В нерешительности останавливаюсь возле единственного стола. Он большой, из темного дерева, с ноутбуком, кучей папок от тонких до толстых, канцелярией. На стене в рамках под стеклом несколько сертификатов, благодарственных писем, грамот.

– Присаживайтесь, Ксения Владимировна.

Зуев любезно выдвигает черный стул. Ждет, когда я присяду.

– Чай, кофе, воды?

– Нет, спасибо, ничего не надо.

Мужчина обходит стол и садится в свое кресло. Ставит локти на стол, соединив пальцы обеих рук.

Изучает меня несколько секунд.

– Рассказывайте, Ксения Владимировна, что вас привело ко мне. Валерия говорила, что вы с мужем разводитесь, – киваю. – Для полной картины мне нужна информация от вас. И чем подробнее вы все расскажете, тем успешнее будет наше дело.

«Наше дело» – это как понимать? Он уже готов за него взяться? Лера сказала, что этот адвокат ей должен. Интересно, КАК этот человек может быть кому–то должен? Он внешне такой властный и харизматичный, что ему все должны быть, а не он.

Нервно теребя ремешок сумочки, сбивчиво выкладываю адвокату все, как есть.

Зуев внимательно выслушивает мою речь, делает пометки в ежедневнике.

– Так–так, – барабанит пальцами по столу. – Картина в целом ясна. Так как детей у вас нет, разведут вас быстро. Оформляем раздел имущества, верно?

– Да… То есть, мне нужна только моя квартира. Она в аренде, и чтобы выселить оттуда жильцов, нужно вернуть им деньги, а такой суммы у меня нет…

Я надеюсь, что как только Лёня узнает, что я подаю на раздел имущества, разводиться передумает. И наконец–то меня выслушает, поймет и простит. Я ведь его люблю!

В груди ноет и болит от того, что любимый муж далеко и отверг меня. Сердце рвется к нему, в наш дом, в объятия моего мужчины.

Зуев задает несколько уточняющих вопросов. Его расположение вселяет в меня надежду, что дело выгорит, и на улице без средств к существованию я не останусь.

– Значит так, Ксения Владимировна, – подытоживает адвокат, – от вашего лица я встречусь с вашим мужем. Попробуем договориться полюбовно. О результатах встречи сообщу, – завуалированно дает понять, что разговаривать нам больше не о чем.

– Спасибо вам большое!

Поблагодарив и попрощавшись, покидаю офис адвоката. Настроение прекрасное.

Я, глупышка, думала, что осталась одна на белом свете, а в мире, оказывается, столько добрых людей!

Всю дорогу до моего нового временного жилья думаю о встрече с адвокатом. Прокручиваю в голове наш диалог.

«Так как детей у вас нет…»

Стоп! Меня сегодня утром мутило, я решила, что это нервное. И вообще чувствую себя не очень – в последнее время голова часто кружится, грудь ноет, низ живота тянет и побаливает.

Это все может быть и перед месячными.

А что если…

Резко останавливаюсь возле Юлькиного подъезда, будто врезалась в невидимую стену.

Когда у меня были последние месячные?

Считаю, считаю, считаю…

Не так давно у нас с Лёней был незащищенный секс. В безопасный, как мне казалось, день…

– Подскажите, пожалуйста, где тут ближайшая аптека? – останавливаю женщину, что идет с котомками мимо.

– В торце того дома есть, – указывает на угол соседнего П–образного дома.

– Спасибо!

Тороплюсь по указанному маршруту. Покупаю в аптеке несколько разных тестов.

И честно не знаю, какой результат хочу увидеть.

12. Нечаянная радость

Две полоски.

Две. Полоски.

Две!

Алые.

На трех тестах, которые я использовала сразу же, как пришла к Юльке домой.

Проблемы с мужем мгновенно отступают на задний план.

Грудь заполняет невообразимо распирающим чувством любви ко всему миру. На глаза накатываются слезы счастья. Смахиваю их рукавом, смеюсь и всхлипываю одновременно.

– Маленький мой, – кладу ладошки на низ живота. – Я тебе рада, ты даже не представляешь как!

Я так хотела малыша! Мечтала о нем. Была уверена, что нашего с Лёней счастья хватит на всех наших детей. Больше любви, конечно, достанется первенцу.

И вот он. Уже есть. Тут. Во мне.

Первый порыв – позвонить Леониду. И тут же откидываю эту мысль. О таких вещах надо говорить лично. Глаза в глаза. Чтобы навсегда запомнить его реакцию и рассказывать о ней потом уже взрослому ребенку.

Когда первые эмоции притупляются, включается разум. И все тревожные мысли атакуют с новой силой.

Я не знаю, какой будет реакция мужа. Он просил с детьми подождать, а теперь вообще хочет развестись. Адвокат должен ему сказать, что я согласна тоже.

Я не хочу развода! Я хочу обратно в нашу тихую семейную обитель! Теперь уже с малышом. Верю, что ребенок соединит нас с Леонидом, укрепит наш брак.

Расскажу о беременности Леониду, он обрадуется. Несомненно обрадуется! Другого варианта просто не представляю.

– Сделаем папке сюрприз, да, малыш?

– Ксюх, ты дома? – гремит ключами и хлопает дверью Юля.

Поспешно прячу тест и упаковку от него в карман халата. Хочу повариться в своей маленькой тайне сама. Одна. Пока.

Завтра расскажу Леониду. Какое–то время у нас будет одна тайна на двоих.

– Да, я тут, – выхожу встречать.

– Как прошла встреча с адвокатом? – Юлька на несколько секунд задерживает взгляд на моем лице. – Ревела опять?

От счастья!

– Нет, – убедительно машу головой. Юля не особо верит. – Встреча прошла неплохо. Адвокат должен встретиться с Лёней и обсудить мировую.

– Отлично. Значит, ждем.

– Как прошел твой день? – перевожу разговор в другое русло.

И дальнейшие два часа слушаю подругу. К вечеру делаю вывод, что можно не тратиться на курсы, Юля пересказывает так точно, будто я сама отсидела на занятиях. Скоро у нее начнется практика, будет еще интереснее. Тем более, что ей потребуются модели. Ой–ей, кажется, мне не отвертеться.

.

Следующим утром я снова сижу в кабинете Зуева. Нетерпеливо ерзаю на жестком стуле в ожидании пересказа встречи с Игнатовым. Как он отреагировал на появление Зуева?

Лёня вообще знает, что у меня лучший адвокат в городе? Согласился на мировую или отказался от развода?

Сколько вопросов, ответы на которые я жду от адвоката, а тот хранит молчание.

Вячеслав Михайлович будто нарочно испытывает мое терпение. Читает документы, что лежат перед ним на столе и делает вид, что забыл о моем присутствии.

– Кхм… – напоминаю о себе.

Зуев отрывает взгляд от бумаг. Протыкает своей ледяной серостью насквозь. До мурашек. Еще не знаю в чем, но уже чувствую себя виноватой. Даже щеки гореть начинают.

– Ксения Владимировна, – строго, – почему вы не сказали, что у вас есть брачный договор?

– Эм–м…

Черт! Значит, это был брачный договор!

Однажды, после того, как мы оформили долгосрочный договор аренды на мою квартиру и получили всю сумму, мы с Лёней закатили маленькую пирушку. Распили бутылочку шампанского, заели ее клубничкой, а потом муж дал мне подписать еще какие–то документы. Сказал – необходимые для сделки по покупке дома.

Я честно пыталась вникнуть в содержание текста, но муж был нетерпеливым, горячим, страстным. Распалил меня, овладел прямо на диване, на раскиданных листах договора, а продолжение и долгожданную разрядку я получила, только после того, как подмахнула подписи не глядя. На каждой странице. Рядом с подписями Леонида.

Уверена была, что Лёня не мог меня обмануть и сделать что–то во вред. Всё для нас. Всё для семьи.

Те бумаги я больше не видела. Их даже в сейфе не было. Хотела спросить о них Лёню и так и не спросила. И вот сейчас получила ответ.

На миг закрываю глаза, делаю глубокий вдох.

И делюсь своими мыслями с адвокатом, опуская пикантные подробности. Что подписала некие документы не читая. Даже не глядя на выделенный жирным заголовок.

– Хм, понятно, – Зуев тянет с таким видом, будто не удивлен моей глупости и очень разочарован. – Ксения Владимировна, вы когда договор подписывали, чем думали? – с укором сверлит меня ледяным взглядом. Вчерашнего расположения как не бывало. Зуев суров, можно даже сказать, зол.

Ааа…

Рот открываю, а звука нет.

Чем думала… Да я вообще в тот момент не думала!

Что же я подписала в том договоре? Предчувствие подсказывает, что ничего хорошего ждать не следует. Что ж я такая наивная–то была, что не прочитала ни строчки?

А потому что влюбленные женщины дуры!

– Ваш муж вам изменял?

– Что?

– Ваш. Муж. Вам. Изменял? – повторяет таким тоном, что мороз по коже. Хотя в кабинете тепло.

– Н–нет.

– А вы ему?

– Нет! – постепенно прихожу в чувство. – Я же вам рассказывала причину нашей ссоры.

– А вот ваш муж и его юрист так не считают.

Зуев вытаскивает из–под бумаг уже знакомые фотографии моего позора.

Прикрываю глаза, старюсь дышать глубоко, чтобы избавиться от дрожи, охватившей все тело.

– Меня подставили. Не знаю кто и зачем, но все подстроено. Измены не было. Меня вынудили целовать этого… парня, иначе он не отпускал…

Но адвокат мои жалкие оправдания как будто не слышит. В серых глазах ни капли сочувствия. Один лед.

– В брачном договоре, что вы самолично подписали, есть пункт, о котором вы должны были знать. Вот он.

Зуев обводит карандашом кусочек текста и сует мне под нос лист.

13. Все подстроено!

Зуев обводит карандашом кусочек текста и сует мне под нос лист.

Хорошо что я сижу, иначе упала бы на пол от головокружения. И так на грани. Только–только узнала, что беременна, а гормоны уже дают о себе знать. Вкупе со стрессом последних дней новости, что сыплются на мою голову не переставая, – явный перебор для моего организма.

Прижав ледяные пальцы к вискам, пытаюсь сосредоточиться на выделенном тексте. От волнения и неожиданно накативших слез ничего не вижу!

– Здесь говорится, – поясняет Зуев, – что в случае доказанной измены брак считается аннулированным, а все имущество достается пострадавшей стороне. В данном случае – вашему мужу.

– Нет, – нервно смеюсь, неверяще машу головой. – Этого не может быть. Измены же не было! Разве один поцелуй считается доказательством неверности?

– Ваш муж и его юрист…

– Да причем тут они? – голос срывается, губы предательски дрожат. – С ними уже все ясно. Вы тоже так считаете? Не верите мне?

– Я верю фактам, Ксения Владимировна. А факты вот они, – двигает ко мне фотографии. – Суд тоже будет на стороне господина Игнатова.

– Как же так?… Должен же быть какой–то выход. Лазейка. Вы же юрист, вы знаете как мне помочь!

Адвокат машет головой, давая понять, что ничего не изменить. В его глазах застыло то же разочарование, что я видела в глазах мужа. И брезгливость. Мужская солидарность, что ли? Я думала, защитник будет на моей стороне.

– Я хотела найти тех парней. Этого Тимура, – тыкаю пальцем на фото. – Спросить, кто заказал эту постановку.

– Нашли?

– Нет, – машу головой, опуская глаза в пол. – Одна идти в клуб побоялась, мои подруги тоже. Но у меня еще есть повод помириться с мужем.

Еще вчера и сегодня утром я была уверена, что шанс на примирение с Лёней огромный и перечеркнет все предыдущие и сомнительные. Сейчас он будто меньше рисового зернышка. Как тот человечек, что я ношу под сердцем.

– Я беременна, – Зуев первый человек, которому я признаюсь, что в положении. Потому что он единственный, кто может мне помочь. – Что в договоре говорится о детях?

Ни один мускул не дрогнул на лице этого сурового человека. Мое признание как будто ничего не меняет. И его последующие слова это подтверждают:

– Ничего про детей нет. Но по закону вам полагаются алименты. Ваш муж, думаю, может засомневаться, что этот ребенок от него. Будьте готовы, что он откажется платить до установления отцовства. Узнать, кто отец ребенка, можно на десятой неделе беременности…

– От него! Лёня – отец моего ребенка! – готова поклясться на чем угодно. Но адвокат прав – мой муж непредсказуем в своих подозрениях.