Висевшее на стене старое зеркало в деревянной раме отражало обстановку, которую многие определили бы как «чистенько, но бедненько». Старая мебель, оставшаяся еще от бабки с дедом, впрочем, держалась молодцом. Тогда вещи делали с умом и на совесть, как любил говаривать отец. Да и новые все равно достать было негде, да и не на что.

Но так будет не всегда. Молодой парень, ходивший по комнате, знал это наверняка.

Сегодня свет в комнате не горел, во всяком случае, привычный, электрический. Зато на столе стояло несколько свечей, огоньки над ними подрагивали от то и дело пробегающего мимо сквозняка. Еще одна свеча была воткнута в плоский маленький подсвечник, который парень держал в руке. Он подошел к зеркалу и уставился на свое бледное отражение.

Отражение уставилось на него, как бы спрашивая: «И что дальше? Неужели сделаешь это?» Парень уверенно кивнул, хотя в его глазах читались суеверный ужас и абсолютное нежелание что-то делать. Однако выбора у него не было.

Отражение ободряюще улыбнулось ему и, кажется, даже подмигнуло, как бы подначивая. Парень на секунду крепче сжал подсвечник, а потом поставил его на низкую тумбочку, стоявшую под зеркалом. Ему нужно было освободить руку.

В другой руке – правой – он сжимал кухонный нож, старательно заточенный до состояния бритвы еще днем. Почти бескровные, пересохшие от волнения и зимы губы шевельнулись, произнося заранее заученную формулу. Он поднял руку с ножом, с какой-то бесшабашной решимостью глядя в глаза отражению, а потом поднял и вторую руку.

Ритуал требовал крови. Просто так стоять у зеркала и что-то бормотать – это игры для детей, а он занимается серьезной магией. Магией, которая поможет ему разбогатеть. Поэтому парень коснулся кончиком ножа указательного пальца левой руки и сделал небольшой надрез, болезненно поморщившись.

Кровь сразу побежала по пальцу, и парень поторопился прижать его к поверхности зеркала, оставляя на ней кровавый отпечаток. Этого должно хватить. А потом он просто замер у зеркала, до боли всматриваясь в отражение, в темноту за своей спиной, разгоняемую лишь подрагивающим пламенем свечей.

Тут требовались терпение и выдержка. Ничего в этой жизни не дается просто так.

От напряжения глаза быстро начало саднить, ему то и дело мерещилось, что в зеркале что-то движется, но стоило моргнуть, как наваждение исчезало.

Потом за его спиной послышался какой-то шум. Очень тихий, скорее, шорох, чем действительно шум, и парень еще пристальнее всмотрелся в отражение. Поворачиваться было нельзя: этим можно все испортить, поэтому он смотрел только в зеркало.

Наконец в отражении снова что-то шевельнулось. Парень вновь моргнул, но на этот раз темный силуэт никуда не делся, лишь, наоборот, стал более заметным. От волнения перехватило дыхание, парень крепче сжал рукоять ножа. Так сильно, что руку почти свело от напряжения.

Темный силуэт приблизился и встал у него за спиной. Он должен был существовать лишь в мире отражений, но его присутствие чувствовалось на физическом уровне: буквально затылком, на котором дыбом вставали коротко стриженные волосы.

Настало время задать вопрос. Тот самый, ради которого все затевалось. Парень откашлялся, чтобы голос не подвел, и тихо, но четко спросил:

– Где он? Где мне его искать?

Однако вместо ответа тень метнулась к нему, сжала его в железных объятиях, схватила за руку с ножом. Глаза отражения удивленно расширились, когда подобный бритве нож с силой полоснул парня по горлу.

Обильная, кажущаяся немного вязкой струя брызнула на зеркало. По всей видимости, крови из пальца тому показалось недостаточно.

Глава 5

5 июля, понедельник

г. Шелково

У Дианы так давно не было первого свидания, что перед встречей с Карпатским она вдруг разнервничалась. Одно дело – поощрять его, направляя и одновременно давая понять, что ничего сверхъестественного она от него не ждет. Совсем другое – готовиться самой.

Нет, она не боялась «ударить в грязь лицом» или просто не понравиться ему. Он уже неплохо ее знает, видел в разные моменты жизни. Знает ее семейную ситуацию, непростые отношения с родителями. Знает, с кем она жила последние пять лет, как воспринимала эти отношения, чем они были на самом деле и как закончились. Карпатский даже был в курсе ее финансовой ситуации и недавно обретенного хобби: с месяц назад Диана не на шутку увлеклась тренировками по боксу и теперь ходила на них дважды в неделю. Он видел ее сильно перебравшей алкоголя. Да что уж там! Если называть вещи своими именами, то в ту ночь она была мертвецки пьяна и теперь не помнит всех подробностей.

Знает он и о том, что крайне ей симпатичен. Диана сама сделала первый шаг, дав понять, что считает его достаточно привлекательным и хотела бы соблазнить. Карпатский тогда соблазняться отказался, но ее намерения были вполне очевидны.

Так что вечером она едва ли сможет его чем-то удивить, поразить или впечатлить. Опасалась Диана другого. Что покажется слишком доступной и согласной на отношения, которые ни к чему не обязывают. Что покажется слишком напористой, и он снова решит, что такое «счастье» ему даром не нужно. Что покажется слишком требовательной, девушкой с высокими запросами, которые майор полиции при всем желании не в состоянии удовлетворить.

На самом деле ей нужно было от него не так уж много: забота, душевное тепло, возможность в нужный момент обнять и почувствовать объятие в ответ. Любовь. Да, Карпатский правильно сказал тогда: она хочет любви, хочет семью. В роскоши Диана уже пожила и поняла, что сама по себе та мало что дает. Хотя обратно в «честную бедность», которую исповедовали ее родители, она, откровенно говоря, тоже возвращаться не собиралась.

А еще она боялась, что при более близком знакомстве Карпатский ее чем-нибудь разочарует. Поведением, суждением или взглядами на возможные будущие отношения. Что угодно могло пойти не так, а ей так нравилась новая влюбленность, что совершенно не хотелось ее терять. Она грела и давала надежду на то, что однажды все снова будет хорошо, даже лучше, чем раньше.

Сам Карпатский, по всей видимости, тоже чувствовал себя не в своей тарелке, а потому эта их встреча в первые минуты проходила в гораздо большем напряжении, чем все предыдущие. Он купил билеты заранее, ждал Диану у кинотеатра, как и договорились, без цветов. Немного неловко поприветствовал. Пару секунд не знал, куда девать руки, и в итоге засунул их в карманы джинсов. Одет он был как обычно, разве что наплечную кобуру с пистолетом дома оставил. Или где там ее положено оставлять?

Диана сегодня тоже решила сильно не наряжаться. В конце концов, это просто совместный поход в кино, а погода вполне позволяла надеть летние джинсы и даже легкий кардиган поверх скромной блузки с коротким рукавом.

Разговор поначалу тоже немного не клеился, оставалось только порадоваться, что можно обсудить покупку попкорна и предстоящий фильм.

А потом они вошли в зал, и оказалось, что Карпатский купил билеты на немногочисленные диванчики, стоявшие в последних рядах. Он взял не самый последний, но желающих посмотреть ужастик и так было немного, поэтому позади них никто не сидел.

Сам диванчик был достаточно большим, чтобы на нем поместились даже трое человек: один мужчина вроде Карпатского и две девушки вроде Дианы. И как минимум у нее была возможность отгородиться от него ведром попкорна, но она не стала этого делать: села рядом, совсем близко, держа попкорн у себя на коленях. Просто чтобы ему было удобнее им угощаться, конечно.

Первую четверть фильма они так и просидели – плечом к плечу, хрустя попкорном и время от времени язвительно комментируя происходящее на экране. Потом в фильме случился весьма неприятный момент, и Диана инстинктивно отвернулась от экрана. Выглядело это так, словно она испугалась, хотя дело было в другом. Если она чего и не выносила в подобных фильмах, то двух излюбленных сценаристами деталей. Первая – когда кто-нибудь протыкал себе ступню, не заметив торчащий гвоздь или что-нибудь в этом роде. Вторая – когда у персонажа, цепляющегося за пол или стены, отрывались ногти.

Заметив ее реакцию, Карпатский сжал ее предплечье, успокаивая, и даже шепнул что-то вроде: «Это же все не по-настоящему». А потом вдруг поменял позу, положив руку на спинку диванчика, таким образом словно открывая ей объятие. Диана воспользовалась моментом, чтобы придвинуться к нему ближе, а потом даже устроила голову у него на плече.

И это, как показалось, растопило лед. Во всяком случае, ей стало по-настоящему хорошо и спокойно. Словно она после долгих скитаний наконец-то вернулась домой.

К чести Карпатского, больше его руки никуда не лезли весь оставшийся сеанс. Левая продолжала лежать на спинке дивана, правая время от времени зачерпывала попкорн из ведерка.

После кино он уже не выглядел таким напряженным и даже предложил прогуляться, прежде уточнив, не передумала ли Диана и не решила ли все-таки где-нибудь перекусить. Она, конечно, не передумала. После такого количества попкорна опасалась, что не проголодается даже к завтраку.

Зато идея прогулки по набережной ей очень даже нравилась. Вечер был немного прохладным для начала июля, но довольно сухим: шедший утром и днем дождь прекратился еще до того, как Диана выехала от гостиницы, и теперь воздух казался очень чистым, свежим и приятным. Обычно в такое время летом на набережной было полно народу, особенно молодежи старшего школьного возраста, но сегодня оказалось довольно пустынно. То ли из-за погоды, то ли из-за понедельника.

Карпатский уговорил ее на кофе, что, в общем-то, оказалось нетрудно. После соленого попкорна очень хотелось чего-нибудь сладкого, и Диана довольно быстро согласилась на большой латте с кленовым сиропом. Почему-то в обществе Карпатского она легко отодвигала свои установки по питанию с подсчетом калорий, проходившим в ее голове практически в автоматическом режиме.

Со стаканчиками кофе, которые очень помогали решать вопрос, куда девать руки, они двинулись по прогулочной зоне, болтая о посмотренном фильме.

– Честно говоря, я никогда особо не любил ужастики, – признался Карпатский. – Особенно такие – с мистикой. Со всякими призраками, демонами и прочими тварями. Просто они казались мне глупыми, высосанными из пальца, совсем не страшными.

– А теперь? – с улыбкой уточнила Диана, искоса поглядывая на него.

– Теперь уже не знаю. С одной стороны, понимаю, что все это по-прежнему просто придумка. Фантазия сценаристов, которые частенько переписывают сюжетные ходы друг у друга, пытаясь вставлять в них что-то оригинальное, но это не всегда получается. Но с другой… Нет-нет, а задумаешься: не написал ли кто-то о своем личном опыте? Как та писательница, жена следователя…

– Марина Вранова, – подсказала Диана.

– Да. Она сначала все придумывала, а теперь тащит сюжеты из рабочей практики мужа. И как теперь понять: что реально, а что вымысел?

– А надо ли? Ты ведь у себя на работе постоянно имеешь дело с убийцами, но это еще не повод подозревать каждого встречного в том, что он кого-то убил или как минимум собирается. Достаточно просто не исключать вероятность того, что это в принципе возможно. И предпринимать соответствующие меры предосторожности. С демонами, призраками и прочей нечестью, пожалуй, стоит поступать так же.

– В смысле, не стоит видеть их промысел за каждым странным событием?

– Ну да… Но когда факты говорят об обратном, не стоит отмахиваться и от них.

– В который раз поражаюсь твоей разумности, – с улыбкой признался Карпатский.

Диана расплылась в ответной улыбке, посчитав это комплиментом. И невольно вспомнила, как любил говаривать Кирилл: «Глупенькая моя девочка…» Поначалу это казалось ей даже милым.

– Ладно, будем считать, что фильм мы обсудили, – махнула рукой она, заодно прогоняя эти мысли. – Но на свидании положено говорить еще и друг о друге, а я ведь так много о тебе пока не знаю.