– О, малой, наверняка мать обед с тобой отправила. Жрать хочу, как не в себя, да ещё жара эта жажду нагоняет. Послал тут одного чудака на букву «М» за квасом, а он болван пива купил. Я пока пивко в яму спустил, до вечера остынет, а вечерком зашлифую стерлядку. Сослуживец прислал копчёную, позаботился о старшем сержанте Егорове, – весело сообщил отец.

«Ямой» он называет погреб, который выкопан прямо в гараже. Я подошёл к отцу, обнял его прижавшись к сильной груди. Мне хотелось заплакать, слова застревали в горле. Разум мой в возрасте пенсионера, а пока молодое тело не уровняло эмоции юноши и зрелого человека. В возрасте мы становимся сентиментальными.

– Э, ты чего, малой? Что-то случилось? А ну говори, какая беда к нам нагрянула, – серьёзным тоном спросил отец, отодвинув меня от себя на вытянутые руки и заглядывая мне в глаза.

Отец всегда называл меня «малой», глядя на него так же стала звать сестра Катька, хотя разница в возрасте у нас всего два года. Только мама всегда называла по имени. Я кое-как справился с волнением.

– Ничего не случилось, просто по тебе соскучился, давно не видел, – ответил я, отворачивая лицо от отца.

– Ну понятно, всё лето баклуши бил в деревне у деда с бабкой. Разбаловали они тебя там, небось дрыхнуть позволяли до обеда. Хотел тебя утром разбудить, да твоя мать набросилась на меня, как тигрица. Пришлось в гараж сбежать, пока она сковородкой не вооружилась. Ну ничего, с завтрашнего дня начинаем пробежки. Малой, узнавал, когда у тебя тренировки начнутся в секции? – отец уже переключился на эмоциональном уровне.

– Нет, не ходил пока, наверняка не раньше, чем начнутся уроки в школе, – ответил я.

– Приведу тебя в форму, потом посмотрю не забыл ли ты, чему я тебя учил. Ты гляжу квас принёс, молодец. Разлей по литровым банкам, две в яму спусти, одну попить оставь, – начал распоряжаться отец.

Я сделал, как велел отец, он в это время вновь занялся двигателем. Я же осмотрел «москвича».

– Ты, пап, не машину купил, гнилое ведро с болтами, – высказал я своё мнение.

– Много ты понимаешь, тоже мне эксперт нашёлся. Я договорился на заводе, кое-что из железа поменяем, через пескоструй6 прогоню, потом покрашу, хромированные детали в порядок приведём, будет блестеть, как у кота яйца, – уверенно заявил отец.

– Ты только не крась его в танковую краску. А что с обшивкой салона, есть варианты? – спросил я.

– Я поговорил с начальником заводской автобазы, у них есть такие модели и запчасти есть. Потолок он мне новый достанет, а боковины обошьём кожей, заодно и сиденья обошьём. В заводоуправлении я разрешение получил, на днях увезу кузов на завод. Двигатель сам сделаю, мне просто интересно разобраться, – пояснил отец.

– Надо с мамой поговорить, чтобы она достала импортной автомобильной краски.

– Во-во, поговори, а то она чего-то сердится на меня, что я деньги потратил на старую машину. Говорит, что могла бы новую достать. А на хрена мне тратить большие деньги, когда мне эта обойдётся тысячи в полторы, не больше, – подвёл итог отец.

– Тебе помощь нужна, может что-то поручишь мне сделать? – спросил я.

– Подбери ключи, откручивай сиденья, мне перетяжку не на заводе будут делать. Один знакомый занимается в гараже Свердловской киностудии, он же и рулевое колесо обтянет кожей, – дал мне поручение отец.

До вечера мы занимались семейной «телегой», ошибочно названной «москвич». Хотя, зная упорство и сообразительность отца, уверен, что из дряхлого «москвича» отец сделает конфетку. Я, естественно, проголодался, организм молодой переработка пищи проходит быстро. Отец дал денег, и я сбегал в столовую автопредприятия, набрал там выпечки, газировки и свиных котлет, увеличив обед матери в два раза. В шесть часов вечера отец объявил конец субботника и мы, закрыв гараж, вместе пошли домой. Батя пиво забрал с собой. Ему мужики предлагали посидеть, поговорить, но он отказался. Заявив, что с ним малой, хотя я почти догнал отца по росту, осталось сантиметров пять-шесть. А вечером я познакомился с сестрой, точнее вспомнил, какой красоткой она была в свои шестнадцать лет. Во время ужина я сидел и улыбался, наслаждаясь тем, что вновь обрёл семью.

– Мам, а вы малого проверяли у психиатра. Сидит весь вечер улыбается, как даун. Может дед его в деревне нечаянно лопатой по голове ударил, когда лопату от земли отряхивал? Будет у меня брат дурачок. Зря вы его Иваном не назвали. А то бы всё по классике получилось, сказочный Иван-дурак, – видимо сестре надоело смотреть на то, как я улыбаюсь.

– Будешь говорить глупости, получишь по губам. Просто Мишенька соскучился за лето по нам, вот и радуется, – посмотрела мать на сестру своим «фирменным» взглядом, после которого все прения в семье прекращались, ну и сестра не рискнула продолжить стёб надо мной.

После ужина отец пошёл смотреть телевизор, он никогда не пропускал программу «Время». Сестра осталась помогать маме мыть посуду и убирать со стола, ели мы всегда в родительской комнате, здесь стоял круглый стол. А вот посуду мыть придётся нести на общую кухню, в комнатах, к сожалению, удобства такого не было. Я же отправился в свою комнату, достал чистую тетрадь. Решил составить что-то подобие плана моих действий в дальнейшем. Итак, я могу вполне спокойно повторить все свои книги. Досконально я их не помню, но это не страшно, что-то нафантазирую. Начну, пожалуй, с космических произведений. Была у меня в будущем-прошлом одна космическая трилогия, которая неплохо пользовалась спросом у любителей фантастики. В этом времени космическая фантастика в чести, так что должно получиться протолкнуть книгу в издательство. В этом, 1974-ом году, главное не забывать об идеологии коммунистов, ничего порочащего не написать, а то быстро приобрету неприятности от властей. Задумавшись, я уставился в окно. Из нашего окна видна улица Победы, по которой проходит трамвайная линия. До сих пор здесь ходят трамваи с деревянными вагонами. Гремят жутко, грохот такого трамвая слышно за две-три остановки. Особенно это заметно рано утром или вечером, когда в городе наступает ночная тишина. На противоположной стороне, через дорогу стоят пятиэтажные дома, с благоустроенными квартирами. Но есть свободная площадка, там скоро будут строить новый дом, будет он на четырнадцать этажей. Вот на эту площадку под стройку я и смотрел, в том числе представил башенный кран. Да-да тот самый строительный. Час, наверное, размышлял, а в голове возникла хорошая мысль, подкинуть идею строительства из 21-го века. В будущем, 21-ом веке, такими подъёмными кранами уже не станут пользоваться. А я подумал, почему бы моему отцу не написать рационализаторское предложение по новым видам подъёмных кранов и самих домов. Вырвал из тетради двойной лист и начал рисовать эскиз нового крана. Мне понятно, что я такое новшество никуда не продвину, а вот отец вполне может. Тем более, что на заводе УЗТМ есть несколько строительных управлений. Жилых домов завод строит много, так что вполне могут прислушаться к отцу. Накидав схему нового подъёмного крана, отправился к отцу. Батя от меня не отмахнулся, а внимательно выслушал. Потом задал несколько наводящих вопросов.

– А в этом есть смысл, получается, что кран имеет механизм, вставляется секция и таким образом поднимается на нужную высоту. Хорошо. А как же с устойчивостью, чтобы кран не завалился? Надо предложить заводским строителям, расчёты сделают, глядишь и примут нужное рационализаторское предложение, – заявил отец, убирая бумаги с рисунками в карман своего пиджака.

– Для устойчивости, башенный кран крепится к зданию, через определённую этажность. Не нужны рельсы, по которым сейчас башенный кран двигается, минус механизм подъёма стрелы. Стрела горизонтальная нужной длины, чтобы доставала до любого края строящейся высотки. Мне кажется, должна быть польза и экономия, специалистам думать надо, – добавил я.

– Я же говорю, что тебе в инженерное училище или институт после школы идти надо, голова у тебя правильно работает. А это что такое, что за схемы? – спросил отец, рассматривая очередной мой рисунок.

– Схема строительства самой коробки дома. Используют арматуру и бетон. Проёмы секций закладывают блоками или кирпичом, – ответил я.

– А это что за плитки, что-то не разберу твои каракули? – вновь спросил отец.

– Утеплитель, который крепится на фасад дома, потом штукатурится или закрывается каким-то другим способом, пусть об этом в НИИ7 думают, – ответил я на вопрос отца.

На заводе УЗТМ такой НИИ точно есть, наверняка работают неглупые люди. Шагающие экскаваторы, самые крупные в мире, делают, а значит и с такой мелочью справятся.

– Да уж, над этим крепко думать надо. И как тебе такое в голову пришло, малой?

– Не знаю, как-то пришло, – пожал я плечами, вставая и направляясь в свою комнату.

Я вернулся в комнату. Сестра лежала на кровати и читала какую-то книгу про вечную любовь и прочие женские радости. Я постелил на диван простынь и лёг. Первый мой день знакомства с реалиями 74-го года закончился. Незаметно для себя я уснул.

Глава 2.

Август 1974 год. Свердловск. Семейные радости.

В воскресенье отец разбудил меня в семь утра. Ура! Я по-прежнему в молодом здоровом теле четырнадцатилетнего юноши. Мне не чудится, я не нахожусь в бреду или в старческом маразме, в 21-ом веке. Итак, каким-то образом меня вернули назад, чтобы начать жить и строить свою судьбу сначала. Всё чаще в моей голове вспоминается тот священник, которого я подобрал на трассе. Если это всё устроил он, то мне определённо непонятно, как он это сделал. Или он не священник? Тогда кто? Дальше мучить себя вопросами у меня не получилось. Бежим с отцом «пятёрочку», то есть дистанция забега в пять километров. Потом разминка на дворовой площадке. Отжимаюсь с хлопком рук, то есть оттолкнулся от земли, успевай сразу хлопнуть ладошами, на руки приземлился. Непросто, но моё тело справляется. Видимо отец не первый год меня так гоняет, а я уже и подзабыл эти утренние зарядки. После отжиманий турник. Здесь подтянуться требуется не меньше двадцати раз, потом подъём переворотом и прочие прелести зарядки на турнике. Завершающее упражнение – долбить кулаками, обмотанными эластичным бинтом в столб, который отец вкопал несколько лет назад. Утренняя зарядка заканчивается, идём умываться холодной водой. Б-р-р. Ненавижу умываться с утра водой близкой по температуре к снегу. А зимой меня наверняка ждёт такая прелесть, как обтирание тела снегом. Исключения могут быть только в сильные морозы. Так и есть, память подсказывает, что такое было в моей юности. Мама нам уже приготовила завтрак.

– Дал бы Мише в выходной поспать, чего в самую рань его поднимаешь? – всё же ворчит мама на отца.

– В здоровом теле – здоровый дух, таков закон природы, – выдаёт отец какую-то свою мудрость, не обращая внимание на беззлобное ворчание мамы.

После завтрака отец собирается в гараж, мама ему положила сразу котлеты и макароны, а квасу он по пути сам купит. Обычно бочке с квасом привозят на точку рано утром.

– Ты как, малой, сегодня со мной или дома? – спрашивает отец.

– Девчонки просили в волейбол за их команду сыграть, надо выручить, – ответил я.

– Точно, сегодня же соревнование продолжается, вернусь из гаража пораньше, – заявил мой родитель и пошёл заниматься своим приобретением металлолома в виде «москвича».

Я зашёл в нашу с сестрой комнату. Екатерина ещё спит. Я, стараясь её не будить, в ящике стола нашёл чистую общую тетрадь. Начну, пожалуй, ваять свой шедевр о приключениях в космосе.