– Поэтому, чтобы моему хорошему другу не пришлось вечно отмывать коридоры от блестящей пыли, я быстро придумал и предложил более приемлемую альтернативу – скромные скрепки. Вскоре об этом узнали все. – Кип пожал плечами. – С тех пор дети в знак привязанности дарят Эшу скрепки.

Эш беспокойно заерзал:

– В этом нет ничего дурного.

Кип наклонился к Эшу и задрал его рукав, показывая браслет из сцепленных вместе скрепок.

– О-о-о, как стильно.

В голосе Тами звучало одобрение. Сердце Эша забилось быстрее.

– Очень милая идея, – сказала она. – К тому же скрепки легко достать.

– Я их поставщик номер один. – Кип вскочил, подошел к верстаку и показал ей содержимое синего пластикового ведра. – Любви хватит на всех.

Тами запустила руку в ведро. Должно быть, тут были тысячи скрепок.

– Что вам больше нравится?

Эш нахмурился:

– Вы спрашиваете, какая у меня любимая скрепка?

– Я спрашиваю, какой у вас любимый цвет.

Кип весело заявил:

– Он не может устоять перед синим.

Тами достала небесно-синюю скрепку:

– А вы?

– О, я всегда больше любил желуди. Вся эта история со скрепками на самом деле вдохновлена тем, что когда-то затеял мой отец. Он подкладывал желуди в карманы маминого фартука. Когда я спросил зачем, он стал дарить их и мне. Желуди были везде: в карманах, под подушкой, в моей любимой кружке.

– То есть небольшие знаки привязанности – это семейная традиция. – Тами задумчиво кивнула. – И вы привнесли ее в свою школьную семью.

Кип коснулся ее плеча и пошел с ведром обратно к полке.

Эш боролся с непривычным чувством зависти. Кип всегда стоял между ним и миром, оберегая его самого – и его тайну. Эш любил высокие места и безопасные расстояния, а Кипу было необходимо похлопывать кого-то по плечу, держать за руку и обнимать. Он проявлял нежность ко всем, от работниц кафе до водителей автобусов. Эш не испытывал отвращения к прикосновениям. Ничуть. Но он был полукровкой, и скрыть его наследие было труднее, чем излишек шерсти.

Ему приходилось быть осторожным.

– Пора возвращаться, – сказала Тами.

По привычке оба встали. Старинные манеры укоренились слишком прочно.

– Я поищу желуди, – сказала она. – А пока…

Она направилась к нему. Эш отступил на шаг, но ненавязчиво уклониться от сближения с ней было невозможно. Он наткнулся на верстак и замер, загнанный в угол.

– Протяните руку, – велела она.

Эш повиновался, и Тами уронила ему на ладонь свою синюю скрепку:

– Это вам.

Кип что-то сказал, и Тами рассмеялась. Дверь закрылась, а Эш так и стоял у верстака, глядя на свою руку и тщетно пытаясь разобраться в ощущениях, которые одновременно сбивали с толку и воодушевляли.

– Эш?

Он что-то промычал в ответ.

– Что случилось? – спросил Кип.

– Она дала мне скрепку.

Его лучший друг кивнул:

– Подтверждаю. Дала.

Горло Эша сжалось.

– Как ты думаешь, что это значит?

Кип слабо улыбнулся:

– Готов поспорить, это означает именно то, что мы ей сказали.

– А что мы сказали?

– Ты знаешь ответ. – Кип осторожно взял руки Эша в свои. – Скрепки – знак привязанности.

– Ты уверен?

Кип постучал пальцем по своему носу и коснулся носа Эша.

– Несправедливо, друг. Ты заставил меня пообещать, что я не буду упоминать о твоих устремлениях.

– Я ни к чему не стремлюсь, – вяло возразил Эш.

На мгновение ему показалось, что его лучший друг грустен, но Кип наклонился и прошептал на ухо:

– Эшишише, я здесь не единственный, кто разговаривает во сне.

Эш не мог заснуть.

Откинув одеяло, он лежал на животе в кровати, занимавшей бо́льшую часть его мансардной комнатки, запутавшись в мыслях и простынях. Беспорядок. Недоразумение. Да, Тами дала ему скрепку. Но это сделали более половины детей в Лэндмарке. И она сказала, что поищет желуди для Кипа. Знак дружбы. Дружеской привязанности.

Но почему-то ее подарок будоражил его инстинкты.

И они не хотели успокаиваться, сколько он ни боролся с ними. Но он не мог поддаться этому внезапному влечению, даже если оно было взаимным. Тами обратила на него внимание только потому, что не видела его истинного облика. Он выглядел как неудачный лабораторный эксперимент. Уродливо. Неуклюже. Нечеловечески.

Может, ему и удалось завести горстку друзей среди людей, но лишь потому, что Кип держал их в блаженном неведении. Им обоим приходилось быть осторожными. Любого из них могли назвать монстром.

Что подумает Тами, если узнает, что амаранты, которых она так мечтала поприветствовать в начальной школе Лэндмарк, давно уже там? Возможно, она обрадуется. Но возможно также, что она почувствует себя преданной.

Вот почему большинство кланов продолжали скрываться. Люди и амаранты совместимы, но смешиваться им незачем. Эш понятия не имел, кто его биологический отец. И знал ли тот вообще, что человеческая женщина зачала от него. Сирил время от времени повторял свое предложение тайно провести расследование, но Эш отказывался сообщить какие-либо подробности, которые помогли бы найти его сородичей и клан. Сирил – единственный отец, который ему нужен, а Рук – мать не хуже прочих.

Он мог лишь не повторить ошибку, которую совершил его биологический отец.

Он должен сдерживаться, удерживаться… и ему нужно, чтобы его придерживали.

Он вылез из кровати, но задержался, чтобы положить синюю скрепку в ее центр. Его гнездо, безопасное место. Затем он спустился на первый этаж и забрался в кровать Кипа.

Его лучший друг отложил книгу, мягко обнял его и утешительно заворчал:

– Почему ты такой несчастный?

– Она замечательная.

– Огромная проблема, – серьезно сказал Кип. – Как она смеет быть замечательной?

Эш просто прижался к нему крепче.

Руки Кипа гладили его и успокаивали.

– Что ты хочешь сделать?

– То, что сделать не могу.

Кип усмехнулся:

– Ты уже большой мальчик, и я вполне уверен, что у тебя все работает нормально. И положительно реагирует всякий раз, когда она оказывается поблизости.

– Заткнись, – простонал Эш.

– Серьезно, Эш. Ты ей нравишься.

– Ей только так кажется. Тот, кого она видит, ненастоящий.

Кип спросил:

– Ты не был с ней честен?

– Я не практикую полное раскрытие информации уже много лет. – Помимо своей воли Эш начал расслабляться, находя в близости столь необходимое утешение. – Как и ты.

Его лучший друг хмыкнул:

– Может, я немного запутался в ощущениях, но личность, которая привлекает Тами… это и есть ты.

– Но это не весь я. – Эш расправил крылья и взмахнул ими. – Я не человек.

– Это не будет иметь значения. – Кип говорил медленно, подпирая голову рукой. – Как только я открою ей глаза, ей понравится то, что она увидит. Уж поверь. Ты неотразим.

– Это не сработает.

– Уверен? – Кип откинулся назад. – Ладно, твоя взяла. О чем я вообще думал? Выходит, мы приговорены друг к другу. Вместе навсегда. Печальная судьба.

– Эй!

– Шучу, шучу.

Хихикнув, Кип притянул Эша к себе. Рыжий хвост обернулся вокруг плеч Эша.

– Я не хочу влюбляться, – прошептал Эш.

– Это уже, считай, признание, что ты влюбился.

Эш застонал.

Кип привычно пригладил взъерошенные перья и стал делать Эшу массаж, снимая напряжение.

– Можно я скажу кое-что, как друг?

Эш со вздохом кивнул.

– Поговори с Сирилом.

– Наверно, и правда стоит с ним поговорить, – признал Эш.

– И…

– И?..

Кип чмокнул его в щеку:

– Ты тупица, и я тебя люблю.

Глава 14
Найденыш

Октябрь был самым утомительным месяцем самого утомительного сезона, и Джо лег очень поздно, потому что чистил пресс для сидра. Несмотря на это, он проснулся до рассвета и ускользнул в сад, прихватив пакет вчерашних пончиков с яблочным пюре и термос с горячим молоком. Встречаться и с соседями, и с чужими людьми было легче, если сперва удавалось встретиться с самим собой.

Иначе он весь день будет чувствовать себя не в своей тарелке, и любое дело пойдет наперекосяк.

Джо не знал, почему ему так нужны эти утренние часы наедине с собой. Или знал, но не был уверен.

Это началось, когда у Тами появилась жизнь вне дома: школа, стажировки, работа, конференции. Ему не нравилось терять сестру из виду, но ей нужно было ходить в разные места и заниматься разными делами. По крайней мере, она все еще каждый раз возвращалась домой. Сестра помогала ему сохранять равновесие, но стоять приходилось на собственных ногах.

Возможно, в этом и было дело.

Встречая рассвет в саду и в дубовой лощине, прислушиваясь к тишине пробуждающегося мира, наслаждаясь покоем, который он обретал, бродя среди деревьев, он достигал равновесия самостоятельно. Ему было необходимо это маленькое напоминание о том, что с ним все в порядке, даже если он один.

В прохладном утреннем воздухе дыхание Джо превращалось в облачка пара, под ботинками хлюпала обильная роса. Заморозков еще не было, но скоро будут. Он шел вдоль границы участка, осматривая забор и поглядывая, все ли ладно у деревьев.

Порой он останавливался, чтобы обрезать мертвые ветки и новые побеги, смотрел, не завелись ли вредители, нет ли признаков болезни. Дедушка всегда говорил, что проблемы нужно решать, пока они мелкие, чтобы не дать им вырасти.

Когда показалась дубовая лощина, он свернул туда, где маняще сияло их загадочное дерево. За какие-то сутки его крона превратилась в золотой купол. Надо собрать немного листьев, чтобы показать маме. А Тами вроде говорила, что ей нужен желудь?

Любуясь, Джо засунул руки в карманы и медленно обошел дерево.

– Красота! – постановил он, хотя это слово блекло перед осенним великолепием, которое предстало его глазам.

Кто-то рассмеялся.

Джо уловил движение, но тот, кто двигался, скрылся за деревом.

Здесь кто-то есть?

Ему не привиделось, но он не мог объяснить, что произошло. Возможно, это было что-то, чего другие не могли видеть, вроде его воздушных лент и драгоценных змеек. А может быть, даже фея. Смех был тихим и легким – так мог бы смеяться человек. Маленький человек.

Стараясь ступать тихо, Джо подошел ближе, надеясь подкрасться незамеченным. И застыл, едва увидев, кто был с ним в лощине. Среди корней дерева, подтянув колени к подбородку, сидел ребенок. Маленькая девочка.

– Привет, малышка, – тихо позвал Джо.

– Сестра? – спросила она.

– Я не сестра, но у меня есть сестра. – Он сделал еще несколько шагов. – Ты потерялась?

Она улыбнулась, и он поймал себя на том, что улыбается в ответ.

Какая-то часть его разума пыталась понять, как посреди их сада мог появиться ребенок.

До ближайших соседских домов было несколько миль, а мигранты закончили работу на этом участке больше недели назад. Клиенты и туристические группы начнут приезжать позже. Откуда же она взялась? И почему она без одежды?

Скинув куртку, он накрыл ее худенькие плечики. По возрасту ей бы следовало ходить в детский сад. В широко раскрытых глазах не было и следа беспокойства или страха. Напротив, она потянулась к нему с безмолвной просьбой.

Он взял ее на руки и укутал поплотнее, пытаясь осмыслить увиденное.

Должно быть, это ребенок тех. Кожа девочки была необычайно бледной, а глаза под густыми ресницами оказались темно-зелеными. Уши у нее были заостренные, но больше всего удивляли волосы. Точнее, не волосы. Джо осторожно потрогал золотые листья, которые тихо шуршали на голове у малышки. Мягкие, как ткань, но явно не надетые сверху. Листья росли на головке, словно на ветвях загадочного дерева.

– Твои мама и папа здесь?

Девочка нахмурилась в замешательстве:

– Сестра?

– Ты была здесь с сестрой? – Джо покачал головой. – У тебя имя-то есть, цыпленок?

Она хихикнула и положила голову ему на плечо.