– Действительно. Так или иначе, голландцы рассказали судье о женщине, которая жила в Хексенвауде много лет. Никто не помнил, как и когда она появилась в окрестностях. Дрейкфорд отправился на поиски, застукал ее в лесу за «совершением колдовских обрядов» и приказал сжечь на костре.

Андровор подавил зевок.

– Средневековье какое-то.

– Вы правы, – кивнул Ласло. – Но ведьма не сдалась без боя. Пока ее поджаривали до хрустящей корочки, она умудрилась проклясть Дрейкфорда и его потомков. Вуаля. Так и родилось Проклятие Дрейкфордов.

Инспектор заглянул в папку.

– Я вижу, что вы не занимались этим делом с самого начала.

– Нет, сэр. Кто-то другой отвечал за это проклятие… Бэзил или Розмари. Не помню точно, но имя было связано с приправами. В любом случае предыдущий хранитель куда-то подевался, и к делу привлекли меня.

Андровор сделал заметку в деле Ласло.

– И каковы условия проклятия?

– Ничего из ряда вон выходящего. Для того, чтобы от него избавиться, потомки Дрейкфорда должны провести некую церемонию, к которой готовилась ведьма.

– А если они этого не сделают?

Ласло ухмыльнулся.

– Они превратятся в монстров.

– В буквальном или в переносном смысле?

– В реальных монстров, ваше демоническое превосходительство. В самых настоящих.

Андровор неопределенно хмыкнул.

– Интересно. Когда начинается метаморфоза?

– После наступления совершеннолетия, – рассказывал Ласло. – В детстве Дрейкфорды ничем не отличаются от других детей. К сорока-пятидесяти годам никто бы не подумал, что это существо когда-то было человеком.

– Звучит занятно.

– Так и есть, ваше демоническое превосходительство. Мне повезло.

Инспектор забарабанил по столу кончиками пальцев.

– Итак, почему же проклятие до сих пор активно?

– Прошу прощения?

– Если эти люди превращаются в чудовищ, почему род не прекратился? Только полоумная согласится выйти замуж за одного из Дрейкфордов.

– Ах, это. По-видимому, в проклятии задано условие непрерывности: оно заставляет Дрейкфордов обзаводиться потомством прежде, чем на горизонте появляется Болотная Тварь^[3]. У большинства к двадцати двум – двадцати трем годам уже есть дети. Мать никогда не бывает местной жительницей и вскоре уходит из семьи. Должно быть, на этих женщин действуют какие-то чары, которые рассеиваются после появления на свет очередного носителя проклятия.

– Изобретательная ведьма.

– Верно, сэр.

Инспектор снова заглянул в свои заметки.

– Когда вы в последний раз навещали семью?

Ласло порылся в памяти. Он смутно помнил, как однажды летом сел на междугородный автобус, но на полпути автобус сломался, и он, Ласло, вынужден был, сражаясь с комарами, отправиться на поиски двойного чизбургера и тройного виски. Он прошел пешком десять минут, затем сдался, бросил все и вместе с какими-то хиппи автостопом вернулся в Нью-Йорк. Весело было. У хиппи нашлась забористая наркота.

Он кашлянул.

– Несколько лет назад.

Андровор приподнял огненную бровь.

– Два года? Три?

– Скорее, три.

– Почему так редко?

Ласло сцепил большие пальцы, расцепил их.

– Проклятие вступает в силу автоматически. Ведьма свое дело знала.

Лоб Инспектора прорезала морщина. Он что-то записал в своих бумагах.

– Ясно. И когда в последний раз кто-то из Дрейкфордов пытался снять проклятие?

Улыбка Ласло превратилась в вымученную гримасу.

– Вы хотите, чтобы я назвал точную дату?

– Если можно, – сухо произнес Инспектор.

– Ну… дату я, к сожалению, не могу припомнить, но это было примерно тогда, когда поступили в продажу эти автомобили Генри Форда, Model T^[4]. Чертовы штуки были повсюду. Буквально всякий раз, когда ты переходил улицу, мимо проносилась Model T. То есть, конечно, не проносилась, но пыхтела на более или менее приличной скорости. Наверное… понимаете, я все это зачем говорю. Я хочу сказать, что ненавидел эту машину.

Андровор повернулся к Тэтчер.

– Как вы считаете, у 923-го имеются проблемы с концентрацией внимания?

– Да.

Сэр Малигнис извлек лист из папки с каким-то графиком и показал его Ласло. У младшего демона пересохло в горле. Он знал, что цифры – это всегда не к добру.

– Вам известно, что это такое? – спросил Инспектор.

Ласло кивнул.

– По-моему, это график НСО, милорд. Он демонстрирует Невыносимые Страдания и Отчаяние проклятых.

– Верно. Вы не замечаете ничего необычного в ходе красной и синей кривых?

Ласло прищурился.

– Синяя немного волнистая, а красная… хм… красную я не вижу.

– Посмотрите внизу.

Ласло заметил тоненькую красную полоску, которая тянулась вдоль оси абсцисс.

– Вот она. Восхитительно прямая.

– Восхитительно? – прорычал Инспектор. – Уровень производства Отчаяния для этого проклятия крайне низок, 923-й. Ваши подопечные провели последние сто лет, испытывая вполне терпимые страдания и пренебрежимо слабое отчаяние.

Ласло наморщил нос.

– И это плохо?

Инспектор отшвырнул график.

– Результат ничтожный. Очевидно, носители проклятия привыкли к своему несчастью. Если у них и имелась какая-то надежда, она умерла много веков назад. Разумеется, вы видите проблему.

Ласло усиленно закивал.

– Вижу. Но я бы предпочел услышать вашу формулировку. Вы так точно подбираете слова.

Андровор окинул его пристальным взглядом.

– У ваших носителей проклятия нет надежды, в то время как именно утрата надежды приводит человека в отчаяние. То, чем не обладаешь, нельзя утратить, 923-й. Если в ближайшее время ничто не изменится, выработка отчаяния останется на прежнем уровне.

Ласло заморгал.

– И это также плохо?..

– ДА! – рявкнул Инспектор. – Что с вами такое, во имя Семи Кругов Ада?

– Должно быть, подцепил какую-то заразу. Скоро начнется сезон гриппа.

– Демоны не болеют гриппом.

– Это радует.

– Вернемся к основам, – процедил Андровор. – Страдание и отчаяние – ценные ресурсы, 923-й. Ценнее их только людские души. Отчаяние делает нас сильнее, а людей – слабее. Цель существования Общества – непрерывное производство высокого количества отчаяния. Иначе зачем нам утруждать себя возней с проклятиями?

– Чтобы снизить уровень безработицы?

Андровор какое-то время холодно смотрел на Ласло. В конце концов он вздохнул и потер пылающую огнем морду.

– Все очень просто, – устало произнес он. – Мы подпитываем надежду, а потом, образно выражаясь, выдергиваем у человека коврик из-под ног. Мы соблазняем смертных. Мы посылаем им искушения. Мы толкаем их на гнусные поступки. Мы делаем это снова и снова. Это азы, которые обязан знать каждый демон.

– Разумеется, сэр, – поддакнул Ласло, восхищаясь своими успехами в схватке с серьезным противником. Какая все-таки полезная тактика – изображать дурачка!

– Итак, мы говорили о вашем проклятии, – продолжал Андровор. – Что вы можете сказать о своих показателях?

– Я бы сказал, они стабильны.

– Стабильно низки.

– Это слишком сильно сказано.

– Они физически не могут быть еще ниже.

Ласло поднял руки.

– Я готов признать собственные несовершенства. Но в свою защиту должен сказать, что я ведь попугал монахинь. Это чего-то стоит.

– Ах да, – пробормотал Инспектор, – эти темпераментные монахини. – Он обернулся к Тэтчер. – Приведите моих помощников.

Супервайзер, стараясь не смотреть на озадаченного Ласло, вышла из кабинета. Он приказал себе не хрустеть пальцами, вытер ладони о брюки и притворился, будто его чрезвычайно заинтересовала обстановка комнаты. Книги, скоросшиватели, вон то вентиляционное отверстие в углу…

– Планируете побег? – хмыкнул Андровор.

Ласло не без усилий отвел взгляд от вентиляции.

– Зачем же мне бежать?

Инспектор не ответил, потому что в этот момент вернулась Тэтчер в сопровождении шести неизвестных.

«Помощники» остановились перед Инспектором, и Ласло настороженно оглядел их. Пестрая компания состояла из демонов III класса, созданных из тел различных птиц, хорьков, а также одного запаршивевшего шакала. Никто из них не смотрел Ласло в лицо; вид у всех был неловкий и отчего-то пристыженный.

– Никого не узнаете? – поинтересовался Андровор.

– Нет.

Инспектор щелкнул пальцами. Демоны исчезли в волне темной магии. На их месте стояли шесть бельгийских туристов.

Ласло почувствовал, что его сейчас стошнит.

«Не поддавайся панике, – твердо сказал он себе. – Ни в чем не сознавайся». По его мнению, это была самая надежная линия поведения на случай, если тебя поймают на вранье. Отрицая очевидное, иногда можно заставить противника усомниться в собственной нормальности.

– А теперь? – усмехнулся Андровор.

Ласло придал лицу выражение вежливого удивления.

– Извините. Впервые вижу этих господ.

– О, да бросьте, – рявкнул Андровор. – Они следили за вами несколько дней. Когда вы не заняты тем, что обманом выманиваете у людей деньги, вы воруете в магазинах, играете на скачках или загораете в парке.

Во время этой тирады Ласло изучал свои ногти.

– Серьезные обвинения. Вы можете это доказать?

Демонесса, которая играла жену Болтуна, вытряхнула на письменный стол Тэтчер содержимое своей сумки. По столу рассыпались фотографии. Несчастный Ласло заметил на верхнем фото себя самого на пляжном полотенце с пакетом кукурузных чипсов.

– Ну? – продолжал Андровор. – У вас есть что сказать?

Ласло с презрением смотрел на фальшивых бельгийцев.

– Только то, что в Аду наступил печальный день. Демоны III класса предают своих. Меня по-всякому называли, но никто не может заклеймить меня доносчиком.

«Бельгийцы» с виноватым видом переглянулись.

– Да, можете не сомневаться, ваша верность принципам произвела на всех нас неизгладимое впечатление, – холодно произнес Андровор. – Хранитель 923, вы недостойны занимаемой должности. Вы пренебрегали своим проклятием; совершенно очевидно, что вы ненадежный и некомпетентный сотрудник. Лучших демонов, чем вы, бросали в тигель за меньшее. Не хотите сделать заявление, прежде чем я вынесу приговор?

Камень, который заменял Ласло сердце, колотился о грудную клетку. Его взгляд метнулся к черному от сажи железному сосуду, к светящимся рунам. Он слышал, что это мучительная процедура: плоть демона плавилась, превращалась в нечто вроде соуса, а сущность как будто проходила через соковыжималку. Нет уж, спасибо. Загнанный в угол Ласло выложил на стол свою последнюю карту, припрятанную на самый отчаянный случай.

Ласло устремил на Андровора ядовитый взгляд, обычно предназначавшийся для метрдотелей и коллекторов.

– Мне не хотелось упоминать об этом, но вы хоть представляете, кто я такой?

Инспектор заглянул в свою папку.

– Если я не ошибаюсь, вы – Хранитель Проклятия 923, глуповатый мелкий жулик и позор Общества.

Ласло нетерпеливо махнул рукой.

– Нет, – сказал он. – Не я. Забудьте обо мне. Вы знаете, кто мой отец?

Инспектор несколько секунд молчал. Ласло внимательно смотрел на массивную львиную голову с пылающей гривой. В глазах Андровора зажглись насмешливые огоньки.

– Я прекрасно знаю, кто ваш отец.

Ласло скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что обсуждать больше нечего.

– Тогда вы должны понимать, что я кардинально отличаюсь от тех жалких созданий, которых наспех сляпали из комков, зачерпнутых в Первобытном Болоте, и случайно оказавшихся рядом запчастей. – И он пренебрежительно кивнул в сторону демонов III класса. – Меня произвели на свет, сэр. У меня имеется родословная.

– И какое отношение ваша родословная имеет к данной ситуации?

– Я неприкосновенен! – прошипел Ласло. – Тронете меня хоть пальцем – сами будете пузыриться в банке.

Инспектор с задумчивым видом пожевал губу.