Подойдя ближе ко мне, Аллен положил толстовку возле раковины, принимаясь стягивать следом свою черную майку. Я моментально забыла, как говорить. Он что… Ого, он действительно… Черт! Я удивленно смотрела на парня, не смея отвести взгляд. Он стоял напротив меня полуголый. Жар моментально хлынул к щекам – они горели.

Развернувшись ко мне, Аллен позволил увидеть его спину и… Малика что-то говорила о «невозможно сексуальной» татуировке, да? Уж теперь я понимаю значение этого словосочетания. Она и правда… сексуальная Да! Мне стыдно даже мысленно думать о таком, черт возьми!

Татуировка действительно была большой, почти на всю спину парня, и выглядело это неимоверно красиво. Первое, что я заметила, – крылья ангела. Они были так детально прорисованы, что мне казалось, будто, прикоснувшись, я почувствую мягкость перьев. Ближе к низу перья становились больше. Это было невероятно.

Подойдя ближе, я увидела, что это не все: на спине Аллена изображены еще крылья бабочки и стрекозы. Все вместе они сливались в нечто поистине невероятное. Если ангельские крылья привлекали к себе внимание чудесно прорисованными перьями, то крылья бабочки выделялись яркими черными линиями. Несмотря на то, что они как бы терялись на фоне ангельских, невозможно было не заметить их при ближайшем рассмотрении. Под крыльями бабочки показывались стрекозиные крылья, плавно завершая эту картину. Я не удержалась и прикоснулась. Подойдя ближе, я кончиками пальцев прошлась по перышкам. Сама не знаю, где я взяла столько смелости.

Вздрогнув от моего неожиданного прикосновения, Аллен повернулся и спешно натянул майку. Кажется, показ окончен.

– Надеюсь, что удовлетворил тебя. – Накинув толстовку, парень оглядел меня и вышел за дверь.

Мое лицо пылало. Намочив руки под струей воды, я приложила ладони к щекам. Я впервые увидела реального парня без рубашки. К тому же он оказался очень даже красивым. Под бесформенными толстовками скрывались точеные мышцы. А на светлой коже чернила смотрелись завораживающе.

Пока я приходила в себя, меня озарила одна важная мысль. Аллен после того, как шокировал оголением, оставил меня одну в мужском туалете… Не лучшее место для дальнейшего восхищения его спиной.

Повернувшись к зеркалу, я оглядела свое отражение. Красные щеки, удивленное выражение лица и сияющие глаза… Эм, серьезно? Пора выбираться отсюда.

Глава 8

Мама радостно порхала по кухне, все время о чем-то болтая. Бóльшую часть ее слов я пропускала мимо ушей. Сейчас у меня в мыслях был только один человек. Аллен Миллер. И его выходка в кафетерии. При воспоминании о том, что произошло в мужском туалете, у меня моментально краснели щеки. Это нормально?

Когда я все же соизволила покинуть туалет, то увидела, как Аллен выходит из кафе. Предварительно он оплатил счет. Мой тоже. Джентльмена из себя строит. Или это была маленькая услуга взамен на то, чтобы я к нему больше не подходила? Вот уж нет, он так просто от меня не избавится! Я все еще охочусь за его спиной!

Мама поставила передо мной тарелку с карри, выжидающе поглядывая. Видимо, беспрестанно кивая на мамину болтовню, я успела согласиться быть ее личным дегустатором. Иными словами, обрекла себя быть подопытной.

На этой неделе у нас японская кухня. И передо мной сейчас японское карри. Вот только в интерпретации мамы. Можно ли его после этого все еще называть японским?

Взяв приборы, я с осторожностью осмотрела содержимое тарелки.

– Ну же. Попробуй! – Мама нетерпеливо стояла напротив, ожидая, когда я съем первую ложку ее блюда.

Ну вот, ведь знала же, когда мама у плиты, то нельзя терять бдительности. В прошлый раз у нас была неделя французской кухни. Тогда я в наказание за нарушение комендантского часа пробовала лягушачьи лапки. И это было ужасно. Мама умеет наказывать. Она готовила лапки сразу по нескольким рецептам, а потом дала мне все их на пробу, чтобы понять, какие получились лучше. Самое ужасное, что они имели вкус курицы… С тех пор я и курицу ненавижу. Да и комендантский час стараюсь больше не нарушать. Мало ли какая кухня у нас будет в следующий раз.

– Мне бы… Кхм… Мне бы водички. – Я нервно огляделась вокруг, думая, как же мне избежать дегустации. Мамино карри может быть невозможно острым. В общем, лучше избежать этого и как можно скорее.

Поставив передо мной стакан с водой, мама села напротив, возбужденно притоптывая ногой. Ее взгляд так и говорил: «Попробуй это! Попробуй это немедленно!» В такие моменты она выглядела жутко.

Я нарочито медленно взяла стакан и отпила глоток. Мама наклонилась ближе, через стол вглядываясь в меня. Она явно просекла, что я тяну время. Если я сейчас вскочу с места и побегу, она сумеет меня догнать? Как-то раз она рассказывала, что в школе она была чирлидером, говорила о тренировках, которые со стороны были похожи на пытки. Спорим, что все приобретенные навыки у нее остались? Небось она меня догонит, да еще и через себя с радостной речевкой кинет. Наверное, не нужно рисковать. Соседка и так считает нашу семейку странной. Не думаю, что если мы устроим выступление у нее на лужайке, то она обрадуется. Вызовет полицию, и я все равно познакомлюсь с отцом Аллена. Безвыходная ситуация.

– Пробуй, – настойчиво произнесла мама, пододвигая тарелку ближе ко мне.

А может, полиция – это наилучший выход из ситуации?

Взяв вилку, я зачерпнула немного карри. С виду довольно неплохо. Но и те суши, которые мы ели пару дней назад, тоже были ничего на вид. Пока мама не добавила в них свой любимый гуакамоле, который случайно оказался васаби. А добавила она его прилично.

Поднеся карри ко рту, я замерла, принюхиваясь. Ну и где папа, когда он так нужен? Ладно, может, все и не так плохо.

– Я дома!

Входная дверь хлопнула, и из коридора послышался голос Леа. Спасение!

– Леа, мы здесь! – Я с облегчением отложила вилку.

Леа с опаской зашла на кухню, оглядывая нас с мамой. А в особенности меня. Ну конечно, я никогда в жизни ее так радостно не встречала. Это наводит на подозрения.

– Леа, солнце мое, ты вовремя! – проговорила мама. Порой мне кажется, она на самом деле понимает, что из себя представляет ее еда и как опасно ее есть, но все равно использует нас в качестве подопытных. В каком-то смысле ей нравится нас мучить. Наша мать – монстр.

От внимания Леа не укрылась тарелка с карри, которая стояла рядом со мной. Вот тогда-то она и поняла, что происходит. Я видела, что она собирается ретироваться. Ну уж нет. Не так просто! Она не бросит меня тут одну. Вскочив с места, я схватила сестру за руку и принялась усаживать за стол. Леа пыталась вырваться, но под взглядом мамы оставила попытки к бегству. Знает же, что за это получит двойную порцию.

Я с победным лицом усадила сестру рядом.

– Как хорошо, что Леа к нам присоединилась!

Перед сестрой тоже появилась тарелка с карри. Если уж и пробовать мамину еду, то не одной, чтобы потом не так обидно было справляться с последствиями.

– Рейвен, ты предательница! – тихо прошипела Леа, ковыряясь вилкой в карри.

– Напомню тебе, что ты тоже так неоднократно делала, – прилетело ей ответным шепотом.

Карри оказалось неимоверно острым. Вот прямо до жути. Таким, что обжигало язык даже одной каплей. Оно вообще должно таким быть? Там была еще и курица… Если остроту блюда я и могла бы перенести, то курицу – нет. Сразу же вспоминаются лягушачьи лапки.

Из-за стола мы с Леа просто выбежали, несясь к холодильнику, чтобы запить мамино оружие массового поражения. Едой это я назвать не решаюсь. Мама, нахмурив брови, попробовала карри сама. Затем обернулась к нам, смотря, как мы жадно пьем холодное молоко. Оно же ведь должно помочь?

– И что вам не понравилось?

Пожав плечами и покачав головой, она принялась есть. Мы с Леа замерли, удивленно взирая на маму.

– Кажется, у нее нет вкусовых рецепторов, – прошептала сестра, наклоняясь ко мне.

– Или она их утратила, когда готовила и пробовала свою еду.

Надо будет потом заказать пиццу и спрятать в своей комнате: не думаю, что переживу сегодняшний ужин, если съем его. Да и папу стоит предупредить. И напомнить, что каждый заказывает еду сам. А то он всегда приходит ко мне в последний момент и подчистую уничтожает все мои запасы. Пусть мы семья, но еда – это совершенно другое дело. К тому же Леа тоже в последнее время пристрастилась к моей пицце.

Как только измученная я покинула кухню, снова вспомнила про Аллена Миллера. Меня огорчало, что я упустила такую хорошую возможность расправиться с заданием. Поднимаясь по лестнице, я заметила, что Леа с интересом меня разглядывает. Она что-то узнала? Может, догадалась о замолчанном поцелуе? Будем честны – о двух поцелуях. Или она уже знает о том, как я облажалась? Не хочу пока, чтобы об этом кто-то знал. Нужно вести себя естественно, и тогда она не догадается. Главное – не выглядеть подозрительной. Я не подозрительна. Ничего не скрываю и…

– Ты от меня что-то скрываешь.

Черт!

Мой режим «не подозрительна» выглядел очень подозрительно.

– Нет. – Я пренебрежительно махнула рукой. – С чего ты взяла?

Так, нужно уходить. И чем быстрее, тем лучше.

– Ну вот! Ты явно о чем-то умалчиваешь!

Ох, знала бы она, что со мной приключилось…

Леа затащила меня в мою комнату. Устроит мне допрос? Она же знает, что я от нее мало что могу скрыть, и без зазрения совести этим пользуется.

Если я расскажу ей про поцелуи и про то, что показал мне Аллен, то наверняка она меня не оставит в покое. К тому же я не хочу, чтобы об этом кто-либо знал. Даже моя младшая сестра.

– Ты сегодня где опять пропадала? – Леа удобно уселась на мою кровать, беря с тумбочки свою пилочку, которая всегда здесь лежит. А еще под моей кроватью парочка ее журналов и в ящике есть огромная косметичка с ее лаками и прочей косметикой. Плюс ко всему пара ее вещей в шкафу. В общем, моя сестра обжила мою комнату. Да она здесь проводит больше времени, чем в своей.

Я упала лицом вниз на кровать рядом с Леа, зарываясь лицом в мягкое одеяло. Вот и как ей объяснить, что я видела татуировку Аллена, но не смогла ее сфотографировать? Это непростительно! И непрофессионально. Зато теперь я могу обнадежить девчонок, что у Аллена и правда есть на что посмотреть. И речь не только о рисунке на спине.

Сказать ли, что Аллен сам мне показал татуировку? Ведь тогда появится много вопросов, а мне бы не хотелось на них отвечать.

Ну почему, почему в такой момент у меня с собой не было камеры?!

С этого дня в любой ситуации я буду держать ее рядом с собой. Ведь если я еще раз упущу возможность сфотографировать спину Аллена, то можно смело снимать с себя все полномочия и уходить в отставку. Нет невозможных заданий! Есть только те, кто плохо подходят к делу! А я действительно что-то сильно подкачала.

– Леа, – приглушенно проговорила я, – этот парень просто невыносим.

– Рейвен, хватит бурчать в подушку, выкладывай уже.

– Ну, у Аллена и правда на спине есть татуировка. – Я повернула голову вбок, чтобы видеть сестру.

– Как ты узнала?! Ты ее все-таки сфотографировала?! Мне что, уже нести свои карманные деньги?!

Леа восторженно прыгала на моей кровати, и мне это не очень нравилось. Пусть этот ребенок успокоится.

– Фото у меня нет, но информация достоверная, – ответила я все тем же безжизненным голосом.

После этого мне заехали подушкой. Потом еще раз, и еще. Вскочив с места, я недовольно посмотрела на Леа. Сестра с вызовом смотрела в ответ, держа в руках подушку.

– А ну рассказывай, что ты от меня скрываешь, Рейвен?! Я по глазам вижу: ты успела что-то натворить!

Ну, как сказать. Раздевался-то Аллен сам, по своему желанию. Я его не заставляла. Хотя могла бы это сделать. Так что можно сказать, в этот раз я ничего не натворила.

– Ты на кого это с подушкой идешь?

Леа усмехнулась, довольная тем, что смогла меня расшевелить.

– Рассказывай! Прямо сейчас.

Не сумев противостоять свой младшей сестренке, я поведала ей повесть о моей глупости. Конечно же, немного отредактированную версию. Исключив из истории слово «поцелуй» и «накинулась на него».