Не успеваю отключиться, как на телефон прилетает звонок от мамы. Оставляю его без ответа. Как и еще один звонок от Дана. И потом от подруги. И еще несколько – с незнакомых номеров. Я даже боюсь представить, что творится в папке сообщений.

Запахнув пальто в попытке согреться, иду по вечернему городу. Мимо спешат люди, в окнах горит свет, движение на дорогах все такое же загруженное – все идет своим чередом, только у меня ощущение, будто моя жизнь разрушилась.

На горизонте вижу светящуюся неоном вывеску сетевого отеля. Без раздумий иду к нему, на стойке ресепшн бронирую и оплачиваю номер на сутки. Администратор меня явно узнает, но сохраняет профессионализм – передает ключи и рассказывает, где накрывают завтрак, хотя мы оба знаем, что я на него не пойду, предпочтя уединение номера любопытным взглядам. У меня никогда не было проблем с публичностью. Когда я шла на телевидение в рейтинговые шоу, я прекрасно понимала, с чем столкнусь. Но сейчас моя популярность кажется мне самым страшным наказанием.

В номере я сразу иду в ванную комнату, чтобы смыть тяжелый макияж, который остался у меня со съемок. Но не только его. Мне кажется, что события вечера оставили свой грязный отпечаток на всем моем теле, на волосах, на одежде. Сбросив одежду, захожу в душ, долго стою под горячими струями воды, ощущая, как напряжение понемногу оставляет меня. Но вместе с ним ослабляются защитные барьеры, которые не позволяли мне плакать все это время. Сейчас же соленые ручейки беспрепятственно текут из глаз, смешиваясь с горячей водой.

Как Богдан мог?.. Мы вместе столько всего прошли. Когда мы познакомились на дне рождения общего приятеля, он строил свою жизнь с нуля – у него были колоссальные проблемы в бизнесе, его бросила невеста, та самая Эльза, умер отец. А я заканчивала университет, и на фоне моих беззаботных и ветренных одногруппников, он показался прекрасным принцем – взрослым, умным, заботливым. Он стал моим первым мужчиной, а вскоре, несмотря на то что родители были не в восторге от моего выбора, мужем. И я никогда не жалела ни о чем. До этого вечера…

К черту. Все к черту. Я так долго старалась быть для него лучшей – женой, подругой, любовницей, а в итоге получила нож в спину. Ничего уже не изменишь. С этим надо жить. На руинах брака строить свое будущее. Мне только двадцать пять. Вряд ли я когда-то еще смогу настолько довериться мужчине, но жить буду. Обязательно.

Вытерев насухо тело и закутавшись в гостиничный халат, я возвращаюсь в комнату и, позвонив на ресепшн, делаю заказ в Room Service. В ресторане я так и не дождалась салат, и теперь, когда первый шок прошел, организм напоминает мне, что кроме скудного завтрака я за весь день ничего не ела.

Избегая смотреть на экран, ставлю мобильный на зарядку. Завтра я с головой нырну в весь этот ад, но перед этим я хочу одну единственную ночь тишины. Я ее заслужила.

Через пятнадцать минут раздается тихий стук. Уверенная, что это официант с моим заказом, я резво бегу к двери, распахиваю ее и тут же горько об этом сожалею. За ней стоит не официант. Это Дан. Мрачный как грозовая туча… и такой потрясающе красивый.

– Думала, я тебя не найду? – спрашивает муж, бесцеремонно оттесняя меня от двери, не позволяя мне захлопнуть ее прямо перед его носом. Впрочем, учитывая его состояние, я сильно сомневаюсь, что закрытая дверь его остановит.

– Не думала, что у тебя возникнет такое желание, – лепечу я, глядя как он неприязненно оглядывает номер.

– Неужели? Ты – моя жена, – цедит он, пронзая меня ледяным взглядом. – Разумеется, я имею право знать, где ты проводишь ночи вне дома.

– Так же как я имею право знать, где ты проводил свои? – уточняю язвительно, намекая на все то время, что он посвятил Эльзе.

– Я тебе не изменял.

– Я тебе, как видишь, тоже, – демонстративно развожу руками, не замечая, что от этого движения халат, который мне слегка велик, распахивается на груди.

Спохватившись, туже затягиваю пояс, но поздно – Дан все замечает. Я вижу, как загораются его глаза, как напрягаются желваки, а лицо приобретает хищное выражение. И я чувствую отчётливое сексуальное напряжение, которое вспыхивает между нами, подпитанное яростью, взаимными обидами и их последствиями.

– Нет, – успеваю шепнуть я за секунду до того, как муж стремительно сокращает расстояние между нами и, прижав меня к себе, впивается в мои губы.

Этот поцелуй – жестокий, злой, отчаянный – как насмешка над всем хорошим, что было между нами. Дан врывается языком в мой рот, прикусывает зубами губы. И несмотря на то, что физически я откликаюсь на эту атаку, а мое тело наполняется болезненным томлением, эмоционально я просто раздавлена.

Как мы докатились до этого?..

Когда муж, наконец, отстраняется, выпуская меня из своих стальных объятий, я, не раздумывая, поднимаю ладонь и звонко шлепаю его по щеке.

– Не смей так со мной обращаться! – сама не узнаю свой голос, хриплый и севший от напряжения. Мои губы горят, щеки пылают, каждый нерв в моем теле напряжен до звона.

– Ты – моя жена, – повторяет он снова, словно находит в этом какое-то мрачное удовлетворение.

– Ненадолго! – выкрикиваю я, чувствуя, как от этих слов сердце сжимается до боли.

– Развод ты не получишь, – вкрадчиво предупреждает Дан, окончательно беря себя в руки.

– А это мы еще посмотрим! – отражаю я. – А теперь уходи и оставь меня в покое. Сегодня у меня нет никакого настроения видеть тебя.

Никогда за все годы брака мы с ним не общались в таком тоне и таком ключе. Я это понимаю, но и Богдан тоже видит огромную трещину между нами, которая с каждой секундой становится глубже.

– Ты не можешь меня выгнать.

– Выгнать я тебя, может быть, не могу. Но тогда я здесь не останусь! – бросаю запальчиво, всем своим видом демонстрируя решительность. – Уходи, Дан. Не порти то последнее, что еще осталось между нами.

В глубине глаз мужа я замечаю вспышку боли, вызванную моими словами, но она так быстро гаснет, что я даже не уверена, была ли она реальностью или лишь плодом моего воображения. Его мрачное лицо становится еще более отрешенным и холодным. И когда он молча разворачивается и идет к двери, я едва не кричу ему, чтобы остановился.

Трещина между нами становится пропастью. И когда за Даном с легким щелчком закрывается дверь гостиничного номера, мне кажется, нам ее уже никогда не преодолеть.

Глава 3

Я просыпаюсь рано утром и с тоской смотрю на пустую сторону постели. Да, сейчас я в гостиничном номере, но к такой картине в последнее время мне не привыкать. Богдан стал вставать раньше. Когда он уезжает на работу, я только открываю глаза. На все мои вопросы, куда он так рано, отвечает односложно: «Много дел». Вернее, отвечал. Наверное, это все теперь в прошлом.

На работу сегодня мне не нужно. Как и всю следующую неделю. Еще до истории с Эльзой я попросила у начальства отпуск. Даже не так – потребовала этот недельный отпуск, рассчитывая на то, что мы с Богданом после годовщины сможем отдохнуть. Он давно обещал, что отложит дела, чтобы мы провели время вместе, а я, наивная глупая Аделина, ему верила. Только сейчас пришло четкое осознание – для Дана наш брак означал совсем не то же самое, что для меня.

На прикроватной тумбочке вибрирует мобильный, возвращая меня к реальности. Ночь я провела в режиме тишины и меня никто не донимал – ни родные, ни абоненты, звонящие с незнакомых номеров, ни Богдан.

– Вот и наступило утро, – произношу горько и тянусь за гаджетом, на экране которого светится «мама». – Привет, ма. Ты рано.

– Доброе утро, Адель. Как ты себя чувствуешь?– спрашивает она, но в своей манере даже не удосуживается дать мне возможность ответить. – После того шума, что подняли вокруг Дана эти сплетники… А ты что, еще в постели? У тебя сонный голос. А как же эфир?

– Мне не нужно на работу, – спокойно отвечаю.

– Как? Почему? Неужели из-за этого недоразумения ты решила бросить работу? – ахает она.

Недоразумения? Она это всерьез?! Меня опозорили, сделали из меня набитую дуру, а для моей матери это всего лишь недоразумение?

– Мама, с какой стати я должна бросать работу? У меня отпуск. Давай уже ближе к делу. Судя по всему, мы совершенно по-разному воспринимаем то, что произошло вчера, – чеканю я, вставая с кровати.

– Конечно. Ты как наивная школьница поверила в этот цирк. Очевидно же, что его подставили. Наш Богдан – видный мужчина.

– С каких пор он «наш Богдан»? Напомнить мне, как ты к нему относилась до нашей свадьбы?

– Сколько воды утекло с тех пор! – отмахивается мама. – Он давно доказал, что достойный мужчина. И он тебя очень любит.

– Мам, я даже не хочу это слушать, – вот именно поэтому я не хотела вчера отвечать на ее звонок. Она души не чает в Богдане, а я даже не понимаю, на фоне чего развилась эта ее любовь, разве что на фоне его неоспоримых финансовых успехов.

– А лучше бы послушала, дочка, – продолжает мама как ни в чем не бывало.

– Зачем ты звонишь? Чтобы выгородить передо мной своего зятя? Это он тебя попросил? – раздраженно уточняю я.

– Нет. Но я разговаривала с ним ночью – он с ума сходит от беспокойства.

– Кто бы сомневался, – бурчу в ответ.

– Адель, – мама делает выразительную паузу. Кстати говоря, только она меня так называет. Лина – звучит для меня привычнее. – Ты должна понимать одну простую вещь – мир не делится только на черное и белое. И порой все совсем не так, как кажется на первый взгляд.

– Мам, я взяла трубку в надежде, что ты поддержишь меня, а в итоге ты выгораживаешь моего мужа-изменника, который за моей спиной встречается с бывшей. Если у тебя все, то давай закончим этот разговор. Как появится другая тема для беседы, тогда и созвонимся.

– Как скажешь, дочка, – с обидой в голосе произносит она. – Но ты сейчас неправа. Ты знаешь, что я и папа всегда на твоей стороне. И ты можешь приехать к нам в любое время.

– Спасибо. Я приеду, но позже, – смягчаюсь я.

– Хорошего тебе дня, Адель. И мой тебе совет – выслушай Дана. Каждый человек имеет право на последнее слово.

– Пока, мам.

Я сбрасываю вызов. Разговор с мамой дал мне пищу для размышлений, и, стоя в душе, я продумываю дальнейший план действий. Мама с отцом живут в пригороде. Возможно, поехать к ним – не такая уж плохая идея, чтобы на время исчезнуть с радаров и поразмыслить о своей жизни. С другой стороны, самые ушлые журналисты, конечно, в первую очередь будут искать меня там. Да и мама, защищающая Богдана, – не самая лучшая компания в моем состоянии.

Даже если не брать во внимание измену, моя семейная жизнь давно дала трещину. Встречи мужа с Эльзой, к сожалению, далеко не единственная из наших проблем. Я чувствую, что мне сейчас нужно побыть одной, чтобы понять, как быть и как выстраивать свою жизнь, в которой, возможно, не будет Богдана. Он обманул меня и унизил перед миллионной аудиторией, которая смотрит мои эфиры. Что может быть хуже? Даже если поверить его словам и предположить, что между ним и Эльзой ничего не было, очистить свою репутацию от этой грязи будет практически невозможно. Прощу ли я ему не только публичное унижение, но и крах карьеры?..

Я вызываю такси и указываю домашний адрес, одновременно надеясь, что Дан еще дома и что его там нет. Не знаю почему, но говорить с ним об Эльзе в нашей квартире, в которой мы были так счастливы, мне не хочется, хотя я понимаю, что в любом другом месте нас могут подслушать… Впрочем, шансы застать сейчас мужа ничтожно малы – я уже и не вспомню, когда он в последний раз был дома в такое время

По дороге я покупаю билет на самолет в Барселону. Очень люблю этот город – о нем так много приятных воспоминаний, в том числе и связанных с Даном, но меня это нисколько не тревожит. Я точно знаю, что там мне удастся перезагрузиться и, возможно, иначе посмотреть на свою семейную жизнь.