Н-да, горечи в голосе комбата выше крыши. Доверился разведчикам, сумевшим проверить лишь часть гати на предмет минирования еще ночью, но не обнаруживших ни панцеров, ни позиций станковых пулеметов. Но, с другой стороны, хоть для Курляндского котла и характерно использование танков в качестве неподвижных огневых точек, вкопанных в землю по самую башню, здесь, на гати через болото, никто не ожидал встретить сразу две «четверки»!

Пехотный батальон Кругликова, усиленный парой уцелевших в батарее самоходок, по плану командования должен был нанести фланговый удар, обойдя позиции упорно сопротивляющихся нацистов по лесистой, заболоченной местности. Идейные сволочи, среди которых много эсэсовцев, все еще держатся – даже спустя пару месяцев после официальной капитуляции Германии! Но каратели из СС совершили столько военных преступлений, что поставили себя вне закона. И если их и берут в плен, то суд над ними скор и суров. Обратная сторона медали – эсэсовцы ясно осознают, что им нечего терять. При этом они неплохо обучены и вооружены, а потому держатся здесь, в западной Латвии, последним напряжением сил… И ведь выродкам есть на что рассчитывать! Катера с сумевшими вырваться из западни беглецами регулярно уходят в сторону шведского Готланда. Швеция у нас ведь нейтральна! Ага, как же! Только нейтралитет шведы держали в пользу Гитлера всю войну… И ведь германские военные преступники действительно могут получить там шанс на вторую жизнь, уйдя от правосудия.

При мыслях об этом перед глазами тотчас встают сожженные карателями деревни и рвы, заваленные телами заложников, расстрелянных эсэсовцами. Простых граждан казнили каждый раз после наших успешных диверсий, настраивая крестьян против партизан… Нет, выродки, вы от меня точно никуда не уйдете!

Но эмоции – на втором месте. На первом у комбатра должен быть здравый смысл:

– Слышишь, Петр, а разведка тебя точно не провела с этой гатью? А ну как сунемся на нее, а немцы ее тотчас подорвут и смоют вместе с наступающими бойчинами… Подумай, ведь разведчикам по болоту проползти было нереально, не говоря уже про озеро. Вдруг они и дамбу до конца не проверили? Есть ли тогда вообще смысл сейчас рисковать?!

Однако молодой комбат, при знакомстве сразу перешедший на «ты» и попросивший называть его просто по имени, только отрицательно покачал головой:

– Было бы чем взрывать – давно бы взорвали и не держали здесь танки. Да и Степан, старшина разведчиков, дополз по грязи практически до самых немецких окопов. Он надежный мужик, не соврет. Просто проникнуть дальше не было возможности даже ночью, и станкачи немцы прятали до последнего…

Станкачи, ага. У немцев «единый» пулемет, точнее пулеметы – МГ-34 и МГ-42. Оба скорострельные, дают высокую плотность огня. В атаке пулеметчики тянут их с собой, как ручные, и стреляют с сошек, а вот в обороне ставят на станок, позволяющий вести огонь с куда большей кучностью и точностью. Ведь станок, помимо всего прочего, оснащен оптическим прицелом, что сегодня даст гансам возможность выбивать нас на предельной дистанции боя…

Плохо.

Очень плохо. У меня всего четыре орудия – в бесчисленных попытках продавить оборону группы армий «Север» (пусть и ее остатков) мы несли немалые потери. Всего было организовано целых пять мощных ударов по врагу, скопившемуся на Курземском полуострове, но ни одна из попыток наступления не дала положительного результата. Сказалась и плотность немецких войск на полуострове, и глубина эшелонированной обороны, и регулярная связь блокированной группировки с материковой Германией по морю… В сущности, окруженная группировка немцев находилась не в «котле», лишенная подвоза боеприпасов, продовольствия и медикаментов, а на плацдарме, имея возможность пополнять стратегически важные ресурсы. И зарытые в землю танки тут цементировали оборону сплошь и рядом, причем, чтобы уничтожить их, зачастую требовалась или поддержка с воздуха, или удары дальнобойных орудий большого калибра.

Здесь и сейчас, увы, отсутствует и то и другое. Погода нелетная – на удивление пасмурная погода, небо затянуто свинцовыми тучами, нависшими над самой головой, периодически накрапывает дождь. А тяжелые орудия в здешнюю глухомань не протащить, да и снарядов к ним вечно не хватает… Танки – нормальные танки, Т-34-85 с мощной дальнобойной пушкой или тяжелые ИС здесь также не пройдут, не говоря уже о «зверобоях». Получается, отдуваться придется моей батарее – батарее «сорокапяток» М-42, известных в войсках как «Прощай, Родина»!

– Петр, задача сложная, сам понимаешь. Без вашей помощи моим пушкарям с панцерами не сдюжить.

Комбат напряженно кивнул.

– Значит, смотри. Мне нужно как минимум четыре пулеметных расчета ручных «дегтяревых» с самыми опытными, точными стрелками и хотя бы пара расчетов ПТР. Ну, сам понимаешь, также нужны лучшие, самые меткие бойцы… Если есть сейчас в батальоне снайперская пара – то необходима и она.

Молодой, вряд ли даже перешагнувший двадцатипятилетний рубеж майор, удивленно вскинул брови, когда я заговорил про бронебойщиков, но потом, кажется, до него начало доходить:

– Ты пулеметы хочешь заткнуть?

Я согласно кивнул:

– Верно. Иначе, пока я буду возиться с панцерами, нас фрицевские пулеметчики как куропаток перещелкают, словно на охоте… Так что, подберешь мне группу прикрытия?

Петр уверенно кивнул:

– Подберу. И бронебойщиков, и пулеметчиков, и снайперы найдутся… Что думаешь, есть у вас шансы?

Последний вопрос прозвучал очень неуверенно, даже робко – видно, сам комбат оценивает ситуацию как патовую и в наши возможности не шибко верит. Но я лишь согласно кивнул:

– Не было бы шансов, я бы не позволил батарею угробить за здорово живешь. Только подготовиться нужно хорошенько, иначе результата нам не видать…

За подготовкой к бою – я бы даже сказал, к авантюрной вылазке – прошло не менее полутора часов. Но, наконец, все готово: расчет Ильи Грушко (самого молодого командира орудия с наименее подготовленным расчетом) развернул свое орудие на узком пролеске, задрав ствол «сорокапятки» для навесной стрельбы. Остальные пушки, прицепленные к орудийным передкам, приведены в транспортное положение у самого выхода на лесную опушку. Ездовые оседлали лошадей и нервно ожидают моего сигнала… Группа прикрытия точно в том составе, что я запросил подготовить, сосредоточилась у опушки, в лесу дожидается своего часа батальон… И именно мне выпала честь привести в движение всю эту массу людей, сжавшуюся перед атакой, словно пружина!

Ладно, чего там тянуть… Картинно потянув шашку из ножен – надо же, пригодилась! – я отвесно рубанул ей по воздуху, подав знак сержанту Грушко. Последний махнул головой в ответ – и пару секунд спустя стоящее в трехстах метрах позади от нас орудие выстрелило в первый раз. Послав в воздух дымовую гранату 53-Д-240…

– Давай, братцы, вперед!!!

– Н-н-о-о!

– Пошла, родимая!!!

Все, батарея вылетает из леса рысями, устремившись к берегу на пределе лошадиных сил! Покуда фрицы не опомнились… Следом за повозками скачут мои артиллеристы – кто на офицерских конях, добровольно-принудительно сданных нам в аренду, а кто гонит и на трофейном цундаппе, принадлежащем майору! Главное, что все три расчета в полном составе следуют за повозками, кое-где уже и обгоняя их.

Позади грохнул второй выстрел «сорокапятки» Грушко: ему всего-то и требовалось довести ствол орудия по горизонтали да быстро ее перезарядить, благо М-42 у нас пушка скорострельная. А следом за второй дымовой гранатой в сторону гати летит и третья, и четвертая, и пятая, и, наконец, шестая… Все. Еще минута – и дымная завеса полностью закроет и лесную опушку, и твердый берег перед самой дамбой от глаз немецких наводчиков.

А вот и они! На том берегу гулко грохнули танковые орудия – и тотчас позади нас с заметным перелетом рванули осколочные снаряды немцев… Те спохватились довольно быстро, но теперь уже вынуждены бить наугад, и гранаты их легли ближе к опушке леса за нашими спинами. Слава богу, успели вырваться вперед, никого осколками не задело!

Только теперь нужно поторопиться, чтобы успеть изготовить пушки к бою…

«Сорокапятка», она же «Прощай, Родина!» далеко не так бессильна в бою с вражеской бронетехникой, хотя, конечно, с появлением на поле боя «тигров», «пантер» и прочих «элефантов» ее возможности сильно ограничились. Да и ту же «четверку», точнее, последнюю ее модель «Ausf H» с толщиной лобовой брони 80 миллиметров наши М-42 не возьмут… По крайней мере, в руках не очень опытного расчета с таким же неопытным командиром.

Но я встретил войну еще со старой «сорокапяткой» 53-К, а в партизанах успел повоевать даже с трофейной Pak 36. И могу точно сказать, что М-42 с удлиненным стволом отнюдь не слабое орудие. Доводилось бить и «тройки» в лоб, и «четверки» в борта, и даже в поединке с «тигром» часть моей батареи уцелела! Пусть и били мы из засады в борт с трехсот метров да подкалиберными снарядами, предварительно разув Т-6 осколочно-фугасной гранатой… Но тем и хороша «сорокапятка», что невысокая, мобильная, легко маскируется – и бьет очень точно, справедливо заслужив звание «снайперской винтовки на колесах».

Так что опыта мне не занимать, опыта-то мне как раз хватает, как и понимания сильных и слабых сторон своего оружия.

– Все, тормозим! Отцепляйте от передков, разворачивайте! Снарядные, приготовить шрапнель!!!

Шрапнель вообще ни разу не бронебойный снаряд, но в начале войны, когда штатных бронебойных снарядов не хватало, поставленную на удар шрапнель нередко использовали для борьбы с легкой бронетехникой. А учитывая, что в 1941-м примерно половину фрицевских танков составляли легкие танкетки Pz.I и Pz.II, а также чешские Т-35 и Т-38 с противопульной броней на бортах, то целей хватало и для шрапнели. Конечно, сейчас нам предстоит отнюдь не легкобронированная цель – башня фрицевских танков в лобовой проекции защищена 50-миллиметровой броневой плитой. Так ведь фрицы еще и гусеничных траков сверху навешали, плюс дополнительные бронированные экраны по бортам! Вот только последние именно что по бортам башню и прикрывают, не лобовую проекцию… Ведь оптику нужно держать открытой.

Но именно оптика, точнее телескопические и перископические прицелы танков и являются моими основными целями. Ослепить танк одним ударом, повредить, разбить оптику – или хотя бы выбить ее из креплений, чтобы затруднить наводку орудий неподвижных машин! Если удастся, то после мы расстреляем панцеры, как живые мишени… Нет, от вставшей на открытом месте батареи не останется и следа… В любом случае, придется рискнуть!

– Разводи станины!!!

Глава 4

Счет идет на секунды. Дымовая завеса пока еще держится, не позволяя немцам открыть прицельный огонь из танковых орудий и пулеметов. Но догадаться, что мы развернули батарею у самой кромки берега, как раз напротив панцеров, отнюдь не сложно… И гансы тотчас подтвердили мои опасения: два осколочных снаряда ухнули в болотную жижу метрах в тридцати от моих «сорокапяток», подняв в воздух фонтан мутной водой и вонючей грязи! Та щедро плеснула на щитки орудий и самих бойцов, увесистый шматок грязи нехило так ударил и по моей правой ноге, заставив зашипеть от боли… Но в то же время густая жижа отлично погасила разлет осколков снарядов, успевших погрузиться в вязкую топь. А без точной наводки пристреляться танкистам будет сложновато…

Зато первые, также пристрелочные очереди вражеских пулеметчиков вспороли землю на берегу в опасной близости от батареи.

– Протереть прицелы! Заряжай!!!

Станины разведены, орудия приведены в боевое положение, а снарядные спешно подают заряжающим шрапнельные гранаты 53-Щ-240. Дистанционные трубки разрыва заранее выставлены на восемьсот метров – расстояние от точки развертывания батареи на берегу до фрицевских панцеров, определенное мной во время разведки с помощью трофейного бинокля с отличной цейсовской оптикой…