– Протестируем и возьмём, – с улыбкой ответил Миронов.

– А вот такой злободневный вопрос, когда на Марс полетим? – не успокаивался Светличный, словно вопросами должны заваливать гостей, а не нас.

– Раз уж мы заговорили о космосе в рамках конференции, я немного приоткрою планы нашей организации на ближайшее будущее, – произнёс Миронов и поднялся с места, чтобы его было лучше видно и слышно. – Безусловно, сейчас все взгляды прикованы к новой космической гонке, в которой участвуют сразу несколько стран. Ведущих космических стран. И от нас ожидают серьёзных успехов, как от прямой наследницы государства, первым отправившего в космос человека и добившегося многих успехов. Я говорю о запуске искусственного спутника Земли, запуске и возвращении животных, возвращении человека с орбиты и так далее.

– А какая ситуация сейчас? Насколько прочны наши позиции? – поинтересовался ректор МГТУ имени Баумана.

– На первый взгляд может показаться, что мы далеки от лидирующих позиций, но это не так. Нельзя просто так взять и полететь на Марс. Это не поездка на отдых, когда вы бросаете свои вещи в багажник, садитесь за руль автомобиля и едете в Сочи. Это серьёзное мероприятие. Мы должны разработать двигатели, которые позволят достигнуть Красной планеты, сесть на её поверхность, а затем вернуться обратно. Более того, необходимо обеспечить запас топлива для ракеты, кислорода, пищи и воды для космонавтов, произвести расчёты, обеспечить связь и возвращение экипажа домой.

– А что для этого делается прямо сейчас? Что можно рассказать о планах? – полюбопытствовал Смирнов.

– Сейчас мы планируем запустить орбитальную станцию. Уже в следующем году планируется запуск научно-энергетического модуля на орбиту, а за следующие три года на орбиту Земли выведем основной, узловой, шлюзовой и целевой модули. Таким образом, к тридцатому году орбитальная станция на орбите обретёт финальную конфигурацию и послужит промежуточным звеном между Землёй и Марсом.

– Простите, а как вы это представляете? – поинтересовался ректор МГУ.

– После того, как в космос будет запущен второй модуль с помощью беспилотного полёта, мы организуем пилотируемый полёт, в котором примут участие наши космонавты. В этом поможет новейший корабль «Сокол», разработка которого уже завершена, а сейчас идёт активная фаза тестирования и подготовки к полёту. Думаю, разработка студентов здорово пригодится на орбите и потом.

– А как орбитальная станция поможет нам добраться до Марса? Многие наши гости, особенно студенты, могут не совсем понимать взаимосвязь, – произнёс Смирнов, развивая диалог. – Не могли бы вы объяснить подробнее? Думаю, нам всем интересна эта тема.

– Прежде всего, это поддержка связи. Благодаря орбитальной станции, мы будем иметь чёткий сигнал от корабля и поддерживать наших космонавтов как информационного, так и морально. Кроме того, мы планируем возвращение космонавтов с Марса сначала на орбитальную станцию, а затем уже на Землю. Таким образом, нам удастся значительно сократить расход горючего для обратного пути с Красной планеты, а это значит, что размеры и вес корабля-носителя будет значительно меньше.

– А что на счёт международного сотрудничества? Орбитальная станция может использоваться другими странами?

– В будущем – да, мы протянем руку помощи нашим коллегам из других стран. Они смогут пользоваться нашей орбитальной станцией, однако это будет доступно уже после высадки человека на Марс, потому как мы намерены выиграть эту гонку и поэтапно выстраиваем надёжный путь к победе.

Глава 3. «Плесецк»

От обсуждения планов «Роскосмоса» мы плавно перешли к координации работы между вузами и будущими работодателями. И тут Миронов нашёл чем нас удивить:

– Валерий Дмитриевич! Ребята большие молодцы и предлагают очень хорошие идеи, – похвалил нашего куратора Павел Евгеньевич. – Вам отдельная благодарность за то, что решились на такое смелое исследование, и направляете студентов в нужном направлении. Я считаю, что участникам этой работы нужно посетить космодром, чтобы воочию увидеть как устроена работа нашей команды. Да и будем понемногу внедрять будущие кадры в нашу экосистему. Я так понимаю, они заинтересованы в этой работе. А мы заинтересованы в молодёжи, которая стремится в космос и видит себя частью нашей команды. Давайте выстраивать взаимовыгодное сотрудничество!

Быков расплылся в улыбке и принялся заверять гостя в желании сотрудничать, а я светился от счастья. Слова Миронова поразили меня до глубины души. И не только перспективой увидеть космодром своими глазами. Говоря о внедрении будущих кадров, Павел Евгеньевич ясно дал понять, что нас пригласят работать в «Роскосмос»! А это значит, что начало положено, и у меня есть превосходная зацепка, чтобы всё сложилось как нужно.

Конечно, пока ничего не ясно, и за четыре года многое может поменяться. Если говорить откровенно, то я просто зарекомендовал себя перед Быковым и просто оказался в нужном месте в нужное время. Ничего выдающегося в плане научной мысли никто из студентов не предложил, а успех идеи всецело заслужен нашим куратором. Тем более, не стоит особо доверять словам, сказанным сгоряча под влиянием эмоций от увиденного на конференции. Но шанс есть, и я за него должен хвататься, как утопающий за соломинку.

– В общем, поговорим о том, чтобы организовать экскурсию на космодром. Ждём вас в гости, как только всё будет готово.

Конференция прошла просто шикарно. На удивление, нас не заваливали вопросами и не пытались поймать на незнании каких-то элементарных вещей. Мне даже показалось, что в какой-то степени гости относились к нам со снисхождением. И это настораживало.

Отчего такие поблажки? Нашу работу не воспринимают всерьёз? Не хотят «грузить» молодых учёных, опасаясь отбить желания грызть гранит науки? Или серьёзное обсуждение пойдёт в неофициальной части между посвящёнными лицами, когда остальных отпустят, чтобы не мешали? Конференция неспроста оставила у меня смешанные впечатления.

– Мих, а чего ты ожидал? – удивился Артём, когда мы перешли к неофициальной части, в ходе которой можно было пообщаться с участниками делегаций, обменяться опытом и даже сфотографироваться с гостями мероприятия. Лично я успел сфотографироваться на память с замдиром «Роскосомоса».

– Скажем так, я ожидал, что нашу разработку будут обсуждать всерьёз. Может, даже разнесут нашу работу в пух и прах, объясняя на пальцах наши ошибки. Чего ещё ждал? Например, того, что расскажут о конкретных шагах, примут какие-то судьбоносные решения…

– Конференции по большему счёту – это показуха, – авторитетно заявил Абрамов. – Соберутся, привлекут молодёжь, чтобы привыкали к серьёзным мероприятиям, расскажут о проблемах, поговорят о возможных способах решения, обменяются контактами, пообещают совместно работать над решением проблем и на этом всё кончится. Настоящая работа начнётся уже потом. И вот тогда станет ясно кто действительно заинтересован в нашей разработке. Вот увидишь, в «Роскосмосе» пройдут горячие обсуждения, а результат мы узнаем уже через пару недель.

Артём умчался куда-то по заданию Быкова, а я остался совсем один и немного растерялся. Такие мероприятия были мне совсем непривычны. Раньше ведь всё было совсем иначе, более официально. И даже неформальная часть проходила не так, как сейчас. Повертев головой по сторонам, я попытался отыскать Федосееву, но Оли нигде не было видно. Отчаявшись найти хоть кого-нибудь, я решил поискать интересную компанию, где болтали о космосе. Быть может, мне повезёт разузнать ещё что-нибудь полезное.

Помнится, в прошлой жизни многие вопросы решались в курилках. Один мой знакомый профессор даже нарочно начал курить, чтобы быть на одной волне с остальными и поддерживать беседу. Он одним из первых узнавал обо всех новостях: финансирование научных проектов, кадровые перестановки, подковёрные интриги, личная жизнь сотрудников… Василию Санычу было известно всё до мельчайших деталей. Правда, за свою любознательность он заплатил высокую цену – сигареты загнали его в могилу. Буквально лет через семь он схлопотал рак лёгких и быстро угас.

– Михаил, можно вас на минуту? – ректор МГУ подошёл ко мне, взял под руку и отвёл в сторону.

– Разумеется! – ответил я, понимая, что у нас явно намечалась беседа не для посторонних ушей.

– Михаил, а вы не думали над сменой места учёбы? В МГУ имени Ломоносова куда больше возможностей для развития, чем в вашей академии.

– Владимир Юрьевич, благодарю за высокую оценку моих возможностей, но я сторонник концепции «где родился, там и пригодился».

На самом деле, предложение проректора МГУ выглядело очень соблазнительно. В Москве у меня действительно больше возможностей заявить о себе, но и здесь я вполне успешно справляюсь. И потом, в Москве нереальная конкуренция. Там таких светлых голов на каждом углу по трое на один квадратный метр, а здесь у меня есть возможность выделиться.

– Зря вы так думаете, – с ухмылкой ответил Зарницкий. – У нас многолетний опыт, лучшая ресурсная база, превосходный преподавательский состав. Миша, давайте начистоту, я вижу перспективных ребят и умею отличать их от напыщенных бездарностей. Вы неогранённый алмаз, который в будущем наверняка станет бриллиантом, и я не скрою, что хочу быть к этому причастным.

– Благодарю вас, Аркадий Петрович, мне льстят ваши слова, но я пока не готов менять место учёбы.

– Очень жаль, – с наигранной грустью произнёс Зарницкий. – Надеюсь, вы измените своё мнение. Вы ведь только в начале пути. Хотя, курса после третьего что-то менять будет уже бессмысленно. Думайте, Миша! Я целиком на вашей стороне и жду положительного ответа.

Ректор оставил меня в одиночестве, а через пару минут вернулся Артём.

– Что ты, Мих, собираешь вещи? – ухмыльнулся Абрамов.

– Да куда уже тут собирать? Смысла нет на один день домой ехать. Только приедешь, и сразу обратно.

– Да я вообще-то имел в виду Москву.

Тут до меня дошло о чём интересовался Артём.

– Выходит, тебя тоже звали? – спросил я больше для поддержания беседы, потому как это и так было понятно.

– Да, но я обещал подумать.

– Что, серьёзно поедешь? – удивился я.

– Нет, конечно! Я понимаю, что любой вуз хочет иметь в своих стенах успешных студентов, но я засветился в нашей академии, и что-то мне подсказывает, что у меня ещё есть потенциал здесь. Но и отказывать вот так сразу нельзя, иначе могут затаить обиду.

– Да, Зарницкий не из тех людей, которые привыкли получать то, что им нужно, и они не остановятся перед препятствиями. Но мне кажется, не стоит обольщаться на его счёт. Если кто-то из нас не покажет успех, или с трудом приживётся в Москве, интерес мгновенно утихнет, и о нас забудут.

– В точку! – подтвердил мои догадки Абрамов. – Знаешь, это как с футбольным клубом. В местной команде ты можешь быть звездой, а перейдёшь в более сильную лигу и далеко не вопрос потянешь ли нагрузку и заиграешь ли в другой команде, где всё устроено не так. Именно поэтому я никуда не собираюсь, мне и здесь хорошо.

Артём во многом был прав, но вот на счёт сроков немного ошибся. Уже через неделю Быков собрал всю группу и торжественно объявил о том, что в следующие выходные состоится поездка в город Мирный.

– Где это вообще? – удивился Коля Золотов.

– Архангельская область, – пояснил куратор. – Космодром «Плесецк» вам что-то говорит?

– Самый северный космодром планеты! – выпалил я, вспоминая всё, что слышал об этом месте.

– Правильно, Чудинов! И он находится рядом с городом Мирный, где нас ждут на экскурсию из «Роскосмоса». Поехать могут все желающие, но участие в экскурсии студентов, задействованных в разработке проекта «Десница», обязательно.