Парень старался не воспринимать слова о своей смертности как оскорбление. Хотя, судя по голосу девушки, это явно оно и было. В Джексе обычно быстро закипал гнев, когда кто-то пытался его унизить, но Альма, видимо, отнеслась бы так к любому на его месте. Будто она и вправду могла презирать каждого, кто стоял перед ней. Джекс пропустил ее колкость мимо ушей, понимая, что дело тут точно не в нем. Как бы странно ни было, но парень даже начинал привыкать к этой ее особенности. Единственное, что могло теперь его всерьез задеть, это упоминание отца. От него сознание вмиг наполнялось яростью, и тут уже Джекс никому не мог дать спуску. Эта тема была довольно болезненной для парня, но он не желал признавать очевидное, по крайней мере вслух, не хотел показывать слабость.

Джекс никогда не видел своего отца. Лара практически ничего о нем не говорила, а сам он предпочитал не затрагивать неприятную, на его взгляд, тему для мамы, хотя и не оставлял поисков. Ему хотелось найти отца и расспросить его обо всем. Узнать, почему он так с ними поступил. И наконец-то избавиться от этого гнева и осознать свою целостность. Или продолжать ненавидеть, но хотя бы не мучиться неизвестностью.

Джекс пытался отыскать снимки отца в их семейном фотоальбоме, но безуспешно. Один раз он заглянул в документы, которые Лара бережно хранила в нижнем ящике стола, в поисках хотя бы имени своего отца, но и этого не нашел.

Случались моменты, когда Джекс отчаивался и даже не верил, что у него мог быть хоть какой-нибудь отец, но это было невозможным по природе, и только это не давало ему опускать руки.

Когда они приехали, Лара открыла дверь после первого звонка. Мама Джекса выглядела очень устало, на ней была та же одежда, в которой она день назад отправилась на работу. Женщина ждала сына всю ночь, не ложась спать.

Ее глаза широко раскрылись при виде Джекса, и она тут же кинулась на него с объятиями:

– Где ты был всю ночь?! Почему твой телефон недоступен? Ты хоть понимаешь, как я переживала, места себе не находила!

Джекс вынул телефон и показал выключенный черный экран.

– Зарядка села.

– Это не отменяет моего вопроса о том, где ты был, и вообще…

Лара не успела договорить свою тираду, как ее взгляд наткнулся на стоящую позади девушку, босую, в одном плаще и тонком платье под ним, и то наполовину испачканном в саже. Подол слегка успел подпалиться во время их не очень дружелюбной встречи с драконом.

Пока Джекс размышлял, как объяснить внешний вид гостьи и вообще тот факт, что он привел кого-то домой, тем более девушку, Лара уже все для себя поняла.

Иногда не стоит объяснять женщине причины, она придумает их сама, да и такие, которые захочет принять за действительность.

– Джекс, ты привел девушку домой после того, как всю ночь пропадал! – Она бросила на него удивленный взгляд, и парень уже стал прокручивать в голове мысленное отступление, но мама торжественно воскликнула: – Наконец-то!

Лара обняла Альму, позабыв о собственном сыне. Ее нисколько не смутил внешний вид гостьи. Лара не была из тех, кто осуждал за внешний вид, мало ли что у кого в жизни могло произойти. Подростки часто уходили из дома, действуя наперекор своим родным, не следили за собой, пока веселились с друзьями. Да и неосторожность никто не отменял. Лара предпочитала узнавать человека в общении, а не по его виду. Да и Джексу она доверяла. Он не привел бы домой кого попало.

Прежде Джекс вообще не приводил никого домой. Парень не заводил друзей, которым бы пришлось рассказывать о собственной семье, посвящая во все проблемы и неприятности. Что уж говорить о девушке. Джекс предпочитал не иметь секретов от близких людей, поэтому позволить их себе было сложно.

– Нет, мам, это не так! – Джекс свел брови и встал между ней и Альмой, когда Лара наконец отстранилась от нее. – Все не так, как ты подумала.

Когда Джекс представил себе, что могла предположить мама, его передернуло.

– Но ты отсутствовал дома всю ночь.

– Это Альма, она…

…Она мойра, ну, знаешь, мам, типа богини судьбы. Да, та самая, прикинь!

Нет, такое он точно не мог ей сказать.

– Я окажу вам честь остаться ровно на одну ночь в вашем доме, – сказала Альма, подняв подбородок.

Ну вот, она все испортила.

Джекс тяжело вздохнул, опуская руки. Лара с непониманием посмотрела на сына, мысленно требуя объяснений.

– Понимаешь, мам, Альма немного… хм… странная.

Подумав некоторое время, Лара вновь улыбнулась.

– Главное, что она девушка, сын. – Сказав это, Лара подмигнула Джексу и повела Альму в дом прежде, чем он успел сказать хоть слово против.

Парень слишком устал, чтобы вдаваться в объяснения крайне нелепой и двоякой ситуации, поэтому решил оставить все как есть. За радостной новостью, каковой ее считала только Лара, что в их доме впервые появилась девушка, она позабыла о ее подозрительном внешнем виде и не стала больше задавать вопросов.

Лара направила Альму в душ. Девушка пробыла там добрые полчаса и после вернулась в том же виде, в котором и была.

– Я не понимаю, как этим пользоваться, – сказала она. – Будь добр, наполни эту купальню горячей водой.

Джекс обреченно послушался и сделал то, что от него требовали.

Как только Альма смогла наконец принять ванну и выслушала от парня нотации касаемо непонятных ей терминов вроде счетчиков и оплаты коммунальных услуг, она оделась в приготовленную для нее одежду, а Лара бережно высушила волосы Альме. С густыми и длинными локонами оказалось возиться дольше, чем предполагала мойра. Джекс к тому времени тоже успел привести себя в порядок. Он сидел на кухне с влажными волосами и жевал бутерброд. Увидев вошедшую девушку, он протянул ей тарелку с таким же содержимым.

Сам парень был одет в темную футболку, черную толстовку с объемным капюшоном и синие джинсы. На нем была потрепанная бейсболка и уже другие кроссовки. Предыдущие Лара отправила в стирку, несмотря на протесты сына.

Одежда, выданная Альме, была чем-то похожа: свободные джинсы, белая футболка на два размера больше – девушке пришлось слегка закатать рукава, чтобы те не мешались. Свой плащ она ни в какую не собиралась оставлять, хотя мать Джекса намеревалась его выбросить, сказав, что ткань никуда не годная и вся испорчена. Но Альма наотрез отказывалась, поэтому Лара уговорила девушку хотя бы отдать его на стирку.

– Это тебе, – произнес Джекс с набитым ртом. Альма поморщилась, смотря на его манеры. – Мама ушла в магазин, у нас будет курица с овощами.

Эти слова ничего не значили для Альмы, но ее желудок предательски отозвался. Джекс усмехнулся, вручая ей бутерброд.

– Ладно, смертный, я принимаю твои весьма скромные дары.

Парень закатил глаза.

– Называй меня Джексом, хотя бы при маме. Иначе это создаст ненужные вопросы.

– Какое мне до этого дело?

Альма сделала пробный укус, внимательно разглядывая обычный бутерброд, пару раз она его даже понюхала.

– Самое прямое, если не хочешь ночевать на улице.

Джекс достал из толстовки солнцезащитные очки. Они принадлежали ему еще лет с двенадцати. Он также принес с собой кепку, пока дожидался Альму. Ее глаза и волосы могли стать проблемой. Не очень-то и крупной, конечно, но Джекс предпочитал осторожность.

– Надень их.

– Зачем это? – Мойра взяла протянутые ей вещи и покрутила в руках, рассматривая со всех сторон.

– Твои глаза, – ответил Джекс. – Они белые, а у людей так не бывает. И волосы тоже. Если не хочешь неприятностей, лучше возьми.

Лара уже успела задать парню несколько вопросов по этому поводу, но Джекс сказал, что Альма неформалка, а ее цвет глаз – всего лишь линзы.

Альма решила последовать совету. Она надела очки, в них было слегка непривычно и темно, но привыкнуть можно.

Это ненадолго. До тех пор, пока не вернусь домой, – подумала девушка.

А вот кепка не понравилась.

– У меня есть капюшон, чтобы прикрывать голову, – сказала Альма.

– Сейчас так никто не одевается. Из людей уж точно.

Сначала мойра стояла, размышляя над словами парня, откусывая по кусочку отданный ей хлеб с листьями салата, беконом и яйцом. А потом согласилась носить кепку, но сочла нужным сообщить Джексу, что она идет уже на вторую уступку за последние пару минут.

Доев бутерброд, который она была вынуждена признать вкусным, Альма сделала из своих длинных белых волос хвост и просунула их через отверстие в кепке. В ванной комнате, смотря на свое отражение, Альма заметила, что ее корни стали темнее, почти черными. Ей нельзя было затягивать пребывание в мире смертных.

Вскоре мама Джекса вернулась из магазина.

Лара принесла плащ. Он был таким же чистым и белым, когда Альма увидела его впервые. Он напоминал ей о сестрах, ведь она всю жизнь носила подобные одеяния, как и они. Лара обрезала подол, безжалостно испорченный огнем, и теперь плащ был не таким длинным, он доставал примерно до колена, но выглядел неплохо. Альма осталась довольна и похвалила смертного человека за работу.

– Знаешь, сын, она весьма странная, но это твой выбор, так что я не осуждаю, – сказала Лара, подойдя к Джексу и обняв его за плечи.

– Эм, нет, мама, она не моя де…

Джекс решил не вдаваться в подробности. Пусть лучше его мама думает что душе угодно. Все было лучше, чем правда.

– Спасибо, мам, – обреченно сказал он.

Альма осталась в их небольшой гостиной наедине с телевизором, который не привлекал ее внимания. Девушка отдала свое предпочтение стеллажу с книгами, рассматривая каждую и листая страницы.

– Тебе нравятся книги? – спросил Джекс, подойдя к ней.

– А, это ты, сме… Джекс.

Парень усмехнулся:

– О, ты все-таки назвала мое имя!

Девушка повернулась к нему спиной, беря в руки очередную книгу и пролистывая страницу за страницей. Ее глаза жадно впитывали текст, словно это ее последний шанс прикоснуться к нему.

– В моем мире есть обычные книги, но я никогда не брала их, не читала, – призналась Альма.

– Почему? Я думал, богини умеют читать.

– Конечно, умеют. – В ее голосе звучало возмущение. – Просто у нас с сестрами нет на это времени. Каждую секунду кто-то умирает, и я должна отрезать нити судьбы. Вторая сестра ни разу за свое существование не отошла от прялки, а первая от весов. Людей слишком много, и наша задача следить за каждым. Пока я не попала в это смертное тело, я даже не знала, что такое еда или сон.

Она перестала говорить, и Джекс заметил, каким пустым был ее взгляд.

– Даже сейчас я чувствую, как кто-то умирает, вижу против своего желания. Я до сих пор мойра, богиня судьбы, и могу видеть судьбы, даже несмотря на то, что оказалась в мире людей. Мою работу сейчас выполняют служители Танатоса, но я не остаюсь безучастной, я все чувствую, как и раньше.

– Это звучит очень печально.

Альма пожала плечами:

– Для этого нас создали.

Ему стало жаль девушку. Джекс хотел предложить ей остаться в их доме на неопределенный срок. Несмотря на ее странное поведение и высокомерие, теперь парень понимал ее, хотя бы отчасти. Насколько смертный мог понять богиню судьбы.

– Ты такая непробиваемая, однако… Удивительно, что тогда в лесу ты кричала. Что же такое ужасное там случилось?

Мойра понимала, о чем спрашивал Джекс. Ее настигли воспоминания, которые еще не успели угаснуть.

Крик тогда вырвался непроизвольно. Альма и не думала, как сильно вонзила свои когти в нее паника. Разве могла богиня судьбы испытывать такое? Вот и Альма думала, что нет. Но ошибалась.

– Не твое дело, – огрызнулась она.

Джекс решил, что мойре эта тема неприятна и лучше к ней не возвращаться.

К счастью, их разговор прервал стук. Лара вошла сообщить, что обед готов. Джекс и не заметил, как быстро пролетело время.

Они собирались выйти из гостиной, когда окно внезапно разбилось. Лара закричала, стоя в дверном проходе. Она находилась далеко, поэтому, оценив ситуацию, Джекс постарался закрыть от осколков хотя бы Альму. Он толкнул ее на пол и навис над ней, не зная, выстрел это был или взрыв и повторится ли он еще раз.

– Из нас двоих смертный ты, – напомнила ему Альма.

Джекс поднялся и подбежал к Ларе, чтобы убедиться, что она в порядке и стекло ее не задело.

– Что за черт? – высказалась Лара.

Ответ не заставил себя долго ждать.