с какой-то обреченностью в голосе.

Корвалол. Любимое средство от всего на свете у пожилых пациентов. На деле – успокаивающий препарат на основе фенобарбитала. Вызывающий, кстати, привыкание. А если он ей помогает…

– Ещё что-то беспокоит? – начал я задавать уточняющие вопросы.

Выяснил, что симптомов никаких больше нет. Зато есть проблемы на работе, чувство апатии и грусти и прочий букет обыкновенного тревожного расстройства.

– Анализы и электрокардиограмму мы на всякий случай сделаем, – подытожил я, кивая медсестре, чтобы выдала необходимые направления, – но судя по всему у вас обыкновенное тревожное расстройство.

– А от этого может болеть сердце? – удивилась женщина.

– От этого может болеть что угодно. Строго говоря, у вас болит не сердце, это межреберная невралгия. Один из симптомов маскированной депрессии.

И такая нетипичная комбинация действительно часто встречается на практике.

– Но ведь мне корвалол помогает, – недоверчиво проговорила пациентка.

– Он помогает, так как обладает седативным эффектом. Но принимать его на постоянной основе не стоит. Лучше мы заменим его на другой препарат, более подходящий в вашем случае. Но анализы конечно сдадим, перестраховаться никогда не помешает, – ответил я, расписывая ей схему лечения.

Женщина пару раз недоверчиво кивнула и покинула кабинет. Что ж, через несколько дней придёт на повторный приём и сама во всем убедиться. Я подобрал ей легкое успокоительное, не вызывающее привыкание. Попробуем справиться своими силами, а если что – посоветую обратиться к хорошему психологу или психотерапевту.

Оставшийся прием прошёл без каких-либо запоминающихся случаев, обычные острые вирусные заболевания, артериальные гипертензии, парочка гастритов. Стандартный набор любого врача-терапевта.

Я закончил приём и позвонил в регистратуру, узнать количество вызовов на сегодня.

– Михаил Алексеевич, у вас сегодня Ландышевка, – услышал я в трубке самые нежелательные для себя слова.

Ландышевка – одно из сёл на моем участке, расположенное в часе езды в одну сторону. Конечно, там был свой фельдшер, но по правилам любые сложные случаи она должна была передать в поликлинику, для вызова врача.

– Только один вызов? – уточнил я в телефон.

– Нет, ещё Строковка и Красная Звезда. А ещё одна из ваших коллег на больничный ушла сегодня, поэтому городские адреса тоже есть, восемь штук, – обрадовала меня медицинский регистратор.

Значит три адреса в села, причем в разные стороны от города, и восемь городских. Так и до ночи прокататься можно!

– Понял, спускаюсь, – коротко ответил я. Придётся второй день подряд эксплуатировать моего протеже. Ну, самого себя то есть.

– Света, можешь, пожалуйста, отнести карточку Жабина нашей заведующей по инвалидностям? – попросил я свою медсестру.

– Конечно, сейчас, – с готовностью кивнула та, скрываясь за дверью.

Я привычно запер дверь и призвал Николая.

– Каков план? – сразу же спросил мой клон.

– На тебе городские адреса. Я просмотрел, в основном это адреса с температурой, лечение ты знаешь. Если что – звони мне.

– Я знаю всё то же, что и ты, – усмехнулся Николай, – так что проблем не будет.

– Пойдешь первым в гараж и поедешь с Константином. Водитель как раз сейчас свободен должен быть. А я через пятнадцать минут с Владимиром, сельским водителем, на остальные выкачу. Только незаметно.

– Да Костя ни с кем там не общается почти, это не проблема, – кивнул Николай. Я достал из шкафа второй чемоданчик с инструментами, хранившийся у меня про запас, и вручил ему. Фонендоскоп, тонометр, деревянные шпатели и прочие необходимые атрибуты врача терапевта.

– Мазки брать? – уточнил Коля.

– На грипп и на коронавирус, всё как положено, – кивнул я, – тут всё есть. В лабораторию потом я сам оформлю.

Николай кивнул и поспешил на адреса. Выждав минут пятнадцать, я позвонил Владимиру, и мы поехали объезжать сёла.

– На рыбалке вчера был, двух щук поймал, огромных! Уху сварили, одну заморозили, очень удачное место, – вещал водитель про свои житейские дела.

Я слушал вполуха и усиленно кивал, одновременно читая в интернете найденную статью про современные подходы к диагностике и лечению сухого кашля. Чтение затянуло меня, и дорога прошла незаметно. Я вообще придерживался мнения, что врач должен учиться всю жизнь. Новые препараты, оборудование и открытия в медицине появляются почти каждый день. И за этим потоком нужно поспевать. Знания теряют актуальность, а помогать людям надо, следуя современным подходам.

Два вызова я обслужил очень быстро, потратив больше времени на дорогу. В такие моменты даже жалею, что в результате эксперимента не получил какую-нибудь способность к телепортации. Столько времени бы экономил!

Третьим в списке был вызов к лежачей после инсульта пациентке семидесяти пяти лет. Проживала она вдвоем с мужем, дети давно уехали в большой город, а родители остались в деревне. Справлялись домашним хозяйством, огородом, и в принципе всё у них шло хорошо. Но несколько месяцев назад у женщины случился инсульт, из-за которого парализовало всю правую сторону. Все заботы по дому и забота о жене легли на плечи её супруга, но вследствие возраста, тот тоже с трудом справлялся с задачами.

Я часто бывал у них, сетуя на отсутствие в нашем городе хорошо отработанной системы реабилитации. В более крупных городах открывали целые отделения реабилитации в стационарах, а у нас максимум – можно в поликлинику на электрофорез и массаж походить. Из деревни особо не находишься, а уж таким пациентам тем более.

– Пролежни у неё образовались. Чай переворачиваю её мало, иль ухаживаю плохо, – объяснял пожилой мужчина, провожая меня в комнату к супруге.

– Пролежни часто образуются у лежачих больных, ваш уход тут не при чем, – успокоил я его, осматривая пациентку, – и заметили вы вовремя. Сейчас напишу чем обрабатывать. Невролог вам оформил программу реабилитации?