Ниль Блэк: Жёлтый Дракон

ТГ канал автора: https://t.me/eldiablomuerte

Сеул/Гонконг

Сеул

Всё надоедает. Всё приедается. Всему приходит конец. Этому тоже придёт. Главное – не слушать, не воспринимать, не давать этому яду, сочащемуся из чужих губ, затронуть себя, не позволить себе в нём вновь искупаться. Зажмурить покрепче веки, приложить ладони к ушам, выставить всевозможные блоки. Боль чувствуют другие. Рейна её не чувствует. Рейна из неё состоит.

Она сильнее прижимает колени к груди, превращается в комок, в который ничего не пройдёт, а слова Далии – тем более. Рейна сидит на бетоне на заднем дворе университета уже пятнадцать минут. Её притащили сюда пешки её врага, и девушка всё ждёт, когда уже той надоест над ней измываться, но Далия будто только входит в раж. Рейна больше не молит о пощаде, не просит остановиться – бессмысленно. Она уже поняла, что никто не придёт на помощь, никто не протянет руку, никто не пойдёт против Далии Канг, не остановит наказание Рейны. А наказывают её только потому, что она бедная. Потому, что, будучи лучшей ученицей школы, она смогла поступить в самый престижный университет страны и учиться с такими, не знающими, что такое безнадёжность, жестокими людьми.

Рейна бы давно всё бросила и ушла из университета, но мама мечтала, что у неё будет диплом, что она станет её гордостью. Мамы давно нет, Рейны почти тоже, но в университет она всё равно ходит – терпит, выживает, возрождается каждое утро, собирает себя по крупицам, но приходит, потому что в конце недели на могиле единственного человека, который когда-то её любил, она должна рассказывать о своих успехах в учёбе. И это единственная причина, почему она всё ещё учится и, как это ни горько, почему вообще живёт – она исполняет чужую мечту, своей у неё нет. Она ей не нужна, потому что мечты должны сбываться только у таких, как Далия Канг. Таким, как Рейна Бэк, в этом мире места нет, а их мечтам – и подавно.

Рейна не знает, что больнее: очередная пощёчина от прихвостней Далии или слова, которыми та так лихо бросается ей в лицо, втаптывает в грязь. Рейна не слушает, даже когда её бьют по рукам, заставляя убрать их от ушей, она не слышит, она сидит в вакууме, смотрит в красивые, ярко накрашенные глаза напротив и всё ждёт, что Далия сейчас отвернётся и уйдёт.

– Ну что, дворняжка, усвоила урок? – шипит Далия, приблизившись. – Ещё раз глаза от пола при мне поднимешь, я их тебе выколоть прикажу, и, поверь мне, я слова на ветер не бросаю.

Рейна знает, что не бросает. С такими деньгами и властью Далия может её прямо здесь закопать, всё равно отец вытащит её сухой из воды, а Рейну и искать не будут – своему отцу она не нужна.

– Купила себе пиджачок где-то на барахолке и осмелела? – продолжает Далия и подошвой своих ботинок от Prada толкает её в плечо, буквально вытирая об неё обувь.

Рейна бы дала сдачи, сколько раз пыталась, но их пятеро, а она одна, и лучше уж перетерпеть, чем прийти домой с переломами, зная, что даже в больницу никто не отвезёт. И Рейна терпит, сжимает зубы, комкает под ладонями брюки и терпит.

– Такому мусору, как ты, тут не место, но ты – упёртое дерьмо – всё никак не уберёшься, характер мне свой показываешь? – Далия дёргает её за волосы вниз. – Так я твой характер сломаю, потому что ты – отброс. От таких, как ты, наше общество надо очищать.

Далия протягивает руку, и в её ладонь сразу вкладывают баллончик с фиолетовой краской. Рейна только тогда словно ото сна просыпается, шепчет «не надо» и подаётся назад. Но Далия снимает колпачок и от одного плеча к другому на груди девушки выводит уродливое «Х». Любуется своим творением, толкает её ногой в грудь, заставляя упасть на спину, и под громкий хохот своих пешек удаляется.

Рейна снимает испорченный пиджак, осматривает ущерб, нанесённый Далией, и, прижав его к груди, даёт волю слезам. Сейчас можно плакать, уже никто не смотрит, никто её не замечает. Рейна, стоит Далии от неё отойти, автоматически превращается в невидимку, как для студентов, так и для преподавателей. Она полгода копила на новый пиджак, экономила, откладывала с подработок, и ей теперь эту краску не отмыть. Рейна чуть ли не воет от обиды, но слёзы надо приберечь, впереди ещё один бой – если Далия делает больно больше словами, то отец за такой вид точно приложит головой о стену. Рейна поднимается на ноги и, взяв отброшенный в лужу рюкзак, плетётся к улице.

***

Далия берёт переданный ей её пешкой латте, отпускает свою «свиту» и идёт к обочине, где её должен ожидать мерседес с шофёром. Вот только там вместо мерседеса стоит ягуар Эзры, а сам мужчина, облокотившись о капот, курит. Далия тяжело вздыхает и обречённо плетётся к нему.

– Ты теперь шофёром подрабатывать стал? – язвит девушка и запускает свободную от бумажного стаканчика руку в волосы.

– Отец хочет видеть тебя, – Эзра отбрасывает окурок и идёт к сиденью водителя.

– А дверь мне открыть? – топает ногой Далия, но, поняв, что с ним это бесполезно, сама тянется к ручке.

– Чего этот старик хочет от меня? – вальяжно развалившись на сиденье автомобиля, спрашивает девушка.

– Доедем, узнаешь, – коротко бросает мужчина и прибавляет звук на магнитоле, показывая, что говорить больше не намерен.

– Ты будто робот, а не человек вовсе, – обиженно бурчит Далия и изучает свежий маникюр.

– Твои уроки закончились полчаса назад, а телефон у тебя будто чисто аксессуар, потому что я звонил тебе раза три, а ты не взяла. Думаю, тебе он и не нужен, – Эзра тянется к мобильному на бедре девушки, но та хватает телефон и вжимается в дверцу.

– Я не обязана тебе отчитываться! – восклицает Далия.

– Я твой брат и тот, кто отвечает за тебя, так что обязана.

– Не брат ты мне! – взрывается Далия и вызывает улыбку у Эзры. – У меня есть только сестра, и я не виновата, что она тронулась умом и что отец подкармливает таких сирот, как ты. Ты не был и не будешь моим братом, ты только мечтать можешь о том, что принадлежишь к нашей семье. Когда я стану править всем – я скормлю тебя псам, – фыркает девушка.

– Обязательно так и сделаешь, – усмехается привыкший к её взрывам Эзра. – Но пока ты ничем не правишь, ты подчиняешься своему отцу, а потом мне, так что коготки будешь выпускать перед своими дружками. Сиди тихо и не мешай слушать музыку.

Далии Канг двадцать лет, и она первый ребёнок одного из самых богатых и влиятельных бизнесменов Кореи – Канг Инсу. У Инсу также есть младшая дочь – Вивиан, которой восемнадцать, и приёмный сын Эзра, которого он усыновил в возрасте десяти лет. Сейчас Эзре уже двадцать пять. Официально Инсу так и не дал Эзре свою фамилию, но все воспринимают его как старшего сына мужчины. Инсу занимается банковским бизнесом и финансовыми институтами, но каждый в этом городе знает, что это прикрытие. Инсу – глава старейшей в Корее преступной группировки, основной доход которой – проституция и наркоторговля. Мать Далии – Сохён – в бизнесе и делах мужа не участвует, всё своё время посвящает только растратам нажитого мужем имущества. Далия родителей дома почти не видит – она больше дружит с любовницей отца, чем со своей матерью, которая вечно или с подружками, или ходит по магазинам. А Инсу из своей «башни» в центре почти не выходит.

***

Далия залетает в особняк и, стащив с себя дизайнерскую кожанку, отшвыривает на диван, а после прямиком идёт к бару – раз отца пока нет, можно подготовиться к встрече с ним. Эзра только укоризненно качает головой и, пройдя к креслу, опускается в него. Следом за ними в дом входит Сохён и, приказав прислуге поднять покупки наверх, идёт к Эзре и садится напротив него.

– Надо же, какой сюрприз, – мелодичным голоском тянет женщина. – Я думала, что ты про дом уже забыл и навещать не будешь.

– Меня отец вызвал, так же, как и Далию, – спокойно отвечает Эзра.

– Если он не вызовет, ты не придёшь, – обиженно тянет Сохён и поправляет чёлку.

– Да трахни ты её уже, – восклицает Далия, смотря на брата, и с громким стуком ставит бокал на стойку.

– Далия Канг, – кричит на неё Сохён, но девушка только пожимает плечами. – Не обращай внимания на эту истеричку, – нервно улыбается приёмному сыну женщина.

В дом входит охрана главы семьи, и Эзра сразу встаёт на ноги.

Инсу, которому уже за шестьдесят и кто вообще не следит за своим питанием и здоровьем, проходит к диванам и, скинув с плеч лёгкое пальто прямо на пол, коротко кивает Сохён и Эзре.

– Как твои уроки? – Инсу посылает прислугу за коньяком и смотрит на застывшую у бара дочь. Далия, которая побаивается отца, подходит ближе и, только получив его разрешение, опускается в кресло рядом с ним.

– Хорошо, даже отлично, – на автомате отвечает девушка, думая, сколько придётся заплатить заведующей кафедрой, чтобы оценки исправили.

– Вот и прекрасно, – мужчина берёт с подноса бокал и откидывается на спинку дивана. – Твой жених прилетает. Не хочу, чтобы они думали, что я вырастил глупышку.

– Как? Уже? – растерянно выпаливает Далия и нервно ёрзает на диване.

– Вообще-то он припозднился, – хмыкает мужчина. – Он должен был забрать тебя, когда тебе стукнет восемнадцать, а тебе через пару дней уже двадцать.

– Но, – Далия с трудом сглатывает ком в горле, – я думала, это несерьёзно, что ты что-нибудь придумаешь. Мы же не в средние века живём.

– Далия, – лениво тянет Инсу. – Когда ты родилась, я объявил перед всеми кланами и перед его отцом, что ты будешь принадлежать его сыну. Я своих слов обратно не возьму, клан Хан тоже. Так что вы поженитесь. Мы были тогда друзьями, а потом мы стали врагами, ваш брак нас вновь сблизит.

– Но я слишком молода и красива для того, чтобы запирать себя в клетке! – восклицает Далия и сразу притихает под мрачным взглядом отца.

– Он наследник самого крупного клана Азии, отличный стратег и, говорят, не дурён собой. Уверен, вы найдёте общий язык, – Инсу отпивает из бокала и от удовольствия прикрывает веки.

– Он очень богат? – заинтересованно спрашивает Далия.

– Очень.

– Ну, фамилия Хан неплохая, – пожимает плечами девушка.

– Она самая известная в нашей половине света, – вставляет Сохён. – Так что не ломайся.

– Я и не ломаюсь, – хлопает ресницами Далия. – Если отец этого желает, я так и сделаю, и потом, Далия Хан ничего так звучит. Все обзавидуются, – мечтательно закатывает глаза девушка.

– Этот брак только укрепит наши позиции, – твёрдо заявляет Инсу. – Они из триад, курируют Гонконг, Шанхай, да вообще весь Китай. Так что я очень надеюсь, что со временем фамилия Хан будет заменена на фамилию Канг.

– Ты же знаешь, что я готова тебе помочь, как только ты пожелаешь, – убеждает отца Далия.

– Ты хорошая дочь, – ободряюще улыбается ей Инсу. – Ты станешь ему отличной супругой, и если всё пойдёт, как задумано – то ты или разведёшься потом, или овдовеешь. Так что сильно не грусти из-за этого брака.

– Я и не буду, – смеётся Далия и уже тянется к телефону, чтобы набрать в групповом чате сообщение с последними новостями.

Все девчонки столицы умрут от зависти. До сих пор отец запрещал об этом говорить, потому что не был уверен, что Хан-старший приедет за невестой для своего сына. Далия впервые услышала об этой договорённости ещё в десять лет, но внимания тогда не обратила. Она знала, что в кланах слово держат, но всё равно не думала, что жених, который никогда её не видел, согласится на подобное. Особенно такой мужчина, как Леон Хан – наследник огромного состояния и глава самой крупной группировки в Азии. Далия тоже им никогда не интересовалась, но сейчас всё пытается найти хоть одно нормальное фото в поисковике, но, чего и стоило ожидать, его нет. Обычно те, кто связан с кланами и триадами, в прессе не мелькают. Этой ночью Далия не уснёт, она перероет весь интернет, но найдёт хотя бы одно чёткое фото своего жениха.