– Ну, зря вы так. Вот, например, у Лоли Шарден вместо папы будет участвовать дворецкий. Вы прекрасно знаете, что ее папа умер в том году. Как вы понимаете, родство не принципиально, – заметила мисс Риссен. Она кого-то гоняла бровями, делала таинственные знаки, а я терпеливо ждала, когда можно продолжить.

– Простите, это я коту! – заметила она, шикнув на кого-то. “Ой, да ладно тебе!”, – послышался басистый явно мужской голос. Ну да, все понятно. Так я и поверила!

– А ну пошел вон от моего ужина! Сам себе приготовь! – фыркнула мисс Риссен, снова обращаясь ко мне. Я усмехнулась. Конечно, конечно, это котик! – Так что вы можете взять папу в аренду. Может, кто-то из слуг согласиться?

Ах, ну да! У меня тут целый штат гладиаторов стоит, готовых отстаивать честь семьи. Или личная гвардия “тушкохранителей”.

– Вы можете взять дедушку, – заметила мисс Риссен. – Как у Ника Лорвальда. Его отец сейчас в отъезде, поэтому не успевает вернуться.

– Если я возьму дедушку, то это будет фурор. Мало того, что меня арестуют за то, что я расхищала собственную фамильную усыпальницу, так еще и соревнованиях может быть неприятная ситуация. Например, отпадет нога или рука, – продолжала я. – А у детей потом моральная травма. Оно вам надо?

Понапридумывают всяческих конкурсов, а ты выкручивайся. Не могли бы снова провести конкурс магических рисунков? Мы почти победили!

– Ну, поищите кого-нибудь, – вздохнула миссис Риссен. – Я очень на вас надеюсь.

– Вот об этом я как раз и хотела поговорить. Миссис Риссен, будьте так любезны рассказать, что происходит в вашей группе? Почему моя дочь постоянно жалуется на Ольвала?

– Миссис Селена Винклер, – заметила воспитательница, поджимая губы. – Спокойной ночи.

– Значит, это – правда, – выдохнула я, глядя в ее милые голубые глаза.

– Лучше свяжитесь с ректором, – заметила миссис Риссен, как вдруг к зеркалу подошел огромный рыжий котяра.

– Это кто? – спросил он мужским басом. И я поняла, что с выводами я погорячилась. “Мяужик” прошелся вдоль зеркала, а потом миссис Риссен отключила связь.

Классный фамильяр. Может и мне такого завести? Нет, а что? Когда моему одиночеству стукнет лет семьдесят, кто-то должен будет ложиться на мои больные места! И сомневаюсь, что костлявый дед выиграет у теплого пушистого кота.

– Так, где ректор, – выдохнула я, понимая, что ситуация неприятная. Может, стоило бы забрать Раяну из садика, но он дает отличные перспективы поступления в Академию. А это – будущее! Других таких садиков нет. И денег на приличную няню с магическим образованием тоже!

Я нарисовала печать, ожидая, когда ректор соизволит подойти к зеркалу. Когда я подумала, что ректор спит, зеркало вдруг отразило старого чародея с добрыми глазами.

– О, очень приятно! – улыбнулся он улыбкой доброго волшебника. Его длинная борода, совершенно седая, мазнула кончиком по столу.

– Здравствуйте, – улыбнулась я, стараясь быть вежливой. После сегодняшнего мне уже ничего не страшно. – Я бы хотела поговорить с вами по поводу своей дочери… Она ходит в магический детский сад…

– Как мило, – заметил ректор, кивая. Просто сама доброта.

– Уважаемый ректор, я должна поговорить с вами о том, что происходит в детском саду… Так вот, в группе сложилась неприятная ситуация. Один мальчик, сын герцога, обижает мою дочь, – заметила я, глядя на старика, который кивал. На заднем плане у него виднелась стопка книг и булькал котел. – Она жалуется на него и ей даже снятся кошмары! Моя дочь, она… она страдает от того, что юный герцог постоянно обижает её. Она возвращается домой в слезах, рассказывая, что он называет её «безотцовщиной» и тянет за собой во дворе, как будто она игрушка!

– Миссис… – начал ректор, но запнулся на моем имени. Он посмотрел на меня с учтивым интересом.

– Винклер, – подсказала я.

– Так вот, миссис Винклер, – улыбнулся ректор. – Дорогая моя, согласитесь, что бедствия детского возраста обычно весьма преувеличены. Вспомните свое детство. Как часто вы преувеличивали проблемы? Ах, сломалась игрушка – все, конец мира! Дети по своей природе склонны к драмам. Они творцы, мастера выдумок! Юный герцог, вероятно, просто пытается обратить на себя внимание.

Я нахмурилась, не желая принимать его слова как само собой разумеющееся.

– Но это не просто «внимание»! Она боится идти в сад. Я думала, что в таком возрасте должны учить дружбе, как быть добрыми друг к другу, – возразила я.

Ректор вздохнул, будто уставший от многократных подобный разговоров, и заговорил с долей снисхождения:

– Дорогая, поверьте, я не сомневаюсь, что ваша доченька талантлива и чувствительна. Даже чересчур. Но, возможно, это и есть момент её взросления. Каждый ребенок иногда нуждается в том, чтобы научиться отстаивать себя, свои интересы. И я уверяю вас, что многие «обиды» в их маленьком мире помогают им лучше уживаться в коллективе, взаимодействовать с окружающими…

Он наклонился к ней и, немного понизив голос, добавил:

– Позвольте мне напомнить вам историю о… как же это называлось… дневнике болезни? Я помню, как однажды один ученик написал, что у него настоящая, смертельная болезнь от слишком большого количества заклинаний. В итоге мы выяснили, что он просто не хотел делать домашнее задание. Дети, как правило, увлекаются выдуманными историями, чтобы избежать ответственности. Я вас уверяю, ваше беспокойство может быть чуткой реакцией на относительно незначительные детские недоразумения.

Я лишь покачала головой, чувствуя, как внутри бурлит симпатия к дочери и ненависть к юному герцогу.

– Я уверен, что пройдет немного времени, и «проблема» вскоре станет для них обоих лишь обычным воспоминанием, но не могла избавиться от тревоги. Они подружатся, вот увидите, – заметил ректор, улыбнувшись. – Я специально создал этот сад. Кажется, в другом мире такие вещи стали довольно обыденными. Но я увидел в этом великий смысл. К нам на первый курс поступают дети, совершенно неподготовленные к жизни в коллективе, несамостоятельные и не умеющие налаживать личные взаимоотношения. Это сильно затрудняет учебный процесс.

– Я вас услышала, но… мне кажется, что каждый случай уникален, и моё материнское сердце не может просто так отпустить страдания ребенка, даже если они кажутся вам незначительными. Да, она должна научиться защищать себя, но с помощью взрослых. Кто-то должен это все контролировать! Потому что мне кажется, что ситуация вышла из-под контроля! Поэтому я и обратилась к вам! – произнесла я с легким нажимом.

Ректор, заглянув глубоко в мои глаза, кивнул с какой-то отческой нежностью.

– Возможно, вам стоит просто понаблюдать за её поведением. Дайте ей шанс. Научите её находить общий язык с окружающими. Уверяю вас, собственный опыт и мудрость станут лучшими учителями. И кто знает, может быть, в будущем она станет настоящей магистром дипломатии, а может….

Он усмехнулся, снова глядя на меня ласково.

– И… самой герцогиней, – заметил он слегка игриво, намекая на то, что между Раяной и Ольвалом вдруг вспыхнут нежные чувства в далеком будущем. Что-то еще? Если нет, то с вашего позволения, я вернусь к своим делам.

– Всего доброго, – прошептала я, вздыхая и надувая губы, чтобы медленно выпустить весь воздух. Обычно меня это успокаивало.

Тревога никуда не девалась.

Я тихонько прокралась в комнату к спящей дочери и привалилась к дверному косяку, глядя на ее спящее личико. Может, правда? Может, она у меня слишком чувствительная и преувеличивает? Хотя, нет. Дочь изменилась. Сильно изменилась. Короче, я должна выяснить правду! Но для начала придется поискать папу в аренду! И сейчас я этим займусь.

Глава 3

В газетах обычно публиковали кучу объявлений. Куплю котел бывший в употреблении только по назначению. Продам книги по некромантии. Некоторые страницы забрызганы кровью. Поэтому сделаю скидку. Зомби тещи в подарок. Молодая симпатичная чародейка познакомится с маститым магом для совместных экспериментов. Некромантов просьба не беспокоить. Продам помет летучих мышей. С родословной. От графа Дракулы.

Где тут какой-нибудь мужик с почасовой оплатой? Мастер на все руки и брюки? Но как назло, ни одного объявления. Ладно, попробуем договориться с Сибиллой! Мы с ней вместе работали. Мы застряли в отношениях где-то между хорошими знакомыми и подругами, так и не сдвинувшись с мертвой точки.

– Сиби, – улыбнулась я. – Привет. Тут такое дело…

Сонное лицо хорошей знакомой зевнуло, а потом потрясло головой.

– Я слушаю.

– Мне завтра нужен твой муж, – улыбнулась я.

– Зачем? Он не изменяет. Он уже не может, – заметила она.

– Для конкурса пап – волшебников, – ответила я. – У нас в садике конкурс…

– О, это явно не по его части, – покачала головой почти подруга. – Он на ходу разваливается. Ты хочешь, чтобы он хрустом в коленях всех распугал. Он у меня три метра пробежал, и уже отдышка…

– Да мне главное просто поучаствовать, – ответила я. – Мы там не ради победы.

– Ну, я спрошу у него, конечно. Но, боюсь, что он не согласиться! Эй, Недди, ты завтра в конкурсе поучаствуешь?

– В конкурсе красоты? – послышался довольный мужской голос.

– Ага, красоты бега! – заметила в сторону Сиби.

– Нет, ну я не готов… К этому нужно готовиться лет пять. Пробежки каждый день… – послышался ленивый голос. – Я вас подведу.

– Сама слышала. Там надо на финише красотку ставить. Вот тогда он побежит! Как вспомню, аж бесит, – выдохнула Сиби, пока за кадром слышалось недовольное покашливание. Его можно было перевести как: “Ну зачем пошлое и прошлое ворошить”. – Ладно попробую с ним поговорить. Завтра я постараюсь тебя набрать.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Время было позднее, и я отправилась спать. Может, мы просто посидим среди зрителей? И ничего страшного не будет? Конкурс будет в обед.

Я улеглась спать, чувствуя, как усталость придавила меня свинцовым одеялом. Я до сих пор видела перед глазами красивое, искаженное гневом лицо генерала.

Оно, словно призрак, преследовало меня, пока я мысленно отмахивалась. Задремав, я наконец-то почувствовала облегчение. Мысли покинули меня, а я укуталась в туман сонливости, спрятавшись от всего мира.

Утром я почувствовала, как по мне елозит рука.

– Вставай! – скрипучий голос из-под кровати вызвал волну раздражения. – Вставай! Иначе спою!

– Да встаю я, встаю, – проворчала я, раздирая себя зевотой. – Все, можешь идти к Раяне…

– Я тебя знаю, – послышался все тот же скрипучий голос. И мне пощекотали пятку. Я захлебнулась от возмущения и пискнула.

– Ну, все, встала! – буркнула я.

– Нет, не встала! Ног на полу нет! – послышался скрипучий голос из темноты.

– На! – выдохнула я, опуская ноги и, пошатываясь, ковыляя в сторону кухни. Чайник кипел, заклинание грело завтрак. Пора в садик.

– Раяна! – громко крикнула я, направляясь в комнату дочки.

– Мам, можно я не пойду в садик, – послышался хныкающий голос дочки. – Не хочу!

– Я все понимаю, – кивнула я, чувствуя свое бессилие перед ситуацией. Кто герцог, а кто мы! – Сегодня я постараюсь поговорить с воспитательницей.

Мои слова мало чем утешили Раяну. Прежний огонек в глазах и прыжки вокруг мамы: “В садик! Быстрее! Мы опоздаем!” закончились. На меня смотрели тусклые глаза, полные взрослой печали. Нет! Я не собираюсь пускать ситуацию на самотек!

Но тут Раяна о чем-то вспомнила и лицо ее прояснилось. Она всегда так менялась в лице, когда вспоминала, что ее дом ждет пирог или конфеты.

– Иду! – твердо произнесла она. – А вдруг генерал придет раньше? А меня не будет? Он подумает, что я ему нарвала…

– Нав-ра-ла! Повтори! – улыбнулась я.

– А я как сказала? – спросила Раяна. – Нав-ра-ла!

– Молодец! – улыбнулась я. – Рвут цветы, а врут обманщики.