– Вы отчасти правы, мистер Сид, – с удовольствием ответил директор. Он искренне верил, что, взаимодействуя с молодежью, получает дополнительный приток энергии. – Мы помогаем вам его найти и перестать в нем сомневаться. Вот вы, например, не успели родиться, а уже вошли в список Forbes, являетесь самым завидным женихом не только в своей стране, но и в мире, иконой стиля. Вам уже, по сути, нечего хотеть, и только в таком статусе можно и нужно переходить к решению глобальных задач. Когда обычные человеческие потребности перестанут вас отвлекать, вы сможете целиком и полностью посвятить себя улучшению мира. Обычно политики ждут исполнения семидесяти лет, чтобы беспрепятственно начать заниматься идейными проектами. Вы можете посвятить себя служению проекту «Новая Земля» прямо здесь и сейчас начиная с восемнадцати лет, имея огромное преимущество в части сил и энергии.

– Спасибо за ответ, мистер Уилсон. Отец всегда мечтал, чтобы я стал вашим учеником, – скромно ответил Сид.

– Я призываю вас забыть все, что вы знали до этого, включая классическое летоисчисление. Здесь мы ведем его от начала получения людьми «Нового знания» первых технологий, качественно улучшающих жизнь человека, изначально совершенно не приспособленного к условиям нашей планеты, что заставляет нас задуматься о том, что, возможно, мы и сами когда-то пришли сюда, чтобы освоить ее под дальнейшее развитие человеческой расы.

После лекции Лизбет задержалась, чтобы задать несколько дополнительных вопросов директору, а сейчас, одухотворенная и испытывающая необыкновенный душевный подъем, почти как в детстве, вприпрыжку спускалась по широкой и совершенно пустой светло-серой лестнице.

Находясь глубоко в своих мыслях, она неожиданно налетела на мистера Гилберта. Девушка чуть не упала, но Гилберт поймал ее, крепко ухватив двумя руками за плечи. Расстояния между ними совсем не осталось. Она подняла на него глаза и неожиданно для самой себя спросила:

– Вы тоже чувствуете это, мистер Гилберт?

– О чем вы, мисс Лизбет? – строго спросил он, при этом не выпуская ее из рук.

– Я не знаю, как это объяснить, – начала девушка, испытывая смущение. – Я чувствую, что между нами нет никаких преград, что как будто между нами все уже было, все, что может быть между мужчиной и женщиной. Простите, мистер Гилберт. Видимо, это дает о себе знать действие сыворотки правды. – Конечно, в такой ситуации лучше было бы промолчать, но Лизбет в состоянии шока от собственных чувств и эффекта их неожиданной встречи не смогла сдержаться, объяснив это действием «Ампулы В». Она была искусным лжецом и в своем обычном состоянии ни за что бы себя не выдала, особенно ему, человеку, с которым у нее произошел конфликт и который относился к ней с таким откровенным предубеждением. Но сейчас ее сознание не подчинялось ей, поэтому она снова спросила: – Скажите, вы чувствуете то же самое, что и я?

– Нет, – сухо ответил он, тут же выпустив девушку из объятий, но по его глазам Лизбет сразу поняла, что он обманывает ее: ведь если умеешь лгать сам, всегда сможешь определить, когда другие говорят неправду.

Лизбет не поверила Гилберту; она точно знала, что он лжет. Но как? Ее отец всегда говорил: «Чтобы разоблачить преступника, надо мыслить как преступник». Лизбет задумалась: все студенты и сотрудники университета были обязаны принимать сыворотку правды. Неужели он пропускает прием ампул? Другого объяснения быть не могло.

В это же мгновение Лизбет решила сама попробовать перестать принимать «Ампулы В». Таким образом, она получит преимущество перед другими студентами, а главное, сможет отомстить Гилберту за то, что он так резко отреагировал на ее внезапный порыв, который она не смогла скрыть под действием препаратов.

– Мне нужно идти, мистер Гилберт, – нашла в себе силы ответить ему Лизбет, и это действительно было правдой. Она боялась выдать ему все свои мысли сразу, поскольку из-за сыворотки ее преследовало навязчивое желание тут же признаться ему во всех своих планах и наблюдениях.

Только вернувшись в апартаменты в жилом корпусе университета, Лизбет снова позволила себе думать. «Наше с Гилбертом притяжение взаимно, и он ничего не может с этим поделать, хотя презирает таких, как я. Что же мне со всем этим теперь делать? И как отомстить ему?» Юношеский максимализм давал о себе знать, и поэтому второй вопрос волновал Лизбет сейчас гораздо больше.

Она не стала откладывать свое решение и с того же дня перестала принимать «Ампулу В», продолжив при этом прием «Ампулы А», чтобы не отстать от остальных студентов, ведь препарат давал невероятный ресурс для усвоения значительных объемов информации. Спустя две недели Лизбет вернулась к своему первоначальному состоянию. Все эти дни она старалась по возможности избегать близкого контакта с людьми, особенно с мистером Гилбертом, чтобы случайно не выдать себя и не раскрыть свою тайну. К завершению второй недели проекта «Антидот» (так про себя Лизбет назвала свою гениальную идею) девушка начала чувствовать нечто вроде скрытой власти над другими, ведь остальные студенты под воздействием «Ампулы В» с каждым днем становились все более открытыми.

Лизбет окончательно убедилась в том, что Гилберт давно не принимает «Ампулы В». Когда они случайно пересекались на лекциях и в коридорах университета, девушка видела, что ему едва удается сдерживать свои настоящие чувства, и речь шла далеко не о возвышенной любви, а скорее о чем-то первобытном, не подвластном ему самому и больше похожем на инстинкт. Однако, для всех остальных Гилберт казался сдержанным и спокойным, умело скрывая происходящее внутри него.

«Ну что же, мистер Гилберт, похоже один-один. Пусть мной проиграна первая битва, но не война», – думала про себя Лизбет, изображая равнодушие при каждой встрече, не здороваясь и не поднимая на него глаз.

Около двух недель Лизбет наслаждалась своим триумфом и вела себя очень самодовольно, пока в один из вечеров, вернувшись в свои апартаменты после занятий, с удивлением не обнаружила там Гилберта. Он сидел на диване, закинув ногу на ногу, широко раскинув руки по разным сторонам спинки дивана. Он пристально смотрел на Лизбет своим фирменным сощуренным взглядом, и вся его поза говорила об одном: он знает, что одержал победу, но оттягивает момент, чтобы насладиться ей.

– Чем обязана, мистер Гилберт? – нарочито весело спросила Лизбет с легкой издевкой в голосе.

– Прошу вас, присаживайтесь, мисс Лизбет, – радушно начал он свою речь. – Ах, что же я приглашаю вас присесть, это же я у вас в гостях, а не вы у меня! Мисс Лизбет, не молчите, предложите мне эту опцию. А то я так неудобно себя чувствую!

– Что это за фарс, мистер Гилберт! – девушка догадалась, что издевательство будет долгим, и решила побыстрее перейти к сути вопроса. Она специально села на диван максимально близко к нему, прекрасно понимая, что его единственной уязвимостью была неожиданная страсть к ней, которую он, должно быть, еще не успел в себе подавить.

– Вы, как я вижу, привыкли считать себя самой умной, мисс Лизбет, и что вам, по всей видимости, позволено все? Не так ли, мисс? – продолжал Гилберт, но было видно, что от ее близости он начал нервничать.

– Что вы имеете в виду, мистер Гилберт? Скажите мне прямо, – Лизбет чувствовала, что пока еще держит удар.

На этих словах Гилберт включил свой экран.

– Я как ваш наставник пристально наблюдаю за вами все эти две недели, дорогая мисс Лизбет, и должен заметить, что увиденное меня, мягко говоря, очень и очень расстроило. Взгляните сами.

На экране один за другим транслировались ролики, показывающие, как Лизбет прячет таблетки и принимает только «Ампулы А».

– Разве… разве вы имели право?! – девушка не знала, что сказать.

Гилберт самодовольно улыбнулся и, чувствуя вкус победы, начал размеренно отвечать:

– Во-первых, да, имел, все согласовано вашими родителями в рамках учебного договора. Во-вторых, мисс Лизбет, я подстраховал себя и получил дополнительное письменное разрешение ректора Уилсона, обнаружив определенные странности и отклонения в вашем поведении, косвенно свидетельствовавшие об отказе от приема препарата. Дабы не делать поспешных выводов и не опускаться до клеветы, я взял дополнительное время на проведение расследования. Вот такая история, мисс Лизбет. Искренне надеюсь, что я ответил на ваш вопрос.

Девушку переполняло негодование. Лизбет не была готова к такому развитию событий. В этот момент она почувствовала, что Гилберт, конечно же, гораздо умнее и сильнее ее. Она резко встала с дивана, желая поскорее оказаться подальше от него, но случайно оступилась и упала прямо на колени Гилберту. Увидев, что она теряет равновесие, тот инстинктивно поймал ее, не дав упасть. Он крепко прижимал ее к себе своими сильными руками. Она с искренней нежностью, возможной только в столь юном возрасте, посмотрела ему прямо в глаза. В ту же секунду она поняла, что в таком положении Гилберт находится в самой серьезной что ни на есть ловушке.

– Неужели, – со всей чувственностью, на которую была способна, спросила его Лизбет, – неужели вы и теперь будете утверждать, что не чувствуете того же, что и я? Теперь, когда не только вы, но и я не принимаю сыворотку правды?

Гилберт, определив манипуляцию, резко отстранил Лизбет от себя и встал с дивана.

– Я ничего не чувствую, мисс Лизбет. Смешно с вашей стороны разыгрывать эту карту.

Но Лизбет снова почувствовала его обман.

– Неважно, что вы скажете сейчас, мистер Гилберт. Я не верю ни единому вашему слову. Главное для меня то, что вы знаете, что я права. Поэтому довольно лжи. Ответьте лучше на другой вопрос, раз оказались в моих апартаментах. Вы вообще верите в любовь?

– Мисс Лизбет, вы говорите о любви в рамках собственных представлений, сформировавшихся благодаря вашему возрасту, полу и социальному кругу. Та любовь, в которую верите вы, и та любовь, в которую, возможно, верю я, – два разных понятия, и это необходимо учитывать. Но если говорить серьезно, то для человека, выбравшего мою профессию, любовь не имеет смысла – она только мешает и отвлекает от достижения глобальной цели. Мы, настоящие ученые, выше этой парадигмы. Да и если посмотреть глазами обычного человека, любовь – это что-то проходящее, то, о чем вы через пару лет, увлеченная мощным потоком жизни, даже и не вспомните, мисс Лизбет, – Гилберт стал неожиданно серьезным.

– Не согласна с вами, – тихо ответила девушка. – Любовь, о которой писал Бунин в своих «Темных аллеях», – чувство, о котором помнишь всю жизнь.

– Мисс Лизбет, вы еще ребенок, вы ничего не знаете о любви. Настоящие ученые, такие как я, открыто пропагандируют официальный отказ от любви в пользу науки. Всегда приходится чем-то жертвовать. У всего есть своя обратная сторона и цена.

– Мистер Гилберт, вы сейчас такой… такой настоящий… я первый раз вижу вас таким, – слова Гилберта искренне тронули Лизбет. – Прошу вас, не возвращайтесь к своему обычному амплуа! Помогите мне адаптироваться к этой новой жизни! – Она умоляющее посмотрела ему в глаза, подошла ближе и взяла за руку, но он быстро отошел, чуть сощурил глаза и коротко произнес:

– Я ничем не могу вам помочь, мисс Лизбет. Долгосрочный прием «Ампулы А» притупляет чувство любви, по крайней мере, в том романтическом варианте, о котором вы говорите. Спокойной ночи.

На этих словах он резко развернулся и ушел. Лизбет еще несколько минут смотрела на оставшуюся открытой дверь, после чего прямо в одежде прилегла на диван и сразу же уснула.