– Отлично, – процедил мужчина сквозь зубы, оглядывая окрестности. Никакой связи, никакой помощи – только едва различимый в сумерках старый дорожный знак с перечёркнутым названием «Судьбинушка». Максим взглянул на него и хмыкнул. – Ну что, судьба, посмотрим, что ты мне приготовила.

Нужно было где-то переждать непогоду. В машине оставаться было опасно – можно замёрзнуть насмерть. Оставалось лишь одно – искать укрытие. Максим никого не знал в этой деревне, кроме Олеси Карпенко.

Мысль снова столкнуться с этим «рыжим воробьём» была далека от радостной, но вариантов не оставалось.

Подняв ворот пальто, совсем не подходящего для такой погоды, мужчина направился к усадьбе через всю деревню. Снег облеплял туфли и брючины штанов по колено, делая каждый шаг мучительно неудобным. Максим досадливо усмехнулся: так скоро он превратится в снеговик или большой сугроб.

Метель хлестала не только по одежде, но и по нервам. С каждым шагом он всё больше костерил себя. Совсем мозги отупели от тепличной городской жизни.

В такой мороз вполне реально отморозить себе пальцы на ногах и руках. Максим пытался отвлечься, чтобы не думать о колючем ветре и замёрзших конечностях. Он всматривался в окна домов местных жителей. Хотя о чём это он?! В деревне осталось четыре-пять домов, сделки по которым были отложены на начало весны. К концу апреля Максим планировал стать владельцем всей «Судьбинушки», чтобы с июня начать строительство нового курортного комплекса с возможностью охоты и рыбалки.

Путь от поломавшейся машины до усадьбы занял у него не меньше сорока минут. Дорога, которую днём он преодолел за десять минут на машине, теперь казалась бесконечной. Но, наконец, впереди в сумраке начали вырисовываться очертания границы усадьбы.

Когда-то усадьбу обрамлял величественный забор, свидетельствующий о былой роскоши, но теперь от него остался лишь парадный въезд. Два крылатых льва, гордо возвышающиеся с обеих сторон, молчаливыми стражами стояли под тяжёлыми снежными шапками. Для кого-то их мраморные крылья и вздымающиеся головы казались символом славного прошлого. Но Максим видел в них памятник забвению. Он не понимал, зачем эта Олеся цепляется за то, что уже ушло в небытие. По его мнению, прошлое должно было уступить дорогу будущему – перспективному, реальному и приносящему хорошую прибыль.

Свет горел лишь на первом этаже усадьбы, видневшейся в глубине сада.

– Грозный воробей… Интересно, она вообще впустит меня? – пробормотал Максим себе под нос, вспоминая их недавнюю встречу. Воспоминания заставили его хмыкнуть. – Как бы не пришлось мне ночевать в сарайчике.

Тем временем Олеся сидела у окна, наблюдая за снежной завесой. Крупные хлопья, падавшие за стеклом, скрывали дорогу. И это гарантировало, что никаких непрошенных гостей в ближайшем будущем не будет!

Девушка обхватила ладонями кружку горячего ароматного чая, пытаясь согреться, и вновь погрузилась в воспоминания. Этот дом всегда был ей дорог. Здесь прошли самые счастливые моменты жизни. А в городе всё складывалось не так, как мечталось.

Мама с папой, тётя Марина со своей дружной семьёй – все съезжались к бабушке с дедушкой на праздники, на каникулы и просто так, когда хотелось провести время за городом.

В памяти всплыли совместные чаепития с семьёй, праздничные застолья, тихие разговоры в саду под яблонями, качели «до самого неба»; папа, спящий в гамаке; мама, смеющаяся под струёй воды из поливалки на газоне перед домом; рыбалка с дедушкой на озере и бабушкины калитки с абрикосами с парным молоком; пеструшки соседей.

Сейчас дом был наполнен тишиной, но эта тишина не успокаивала. Она тянулась, как паутина. Внутри от неё ворочалось что-то неприятное.

Олеся вернулась сюда из столицы совсем недавно – всего три месяца назад, после вступления в права наследования. Отец и тётя Марина единодушно отказались от своих долей в её пользу, посчитав, что именно она лучше всех справится с сохранением усадьбы и семейной истории.

Приехала зализывать душевные раны, как сказала бы бабушка, если бы ещё была жива. Последние два года выдались особенно тяжёлыми.

Артём, её бывший молодой человек, всегда стремился подчинить её желания своим. Он считал, что Олеся тратит слишком много времени на свои увлечения и родных, а не на их общие планы. Его недовольство проявлялось в постоянных придирках и попытках ограничить её свободу: то он сам не хотел и ей запрещал ездить в родовой дом, то критиковал её картины и мечты о персональной выставке в Европе.

Со временем попытки Артёма управлять её жизнью стали невыносимыми. Он требовал, чтобы она изменилась, стала более «домашней», отказалась от своих амбиций и своей семьи.

Когда она отказалась подстраиваться под его желания, он просто ушёл, заявив, что устал от её самодурства.

Поначалу было больно и дико обидно, но Олеся не стала искать с ним встреч, извиняться за то, что она такая, заверять, что исправится. Артём ещё долго засыпал её упрёками по телефону, всё пытался доказать, что она его не любит. А Олеся молча переживала, но знала, что приняла правильное решение. Она больше не могла быть с человеком, который не принимал её настоящую.

Конечно, девушка могла приехать к родителям в дом. Но зачем стеснять и нарушать их идиллию? Олеся давно была самостоятельной. Да, с мамой и папой она сохранила прекрасные, доверительные отношения, но лишний раз расстраивать их своими проблемами не хотелось.

Девушка сама не заметила, как мысли о бывшем переметнулись в сегодняшний день. Она не ожидала увидеть на пороге своего дома такого красавца.

Почему-то перед такими мужчинами она всегда терялась. Не прошло зря совместное проживание с Артёмом. Пошатнул он всё-таки её уверенность в себе. И ростом не вышла, и грудь маленькая, и попа с кулачок, да и ещё с рыжими непослушными кудрями.

Внезапный стук в дверь заставил её вздрогнуть. Олеся поставила кружку на стол, чувствуя, как сердце учащённо забилось. Кто мог прийти в такую бурю? Она подошла к двери, осторожно приоткрыла её и замерла.

На пороге стоял господин Сапсан, покрытый снегом с головы до ног. Его пальто выглядело мокрым, а на туфли налипла ледяная корка. Взгляд, полный усталости и упрямства, встретился с её удивлёнными голубыми глазами.

– Вы? – голос Олеси прозвучал чуть громче, чем она ожидала.

Максим едва заметно усмехнулся.

– Судьба решила нас снова свести, – произнёс он, пытаясь стряхнуть снег с плеч. – Можно войти?

Олеся задержалась с ответом, разглядывая неожиданного гостя. Максим был высок, его фигура внушала опасение. От него веяло силой, и будь у него недобрые намерения, то справиться с ним она бы не смогла. Да, жить одной – это большой риск.

Пронзительные серо-зелёные глаза мужчины выделялись на фоне слегка загорелой кожи, смотрели пристально с той хищной настойчивостью, которая заставляла напрягаться. Его волосы, густые и чёрные, с лёгким налётом небрежности, сейчас были растрёпаны и припорошены снегом, но это лишь добавляло ему непринуждённого шарма.

Широкие плечи и подтянутая фигура выдавали человека, следящего за собой, но не слишком увлечённого спортом ради формы. Даже в мокром пальто и туфлях, облепленных снегом, он выглядел так, будто был «царём горы». Только взгляд, уставший и полный какой-то необъяснимой глубины… Или её творческая натура видела то, чего не было на самом деле?

– Можете зайти, погреться, но только в виде исключения, в связи с непогодой, а так вам отказано от этого дома, – она отпустила шпильку в его адрес. Хотя могла бы промолчать.

Девушка отступила, давая Максиму пройти. Тёплый воздух дома сразу же обволок его, заставив облегчённо выдохнуть.

Пока мужчина снимал верхнюю одежду непослушными, замёрзшими руками, Олеся не могла удержаться от усмешки, рассматривая его кожаные туфли на тонкой подошве. Похоже, что это был их последний день. Выглядели они жалко.

– У вас, случайно, нет зелёного чая? – спросил Максим, пытаясь быть дружелюбным. Ведь сейчас от решения хозяйки дома зависело, где он будет ночевать: на морозе или в тепле.

Олеся закатила глаза, но молча кивнула, проходя на кухню. Пока она готовила чай, Максим снял пальто, аккуратно повесив его на спинку стула, разулся и прошёл вглубь дома в гостиную. За ним на блестящем дубовом паркете оставались мокрые следы от носков.

Он подошёл ближе к камину. Огонь приятно согревал, и на мгновение Максим позволил себе расслабиться, опустившись на удобное кресло с высокой резной спинкой и вытянув ноги к теплу.

– Что у вас случилось? – Олеся появилась в комнате с чайной парой, над которой поднимался пар от напитка.

– Машина сломалась прямо на выезде из деревни. Связи нет, метель… – он пожал плечами. – Может быть, у вас есть проводной интернет?

– Кому он в деревне нужен? Вы же всех разогнали со своим курортом! А у меня мобильный сейчас тоже не ловит. Метель на дворе.

– Тогда вы – мой единственный шанс на спасение.

– Не паясничайте, – ответила она сухо, протягивая изящную фарфоровую пару. Почему-то в его словах ей чудилась издёвка.

Максим заметил, как губы девушки слегка дёрнулись в попытке скривиться, но Олеся удержалась.

Мужчина сделал глоток чая, позволив теплу разлиться внутри, и окинул хозяйку взглядом. Без верхней одежды она выглядела ещё моложе, чем он решил при первой встрече. Ей, наверное, было около двадцати пяти лет. В её манере держаться чувствовалась уверенность и совершенно не ощущался страх. Всё-таки незнакомец в доме.

– Спасибо, – он благодарил за чай, делая очередной глоток. Горячая жидкость приятно согрела его изнутри. И чай был заварен правильно. Его аромат приятно щекотал нос.

Некоторое время они молчали, прислушиваясь к потрескиванию дров в камине.

– Пожалуй, вас нужно во что-то переодеть. С вашей одежды течёт вода, – наконец сказала Олеся. – Но после давайте принесём дрова, иначе мы оба замёрзнем до утра.

Глава 3

– Если не побрезгуете, в доме наверняка найдутся вещи моего отца, – хозяйка скептически смотрела на незваного гостя. Согласится надеть поношенные вещи с чужого плеча или нет?

– Не побрезгую, – ответил мужчина, поднимая бровь. – Уверен, что это лучше, чем потом лежать с температурой.

Олеся ушла, оставив господина Сапсана ненадолго одного. Посторонний человек в доме напрягал своим присутствием. Но не выгонишь же в метель! Не по-людски это. Даже такой неприятный тип, как этот бизнесмен, не заслуживает замёрзнуть на улице.

Потрескивание камина наполняло комнату уютом, и Максима стало клонить в сон. Он встал с кресла и, стряхнув с себя дрёму, осмотрелся по сторонам.

Взгляд скользнул по обстановке: массивный дубовый стол, тяжёлые шторы, старинные часы с боем – всё здесь было пропитано духом прошлого. Этот дом явно любили и заботились о нём, но в то же время ему казалось, что он слышит запах нафталина.

Максим не любил подобные интерьеры, его раздражала загруженность пространства всякими безделушками, салфетками, вазочками, лишней мебелью.

Дизайнер оформил его квартиру в стиле хай-тек, где чёрно-белый цвет переплетался с хромированными деталями мебели. Пространство было минималистичным, с идеально выверенными линиями и продуманным освещением. Каждый элемент имел свою функцию, ничего лишнего, никаких намёков на сентиментальность. Он привык к лаконичности и технологичности, которые подчёркивали его вкус и образ жизни. Ему нравился его «умный дом».

Здесь же, в этом доме, всё было иначе. Полки, заставленные книгами с потрёпанными корешками, чёрно-белые фотографии в старинных рамках, вязаные накидки на креслах. Всего с избытком. Эта атмосфера уюта и тепла была ему чужда, но неожиданно для себя он почувствовал, что испытывает раздражение, такое же, как в доме своего старшего брата Алексея. Там тоже было так: полна коробочка вещей, людей, разговоров, шумных проделок близнецов. Максим всегда ощущал себя там неуместным – словно деталь, которая не подходит к общей картине. Сейчас это чувство вновь нахлынуло.