Это не вор. Не захватчик. Это человек, которого я страстно мечтала увидеть все эти годы и одновременно страшно этого боялась. Передо мной стоит мой несомненно повзрослевший сводный брат.

Глава 3

– Что ты здесь делаешь? – чужим голосом произношу я, едва оправившись от шока.

Облизываю пересохшие губы, невольно пробегаюсь взглядом по раздавшимся плечам, волевому подбородку с тенью щетины и пухлым губам, пока, наконец, не сталкиваюсь с пронзительной синевой колючих глаз.

– А ты не понимаешь? – голос Ильи звучит холодно и надменно.

Непривычно. Раньше он не был таким. Хотя… Наверное, я не очень хорошо помню, каким он был тогда. В те три месяца, что он провел в этом доме, я была чересчур отравлена ревностью к нему и Марине, чтобы обращать внимание на детали.

– Можешь отпустить? – прошу я, взглядом указывая на зажатое им запястье, и добавляю в свое оправдание: – Я думала, в дом проникли воры.

На одно короткое мгновение хватка на моей руке становится крепче, доставляя болезненные ощущения, но уже в следующую секунду Илья демонстративно разжимает пальцы и отступает на шаг назад. При этом молчит и так бесцеремонно разглядывает меня, что к щекам стремительно приливает кровь, а сердце заходится уже не от страха, а от совершенно неуместного волнения.

– Тебя, наверное, Марина попросила за документами Вари заехать, – тараторю я, пытаясь сгладить возникшую неловкость, и смотрю куда угодно, только не на сводного брата.  – А меня отец. Но я уже все сделала, и им отправила. Так что ты зря…

– Можешь успокоиться, – обрывает он раздраженно, словно слушать мою сбивчивую болтовню выше его сил. – Я все понял.

И снова давящее молчание. Сотни мыслей в голове. Нарастающая нервозность. И Илья надо мной как мрачная гора. Он всегда был выше, а я никогда не была Дюймовочкой, но сейчас разница в нашем росте выглядит почти комично.

– Я все сфотографировала и отправила, – повторяю, ощущая на себе тяжелый взгляд. – Извини.

За что, черт возьми, я извиняюсь? И почему его присутствие так сильно меня нервирует?

Продолжая молчать, Илья опускается на корточки и собирает осколки статуэтки.

– Осторожно ходи без обуви, – командует он, разглядывая пол. – Я скажу Лидии Борисовне, чтобы прибрала тут.

Лидия Борисовна – приходящая экономка. Она работала у нас, еще когда мама была жива. Ильи не было дома почти пять лет, почему он позволяет себе так запросто распоряжается персоналом?

– Я сама уберу.

– Сама ты этого делать не будешь, – отрезает он жестко.

Я не знаю почему мои глаза в ответ на эту грубость наполняются слезами. Наверное, дело в его тоне – бескомпромиссном, уничижающем, заставляющем меня вновь ощутить себя глупой девчонкой, которая в очередной ссоре с сводным братом дошла до края и угрожала перерезать себе вены осколком стакана, если он не уйдет…

Та давняя сцена так реалистично проигрывается перед глазами, что я ощущаю признак удушающей паники. Какая ирония: годы терапии пошли под откос от первого же лобового столкновения с прошлым, а ведь я наивно полагала, что давно исцелила свои детские раны.

Смахнув предательские слезы, нахожу в себе силы отвернуться от Ильи, занятого поиском мелких осколков, и выйти из комнаты.

В четырнадцать сводный брат казался мне крайне опасным противником. Сейчас, почти пять лет спустя, я вынуждена признать – ничего не изменилось. Он все так же внушает мне трепет и заставляет говорить и делать совсем не то, что следовало бы. Он все так же меня смущает…

На ватных ногах спускаюсь на первый этаж. Голова гудит от какофонии самых разных мыслей, но одна из них звучит вполне конкретно – надо бежать. Просьбу папы я выполнила. Можно просто сесть в машину и уехать не попрощавшись. В этом не будет ничего для нас нового – правила приличия никогда не играли сколько-нибудь заметной роли в наших с Ильей бурных взаимоотношениях. Да и вообще, так будет лучше для нас обоих. Не видеться, не общаться, не извиняться…

– Привет! – останавливает меня незнакомый голос.

Застыв на последней ступеньке, резко поднимаю голову и оказываюсь лицом к лицу с улыбающимся блондином. Таким же высоким как Илья, но не таким агрессивным. И очень симпатичным.

– Привет, – выдаю на автомате.

– Я Саша, – блондин делает приветственный взмах рукой. – Друг Илюхи.

– Аня.

– И что ты тут делаешь, Аня? – улыбка на лице парня настолько широкая, а голос звучит так дружелюбно, что я невольно отвечаю ему тем же. Надо же!

Есть такие люди, которые располагают с первого взгляда. Этот Саша как раз из таких, не то что Илья, от одного взгляда которого хочется забиться в угол и испариться.

– Это мой дом. А что здесь делаешь ты? – спрашиваю я.

– Твой дом? – кажется, я его удивила.

– Ну, когда-то я жила здесь с отцом.

– Отец! – Саша демонстративно бьет себя по лбу. – Тогда… Не знал, что у Ильи есть сестра, еще и такая красивая, а то давно напросился бы в гости.

– Она мне не сестра! – я даже подпрыгиваю от яростных интонаций в голосе сводного брата, который внезапно вырастает за моей спиной. – Поехали отсюда, Сань.

Он проходит мимо, едва не задевая мою руку своей. В какой-то момент между нами остаются считанные миллиметры: мы так близко, что я инстинктивно отшатываюсь от него, хватаясь за перила в попытке сохранить равновесие. Илья это, конечно, замечает: посылает мне неприязненный взгляд и презрительно кривит губы, а я… А я снова ощущаю себя полным ничтожеством.

– Ага, поедем сейчас, мне бы только воды хлебнуть, а то сушняк замучил, – игнорируя напряженную атмосферу в доме, говорит Саша. – Ань, покажешь, где кухня?

– Я… Да, конечно, – несмотря на явное недовольство сводного брата, я посылаю его другу вежливую улыбку. В конце концов, Саша – гость в этом доме, и он не виноват, что мы с Ильей с трудом выносим общество друг друга. – Пойдем.

Илья, предсказуемо, с нами не идет. Бросает небрежное «быстро давай» другу, на меня даже не смотрит. А когда я захожу на кухню, в прихожей хлопает входная дверь.

Говорю же, для нас не существует вежливости и правил приличия. Обоим проще так – наотмашь. Как сорвать пластырь.

– Спасибо, – благодарит Саша, с улыбкой вручая мне стакан, который он за секунду до этого опорожнил одним махом. – Повторишь?

Наливаю еще воды, подталкиваю стакан к нему через разделяющую нас поверхность кухонного острова.

– Бурная ночь? – спрашиваю, чтобы заполнить неловкую тишину, пока он жадно пьет.

– Даааа, вчера знатно отдохнули, – тянет парень, посылая мне еще одну искрящуюся улыбку. – А ты? Бываешь где-то?

– Где-то бываю, – отвечаю с сухим смешком.

– А как бы нам сделать так, чтобы в следующий раз мы где-то оказались вместе? – он понижает голос и, наклонившись над островом, заговорщически мне подмигивает.

Вау. Он со мной флиртует.

В общем и целом, Саша мне нравится. Он симпатичный, легкий в общении и кажется вполне адекватным. Но его дружба с Ильей перечеркивает все эти достоинства. Мы не сможем общаться. Сводный брат всегда будет стоять тенью над любыми возможными между нами отношениями, даже чисто приятельскими.

– Не думаю, что это хорошая идея, – говорю честно.

– Занята?

– Нет, – мои щеки покрывает румянец, потому что подобная прямота в вопросах отношений с противоположным полом для меня в новинку. – Просто нам не стоит…

– С Ильей у вас терки? – понимающе уточняет он, не делая вида, что не заметил напряженности между мной и сводным братом. – Так я все утрясу. Вот увидишь, он еще благословение свое даст.

– Не надо в это лезть, правда, – предупреждаю я. – Это того не стоит.

Саша не успевает возразить, потому что с улицы доносится резкий и настойчивый сигнал автомобиля. Это Илья. Конечно, он не из тех, кто привык ждать.

– Долг зовет, – с сожалением говорит Саша, бросая взгляд на электронные часы на запястье. – Мы с Илюхой крюк сделали, чтобы сюда заехать. Опаздываем на тренировку.

Я понимающе киваю. Ему пора. Мне тоже. Вряд ли мы еще когда-нибудь встретимся. Он друг моего сводного брата, а я его враг. Нам в любом случае не по пути.

– Ну, пока, Аня, – Саша посылает мне на прощание еще одну широкую улыбку и салютует двумя пальцами. – Увидимся.

Глава 4

Илья

С водительского места в своем автомобиле я гипнотизирую входную дверь дома. Секунда… Пять… Бесконечная минута, которая заканчивается нетерпеливым ударом по рулю, вызывающим протяжный сигнал клаксона.

Саня уже три минуты с ней. Наедине. Утоляет сушняк после ночной попойки, тогда как я позорно отсиживаюсь здесь, просто чтобы ее не видеть… Не дышать с ней одним воздухом. Не ощущать на себе ее взгляд. И не слышать… Ни голоса, ни дыхания, ни тихих шагов по деревянному полу, когда она босая ходит по дому.

Как только Саня запрыгивает на пассажирское сидение, с силой давлю в пол педаль газа, заставляя машину с визгом сорваться с места.

– Эй, полегче. Не так уж мы и спешим, – бубнит друг, хватаясь за ремень безопасности и перекидывая его через плечо. – На тот свет мне точно рано. Угомонись, Илюх.

Стиснув зубы, заставляю себя сбавить скорость. Саня, конечно, прав. Меня просто адски бомбит от встречи с ней. Думал, ничем уже не пронять – оброс железной броней за четыре с лишним года, что ее не видел, но, блять, как же сложно держать себя в руках, когда она вся такая…

Аня Дубровская. Даже имя ее на языке жжет серной кислотой. Бедная овечка с лицом безмятежного ангела и нутром вероломной суки. Застала меня врасплох своим сегодняшним появлением в доме. Я знал, конечно, знал, что наша встреча неминуема, но не был готов, что она произойдет так скоро. Впрочем, разве время изменило бы что-нибудь? Мы с ней никогда не ладили. А она всегда меня ненавидела. Такая вот аксиома наших взаимоотношений с самого первого дня…

Сюжет, беспечно столкнувший на встречной наши жизни, до тошноты банален. У меня был пьющий отец. У нее от рака умерла мать. И мы существовали каждый в своем диаметрально противоположном мире, пока параллели наших одиноких родителей случайно не пересеклись, образовав новую ось координат. Ту, которая начала жить по своим собственным математическим законам, отметая любые сомнения в ее состоятельности. Я помню, насколько шокированным был, когда мама впервые назвала ее любовью…

– Ты не говорил, что у тебя есть сестра, – Саня-камикадзе давит на больную мозоль, даже не подозревая этого. – Горячая штучка.

– Забудь, – отрезаю я, сдавив руль пальцами с такой силой, что белеют костяшки. Самообладание трещит по швам, стоит представить его с ней…

– Не будь таким мудаком, Мура. Ей же есть восемнадцать, да?

– Для тебя ей восемь, – чеканю раздраженно. – Даже не думай в эту сторону, я серьезно. Она не для тебя.

– А если это любовь с первого взгляда? – не унимается он.

– Придется тебе сдохнуть от любовной тоски, – отвечаю категорично без тени юмора.

– Сукаааа, – ржет друг. – Кто бы мог подумать, что ты такой принципиальный старший брат…

Внезапно Саня замолкает. Боковым зрением вижу, как он поворачивает голову и с любопытством смотрит на меня.

– А ты случайно… Вы же с ней не кровные родственники, правильно? – спрашивает с явным намеком.

– Ты, блин, что несешь, а? – рычу я, чувствуя как кровь ударяет в голову.

Если Саня не прекратит это, я за себя не ручаюсь. Мы как раз выскочили на трассу в сторону города и спидометр на его расспросах уже критически клонится вправо.

– Ладно, ладно! – он поднимает ладони вверх, как бы признавая свое поражение. – Не кипятись. Я понял.