Татьяна Оболенская: Кровь – не водица

Глава 1. Маша

Наконец-то годы учебы остались позади и можно с облегчением выдохнуть, так думают многие, окончив университет, но только не я. Моя бы воля, я бы дальше училась и училась. Ведь пока ты учишься, ты отвечаешь только за себя. Совсем другое дело работа. Ты невольно становишься ответственным за определённый круг обязанностей, и не всегда есть уверенность, что с этими самыми обязанностями ты справишься. Иногда кажется, что не справишься ни с чем, потому что «ни бум-бум» ни в одном вопросе! А спросить неудобно! Вот почему начальство на работе считает, что ты обязана «это» знать, хотя никогда ни с чем подобным в университете не сталкивалась? Недаром когда-то знаменитый Аркадий Райкин в своём монологе справедливо заметил: «Забудьте всё, чему вас учили в университете, это вам никогда не понадобится»! И я с ним совершенно согласна. Вот зачем мне – новоиспеченному юристу, нужно было изучать высшую математику, социологию, финансовую грамотность, экономику, безопасность жизнедеятельности и даже культуру речи? Это так важно для юриста знать, как правильно взять очередной интеграл или дифференциал? Ладно я, у меня математический склад ума, так всегда говорила в школе моя учительница, в отличие от подруги Лидки, которая в математике не сильна, от слова совсем. И что ей делать? А возьмём к примеру экономику? Как посчитать себестоимость изготовления какой-то там «продукции»? Какой такой продукции? Где юрист эту самую продукцию собирается производить, на заводе что ли? Или возьмём предмет «Безопасность жизнедеятельности». Юрист что, на шахте работает или на подводной лодке? О какой безопасности жизнедеятельности вообще идёт речь? Может, о принятии решений по защите производственного персонала и населения от возможных последствий аварий, катастроф и стихийных бедствий, а также принятия мер по ликвидации их последствий? Кажется, это звучит так? Тогда нужно работать не в суде, и не в «ментуре» и, конечно же, не в адвокатской конторе, а в пожарной службе, например, или в службе спасения. И вот вся эта информация, и нужная, и ненужная, забилась в ячейки моей несчастной памяти, не давая возможности проникнуть туда чему-нибудь более полезному, в смысле, что-нибудь для применения непосредственно на рабочем месте, компьютерных программ, например. Конечно, я неплохо работаю с прикладными компьютерными программами: Microsoft Excel, Microsoft Word, Microsoft Power Point, но вот работа с базами данных – это уже сложнее. И сейчас я сижу за компом и тупо пялюсь в экран, не зная, с какой стороны подступиться к новой программе, именно с базами данных. Девушка Катя, чьё место я сейчас заняла, ушла в декрет, и только наспех, в общих чертах, рассказала, чем мне предстоит заниматься, открыла долбанную программу, а потом умчалась, как «подстреленная лань», спасаясь от охотников. Но зато успела ненароком обронить, что мой будущий начальник очень строгий, не терпит недочётов, ошибок и опозданий, в общем, тиран. А зовут тирана – Огарёв Герман Валерьевич. Господи, имечко-то какое – Герман! «Уж полночь близится, а Германа всё нет…», – я хихикнула. Надеюсь, этот Герман всё-таки адекватный, а не одержимый, как его Пушкинский тёзка – «тройка, семёрка, туз». Да и я не кроткая Лиза, не позволю себя обидеть. Подумаешь, испугал, тиран! Резко зазвонил рабочий телефон, строгий женский голос попросил срочно зайти в канцелярию взять почту. Канцелярия располагается на втором этаже, а кабинет, где сижу я – на шестом. В канцелярии я взяла почту, и ещё мне вручили две пачки бумаги для ксерокса. Вот эту кипу бумаг я прижала к груди, по-другому не получалось взять всё, и осторожно двинулась к лифту. Не идти же пешком до шестого этажа. Не успела я нажать на кнопку, как двери лифта гостеприимно распахнулись, и я быстренько внедрилась внутрь, потеснив высокого, широкоплечего мужчину. Он стоял ко мне лицом, и я неожиданно вместе с горой бумаг прямо впечаталась в крепкую, литую грудь мужчины, обтянутую белоснежной рубашкой. Он удивлённо вскинул черную бровь. И на его лице появилась легкая досада. Действительно неловко, как-то нужно исправлять ситуацию.

– Простите, – покаянно пролепетала я, заливаясь румянцем от смущения, пытаясь отодвинуться от незнакомого мужика подальше. Только двигаться, к сожалению, было некуда. Чертова пачка ксероксной бумаги в зелёной обложке провокационно тёрлась о белоснежную ткань его дорогущей рубашки, каждую минуту грозя оставить там свой злосчастный след.

– Я не специально, правда, – я подняла на мужика несчастный взгляд и встретилась с красивыми зелеными глазами.

Вот это да! У меня аж дыхание перехватило, это же не глаза, а изумруды какие-то! Такие глаза больше подходят красивым девушкам, а никак не суровым мужчинам. Хотя они очень гармонично смотрелись на его мужественном, смуглом лице с острыми скулами, о которые можно порезаться. Тёмная, двухдневная щетина, стильная стрижка. Офигеть! Мужик был невероятно хорош собой! Сколько же ему лет? Может быть, и тридцать, а может, и сорок. Не угадать. Он чуть заметно усмехнулся, поймав мой растерянный взгляд. Всё о себе красивом он хорошо знает! И, наверное, знает, как девушки на него реагируют. Мужик спокойно вытащил у меня из рук одну пачку бумаги.

– Так будет безопаснее и для меня, и для вас. Вам какой этаж? – невозмутимо поинтересовался он, пристально наблюдая за мной из-под густых полуопущенных чёрных ресниц. И неожиданно в его глазах проскользнули искорки мужского интереса.

– Шестой, – пропищала я и с перепуга опустила глаза. Смотреть на него не было никакой возможности. В животе неожиданно ожили бабочки и забили крыльями. Глядя на такой роскошный экземпляр не только бабочки оживут, а и мурашки, которые уже кажется помчались по коже вверх и вниз. Мамочка дорогая! Прямо сексуальный террорист какой-то!

Мужик кивнул, нажал на кнопку номер шесть, и лифт плавно двинулся вверх. На шестом этаже лифт остановился. Я перехватила поудобнее бумаги и нетерпеливо потянула пачку из его рук. Но мужик осторожно взял меня за талию и легонько подтолкнул к выходу.

– Шевелитесь, барышня, пока вам «хвост» дверью не прищемило, выходим.

Лифт пошёл дальше, а мы почему-то остановились и замерли, уставившись друг на друга. Магия какая-то! Мы не могли оторвать друг от друга глаз! Первой пришла в себя я.

– Спасибо, что помогли, дальше я сама, – я снова потянула у него из рук пачку бумаги, но он не отдал.

– Не торопитесь, барышня. У меня такое впечатление, что нам с вами по пути, – усмехнулся мужик, не выпуская из рук пачку бумаги и направился в сторону моего кабинета. Не моего, конечно, а кабинета моего начальника – Германа Валерьевича.

И тут у меня как будто пелена упала с глаз. Это он?! Тот самый таинственный грозный Герман, который тиран? Мама дорогая! А я испортила его белоснежную рубашку, на которой всё-таки остались следы от злосчастной пачки бумаги. Вот где она лежала эта чёртова пачка, что она такая пыльная? Мужик вошёл в приемную, подошёл к моему столу, положил туда проклятую пачку бумаги и повернулся ко мне.

– В следующий раз соизмеряйте свои возможности со своими потребностями. Кофе мне сделайте, эспрессо, – приказал он. – Через пять минут жду вас у себя в кабинете.

Он давно скрылся за дверью. А я стояла на дрожащих ногах и тупо пялилась ему вслед. И как это меня угораздило в первый же день так опростоволоситься? Я сгрузила оставшиеся бумаги на стол и глубоко вздохнула. Кофе ему сделать? А как? Наверное, должна же быть где-то кофемашина? Я оглядела приёмную и обнаружила слева коридор в виде «аппендицита», примыкающий к кабинету. Кофейный аппарат как раз находился в этом самом «аппендиците», в небольшом предбаннике, который, очевидно, и был комнатой для приготовления пищи. Как это я раньше её не заметила? Я разобралась с кофемашиной, сделала ему эспрессо, поставила чашку на поднос, на блюдце положила печенье, которое нашла здесь же, в шкафчике и медленно двинулась к кабинету шефа. У двери я сделала глубокий вдох и постучала.

– Заходите, – раздался бархатный баритон.

Я осторожно открыла дверь, вошла и замерла посередине комнаты. Герман восседал в кожаном кресле за большим дубовым столом, как падишах на троне и сверлил меня пронзительным взглядом. Не знаю, почему именно это сравнение пришло мне в голову, но выглядел он, как хозяин жизни – жёсткий, уверенный в себе, и от него за версту пахло большущими деньгами и властью.

– Ну что вы стоите, как «сирота казанская», – недовольно проговорил он, – поставьте уже поднос на стол и присаживайтесь, – он кивнул в сторону стула напротив его кресла, с неприкрытым интересом рассматривая меня.

Я поставила поднос на стол и присела на краешек стула. Интересно, что он хочет? Получил свой кофе, ну и отпустил бы уже меня. Чего уставился?

– Итак, – Герман взял в руки какую-то тоненькую папку, не отрывая от меня глаз. – Давайте знакомиться, Мария Ивановна Серова, двадцати одного года от роду, не замужем, окончившая МГУ, юридический факультет. Почему, кстати, двадцать один год, в школу пошли с шести лет?

Я кивнула, исподлобья рассматривая своего работодателя. Решил познакомиться? Ну-ну! Даже личное дело прихватил в отделе кадров, не поленился. То есть, когда мы ехали в лифте, и я елозила пачкой бумаги по его брендовой рубашке, он уже знал, кто я такая? А я, как дура с восхищением пялилась в его офигенные изумрудные глаза и таяла, пока он рассматривал меня, как букашку в микроскоп.

– Значит, М-а-ш-а-а, – насмешливо протянул он, – просто Мария. Кстати, ваше имя хорошо сочетается с вашим отчеством. Смешно, когда встречаешь Виолетту Ивановну или Диану Васильевну. А меня, Маша, зовут Огарёв Герман Валерьевич. И я ваш непосредственный начальник, а вы теперь моя помощница. Надеюсь, ваша предшественница ознакомила вас с кругом обязанностей?

– В общих чертах, – кашлянула я, боясь признаться, что знакомство, как такового и не было.

– Хорошо, – он захлопнул моё досье. – Итак, Маша, вы поняли, что попали в адвокатскую фирму. Так как вы окончили юридический факультет, вам не нужно объяснять, чем занимается наша фирма. Работа начинается у вас с девяти утра, но вы должны приходить, как минимум, на полчаса раньше. Почта должна быть получена, разобрана и лежать у меня на столе до девяти часов. Через пять минут после моего прихода, без напоминаний – кофе. Печенье можете не приносить, только кофе. Вопросы есть?

– Есть, – осмелела я, – кроме почты и кофе, какой у меня круг обязанностей? Вы мне будете выдавать задания каждый день или есть график, расписанный на неделю или на месяц?

– Там посмотрим, – прищурился он, – пока будут ежедневные задания и поручения, постепенно, когда вникните во все тонкости процесса, можно будет подумать и о графике работ. В первую очередь изучите, как работает Jeffit – программа для юристов, – разъяснил Герман, поймав мой недоумённый взгляд. – Я так понимаю, вы её не знаете?

Я отрицательно качнула головой.

– Плохо, – констатировал он, откровенно показывая своё разочарование, – чему вас только в университете учат?

Я залилась краской. А вот это уже обидно! Зачем тыкать мне в первый же день на мои недостатки? Ну не знаю я программу. Плохо! Как будто я сама не знаю, что это плохо. У меня красный диплом, но в университете об этой программе только вскользь несколько раз упоминали. Наверное, нужно было мне самой побеспокоиться об этом, но я решила, что уже на рабочем месте всё освою. И вот пожалуйста!

– Просто я обратил внимание, что у вас на компьютере открыта как раз эта программа. Значит, пытались разобраться, – продолжил он, разглядывая моё расстроенное лицо. – Я скину вам ссылку с инструкцией. Подробно изучите. Кстати, уже завтра будете её использовать, если разберётесь, конечно. В нашей работе без этой программы никуда. Обед у нас с часу до двух, работа до шести вечера. После работы иногда придётся задерживаться, не каждый день, разумеется, только в экстренных случаях.