Ты моя судьба (страница 8)
«Нас познакомили друзья, он приехал из другого города, все быстро так завертелось, я потеряла голову от любви, и вот. Когда я сказала ему, что беременна, он ответил, что к этому не готов, что это все не для него, и уехал, не оставив мне адреса. Да он мне был и не нужен. И тебе он не нужен, забудь про этого человека». Но я не забыла и после этого разговора ещё больше начала спрашивать: «Прямо так и сказал?» Однажды я не сдержалось и спросила: «Получается, он ушёл из-за меня?» Мама долго повторяла «Нет, что ты, просто я выбрала не того человека, но я рада, что у меня есть ты» и гладила меня по голове. Потом все стало по-прежнему, и про отца мы больше не говорили.
Сейчас, когда мама спрашивает, о чем я беспокоюсь, я вспоминаю тот наш разговор и спрашиваю:
– Неужели и ты не сомневалась в своих решениях?
Мама поправила очки, хотя они никуда не сползали – признак того, что отвечать ей не хочется.
– Нет, тогда профессия учителя была престижной, достойной. Я и сейчас так думаю. Врачи и учителя – самые нужные профессии.
После короткой паузы она посмотрела на меня и добавила:
– Послушай, я просто хочу, чтобы у тебя был выбор. С дипломом учителя ты всегда можешь пойти в школу, работа будет…
– Ну а если я хочу…
– Что, танцевать? – тон мамы стал громче.
Я стала рассматривать обои в комнате. Пожелтевшие, выцветшие. А мама начала говорить. Как будто отчитывала ученика в классе.
– Думаешь, я не знаю, чего ты хочешь? Танцевать. Ну, потанцуешь ты до тридцати лет, а дальше что? Танцами ты можешь заниматься и помимо учебы…
– Но я не хочу тратить годы в универе на то, что мне неинтересно, – я встала и начала ходить по комнате. Даже перебила маму и сказала ей то, что мне только что пришло в голову:
– Я же могу работать учителем танцев, как Елена Сергеевна, чем это отличается от работы в школе? Почему математика?
Тут уже встала мама и начала размахивать руками:
– Опять твоя Елена Сергеевна. Да после математического ты можешь работать где угодно, мои одногруппники все хорошо устроились. И не в школе. А после танцев тебя куда возьмут? Уборщицей?
– Мама, это моя жизнь! И решать мне!
– Нет уж, я не позволю тебе сделать такую ошибку. Танцуй сколько хочешь, только поступи в универ на нормальную специальность. Иначе…
– Что? Что ты сделаешь?
Мама вышла из комнаты, а я уже знала, что она сделает – не будет со мной разговаривать неделю, она всегда меня так наказывала. В детстве это было мучительно, я как будто переставала существовать: ходишь за мамой, говоришь ей что-то, спрашиваешь, а она ничего не отвечает. Однажды я даже всерьез подумала, что умерла, сейчас мне грустно все это вспоминать, а иногда я даже радуюсь, что она со мной не разговаривает. Теперь это вообще ничего не значит – есть бабушка, если что, я смогу поговорить с ней, чтобы не чувствовать себя призраком. Я посмотрела на свой блокнот, который я забыла убрать. Неужели ещё одну мечту можно вычеркнуть?
Глава 7
На литературе было скучно, я никак не могла заставить себя внимательно слушать.
«Любви все возрасты покорны, но юным трепетным сердцам его порывы благотворны» – надпись на доске. И к чему это было, я так и не поняла к концу урока.
На перемене я пересказала Рите наш разговор с мамой. Про выяснение отношений с Кириллом я умолчала.
– И что думаешь делать?
– Пока не знаю, но, честно, мне легче поступить туда, куда она хочет, чем доказывать ей мою правоту. Я ведь и, правда, могу танцевать во время учебы в институте, не бросать свою мечту.
– Давай сегодня после школы погуляешь с нами, развеешься? – предложила Рита.
– С тобой и Вадимом? Я третий лишний.
– Не говори ерунды, – у Риты был такой вид, как будто она что-то задумала, но я тогда не придала этому значения и согласилась.
– Куда?
– В пригородный лес.
После перекуса в столовой мы поехали на автобусе в лес, я отправила маме сообщение, но она не ответила. Пока Рита с Вадимом мило держались за руки и щебетали, я удивлялась погоде – как-то незаметно наступила осень. Яркое солнце слепило глаза, желтые листья сияли на деревьях. Сейчас наилучшая погода для прогулок: листва шуршит под ногами, еще нет грязи. И мы едем в лес, где как-то по-особому все чувствуется, дышится легче.
Рита и Вадим ушли чуть вперёд. Я начала ругать себя за то, что согласилась поехать. Я наблюдала, как они смотрят друг на друга, улыбаются, как Вадим старательно не замечает колкости Риты. Вообще она с ним как будто другой человек. Они такие влюблённые и счастливые, наверное, я завидую. Они не тратят свои лучшие годы попусту, как я.
Хотя что толку от зависти? Я осмотрелась. Сосны, свежий воздух, лучшее место, для того чтобы сделать перезагрузку. Среди высоких деревьев я заметила одну небольшую березу и остановилась перед ней. Ее ствол делился надвое. Наверное, когда-то это было два дерева, а теперь это два, превратившиеся в целое, они навечно неразлучны. Я дотронулась рукой до коры.
Мне 17 лет, неужели я и дальше буду думать о человеке, который ко мне совершенно равнодушен, я больше так не могу, я хочу любви, мое сердце требует любви. Когда я буду любить, если не сейчас, пока я так молода? Вселенная, если ты меня слышишь, пошли мне человека, который сможет любить меня по-настоящему, я отдам такому человеку своё сердце, первому, кто его потребует.
Такие мысли пронеслись у меня, когда я держала руку на стволе дерева. Я не совсем поняла, что это было: наверное, какой-то внезапный приступ грусти и отчаяния. Безнадежности и жажды счастья. Но в тот момент я почувствовала, что точка поставлена. Кирилл Литвин – теперь прошлое и несостоявшееся будущее, его больше не будет в моем настоящем. Я устала мечтать о Кирилле, поэтому я отпускаю его.
И сразу стало как-то легче. В реальность меня вернул крик Риты, доносившийся откуда-то издалека:
–Аполлинария, иди сюда, ты где там?
Рита и Вадим ждали меня на развилке, где одна дорога вела в глубь леса, а другая в сторону загородных домов. Хотя, скорее, это были не дома, а дачи.
Рита сказала веселым тоном:
– Мы собираемся зайти к другу Вадима – Глебу. Он нас в гости пригласил.
Мне понадобилось время, чтобы переварить услышанное. Все это время Рита и Вадим заговорщицки улыбались, так вот откуда у Риты этот хитрый взгляд. Задумала меня с кем-то познакомить. У неё уже была такая попытка, тоже с «другом» Вадима. Мы один раз сходили в кино, потом тот друг атаковал меня сообщениями, и я его заблокировала.
– Что? Он прямо здесь живет?
Ответил Вадим:
– Вообще, он москвич, он немного старше, учится в универе на заочке вроде, сюда приезжает бабушку навестить. Она тут живет.
– Я думала, тут никто не живет, только дачные домики, – начала говорить я, как будто меня только это интересовало.
Если бы Рита была одна, я бы устроила ей встряску! Пересмотрела «Холостяка», теперь устраивает мне смотрины. Но меня останавливал Вадим. При нем я не могла устроить разбор полётов.
Мы молча направились по одной улице вдоль домов. Когда мы дошли до конца, дорога вильнула влево и там в тупике стоял совсем немаленький домик. Издалека его не видно было из-за высоких берёз, которые росли перед ним. Из дома навстречу нам вышел высокий, худощавый парень в смешной шапке-ушанке, из-под которой торчали его кудрявые волосы. Мы пошли к нему. Незнакомец с нами поздоровался:
– Привет, быстро вы добрались.
– Привет! – ответил Вадим, пожав парню руку. Затем повернулся к нам с Ритой и сказал радостно:
– Знакомься, это Рита. А это Полина.
Тут Рита его перебила:
– Полина Асеева, моя лучшая подруга. После чего продолжил Вадим, уже повернувшись ко мне:
– Полина, а это мой старый друг Глеб.
Глеб внимательно смотрел на меня, улыбался, улыбались и его голубые глаза. Наверное, такого же цвета и море, которое я никогда не видела.
– Приятно познакомиться, – сказала я.
Глеб, все так же широко улыбаясь, протянул мне руку и сказал:
– Приятно, приятно. Наслышан, наслышан…
Я не стала уточнять, про что он наслышан.
Глеб пригласил нас домой:
– Бабушка плюшек напекла.
Вадим ответил за всех:
– Вот это хорошо, мы проголодались.
Мы зашли в дом, дверь сильно скрипнула, несколько прихожих, и наконец, мы очутились в теплой комнате. К нам вышла пожилая женщина, на голове платочек, прямо как у моей бабушки.
– Проходите, проходите, Глеб, помоги гостям раздеться.
Мне стало как-то неудобно, пришла в гости к человеку, которого никогда не видела. Ко мне подошёл Глеб:
– Давай помогу, – и помог снять мне куртку.
Мы прошли в следующую комнату, где был накрыт небольшой стол, полностью уставленный едой.
– Праздник что ли какой у вас? – спросила Рита.
– Гостей встречаем, – ответил Глеб и улыбнулся.
Рита спросила, где можно помыть руки, и пошла в ванную, я быстро прошмыгнула за ней.
В ванной я устроила, наконец, ей разнос под шум воды. И шёпотом:
– Что за подстава, Рита. Я просила меня больше ни с кем не знакомить.
– Тише, это не знакомство, мы просто пришли в гости. Я сама его только заочно знаю.
– И что ты о нем знаешь?
– Он старше Вадима, учится в Москве, сюда приезжает к бабушке, Вадим его давно знает, говорит, честный, хороший. Кстати, свободен сейчас.
– Ты же мне его не рекламируешь? – спросила я, вообще-то злясь на Риту, но на душе стало почему-то тепло.
– Да нет! И не нужно, сама посмотришь. Может, он тебе понравится, я тогда вас поближе познакомлю, – сказала Рита и подмигнула. О нет, только свахи-Риты не хватало.
Мы вышли из туалета, Вадим и Глеб уже сидели за столом, Рита села рядом с Вадимом с одной стороны стола, осталось одно место, рядом с Глебом.
– Садись, чего стоишь, – весело сказал Глеб.
Интересно, он всем так лучезарно улыбается?
Я не хотела есть, но Глеб постоянно подкладывал мне салаты, бутерброды.
Потом то же самое стала делать и его бабушка:
– Вот угощайся, милочка, уж очень вы там все худенькие в городе.
– Спасибо большое, я, наверное, на год вперёд наелась.
И тут его бабушка спросила у меня.
– Так, где же вы познакомились с Глебушкой?
И не дождавшись моего ответа, продолжила:
– Он такой хороший парень.
Я опустила глаза в тарелку, даже не знаю, что и отвечать. Это уже были как самые настоящие смотрины. Одно дело – когда родители Кирилла называют меня «снохой», они все-таки знают меня с детства, и другое дело – вот так… Хорошо Глеб вмешался:
– Бабушка, да мы только сегодня познакомились. Это Вадим с Ритой, а Полина – подружка Риты. Ты, наверное, не так поняла.
– Да все я так поняла, хоть и старая.
Глеб и его бабушка обменялись улыбками. Влад с Ритой тоже. В тот момент я пообещала себе ни в какой лес больше с ними не ходить.
Чтобы переменить тему разговора, я спросила у Глеба:
– А давно вы знакомы с Вадимом?
– Ох, давно, давно. У него же тут бабушка жила раньше, вот все детство вместе и гоняли.
Я удивилась:
– Ты тут жил?
– Ну не совсем. Живу в Москве, часто сюда отправляли к бабушке.
– Ой, скромник. Давай лучше я расскажу, как было, – услышала наш разговор его бабушка.
– Баб, да не надо, – тихо попросил Глеб.
Но ее было уже не остановить, она как будто разозлилась на кого-то и стала быстро рассказывать:
– Глеб очень хороший, а вот отец у него, сын мой, прохиндей. Сам живет в Москве, а я в глуши, где даже соседей почти нет, только летом на дачи приезжают, он даже и не навещал меня года три, а я слабая уже, почти ничего не вижу, помощь нужна. Глеб помогает чем может, но все равно не справляюсь одна. Вот расцветаю-то, когда Глеб приезжает —только радость одна и осталась.