Официант подскочил к девушкам и принялся расставлять перед ними тарелки с едой. Под перекрёстными взглядами обедающих студентов, три девицы за окном, а они заняли столик, расположенный у окна в конце зала, приступили к трапезе. Не знаю, что чувствовала Женевьева, держащаяся холодно и невозмутимо, а две другие девицы то смущённо хихикали, то стреляли глазками туда-сюда, то тихо шептались в перерывах между едой.

Впрочем, откровенно и долго пялиться на них для любого студента казалось неуместным, и постепенно ажиотаж, вызванный их появлением, поугас, и все занялись тем, чем, собственно, до этого и занимались. Зал вновь заполнил равномерный гул тихих голосов и звяканье ложек о глиняную или керамическую посуду.

Наш столик располагался ближе к выходу, и ели мы не спеша, так как заказали много. По случаю обещанной стипендии, а мне её выплатили на следующий же день, так как официально назначили ещё с месяц назад и уже успели провести по документам, я докупил себе еды дополнительно к выданной бесплатно, и теперь с удовольствием её поглощал.

А тем временем все три барышни, съев свой лёгкий обед, степенно поднялись и двинулись к выходу. На этот раз впереди оказалась молодая графиня, шла она неспеша, и почему-то решила пройти мимо нас. Я уже почти закончил есть, как и мои спутники, и ждал официанта, чтобы расплатиться.

Поневоле повернув голову в сторону неторопливо идущей Женевьевы, я неожиданно наткнулся на её взгляд и, заглянув в прекрасные глаза, заметил там всплески смешливых искорок. В этот момент она, сжимая платок, которым протирала руку, вдруг нечаянного его уронила и остановилась, немного не дойдя до нашего столика.

– Ой! – вскрикнула она и с видимой беспомощностью оглянулась кругом, мгновенно став центром внимания. Сразу несколько человек подскочили со своих мест, чтобы помочь ей, но не смогли сразу поднять платок, так как им пришлось бы отодвинуть графиню.

Мы с Петром тоже вскочили практически мгновенно и остановились в нерешительности. Не знаю, как получилось, но Женевьева одним взглядом дала понять, кому разрешено взять платок. Быстро нагнувшись, я подхватил его с пола и подал ей.

– Рада, что всё завершилось благополучно, – сказала Женевьева и, забрав платок, сразу же двинулась на выход.

Её слова, сказанные очень тихо, слышал только я, возможно и Пётр, но всё произошло так быстро, что я и опомниться не успел, как она уже скрылась за дверями. Вернувшись за стол, мы расплатились с подошедшим официантом и, не задерживаясь, вышли из столовой.

– Вот это номер, – только и сказал Пётр, с каким-то особым интересом оглядывая меня. Я же промолчал, а Антип Морозов и вовсе ничего не понял, лишь пожал плечами.

– А это знак, – резюмировал Пётр.

– Какой? – нехотя спросил я.

– Ну, – неопределённо покрутил он пальцами правой руки в воздухе, – знак судьбы.

На что я только вздохнул и постарался отвлечься от мыслей о Женевьеве, но получилось не ахти. Вот и ещё один посыл, ради чего нужно грызть гранит науки, усиленно, всеми зубами и двадцать четыре часа в сутки. И погрызу, есть для кого…

Глава 4. Лаборатория

В самых смятенных чувствах я пребывал несколько дней, стараясь не подавать вида. Женевьева показала всего лишь одной фразой и одним действием, что она переживала за меня, и этого оказалось достаточно, чтобы мир заиграл новыми красками, и я ударился в освоение учебных предметов ещё сильнее, чем прежде.

Думать тут нечего, надо становиться первым учеником на курсе или, как минимум, войти в первую пятёрку и добиваться всего самому, а главное – впитывать знания и совершенствовать свой дар. Я старался докопаться до всего, поэтому у меня накопилось много вопросов к профессору Беллинсгаузену, встречи с которым я нетерпеливо ожидал.

Спустя примерно неделю после описываемых событий, меня наконец-то вызвал к себе профессор Беллинсгаузен, чем немало обрадовал.

– Ну-с, молодой человек, как ваши дела? – спросил он, когда я явился в его лабораторию, – готовы к новым свершениям и работе над своим даром?

– Готов! – кратко ответил я.

– Замечательно! Вижу боевой настрой, и это меня несказанно радует. От настроя многое зависит. Как успехи с даром?

– Развиваю. На днях смог с его помощью перенаправить энергию воздушного дара и убрать её в сторону от себя.

– Не сомневался в вас. Теперь нужно проверить несколько аспектов, которые я сам для себя определил по вашему дару, юноша. Вы, думается мне, обижаетесь на профессора, решив, что он забыл о вашем уникальном даре и работает над другими, ведь так?

– Нет, – твёрдо ответил я, не желая обижать профессора. Да и вообще, он решает, что нужнее и важнее, тогда толку обижаться и указывать на это.

– Ага, но я не забыл, просто оказался занят срочными проектами, но о вас помнил. А вообще, я пытался найти ещё особенности в вашем даре, из-за чего пришлось провести дополнительные расчёты и измерения, чтобы уже до конца с ним разобраться, а также разработал новые тесты, что помогут нам. Вам – усилить его продолжительность, действие и силу, а также несколько видоизменить, направив в более практическую сторону, а мне – понять природу дистанционного дара. Если выражаться более точно, понять глубину и особенности именно этого вида. И это, я признаюсь вам, господин студент, оказалось весьма тяжело, весьма.

– Я, догадываюсь, господин профессор.

– Ну, тогда давайте поскорее приступим к исследованиям.

– Профессор, а не могли бы вы подсказать, как мне направить свой дар целиком на практическое освоение защитных техник?

– Именно защитных?

– Да, я чувствую, что мне ещё придётся использовать его для самообороны, и если это возможно, то я был бы очень рад понять, как это сделать.

– Гм, об этой ипостаси вашего дара я, признаться, ещё не думал. А каким образом вы использовали его?

Я понял, что профессор ни сном, ни духом о моей стычке не знает, поэтому рассказал всё в общих чертах о драке, не вдаваясь ни в детали происшедшего, ни в фамилии моих противников.

– Послушайте, а и действительно, очень любопытно. Вы своим рассказом, господин студент, буквально вдохнули новую теорию в мои исследования. А если ваш дар сможет не только проецировать определённую картину, но и создавать из всего, что вы сможете приспособить под него, то вы построите практически идеальную защиту, и не каждый противник её сможет пробить. Это весьма интересно. Недаром ваш дар является одним из самых необычных и редких.

Я только пожал плечами. Конечно, лестно сознавать, что твой дар исключительный, но падать лицом в грязь по чьей-то прихоти, не имея возможности этому противостоять, мне очень не понравилось.

– Что же, господин студент, я подготовил все приборы, сейчас мы ещё раз произведем измерения в этой лаборатории, а затем перейдём в другую, аппаратура которой позволяет более тонко настраивать и изучать любой человеческий дар. Становитесь вон туда и приступим.

Я подошел к месту, куда указывал профессор, и следовал его указаниям ещё примерно с полчаса, после чего мы перешли в соседнюю лабораторию, которая находилась в самом конце коридора. Её дверь настолько сливалась с цветом коридорных стен, что, побывав здесь несколько раз, я не замечал её.

Войдя в новое помещение, я словно очутился в техническом царстве-продвинутом государстве и одновременно в гостях у сказки. Таких аппаратов я никогда не встречал и нигде не видел. Хотя, где я их мог увидеть, в своём Крестополе, что ли? А в академии я и полгода ещё не проучился, совсем зелёный, глупый и наивный.

Профессор включил рубильник, и помещение залил яркий электрический свет.

– Тэкс, а теперь нужно включить паровой двигатель. К сожалению, исследование не субсидируется правительством, и потому приходится ограничиваться аппаратурой, работающей на энергии пара или электричестве. А электричества она жрёт много, потому необходимо запускать дополнительный двигатель с паровой турбиной. Ты же знаешь, что всё электричество у нас в академии генерируется с помощью паровой турбины, которая находится за нашей лабораторией?

– Слышал, но не видел, – кивнул я, думая про себя, что можно найти аппаратуру, работающую на эфире, а не мучиться с дорогим электричеством.

– Ну, не важно. Теперь нам понадобится много энергии, для запуска аппаратуры в лаборатории, – сказал профессор и подошёл к большому чёрному железному шкафу, открыл небольшую крышку и с явным усилием нажал на какую-то огромную чёрную кнопку, вдавив её до предела. Кнопка металлически щёлкнула и зафиксировалась в новом положении.

– Ну вот, сигнал о включении дополнительной паровой турбины я дал, сейчас пойдёт энергия, но не сразу, и пока мы займёмся другими исследованиями. Становись вот сюда и проецируй свой дар наверх, не прямо перед собой, а над головой.

Я кивнул и вызвал первую пришедшую мне в голову картину. Продержал её около минуты и по команде профессора убрал.

– А вы знаете, господин студент, очень неплохо. Я бы даже сказал, что очень хорошо. Налицо явный прогресс по продолжительности действия вашего дара и его интенсивности. Давайте, господин Дегтярёв, ещё проверимся на других аппаратах, пока парогенератор не вышел на заданную мощность.

Пару десятков минут я выполнял указания профессора, пока окончательно не выдохся.

– Прекрасный результат, а теперь десять минут на чаепитие и восполнение сил, и мы идём проверять вас на более мощных аппаратах. Не побрезгуете чайком с профессором?

– Нет, конечно, но у меня с собой нет ничего к чаю.

– А и не надо, это мой вклад в ваше образование, потом будете вспоминать меня добрым словом и говорить, что если бы не профессор Беллинсгаузен, то не смогли никогда подняться на ту высоту, что хотели для себя. Я вижу в вас большой потенциал, молодой человек, очень большой, его надо раскрыть, а это нелегко.

– Я вам благодарен уже сейчас, господин профессор, и никогда не забуду вашего участия.

– Что же, ловлю вас на слове, молодой человек.

И мы принялись пить чай с вареньем.

– Сахар, молодой человек, лучше всего подходит для восстановления энергии дара, и он же самый вредный продукт для человеческого организма. Но в нашем случае вся его отрицательная энергия преобразуется в положительную, и быстро расходуется, не успев нанести вред. К тому же, в ягодах очень много фруктозы, а не сахара, а её действие посильнее будет. Так что, пейте побольше, вам сегодня предстоит пройти серьёзное испытание. Вы же говорили, что нашли путь к преобразованию?

– Да.

– Так вот, а я проведу небольшой тест, и в случае положительного результата направлю вас на полигон, где вы подвергнетесь более масштабным испытаниям и, признаться, гораздо более жёстким, но для этого нужно подготовиться и знать, что вам предстоит.

– Я понял, профессор, и постараюсь подготовиться.

– Хорошо, пройдёте вводный тест, тогда и посмотрим, а пока рано о том говорить, не каждый его проходит полностью или как нужно. А пока пейте чай и не жалейте варенья.

Признаться, я насторожился, услышав многообещающее упоминание о неизвестном мне доселе полигоне, но вероятность туда попасть крайне мала, и откинув ненужные мысли, я подналёг на варенье, практически в одиночку опустошив всю банку граммов на триста.

– Вот и хорошо. Запас энергии вы получили, господин Дегтярёв. К тому же, судя по показаниям приборов, генератор вышел на нужную мощность, можно приступать. Кстати, очень красивая девушка.

– Какая? – не понял я.

– Та, чей образ вы вызвали сегодня при осмотре своего дара.

– Это случайно вышло, – смущённо пробормотал я, отведя взгляд.

– Понимаю, понимаю. Дело молодое, контроль слабый, но у вас хороший вкус, главное, теперь не отчаиваться.

– Да я и не думал даже.