Но для начала надо как-то подготовить сына к тому, что у его мамы появился другой мужчина, а у него папа и я ума не приложу, как это сделать. Он слишком привязан к Филиппу. Не зная и не понимая правды, Клим может решить, что я предательница. Разрушительница семьи. Когда-нибудь я все ему расскажу, конечно, без некоторых деталей знакомства с Назаром, поведую, кто его настоящий отец, и что только он является тем, кого я всегда любила, а сейчас Клим слишком мал, чтобы все это понять. Пока им с Назаром надо сблизиться, найти общие интересы и занятия, чтобы сын и думать забыл о Филиппе…

– Мам, – звонкий голосок наполнил тишину и вывел меня из раздумий. Клим откинул одеяло и, резко встав с постели, прокричал: – Папа приехал!

– Что? – я осмотрелась, но никого. На всякий случай я подбежала к окну, проверяя, вдруг поток фантазии вырвал меня из реальности настолько, что прозевала приезд автомобиля. Но нет, за окном всё также дремала умиротворенная улица, непотревоженная случайными прохожими и транспортом. Можно успокоиться, это всего лишь сон. – Сынок, нет, тебе это приснилось.

Сын нахмурил брови, надувая сонную мордашку, и в его глазах встали слезы. Маленький мой, он расстроен. Уголки губ задергались и на подбородке проступила ямочка, такая же, какая есть у Назара. Пытаясь сдержаться от плача, Клим спросил:

– А где он?

– Дома.

– Здесь? – он вновь с надеждой посмотрел на меня.

– Нет, милый, далеко, – я взяла его ладошки и поцеловав их, потянула сына к себе, но он не поддался и вырвал свои руки из моих.

– Но я точно помню, что он приехал за нами и привез мне вот такого большого динозавра, – руками он готов был обхватить необъятное, а глазки распахнулись до невероятных размеров.

– Это сон, папа не приехал, – снова повторила я, стараясь говорить мягко, ласково. Протянув руки, я ждала, что сын обнимет меня, но Клим заплакал и от досады прокричал мне в лицо:

– Ты врешь! Он приехал, как и обещал.

Сын топнул босой ножкой по половику и выбежал из комнаты.

– Клим, – я кинулась за ним, но, не успев добраться до выхода, услышала:

– Дядя Назар, ты здесь?

Я выглянула из-за шторки и увидела, как сын обнимает своего родного отца. Мое сердце стало успокаиваться. Сейчас он позабудет о Филиппе и перестанет переживать.

– Дружище, да, я приехал.

– А папа с тобой? – спросил Клим, не теряя веру в то, что Филипп где-то тут, а потом как бы в укор, повеселевшим голосом сказал, демонстрируя извилистые пути малолетней логики и умозаключений:  – Мама, а ты говоришь папа далеко. Если дядя Назар здесь, то и папа с ним приехал.

В глазах Назара появилась растерянность, но он быстро взял себя в руки.

– Нет, дружок, твой папа не приехал, я один вернулся.

Клим оторвался от него и сделав пару шагов назад, захныкал, потирая кулачками глаза.

Крах надежд, конец всему – вот, то отчаяние, что вырвалось вместе с детскими слезами. Как это горько.

Я подошла к нему и присев обняла, ощущая каждый всхлип и содрогание крохи.

– Не плачь, мой мальчик. Не плачь, – я стала целовать его щеки и гладить голову, лишь бы успокоить.

– Он меня больше не любит. Папа обманул.

– Милый, не говори так, – мое сердце зарыдало вместе с ним. Все оказалось труднее, чем я предполагала. Филипп уже и думать о нас забыл, а мой ребенок страдает. Я сама виновата в этой привязанности. Зачем я вышла замуж? Дурочка, глупая.

– Клим, если бы твой папа тебя не любил, то не стал бы звонить, – неожиданно за Филиппа вступился Назар.

– Что? – всхлипы стали реже.

– Да, папа позвонил, когда ты спал, и он передал, что очень скучает, просто пока не может приехать, слишком много работы.

– Надо было меня разбудить, я бы тоже хотел с ним поговорить. Позвони ему сейчас. У тебя же есть телефон. Я хочу сказать, как сильно его люблю, – Клим подался к Назару и мне пришлось его отпустить.

– Сынок…

– Юль, – Назар перебил меня, вынуждая замолчать.

Он не стал придумывать отговорки и небылицы, достав из кармана мобильный, Назар решил исполнить желание сына. Представляю, что в это время творилось в его душе, но он нажал на вызов и включил громкую связь. Клим взял телефон в руки и сев на вязанный круглый коврик стал ждать ответа, всматриваясь в экран.

Я взглянула на часы, время показывало без пяти восемь, Филипп как раз должен проснуться.

– Да, Назар, – ответил он бодро, даже немного запыхавшись. – Какие новости?

– Папа, это я, – проговорил Клим, немного оробев, будто переживая, что его могут оттолкнуть и подозрения о том, что его больше не любят, подтвердятся.

– Сынок, здравствуй, как я рад тебя слышать, – ласково поздоровался Филипп, явно не ожидая услышать Клима.

– Папочка, я скучаю. Хочу домой. Ты приедешь?

– Обязательно, сынок. Скоро, совсем скоро я за вами приеду, и мы будем вместе.

– Правда?

– Конечно, разве может быть иначе? Думаешь, ты один скучаешь? Нет. Мне тоже без вас плохо, родные мои, любимые.

Мы с Назаром переглянулись, и я увидела в его глазах озабоченность. Он постарался скрыть эмоции, только расширяющиеся ноздри и забитые в тугую нить губы, все равно сказали о звенящем в нём напряжении. Того и гляди лопнет та тонкая веревочка, которая удерживает его. Как бы этот разговор ничего не испортил между нами, не хочу, чтобы чувство вины снова проснулось в сердце Назара.

– Филипп… – на заднем фоне послышался противный голос его секретарши, и я вновь посмотрела на часы. Ого, вот оно как. А он тоже провел ночь не один. Не скрою, стало неприятно, но я ведь всегда знала, что он мне изменяет, так чему удивляться…

Его лживым словам, сказанным моему сыну.

Филипп не тоскует, не скучает, ему не дают это сделать. Назару не надо переживать, что его друг лишится семьи, он уже в процессе построения новой.

– Уйди, – прорычал он и через мгновение на той стороне звонка хлопнула дверь.

Злится, что попался. Ох, Даша, отшлепает теперь тебя хозяин. А ты только и рада будешь.

– Пап, ты на работе?

– Нет, только собираюсь, скоро выезжаю.

– Знаешь, что мне сегодня приснилось?

– Нет, расскажи.

– Мне приснилось, что ты подарил большого динозавра, – конечно, Клим начал рассказывать о своем, не пытаясь допытываться, что за женщина только что говорила и что она делает в такую рань в нашем доме.

– Ух ты. Да тебе приснился вещий сон.

– А что это?

– Это когда сновидение сбывается. Тебя и правда ждет дома большой динозавр.

– Я хочу посмотреть на него.

– Приедешь, увидишь. И это не единственный сюрприз, который я для тебя подготовил. У меня для вас с мамой очень много подарков.

Которые ты можешь вручить Даше, мне ничего от тебя не нужно…

– Я так люблю подарки.

– А я люблю вас. Сынок, дай маме трубку, хочу услышать её голос.

Довольный Клим подбежал ко мне и передал телефон. Я хочу многое сказать, но не желаю, чтобы сын услышал, как мы ругаемся, поэтому зашла в кабинет Владимира Александровича и прикрыла дверь.

– Да.

– Юля, любимая.

– Филипп, не надо так меня называть.

Он вздохнул.

– Знаю, виноват… В том, что ни о чем не предупредил, что заставил нервничать и переживать, что мы сейчас не вместе, но я сделал все, чтобы вы остались целы. Ваша безопасность выше всего. Не злись на меня. Прошу. Скоро все решится. Вы вернетесь. Все будет как прежде и вашей жизни ничто не будет угрожать. Прости меня, милая, я подвел вас, но стараюсь все исправить.

– Филипп, мы не вернемся.

– Знаю твой решительный характер и непоколебимость, но это не обсуждается даже. Поэтому не надо категоричности.

– Я больше не хочу тебя видеть. Ты убил нас. Мы мертвы для всех… и для тебя тоже.

– Юль, я не желаю ругаться, особенно в тот момент, когда за долгое время слышу твой голос. Пожалуйста. Мы со всем справимся. Все решим. Я люблю тебя, детка. Ты даже не представляешь, как нужна мне.

Для чего нужна? Не понимаю? Наш брак – фарс… И как Филипп может говорить мне о любви, распыляться в признаниях, когда мы только что стали свидетелями его измены. Это смешно. Достаточно терпеть этот цирк.

– А я люблю Назара, понятно? Не пытайся нас вернуть…

Глава 4

Юлия

Тишина в ответ, и только нервное дыхание чужого мне человека.

Присев на краешек стола, я провела рукой по распущенным волосам и прикрыла глаза, терпеливо гадая, что же он ответит на мои слова.

Долгий вдох, громкий выдох.

Не дождавшись упреков и обвинений, я почувствовала необходимость объясниться, сказать, что это не интрижка на стороне, а любовь, настоящая, полноценная, от которой перехватывает дух, бурлит кровь… Которая столько лет живет в моем сердце и ничто не может убить её… Даже статус замужней женщины. Но остановила сама себя. Почему я должна что-то объяснять?

Филипп встречает утро с посторонней женщиной, в нашем доме, в нашей спальне и заливает мне про какую-то любовь, про то, как скучает и ждет нас. Нет, не собираюсь оправдываться. Для него должно быть достаточно того, что я полюбила другого человека и больше не вернусь. Точка. На этом все. Конец отношениям, которые наверно итак были обречены.

Да и не привыкла я выворачивать перед Филиппом душу…

Дверь в кабинет открылась и в помещение зашел Назар. Он облокотился на книжный шкаф спиной и сложил руки на груди, в ожидании услышать, о чем мы говорим с мужем.

Пожалуйста, пусть слушает. Мне не жалко. Через мгновение он поймет, что я все взяла в свои руки и рассказала правду. Не знаю, как Назар отреагирует на это, но считаю, что поступила правильно. Зачем тянуть… Обманывать.

– Любишь его, значит? – яростно, но с присущей ему деловой манерой общения переспросил Филипп, наконец решив подать голос.

– Да, я люблю Назара, – все так же уверенно ответила я, смотря при этом на широко открывающиеся глаза мужчины, к которому меня переполняют чувства.

Назар в два шага преодолел расстояние и, остановившись около меня, потянулся к телефону, желая забрать трубку, только кто её отдаст? Я еще не договорила.

– Ты с ним трахалась? Говори! – проорал Филипп и мы с Назаром переглянулись. Меня аж передернуло от этого вопроса.

Трахались! Да так, что я до сих пор ощущаю тянущую боль между ног. Вот только это совсем не его забота, что и с кем я делаю. Пусть вспомнит о себе, как он развлекается на стороне, отправив нас подальше. Он не вправе задавать мне подобные вопросы.

– Юля, – кулак приземлился рядом со мной. Назар опустил голову, и вздутые вены украсили узором его руки. Казалось – только я спокойна, что не скажешь о двух мужчинах, которые не скрывали своей раздражительности, от моих действий.

– Не надо сцен ревности. Тебя это не касается, – продолжила я говорить с мужем, при этом внимательно смотря на то, как Назар недоволен моим решением открыться. – Человек, изменяющий жене, не имеет права, задавать подобные вопросы. Ты же там время зря не теряешь. Раньше я своим присутствием мешала любовниц в дом таскать, а теперь, после того как ты от нас избавился, можно и в нашу кровать приводить. Стол и диван на работе не настолько удобные, Филипп? – мне почему-то захотелось это произнести. И чтобы это услышал не только он, но и Назар. – Извини, что помешали вам развлекаться. Мы больше вас не побеспокоим своими звонками. Забудь обо мне и Климе. У нас с тобой разные пути, они всегда были такими…

– Постой! Что ты сказала? – взбешенный вскрик перерос в насмешливый. – Какие любовницы?

– Имей смелость признаться и не отрицать, или упадешь в моих глазах еще больше.