– Вижу, голодным ты никогда не останешься, – заметил я, глянув на небольшую гору дохлых крыс. Некоторые из них были обезглавлены.

С испачканных кровью губ вампира слетела усмешка. Он выглядел спокойным и расслабленным, как будто находился не в темнице, а в клубе, где, правда, вместо девиц и водопада алкоголя его окружали крысы и пауки. Сдунув челку, что закрывала часть глаза, бессмертный все же встал и отряхнул штаны, хоть чистыми от этого они все равно не стали.

– Голодным я здесь буду всегда, – заговорил вампир, и в его глазах сверкнуло алое пламя. – Как-то не очень гостеприимно у вас, ваше величество.

И это сейчас прозвучало от того, кому я решил не обрывать жизнь, кого решил не скармливать экиммонудам, когда узнал о причинах, почему он вступил в организацию Лилианы Сойлер и служил у нее водителем.

– Знаешь, Кара просила на суде не трогать вас с Зоей. – Я выдержал небольшую паузу, погрузившись в воспоминания, где Каролина с тревогой смотрела на меня. Она была мила, когда боялась или сомневалась в моих словах, ища в них подвох. Усмехнувшись, я выбросил ее из головы и вернул внимание на вампира. – Жаль только, что она не знает, кто ты на самом деле.

На лице бессмертного расцвела улыбка, которую мне захотелось в этот же момент стереть лезвием. Я крепче сжал трость, сдерживая внутри монстра, что жаждал сейчас искупаться в крови предателя. Тем временем вампир приблизился к решетке.

– Если она жива еще, то передайте ей, что я глубоко тронут ее просьбой. Каролина – потрясающая актриса, – с восхищением произнес он, из-за чего вызвал у меня еще большее отвращение к себе.

– И ты тоже, – процедил я, схватив его за шею. – Я пошел тебе на уступки и приказал Совету смягчить твое наказание, потому что представил себя на твоем месте и понял, что тоже готов пойти на любые преступления, лишь бы выбросить из головы то, что мешает мне двигаться дальше. А ты вместо благодарности вступаешь в мафию и начинаешь плести паутину из лжи, поддерживаешь безумные планы Белинского и нарушаешь законы мира бессмертных. Или, может, я что-то не так понимаю в твоей истории?

Я ослабил хватку и терпеливо ждал ответа. Мне очень хотелось понять мотивы вампира и разобраться в причинах его поступков. На допросе он выглядел замученным и вызывал сочувствие, когда рассказывал, что вынужден был вступить в организацию Лили, чтобы заработать денег на лечение сестры и скрыть от Совета, что воровал и даже совершил парочку убийств.

Время шло. Несколько крыс пробежали под моими ногами, а из клетки сзади раздалось сначала шипение, а затем скрежет зубов экиммонуда. И лишь когда я решил снова сильнее сжать шею бессмертного, он захрипел:

– Не я плету паутину лжи и поддерживаю планы Белинского.

– А кто? – процедил я.

– Та, кто скоро вас удивит.

Я задумался. Подозрение, подобно змее, что внезапно зашипела, пало на сестру Лили. В воспоминаниях возникла картина, где Елизавета Раевская высказывалась против идеи, предложенной отцом Каролины. Иногда я готов был ей аплодировать стоя за железные аргументы в спорах, однако мне не очень понравились догадки, которые ворвались в мою голову. Отпустив бессмертного, я заглянул ему в глаза и сообщил, что отпущу с условием – пусть он отговорит Белинского от безумных планов и узнает, кто хотел меня удивить. Бессмертный, поняв, что другого выбора у него не осталось, неохотно кивнул.

Я достал из кармана ключи, вставил их в скважину и спросил, глядя на бессмертного:

– Почему ты стал служить Белинскому?

В его глазах промелькнула грусть, а с губ слетела горестная усмешка. Это было неожиданно, словно сейчас передо мной стояла другая личность Дмитрия.

– Всю жизнь после смерти матери, которая, кстати, выполняла разную работу при дворце, и именно она принимала роды у королевы Иоланды, я был отбросом. Меня часто возвращали в приют, после того как понимали, что я не вписывался в семью и не оправдывал ожидания. – Бессмертный замолк, будто ушел в мир воспоминаний, но потом вспомнил, что не все договорил, и вернулся. – Однажды в приют привезли девочку. Мне было тогда десять, а ей восемь. Она ни с кем не общалась, все считали ее странной и постоянно шутили, что девочка немая, что ее голос забрал дьявол. – Вампир усмехнулся. – Когда ребята из одной компании в очередной раз начали подшучивать над ней, я не выдержал и высказал все, что думал о них. Позже в тот же день она заговорила со мной и представилась. С тех пор и началась наша дружба.

Вампир снова замолчал. Чем больше он рассказывал о своем прошлом, тем сильнее его образ не соответствовал сложившейся у него репутации вора и преступника. Это напоминало мне о Каре, которая тоже имела несколько личностей и образов, и пока найдешь ее настоящую, сойдешь с ума в лабиринтах разума королевы. До сих пор для меня было загадкой то, как она интересно зашифровала правду в своих записях, в той книге, что я недавно прочитал.

Инстинктивно схватив за хвост крысу, что не успела спрятаться в щель, вампир полюбовался ею и вернулся к рассказу:

– Когда мне исполнилось четырнадцать, приют посетил владелец театра «Вкус ночи». К сожалению, я тогда не знал, чем мы его с Зои так впечатлили, из-за чего он нас забрал из того ада под названием «приют». В новой семье было даже по-своему уютно, но мы не сразу поняли, для чего нас взяли, в чем наша значимость. Нам с Зои все время казалось, что нас взяли как очередных новых кукол для представления. Но пусть наш новый отец и баловал нас всякими игрушками, выводил в свет и учил актерскому мастерству, все же чем старше я становился, тем больше замечал в нем странностей. Он редко ел с нами, всегда говорил, что не голоден. Из-за бледности он напоминал оживший труп. Однако больше всего я не понимал, почему во всех его постановках присутствовал образ смерти и пьесы постоянно заканчивались тем, что героя либо укусили в шею, либо заставили выпить кровь.

– Образ смерти чаще был мужской или женский? – прервал я Дмитрия, решив уточнить.

О театре «Вкус ночи» я знал, ведь когда-то именно я и обратил его владельца в бессмертного, потому что он подхватил какой-то смертельный вирус. Видя, насколько сильно он горел своим делом и как любил искусство, я решил подарить ему еще одну жизнь и дать новые возможности. Лучший друг Белинского стал шестым по счету из тех, кому я передал свой дар бессмертия. Когда Романов стал вампиром, его пьесы обрели новые краски и еще больше поражали меня своей глубиной. Душа бывшего смертного будто была создана для того, чтобы переродиться в бессмертного и принести в мир новые идеи, мысли и глубину искусства. Слушая каждый раз о планах и идеях вампира, влюбленного до безумия в скрытые смыслы и образы смерти в литературе, я чувствовал гордость за него и радовался его успехам. Владимир Романов был тем, кто через искусство учил зрителей принимать как светлую, так и темную сторону своей сущности, а также не бояться смерти.

– Смерть всегда была в мантии, так что зритель сам мог додумать, – ответил Дмитрий, глядя на крысу, как на редкий бриллиант. – Вы спросили, почему я вступил в мафию Белинского. – Карие глаза бессмертного на миг сверкнули алым, он подбросил крысу, а затем, поймав, с ненавистью сжал ее в кулаке. – Так уж вышло, что мой приемный отец несколько лет назад не сдержал свою жажду и обескровил пару влиятельных светских особ из высшего общества, которых он не любил и считал, что они не достойны ходить по этой земле. Это преступление помог скрыть и замять Белинский. С тех пор мы одна семья, – гордо завершил свой рассказ Дмитрий.

Выслушав историю бессмертного, я выпустил его из темницы, но в последний момент схватил за кожаную куртку, пристально глядя в глаза. С одной стороны, я был рад, что он поделился со мной правдой и рассказал немного о своем прошлом, но, с другой, в очередной раз убедился, насколько же некоторые могут быть двуличными мразями. На допросе Дмитрий предстал совсем другим и вызывал немного сочувствия, но сейчас все, что этот мерзавец во мне пробуждал, – презрение. Хотелось вырвать его наглое сердце, но я сдерживал себя, ведь знал, что если воплощу это, то конфликт внутри вампирского сообщества точно не остановить.

– Если я узнаю, что вы проболтались, ради каких целей я отпустил вас, или кто-то из ваших снова устроит покушение на кого-либо из моих друзей или близких, я оторву всем головы, – угрожающе процедил я.

Я отпустил Дмитрия, и не прошло и секунды, как бессмертный исчез. Оставшись наедине с экиммонудами и крысами, я устало выдохнул и почесал переносицу. Голова раскалывалась от мыслей, сколько мне еще предстояло сделать и завершить, перед тем как разрушить лабиринты. А уж теперь, зная чудовищную правду о том, как их уничтожить, я пытался растянуть время, хоть сам не понимал, зачем это делал. Зачем ждал какого-то часа правосудия, когда мог хоть сегодня вырвать сердце Каролины… Сердце королевы моих кошмаров.

Подняв трость и сжав ее набалдашник, я направился к выходу из этого ада для бессмертных. Оказавшись уже в другом, широком, коридоре, погруженном во мрак и могильную тишину, я прошел несколько темных арок и вдруг услышал два женских голоса со стороны, где находился зал. Любопытство победило мою усталость, поэтому в следующие несколько секунд я чуть ускорил шаг, направляясь к залу. Заходить я не планировал, ведь и так узнал, кому принадлежали голоса. Остановившись напротив гигантских дверей, я прислонил трость к стене, облокотился о перила лестницы и продолжил подслушивать разговор, доносившийся из-за темных стен и дверей.

– Так ты незаконнорожденная сестра моего отца?! – в голосе Надии слышалось удивление.

Я усмехнулся, вспомнив, какой бред пришлось срочно придумать и внушить всем, чтобы скрыть существование Каролины, после того как на суде в Совете начали выступать против моего решения, что делать с бывшей королевой бессмертных. Стало даже теперь интересно, как начнет выкручиваться сейчас Каролина: расскажет ли правду о себе или войдет в новую роль, которую я ей присвоил? Внезапно воцарилась тишина. Удивительно, но даже здесь, стоя в нескольких метрах от ее величества, я почувствовал, как она бросилась в объятия сомнений и размышлений, как поступить. Не буду скрывать, что захотел влезть в ее сознание, но не поддался искушению, а остался ждать ответа точно так же, как и Надия.

Сгорели несколько томительных секунд, и я услышал тяжелый вздох Каролины.

– Да, все так. Любовь – сложная вещь. Советую не влюбляться, иначе потом будет столько проблем на всю жизнь, что задохнуться в них можно, – в слове «столько» Каролина растянула первый слог.

– Почему? – с любопытством задала новый вопрос дочь.

Раздался короткий смешок и звон вилки или ложки, ударившейся о тарелку.

– Видишь ли, твой дед выбрал все же не мою мать. Он понимал, что потерял голову с этой любовью, и стыдился того, что у него теперь внебрачный ребенок. Чтобы не разгребать лишние проблемы и не упасть окончательно лицом в грязь, он не признал меня и отослал нас с матерью подальше от всех королевских особ.

Какая правдоподобная история. Браво, Каролина д’Эсте! Я готов вам аплодировать стоя. Вот уж чего-чего, но таланта красиво говорить и убедительно лгать у нее точно не отнимешь. Вспомнив о ее личных дневниках и записях в книге, в которой она недавно поделилась правдой, я понял, что королева раскрылась для меня немного с другой стороны. Зная теперь некоторые детали из ее прошлого, я начал осознавать, что иногда собственная ложь спасала ее же саму.

– Значит, это была не любовь, – тем временем продолжила Надия. – Если человек любит уже кого-то искренне, то в другого не влюбится. Ну и любить одновременно двоих тем более невозможно.

Кажется, мы с Каролиной усмехнулись одновременно.

– Дорогуша, сердцу не прикажешь, что делать и кого любить можно, а кого нельзя.

Наступила тишина. Я уже подумал, что на этом беседа закончилась, и собрался уходить, как вдруг королева моих кошмаров продолжила:

– Я любила и ненавидела двоих одновременно какое-то время.