– Люди, пациенты, которых Шмидт похитил из больницы. Он держал их здесь в ужасных условиях, и в конце концов они… они…

– Судя по имеющейся у меня информации, – сказала Лэнг, – этих людей не существует. И никогда не существовало. Ясно?

Петрова посмотрела в сторону пещеры, куда согнали жертв. Оттуда давно не долетало ни звука. Кровь застыла в жилах.

– Да, мэм.

5

Чжан Лэй зажмурился. Снова открыл глаза. Он спускался по длинной лестнице без перил. Было так темно, что ничего нельзя было разглядеть, но он знал, что каждая ступенька завалена скелетами. Плоть сгнила, кожа исчезла, от одежды остались лишь обрывки. Повсюду только кости.

Было темно. Очень темно. Он испугался, что упадет. Споткнется, упадет и покатится вниз, в груду костей.

Держаться было не за что. Он повернулся боком, чтобы сделать шаг вниз, нога зависла над следующей ступенькой. Он с опаской отодвинул грудинную кость с парой ребер, чтобы освободить место и сделать шаг.

Шагнул. Позволил себе отдышаться. Затем, очень осторожно, переставил другую ногу, прощупывая ступеньку – не наступит ли на что-то? Убедившись, что ступенька выдержит его вес, он выдохнул и сделал еще один шаг…

…и тут же нога задела череп.

Он начал скользить, заваливаясь вперед, раскинул руки, пытаясь поймать равновесие, и одна рука сомкнулась вокруг бедренной кости. Он закричал и отбросил кость, но другая рука схватила только пустой воздух. Он кубарем катился вперед, все быстрее и быстрее, каменные ступени взлетали вверх и обрушивались на его лицо, кости гремели. Он катился по ступенькам в лавине пыли и осколков, острых как бритва, и сделал единственное, что мог…

Зажмурился.

Снова открыл глаза – и оказался в новом месте. Один, полусонный, в поезде, а Юпитер висел в небе, как лезвие серпа. Как проклятие.

Постепенно Чжан приходил в себя.

Он осознал, где находится. На Ганимеде. Именно там, где и должен.

Он потер глаза и лоб, пытаясь стряхнуть сон. Иногда это давалось с трудом. Иногда сон оставался с ним на весь день.

Чжан старался сосредоточиться на реальности – на том, что можно доказать.

Поезд плавно, как по руслу реки, скользил по магнитным направляющим над серым льдом и коричневым снегом, испещренными овалами мелких кратеров более яркого оттенка, словно рябь в затхлом пруду.

Чжан был один в вагоне. Это хорошо: он не хотел, чтобы кто-то видел его в таком состоянии. Но и плохо, потому что он не был уверен, что будет в порядке.

Сердце гулко стучало. Казалось, он сейчас умрет. Чжан понимал, что надо сохранять спокойствие. Успокоить мысли. Он врач. Он знает разницу между сердечным приступом и панической атакой.

Крошечные клыки вонзились в запястье. Он задохнулся от боли, но расслабился уже через секунду, когда в кровь хлынули препараты, замедляющие пульс и снижающие давление до безопасного уровня.

Чжан посмотрел на браслет индивидуального медицинского сканера, обвивавший левое предплечье, – золотые усики скользили по коже, один усик крепко вцепился в запястье. Когда усик втянулся назад в браслет, Чжан увидел две крошечные точки, похожие на змеиный укус, из которых выступили капельки крови. Устройство вводило вещества, не запрашивая команду на запуск, не уточняя дозировку. Те, кто создал этот прибор, не посчитали нужным предоставить ему возможность изменить настройки или отключить.

Чжан полагал, что дал достаточно оснований не доверять ему.

Была одна неудачная ночь в отеле на Марсе. Он заперся в номере, а когда дверь наконец выломали – пришлось вызывать уборщиков, а Чжан провел несколько часов в операционной. Но теперь все в порядке. Его спросили, что случилось, и он рассказал, что у него был сложный период. Осматривавший его врач назвал это психозом. Сейчас ему уже лучше. Он сам был врачом и имел право делать такие выводы. Он в порядке. И дальше будет в порядке.

Он повторял это каждое утро, проснувшись от сна о лестнице. И каждую ночь, прежде чем сон приходил снова.

Я в порядке. И буду в порядке.

Нужно проветрить голову. Если он и дальше позволит мыслям гоняться друг за другом, то лишь усугубит беспокойство и доведет себя до настоящего медицинского расстройства.

Он встал и подошел к передней стенке вагона – это было одно большое окно. Он смотрел поверх серо-бурой равнины на свою цель, маленький хрупкий мыльный пузырь – космопорт. Казалось, этот пузырь может лопнуть в любой момент. На его вершине, словно птица на насесте, устроился скоростной транспортный корабль с плавными изгибами корпуса и вытянутой носовой частью. Корабль назывался «Артемида»^[8]. Чжан собирался совершить небольшое путешествие на этом корабле. Может, побег из Солнечной системы пойдет на пользу.

Он откинулся в кресле, ожидая, когда подействует лекарство. Он уже чувствовал, как успокаивается, а сердце – замедляется. «Хорошо», – подумал он.

Хорошо. У меня все получится.

Вдох, выдох. Кислород – внутрь, углекислый газ – наружу. Он закрыл глаза. Без всякого предупреждения воспоминания пронеслись в голове, как стрела, выпущенная из лука.

Он снова был на Титане^[9], в подземной пещере. Бежал по коридору, задыхаясь. В ужасе. «Холли, – крикнул он. – Холли, кажется, у нас проблемы». Он попытался открыть люк, ведущий в медицинский отсек, но люк был заперт.

Он не понимал. Его медотсек – и вход заперт?

Холли подошла и встала перед внутренним люком, глядя на него через стекло.

«Хол, – сказал он со смешком. – Впусти меня. Я как-то сам себя запер».

Ее губы дрогнули. Казалось, она вот-вот расплачется. Ее лицо стало красным, ярко-красным, а губы остались бледными. Первые признаки Красного Душителя.

Он приложил ладони к стеклу. «Холли. Пожалуйста». Он едва мог видеть ее сквозь слезы.

Она не дышала. Ее губы потемнели, приобрели синюшный оттенок. Глаза закатились, и плоть начала таять, стекая с лица густыми каплями протоплазмы, пока он не увидел желтый череп…

Чжан открыл глаза и взглянул на поезд, на лед Ганимеда за окнами. Вокруг все звенело, словно колокола, пока он не понял, что слышит собственный голос, отдающийся эхом в ушах. Свой крик, отдающийся эхом, как гром.

Золотые клыки вонзались в его запястье, снова и снова.

6

Через несколько минут поезд остановился на станции под космопортом.

Двери бесшумно открылись, но даже встать он не успел: кто-то зашел в вагон и навис над ним.

– Чжан Лэй? – послышался женский голос.

– Это я, – откликнулся он, не поднимая глаз.

Женщина была ниже его ростом и выглядела как человек, выросший на Земле с ее гравитацией. Землян всегда легко узнать: пышущие здоровьем, сияющие силой, бодрые – все благодаря свежему воздуху и солнечному свету. Для жителей внешней системы планет, как Чжан, земляне всегда выглядели странно. По его мнению, люди должны быть высокими, худыми и очень бледными, с тенями под глазами. Люди с Земли выглядели карикатурно.

– Я лейтенант Александра Петрова. Можете называть меня Сашей. Все меня так зовут. – Она протянула ему руку для пожатия.

– О, – сказал он. – Простите. Я не прикасаюсь к людям, если могу этого избежать.

– Точно! – Она широко улыбнулась, будто оценив шутку. Забавно, но он не шутил. – Мне сказали, что вы какой-то специалист по медицине. Медицина колоний, верно? Полагаю, немного здоровой мизофобии^[10] – это рабочие издержки.

– Вы так полагаете?

Ее улыбка мерцала как лампочка, подключенная к плохой проводке. Чжан понял, что произвел плохое впечатление.

– Извините. – Он обогнул ее и направился к входу в космопорт. – Я бы с удовольствием поговорил, но мне нужно успеть на посадку.

– Я знаю. Я из Службы надзора, – сказала она и улыбнулась ему, пока они шли бок о бок по длинному наклонному коридору. – На случай, если вы не узнали форму. Не волнуйтесь, я здесь не для того, чтобы арестовать вас или что-то в этом роде. – Она рассмеялась, и Чжан подумал, что она снова пытается шутить, хотя мысль о возможном аресте вызвала тревогу.

– Это обнадеживает. Вас послали убедиться, что я действительно поднялся на борт «Артемиды»? Потому что я намерен именно так и поступить, если не будет дальнейших задержек.

Ее улыбка снова померкла.

– Я… Я тоже лечу на «Артемиде».

– А, – сказал он, – значит, вы моя новая нянька.

– Доктор…

– Позвольте сэкономить ваше время, чтобы вам не пришлось следить за мной весь оставшийся день. Вот краткое описание моих планов: я собираюсь подняться на борт этого космического корабля, найти койку и распаковать вещи. Через пару часов меня поместят в криокамеру и отправят спать на три месяца. Я думаю, перед этим стоит помастурбировать. Если у меня случится опорожнение кишечника, я обязательно сохраню его содержимое в пластиковом пакете, чтобы вы могли осмотреть его в любое удобное для вас время.

Ее лицо застыло.

Он понял, что сказал что-то не то. Иногда с ним такое случалось.

– Я здесь не для того, чтобы следить за вами, – сообщила она. – Моя работа – стратегический анализ. Я должна обеспечить безопасность Рая-1. Мы шесть месяцев будем работать вместе. Я не ваш куратор. Мы коллеги. Я просто хотела представиться.

– Вас зовут Петрова, – подытожил он. – А я Чжан. Вот и познакомились.

Он прошел мимо нее в зал отлета. Он просто хотел, чтобы все это поскорее закончилось.

7

Сэм Паркер даже не заметил, как пассажиры вошли в зал ожидания, будучи слишком занятым предполетной подготовкой корабля. «Артемида» должна была доставить людей из одного конца Галактики в другой с невероятной скоростью. За все десять лет, что он был пилотом, ему ни разу не доводилось летать на чем-то столь продвинутом.

Он понятия не имел, как ему удалось заполучить эту работу.

Когда-то у Паркера были мечты. Он хотел стать пилотом-испытателем, рисковать жизнью, пробуя космический корабль на прочность, лишь бы доказать, что он может. Чтобы попасть на такую работу, нужно было доказать, что ты крутой солдат, поэтому он записался в Службу надзора, как только ему исполнилось восемнадцать. Пробиться было сложно – он родился не в той части Солнечной системы, слишком далеко от Солнца. Жизнь в мире с низкой гравитацией сделала его чрезвычайно высоким и худым, и возникли сомнения, сможет ли он вообще поместиться в кабине современных звездолетов.

Но шанс он упустил не из-за пресловутых коленей и локтей. Причиной стала гордость. Летный инструктор спросил, выдержат ли его кости перегрузку при быстром маневре на истребителе класса «Корсар». Паркер попытался показать придурку, насколько крепки его кулаки. Оказалось, что инструктор будто отлит из чугуна. Он принял лучший удар Сэма и тут же нанес ему ответный. И по сей день, оказываясь в месте с повышенной влажностью, Паркер ощущал тот удар в челюсть. И ухмылялся про себя.

Инструктор отстранил его, запретил летать. Паркер брался за любую работу, позволявшую сесть за штурвал космического корабля: перевозил строительные грузы с одной базы на другую вокруг Нептуна, переправлял мусор в дальний космос, даже водил шаттлы для ВИП-персон вокруг Марса. На это ушли годы, но теперь…

В центре зала ожидания появилось масштабное голограммное изображение «Артемиды». Красавица, что и говорить. Она выглядела быстрой и мощной, как акула, с изящно изогнутыми линиями, которые сходились на мостике, похожем на клюв хищной птицы. Он должен был проверять защиту реакторов, но не смог удержаться и провел рукой по гладкому боку.