Александр Телёсов: В долине бабочек

Издание подготовлено при участии литературного агентства «Флобериум»

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Дизайн обложки Виктории Давлетбаевой

© Телёсов А., 2025

© ООО «Издательство «АСТ», 2025

* * *

Посвящаю эту книгу моей маме

Запись 1
Приятно познакомиться

Дорогой дневник, ну вот и я. Не знаю, с чего тут начать, наверное, с того, что я полная дура, клиническая идиотка и вообще человек, который в тридцать лет не нажил ни ума, ни опыта, ни денег, а только целую кучу психологических проблем – они, кстати, и стали причиной того, что я все это пишу. Да, дорогой дневник, я обратилась к психологу, пообщалась с ним в скайпе, и он посоветовал завести дневник, в котором я должна писать все, что у меня на душе, а потом раз или два в неделю мы будем обсуждать то, что я написала. Был еще вариант записывать на диктофон и потом переслушать, но я терпеть не могу свой голос, он у меня на редкость отвратительный, я, например, не выговариваю букву «л», вернее выговариваю, но она у меня какая-то дефектная. Как моя мама с этой «л» только ни билась, но единственное, что мы смогли сделать с помощью логопеда, – это произносить ее так, чтобы она звучала не совсем коряво. Я со временем научилась подбирать слова, в которых нет этой буквы, а там, где от нее не избавиться, проглатываю в слове это место, да так, что никто не догадывается. Все это принимают за манеру речи, а не за дефект. Я настолько виртуозно овладела данной техникой, что мой мозг уже даже не тратит на нее нейронов, все происходит автоматически.

Психолог также предлагал разговаривать с зеркалом, говорит: «Смотрите на себя и разговаривайте с собой». Но это оставим на те времена, когда я совсем тронусь умом, пока же я вроде как еще в добром здравии и ясном уме и надеюсь остаться в нем, в том числе и благодаря тебе, дорогой дневник. Вообще-то я впервые слышу о том, чтобы дневник спасал от депрессии и нервных потрясений, но психологу виднее, я решила довериться, тем более что времени у меня много и писать я могу хоть целыми днями. Психолог – кстати, его зовут Павел Дмитриевич – сказал, что будет периодически давать мне задания, выполняя которые, я смогу улучшить свой эмоциональный фон. И первое называется «Кто ты есть?» – мне нужно написать про себя, составить портрет, но только чтобы точный. Ничего себе задание – в первый день возьми и напиши, кто ты есть. Я тридцать лет с этим разобраться не могу, а тут с ходу раз – и сделай. Психолог утверждает, что это нужно для того, чтобы потом мы смогли посмотреть на все со стороны и понять, что со мной не так. Со мной все не так, давайте пропустим этот этап и сразу начнем помогать мне с этого момента, без описаний себя.

Интересно, психологам можно в лицо говорить, что они раздражают или даже бесят? Было бы забавно. Звонит мне Павел Дмитриевич, а я ему такая: «Я чуть не умерла от депрессии, пока ваше задание делала. Вы нормальный? Вы точно психолог?» Ладно, пусть это останется запасным планом, если он окажется плохим специалистом, я выскажу ему все претензии, даже буду их фиксировать, чтобы не забыть. Претензия первая: лучше говорить со мной без жалости, как будто я нормальная. Претензия вторая: слишком красивый для психолога. Буду честна: когда я его увидела, то немного удивилась. Так нельзя, я же женщина, пусть и на грани нервного срыва, а может, даже и самоубийства.

Ладно, прочь эмоции, я отвлеклась, дорогой дневник. Надо написать свой портрет.

Начнем, пожалуй. Я – Варвара Бойко; мне 30 лет, 7 месяцев и 2 дня – считай, мне 31. Вес мой 66 килограммов, рост 170 сантиметров. Я не толстая, но и не худая, у меня есть веснушки, но я их замазываю всегда так, что можно сказать, у меня их нет. Волос у меня тоже нет, вернее есть, но лишь как факт. Если смотреть с точки зрения женской красоты, то они у меня отсутствуют. Я не та девушка, которая может снять шляпу, а оттуда вываливается тонна локонов, как в рекламе шампуня. У меня обычные редкие тонкие волосы, которые обрекли меня на вечное каре. У этой прически два плюса. Первый – я могу сама себя подстригать; второй в том, что на укладку уходит ровно пять минут, и то если делать ее лениво. Размер ноги – 38, к нему претензий нет, а вот руки у меня, можно сказать, красивые, и я даже иногда думаю, что мои кисти могли бы быть моделями. Я как-то читала, что в Америке есть девушка, руки которой рекламируют все – от колец до косметики, даже там, где какая-то актриса в рекламе держит флакон дорогих духов, сняты не ее руки, а руки этой девушки. Я потом нашла в соцсетях эту модель, оказалось, что она и сама выглядит прекрасно, но работает почему-то только руками. Всегда ходит в перчатках, делает маски, избегает домашней работы – словом, старается продлить красоту своих рук, чтобы в старости ни в чем себе не отказывать. Наверное, она никогда не чистила картошку и не замешивала тонкими пальцами фарш для котлет. Я со своими руками не так ношусь, все же пока ни один фотограф не потерял дар речи, проходя мимо меня на улице, но все равно я уделяю им особенное внимание, у меня красивые пальцы, и я обычно делаю маникюр, правда, в последнее время забила. Грудь у меня так себе, от бабки Тани, как говорит моя мама. Татьяна Ивановна, мать моего отца, и правда имела не самые выдающиеся формы, и вообще была сухая, тощая и аристократичная. Я всем своим видом пошла в материну дородную родню с одним маленьким исключением – грудь в этом коктейле генов мне досталась от худосочной отцовской родни. Но комплексов по этому поводу у меня нет. Я их пережила еще в школе. Еще я горжусь своими зубами. Уж не знаю, как так вышло, но в тридцать лет у меня нет ни одной пломбы. Так что тут претензий нет. Если это компенсация за маленькую грудь, то я не против. Кажется, с описанием себя я закончила.

Что я могу сказать про свой социальный статус? Я в меру политизированная, дважды бывавшая на выборах девушка. Один раз я голосовала в восемнадцать лет, и мне подарили маленький китайский термос для чая, который до сих пор жив и даже со мной в этой поездке. Второй раз я голосовала, когда нас заставили делать это в университете, тогда наш ректор баллотировался в местные депутаты, и мы были вынуждены отдать ему свои голоса. Он, кстати, тогда не прошел – может, потому что был плохим ректором? У меня высшее образование, по образованию я лингвист и английским владею прекрасно, но по профессии ни разу не работала. У меня есть золотая медаль за окончание школы и красный диплом университета, с этой точки зрения я далеко не дура. Работы у меня сейчас нет, но до того, как все это случилось, я трудилась в книжном магазине продавцом-консультантом. И это был не какой-то простой книжный, это был тот книжный, где еще продаются виниловые пластинки, бариста делает кофе, а бедные, но умные студенты, которые не хотят быть банальными, назначают там свидания.

Я любила свою работу. Наверное, чтение – это мое главное увлечение, сколько же всего я прочитала в своей жизни… Конечно, когда представилась возможность, я была рада устроиться в магазин и помогать людям выбирать книги. Первый год я работала по ночам, так как магазин был круглосуточный, и даже тогда у меня получалось продать столько книг, сколько мои коллеги не продавали днем в свою смену. Потом меня повысили до дневного продавца, и тут я преуспела еще больше. Мой любимый жанр книг – это мемуары, в моей вялотекущей жизни они были главным развлечением. Если бы вы знали, как я переживала за Майю Плисецкую, когда лидеры СССР не выпускали ее на гастроли, а она, между прочим, была в этот момент в расцвете своего таланта.

Что-то я устала писать, меня просили коротко, а я тут размахнулась. Кстати, не написала главного. Я в Турции, у меня свадебное путешествие, но так случилось, что в нем я одна, потому что дура и потому что жених мой на свадьбу не приехал. Но моя подруга, которая «откачивала» меня у загса, сказала, что пропадать путевке не годится и она готова вместо него полететь со мной в Турцию, но оказалось, что внести исправление в путевку в виде вписывания имени совершенно другого человека невозможно. Теперь я тут одна-одинешенька и готова этим же вечером подняться на гору Бабадаг, чтобы прыгнуть оттуда вниз головой. Хотя сегодня, наверное, не получится: фуникулер уже не работает, а пешком туда подняться – сдохнуть можно. Хотя тоже выход…

Запись 2
Душа

Привет, дорогой дневник. Я жива, если так вообще уместно про меня сказать. Не знаю, можно ли называть живым человека, который ходит, дышит, ест, но ничего не чувствует. Как будто у меня нет души, она, как мне кажется, умерла, и теперь до конца дней своих я буду как зомби. Я, кстати, верю в существование души, только воспринимаю ее как часть организма, как орган. У меня она в одном ряду с печенью, сердцем, нервами.

Однажды в детстве я смотрела по телевизору программу, где обсуждалось, есть ли душа, и там рассказали такую историю: умер человек – и его тут же взвесили. И знаешь, что оказалось? Тело стало легче на 21 грамм. Куда они девались? Почему будучи живым – один вес, а через секунду, в виде покойника, – другой? Я еще тогда поняла, что душа – это не что-то там высокое или божественное, а что-то весьма материальное. Вот и я после того, как оказалась здесь, в Турции, тоже стала весить меньше примерно килограмма на три. Допускаю, что часть веса ушла из-за того, что я ничего не ем, кроме кофе и яблок, но остальное ушло точно в тот момент, когда душа покинула мое покрытое веснушками тело. Теперь все сходится: говорят же, что у рыжих нет души – вот теперь я в точности соответствую этому факту. Живое или неживое тому доказательство.

Вообще-то Павел Дмитриевич просил меня не писать так много, он прошлый мой опус кое-как осилил, сказал: «Варвара, я понимаю, что вы там в стрессе, но мне для работы и одной страницы хватит». Нормально? Как я могу в одну страницу запихать всю свою боль? Я так решила: я буду писать столько, сколько захочу, а ему стану отправлять краткие выжимки, синопсис, аннотацию. Я бы даже телеграмму ему отправила, ту, в которой нет знаков препинания в целях экономии и некоторые гласные пропущены: «ПД вы увлн я умрл от горя». Пусть по этим обрывкам моего сознания решает, что со мной делать и как меня лечить. Жаль, адреса не знаю.

На прошлое мое письмо он сказал мне, что я в депрессии. Вот уж удивил так удивил, я это и без него давно это поняла. Нет в моем психологе души – или есть, но она маленькая и жадная. Денег он стоит приличных, а вот результата от его работы я пока как-то не замечаю.

Что-то у меня все о душе и о душе, а ведь начала я с того, что я бездушевная, что живу только на рефлексах и автопилоте, слава богу, мозг человеческий до последнего работает и принимает решения даже в самых критических ситуациях. Вот я своему доверилась, и пока он меня не подводит, мы с ним в этой программе «минимум» неплохо существуем. Я не ударяюсь мизинцем ноги о косяки, не падаю с лестниц, не путаю горячую воду с холодной, а что еще мне сейчас надо для жизни? Кстати, вопрос про переселение душ: если все-таки такое существует, то, наверное, в меня может кто-то вселиться, раз сосуд пустует и место вакантно? Вот бы это был кто-то злобный, мстительный и энергичный. Или хотя бы душа моей бабки по отцовской линии, та была сухая, черствая, тихая, но одним словом могла проткнуть похлеще, чем копьем.

Моя мать рассказывала, что, когда отец привел ее в семью знакомиться с родителями, моя бабка осмотрела будущую сноху с ног до головы и сказала: «Юра (мой дед), соглашайся на дополнительные часы, и я возьму сверхурочные, как-нибудь да прокормим». Моя мать тогда была глупа и не сразу поняла, что речь шла о ней и о ее комплекции. Ей отец только потом рассказал, что его мать имела в виду ее лишний вес. Мама тогда страшно обиделась, и с бабкой они до самой ее смерти были в контрах.