Даже если бы Вэнь Шаньяо мог говорить, он бы все равно ничего не сказал, попытавшись уснуть. Пилюля Лу Цао хоть и медленно, но действовала, однако так и не смогла до конца унять боль. Детский голосок не давал толком поспать, рассказывая бессвязную чушь, от которой голова болела еще сильнее. Когда же голос смолк, заклинатель вновь погрузился в беспамятство, мечтая раствориться в нем навсегда.

Проснувшись, Вэнь Шаньяо некоторое время смотрел в потолок, прислушиваясь к телу. Каждая клеточка, каждая мышца болела. Уже ставший привычным холод покалывал пальцы… Пальцы! Они у него были.

Опустив взгляд, Вэнь Шаньяо взглянул на свою руку: пальцы были на месте, а на коже не осталось и следа от клыков демонов. На запястье все так же виднелась нить из вервия бессмертия, словно все произошедшее было лишь сном.

– Луань? – едва слышно позвал он.

Под кроватью что-то зашуршало и стихло. Дух не показался.

– Спасибо… – не веря собственным словам, прошептал Вэнь Шаньяо.

Этот маленький глупый дух, который выводил его из себя одним своим видом, почему-то до сих пор оставался в клане. Он не сбежал, а спрятался под кроватью и не показывал носа, словно там было безопасней всего. И почему-то помогал. После всех обидных слов, после угроз и ссор, этот глупый как яйцо Луань… Может, у духов все же есть чувства?

Тело слушалось плохо – чтобы сесть, Вэнь Шаньяо пришлось размять руки. Встать же он смог только под вечер. Даже от пары шагов холодный пот проступил на лбу. Он упал без сил, а дрожь не дала подняться.

Как бы Вэнь Шаньяо ни хотел надеяться на то, что прошедшая ночь была сном, тупая боль во всем теле говорила об обратном. Он чувствовал себя так же, когда его пожирал демон в Старых Костях, только тогда боль ушла спустя пару часов, а не мучила его целый день.

Оставшееся время до утра Вэнь Шаньяо массировал свои акупунктурные точки, разогревая мышцы и прогоняя боль. Он смог пройтись по комнате, держась за стену и тяжело дыша. Если бы его ядро не было запечатано, он бы уже спокойно стоял на ногах и даже бегал! До чего же досадно!

Без сил упав на кровать, Вэнь Шаньяо погрузился в сон, надеясь проснуться в другом месте. Да хоть в Царстве демонов – лишь бы не здесь.

– …Сяо… Сяо, просыпайся, – разбудил его мягкий, похожий на теплый ветерок голос.

С трудом подняв тяжелые веки, Вэнь Шаньяо взглянул на сидевшего на кровати человека. Объятый лучами вечернего солнца, Ни Цзан с теплом в зеленых глазах смотрел на него, поглаживая его по руке. Его волосы были взлохмачены, словно после долгой езды, а за спиной виднелся изогнутый лук.

– Ты быстро восстановился – и пяти дней не прошло. Твоя тень действительно превосходна, – улыбнулся Ни Цзан, сжав его ладонь.

Словно обжегшись, Вэнь Шаньяо отдернул руку и сделал вид, что больше заинтересован разглядыванием окна, чем своим гостем.

– До сих пор злишься? – догадался Ни Цзан, подсев ближе. – Прости, мне нужно было действовать осторожней. Я боялся, что Фуланьу рассердится на нас.

Пропустив слова мимо ушей, Вэнь Шаньяо мысленно возжелал убить Ни Цзана. Даже псу Лэну он не желал такой смерти, как этому лживому ублюдку. Хотя в его словах и слышалась нежность, словно он взаправду переживал о своей «печи», но не было и намека на раскаяние. Как будто он сам подговорил Фуланьу поступить так и унизить Вэнь Шаньяо на глазах у демонов. А те уж непременно разнесли весть о ставшем игрушкой в их лапах ученике Демона в Белых Одеждах.

– Знаешь, тень действительно восхитительна: от тебя практически ничего не осталось, а потом явилась она. Убила демонов, что отведали больше всего твоей плоти, и восстановила тело. Впервые такое вижу. Неужели ты постиг бессмертие? Кто тебе даровал знание о нем?

Ответа Ни Цзан не дождался. Мысленно Вэнь Шаньяо пожалел, что тень не убила и его в придачу.

– Я подстрелил тебе самого жирного кролика, даже взял из запасов рис, – продолжил Ни Цзан, взяв в руки плошку с едой. – Поешь, иначе не восстановишься.

Он поднес палочки с рисом к Вэнь Шаньяо, но тот небрежно отмахнулся, выбив плошку из руки юноши. Она со звоном упала и разбилась.

– Сяо, – тихо, но с хорошо слышимой угрозой вздохнул Ни Цзан. – Не стоит упрямиться. Мое терпение тоже имеет свои границы, и я не хочу, чтобы ты их пересек.

Так и не дождавшись ответа и даже косого взгляда, юноша вздохнул.

– Хорошо, ты можешь немного поупрямиться. Может, свежий воздух пойдет тебе на пользу?

Он взял Вэнь Шаньяо на руки, заставив его поморщиться от тупой боли во всем теле, и вышел во двор. Поставив его на землю, покрытую сухой травой, которую местами скрыл свежевыпавший снег, Ни Цзан мягко придержал его за талию.

– Сяо, я потратил так много ци во время охоты… Ты не поможешь мне восполнить ее? – попросил Ни Цзан.

Сердце пронзила столь яркая вспышка боли, что Вэнь Шаньяо с кашлем согнулся пополам. Ни Цзан тут же отступил, встревоженно смотря на бледное лицо.

– Сяо, что случилось? Давай вернемся в комнату, пока тебе не стало хуже.

Стоило Ни Цзану вновь коснуться его, как Вэнь Шаньяо толкнул юношу, с отчаянным рывком бросившись к дереву у стены. Если он не попробует сбежать сейчас, то не сбежит никогда!

– Сяо, – послышался за спиной вздох, – зря.

Натянув тетиву лука, Ни Цзан спустил стрелу. Боль пронзила ногу, и Вэнь Шаньяо, споткнувшись, упал на землю. С круглыми от ужаса глазами он посмотрел на пробитую голень.

Спрятав лук за спину, Ни Цзан не спеша направился к нему, достав короткий кривой ножик. Вэнь Шаньяо сглотнул и попытался отползти, но не успел. Склонившись, юноша срезал торчащую из ноги стрелу, без лишних слов поднял своего пленника на руки и понес в комнату. Упав на кровать, Вэнь Шаньяо снова попытался отползти, но Ни Цзан не дал и ловким движением достал оставшуюся в ноге часть стрелы.

– Сяо, я ведь просил быть послушным и не упрямиться, – тихо произнес он, облив водой рану на голени и аккуратно перевязав ее. – Теперь мне и вправду ничего не остается, как подрезать тебе крылья.

Нехорошее предчувствие сжало сердце Вэнь Шаньяо. Не дожидаясь наказания, здоровой ногой он ударил Ни Цзана в грудь и выхватил из-под подушки палочку для еды. Удивленно охнув, юноша даже не стал сопротивляться, позволив повалить себя на пол. Вложив последние силы в удар, Вэнь Шаньяо смог вонзить палочку ему в плечо, заставив вскрикнуть от боли. С силой отбросив пленника от себя, Ни Цзан выхватил палочку, порвав рукав и явив старую рану на плече, при виде которой Вэнь Шаньяо застыл. Разве пес Лэн не нанес точно такую человеку в маске из Цзеши?

Ни Цзан заметил его взгляд, схватил выпавший лук и с такой силой опустил его на голову Вэнь Шаньяо, что тот без сознания упал на пол.

* * *

Резкий запах заставил Вэнь Шаньяо с хриплым стоном очнуться и почувствовать, как тело едва ли не разваливается на части. Голова готова была взорваться, а поясница и ноги болели так, словно кто-то переломал ему кости.

С трудом открыв опухшие глаза, Вэнь Шаньяо с непониманием моргнул. В одном халате и со связанными руками, он лежал на кровати. За окном была глубокая темная ночь, а в комнате горела печь, у которой сидел Ни Цзан. Он что-то держал в руках, вороша этим предметом угли и неторопливо попивая вино из чаши.

– Уже очнулся? – не оборачиваясь, спросил юноша. – Я думал, ты проспишь еще пару часов.

Вэнь Шаньяо слабо дернулся, пытаясь опустить привязанные к спинке кровати руки, и тут же зашипел от боли во всем теле.

– Не старайся. Даже если освободишь руки, сбежать не сможешь. Разве я не говорил, что подрежу тебе крылья?

Вэнь Шаньяо взглянул на свои ноги и увидел перебинтованные щиколотки, которые покрывали красные пятна. От ужаса кровь застыла в жилах, а дыхание рваным вздохом сорвалось с губ. Ему перерезали сухожилия. Теперь не то что сбежать – он даже стоять на ногах не сможет!

– Я ведь хотел, чтобы ты жил здесь в достатке, гулял и не переживал о своем теле, – со вздохом продолжил Ни Цзан. – Видимо, наши с тобой мечты в корне разнятся. Ничего – может, через год-два ты наконец смиришься, а если нет – у нас десятилетия впереди.

Вэнь Шаньяо натянул веревки на руках, и те врезались в кожу, оставляя на ней глубокие следы.

– Ты понял, кто я, не так ли? – продолжил Ни Цзан, бросив на него нечитаемый взгляд. – Северный волк потрудился оставить на мне метку.

– Зачем? – вырвался хрип у Вэнь Шаньяо.

– Зачем? Ну как же – во имя Фуланьу. Чем больше ядер он поглощает, тем сильнее становится и тем больше мне позволяет. Если бы не ты со своей «лечебной кровью», мне бы не пришлось до сей поры бегать за стену и водить сюда заклинателей. Ядер тех из Цзеши хватило бы, чтобы накормить Фуланьу на полгода вперед.

– Ты… мог меня убить тогда.

– Да, и в какой-то момент очень хотел, но кое-что меня остановило. Тогда я не знал, что ты станешь «печью», но увидел твою ожившую тень… Она меня заинтересовала.

Вэнь Шаньяо молчал, сверля взглядом юношу. Тот улыбнулся как ни в чем не бывало.

– Впрочем, неважно. Если ты отдашь мне эту тень, я буду тебе очень признателен.

Хриплый, больше похожий на карканье смех вырвался из горла Вэнь Шаньяо.

– Вижу, пока ты еще не готов, – вздохнул Ни Цзан, продолжая ворошить угли. – Ну ничего. Как я и сказал, скоро ты сам мне ее отдашь. Год-два я готов потерпеть.

– Мечтай, – бросил Вэнь Шаньяо в ответ.

Допив вино, Ни Цзан достал металлическую палку, конец которой раскалился добела.

– Знаешь, что это? – поинтересовался он, подойдя ближе, так, чтобы Вэнь Шаньяо смог разглядеть два аккуратных цветка мэйхуа^[27]. – Эту печать раньше использовали для ни на что не годных людей, чьим предназначением было служить выдающимся заклинателям в качестве «печи». Думаю, эти цветы украсят твое тело.

– Не смей! – сорвав голос, закричал Вэнь Шаньяо.

– Почему же? Разве ты уже не доказал, что являешься превосходной «печью»? Обратный путь на тропу самосовершенствования для тебя уже закрыт, так что радуйся, что хоть так приносишь пользу.

Ни Цзан силой раздвинул его ноги и приложил печать к внутренней стороне правого бедра. От резкой боли Вэнь Шаньяо закричал, выгнувшись дугой и жадно глотая воздух с запахом паленой плоти.

– Вот так, – склонив голову, довольно улыбнулся Ни Цзан. Наклонившись, он провел пальцами по щекам Вэнь Шаньяо, смахивая слезы. – Теперь ты до самой смерти принадлежишь мне, Сяо. Я рад.

Взяв ножичек, юноша, развязав одну из его рук, оставил на ладони глубокий порез и жадно припал губами к крови. Он пил ее так, словно она была слаще вина, вытягивая всю ци из тела Вэнь Шаньяо и оставляя жар, от которого кости обращались в угли.

– Когда твой источник ци иссякнет, – прошептал Ни Цзан, – я позабочусь об этом теле. Твое ядро не достанется Фуланьу, и ни один демон больше не посмеет даже кусочка отведать от тебя. Я съем то, что предназначено Цзинь Хуэем мне.

Вэнь Шаньяо беззвучно заплакал, молясь, чтобы уже следующим утром он не проснулся и его жалкая жизнь началась с самого начала.

* * *

– Сяо. Сяо-о… – жалобно протянул Луань, неуверенно коснувшись пальчиком бледного лица. – Я тут кашу принес… Может, поешь наконец?

Так и не получив ответа, дух тяжело вздохнул.

Запах крови настолько сильно пропитал комнату, что заглушил мягкий аромат собранных Луанем ягод цюнсан. Специально размяв и положив мякоть в чашки, дух расставил их по углам. Найдя в мешочке цянькунь несколько ароматных трав, он то и дело подбрасывал их в печку, которой не давал погаснуть. Стоило пламени пропасть, как в комнате становилось до того холодно, что одеяло покрывалось коркой льда.