Вместе с тем истории эти во многом универсальны. В любой вы непременно найдёте отражения себя. Возможно, проведёте аналогии с собственной жизнью, когда осознаете причинно-следственные связи поступков наших героев и принимаемых ими решений с теми обстоятельствами, в которые их окунула судьба. И, может быть, поймёте, чего же на самом деле хотите вы сами.

В чём выражается успех именно для вас?

Хотите стать миллиардером, повести за собой толпы фанатов и обзавестись персональной звездой на Аллее славы в Голливуде? С детства мечтаете вершить судьбы народов, собирать стадионы или создать маленькое чёрное платье? Вполне возможно, что вам не хватило внимания одного из родителей (или его было с избытком), а признание другого необходимо как воздух.

Гипотеза, которую мы выдвигаем в книге, и доказательства, которые приводим, ярко показывают, что за блестящим фантиком успеха скрываются годы реального безумия, отчаяния, страха и удушающего одиночества.

Чем дальше мы погружались в исследование, тем ярче звучала во мне мечта:

если хотя бы один читатель поймёт, насколько решающую роль любовь и забота играют в благополучии каждого человека, и применит это понимание к своим близким – в мире станет на одного счастливого позврослевшего ребёнка больше.

Конечно, наша книга не сможет решить все ваши проблемы. Но, возможно, узнав об истинных желаниях и переживаниях наших героев, скрытых за публичными достижениями, вы поймёте, почему безумный успех так и не случился именно с вами. Может статься, вы в одном шаге от цели, а может… вам не стоит продолжать гнаться за ней. Дабы не войти в высшую лигу успешных безумцев.

Учтите: не исключено, что, закрыв книгу, вы воскликнете: «Слава Вс-вышнему, я не Илон Маск! Похоже, я уже успешен, в меру талантлив, и, главное, относительно здоров психически». Прочтение опасно тем, что вы можете не обнаружить у себя всех трёх ингредиентов баснословного успеха и… нечаянно стать довольным своей жизнью.

Формула успеха
Гипотеза

Каждый сотый человек имеет психическое расстройство в явно выраженной форме – утверждает современная статистика. Но не каждый талантлив, богат, успешен и известен на весь мир. В то же время миллионы людей обладают талантами, но стать всемирно известными гениями им не суждено.

На первый взгляд очевидно, что прямой связи между гением и безумием попросту нет. Однако во все времена находились люди, упорно пытающиеся её разглядеть.

Высказывание: «Не бывает великого ума без примеси безумства», – приписывают ещё Аристотелю. Швейцарский медик эпохи Возрождения Феликс Платер отмечал, что люди, которые отличались талантами в разных искусствах, были помешанными. Его поражали странные неприличные поступки таких людей и их нелепая страсть к… похвалам.

Проблема взаимосвязи гениальности и безумия всегда будоражила умы учёных и обывателей всего мира. Именно безумием часто объясняется бешеная работоспособность, идейность, талант, упорство, нестандартность видения. Издавна в представлении людей гениальность идёт рука об руку с психопатологией. В средние века граница между гениальностью и душевной болезнью вовсе размывалась, эти явления были почти тождественны. Психически больных, равно как и мыслящих сильно за рамками пуританской морали, считали заколдованными, одержимыми дьяволом; в то время как душевнобольных, остающихся внутри системы, – например страдающих религиозным бредом, – с энтузиазмом причисляли к святым.

Только гораздо позднее людей с незаурядными способностями, посмертно достигших всемирной славы, стали называть гениями. Печально известный Джордано Бруно – яркий тому пример.

В 1863 году свет увидела книга итальянского психиатра и криминалиста Чезаре Ломброзо «Гениальность и помешательство». Автор пытался доказать, что гениальное творчество – следствие скрытой эпилепсии, которая проявляется приступами творческого вдохновения. К счастью, теперь мы знаем, что он ошибался. Полтора столетия спустя его теории неоднократно были пересмотрены, опровергнуты, пересмотрены опять и снова частично опровергнуты.

ПСИХИЧЕСКИ БОЛЬНЫХ, РАВНО КАК И МЫСЛЯЩИХ СИЛЬНО ЗА РАМКАМИ ПУРИТАНСКОЙ МОРАЛИ, СЧИТАЛИ ЗАКОЛДОВАННЫМИ, ОДЕРЖИМЫМИ ДЬЯВОЛОМ.

Все без исключения последующие исследования взаимосвязи гениальности и психопатологии отталкивались от идей, выдвинутых Ломброзо. И хотя его можно причислить к учёным, которые привносят вклад в науку своими заблуждениями, в сознании масс представление о гениальности как о своеобразном безумии укоренилось именно благодаря его тезисам.

А потом наступил ХХ век и появился Зигмунд Фрейд, который сказал: «Талант представляет собой врождённое умение сублимировать свои глубинные сексуальные комплексы; такая сублимация влечёт порою невротические или психотические осложнения».

Позднее выяснится, что умение это совсем не врождённое, а сублимация не влечёт за собой невротических или психотических осложнений. Она – их прямое следствие. Но начало было положено. С тех пор взгляды на взаимосвязь гениальности и психопатологии будут не просто в корне пересмотрены – они будут почти доказаны благодаря расширению понимания работы человеческой психики. С некоторыми оговорками.

О них и пойдёт речь в нашей книге.

Причин, по которым человечество столетиями стремится объяснить гениальность безумием, может быть несколько.

Первая возможная причина – банальное обесценивание. Срабатывает защитный механизм, призванный уберечь человека «обычного» от мук собственной неполноценности. Всегда приятнее причислить откровенно одарённого человека к душевнобольным, чем столкнуться с осознанием, что кто-то превосходит тебя интеллектуально.

Вторую причину можно связать с феноменом, который Фрейд в своей работе «Психология масс и анализ человеческого Я» описал как гипотезу «козла отпущения». Находясь в группе, человек регрессирует к первобытному состоянию: подчиняется большинству, становится консервативным, ненавидит всяческие нововведения, предпочитает иллюзию реальности, уважает силу и почитает доброту за слабость. Иными словами, инстинкты берут верх. Но самое главное – он испытывает агрессию ко всем, кто как-то выбивается из общей массы. А значит, каждый, кто обладает способностями, выходящими за рамки понимания масс, должен быть причислен к безумцам. Безумие автоматически накладывает клеймо социально опасного – хотя бы своими идеями. Такого индивида следует немедленно подвергнуть остракизму.

Третья возможная причина до невозможности банальна – желание понять. И снова обратимся к Фрейду, который считал, что одна из движущих сил на земле – зависть. В основе зависти лежит фантазия о неограниченном удовольствии, которое проливается дождём из рога изобилия на того, у кого есть что-то, чего нет у нас. Талантливые, гениальные, успешные и знаменитые получают всё восхищение и обожание мира – кому не хочется так же?

Зависть вполне естественна, в её основе лежит фантазия о благополучии. А тот, кто испытывает это непростое чувство, того самого благополучия лишён. Справиться с этим противоречием позволяет процесс идентификации с объектом зависти. В быту мы называем его фанатизмом. Выбирая объект поклонения, человек одновременно наделяет его качествами, которые ему самому хотелось бы иметь, и присваивает качества, которые, как ему кажется, есть в объекте обожания и которых недостаёт ему самому. Фанат начинает «жить жизнью» своего кумира, когда успехи последнего – это успехи фаната, провалы – провалы фаната, слава – это слава фаната.

Механизм присоединения к успеху какой-то популярной личности даёт возможность справиться с завистью. Которая, напомню, – абсолютно естественная эмоция. Когда мы очень хотим быть на кого-то похожими, потому что, нам кажется, это принесет столько же любви, внимания, принятия и одобрения, – мы пытаемся узнать об этом человеке как можно больше. Погружаемся в его творчество, интервью, светские вылазки и так далее. Иными словами, становимся ещё одним винтиком в системе производства всемирно известных, богатых и успешных людей-брендов.

Однако мало кто задумывается, что гении творят не потому, что ищут материальную выгоду, а потому, что не могут не творить.

Богатство и успех часто становятся приятными (а для кого-то и нет) бонусами. Творчество – единственное, что помогает им не разрушиться под натиском реальности. За внешней оболочкой богемности, богатства и успеха всемирно известных художников, музыкантов, писателей, кинематографистов, политических деятелей и создателей новых технологий стоят порой невообразимые душевные муки, неразрешённые внутриличностные конфликты и экзистенциальный ужас.

Если бы этот факт был широко известен и понят, возможно, миллионы людей, вместо того чтобы предъявлять к себе несправедливые обвинения в никчёмности, вдруг осознали, что поистине счастливы.

Быть гением означает быть избранным. Избранность гарантирует успех. Успех обеспечивает всеобщую любовь. Значит, гения нужно во что бы то ни стало создать, взрастить – в себе самом, а если не удалось – в своем ребёнке. И вот мы уже бежим впереди паровоза с твёрдым намерением сделать, добиться, получить, доказать.

Дело однако вовсе не в душевных расстройствах – их при желании можно обнаружить почти у каждого. Если бы для безумного успеха было достаточно психического расстройства, поверьте, каждый третий человек на земле был бы великим, баснословно богатым и всемирно известным. Но в реальности процент таких людей ничтожно мал.

Тогда в чём же дело?

Психическое расстройство входит в состав «рецепта гениальности».

Нет никаких сомнений, что, например, Винсент Ван Гог – гениальнейший из художников, которых знает мир. И то, что он был тяжело травмирован, – исторический факт.

Так почему же тогда этот человек умер в абсолютной нищете?

Видимо, для безумного успеха одной лишь гениальности недостаточно. Есть ещё два важных ингредиента.

И чтобы гений случился, в жизни будущего условного Маска или Пикассо обязательно должны сложиться все слагаемые.

Все три.

Слагаемое первое. ТРАВМА

Психическое расстройство, наличие которого у богатых и знаменитых гениев заставляет нас думать, что все они немного нездоровы на голову, – это не что иное, как навязчивое повторение травмы. Травма, в свою очередь, – это столкновение психики с чем-то новым, тем, что невозможно распознать, переработать и осмыслить, чаще всего из-за нехватки опыта. Такое переживание получает травматическое значение из-за двух основных обстоятельств:

• внешнего – реального внезапного события, при котором адекватная реакция невозможна (например, угроза жизни);

• внутреннего – внутрипсихической интерпретации события как угрожающего (хотя, возможно, угрозы и не было).

Это означает, что в рамках прежних представлений о мире новый опыт невозможно переработать и осмыслить.

Так, Винсента Ван Гога в возрасте 11 лет родители отправили учиться в школу-интернат. Решение близких причинило ребёнку столько страданий, что он не смог переработать его последствия до конца жизни.

Казалось бы, мало ли детей прошлого и позапрошлого столетий обучались вдали от дома. Но у Ван Гога эффект от расставания с родителями стал вишенкой на целом «торте» из травмирующих обстоятельств.

Винсент был старшим ребёнком в многодетной семье. Но не первым из родившихся. Ему дали имя, предназначавшееся первенцу, который не прожил и дня. Такое обстоятельство уже с раннего возраста создаёт почву для всевозможных расстройств психологического толка. В случае с Ван Гогом это были проблемы с идентичностью.

Если проанализировать детские годы Ван Гога, можно предположить, что он страдал от нарушений в зоне привязанности. О том же говорят его частые и беспорядочные связи и неудачные любовные переживания. Всё это привело к аддиктивному поведению, то есть всевозможным зависимостям. Ведь зависимость – это побег от реальности, с которой в сознательном состоянии человек совладать не может.

В России самые распространённые травмирующие события:

• физические наказания – шлепки, подзатыльники, битьё как ремнём, так и кулаками, и даже наказания едой (ограничение и закармливание);