Евгения Кец: Дачные ромашки и миллионер в придачу

Глава 1

Бабу Дусю не видела пару лет. А тут заболела старушка, я единственная из внуков поехала ухаживать. Вот тебе и родственники. Деньгами-то мы всегда скидывались и помогали, а вот времени уважить бабулю не находили.

Прожила в её дачном домике с ней месяц, а потом увезла в городскую больницу. Там она и померла. Я горевала. Злилась на себя. Ну, как я так могла с бабушкой своей? Неужто работа настолько важна была, что я за эти несчастные тридцать километров не могла приехать на выходные и посидеть с ней? Или с огородом помочь?

Нет.… Вся помощь заканчивалась на звонках три раза в неделю, скидывании денег на карту и найме пареньков огород перекопать.

Сижу, как пришибленная у нотариуса и слушаю, что бабуля оставила мне свой дачный участок и письмо.

– Простите, а когда она успела завещание составить?

– Ещё год назад, – поясняет женщина, после того как смотрит дату составления документа.

– Вот это да… – выдыхаю. – Не знала, что бабушка думала о таких вещах. А письмо?

– В прошлом месяце.

– Ещё и скрытная, – опешиваю.

Я ж в это время жила у неё. Когда она провернула всё? Почему я не заметила? Почему родителям дачу не оставила? Квартира и так их уже давно. Зачем мне участок? Я ж, кроме как полить огород да выдрать всю морковку, вместо сорняков, и сделать на земле ничего не могу…

Завершаю все дела у нотариуса, забираю документы и домой. Наливаю кофе, сажусь за стол в своей маленькой кухоньке и вскрываю письмо, написано неразборчиво, слабой рукой:

«Дорогая Таля, любимая моя внученька, солнышко моё, знаю, ты винишь себя за то, что мы долго не виделись. Не надо. Твоей вины в этом нем. Так сложилось.

Ты у нас чувствительная девочка. После смерти деда совсем поникла. Вся в работу ушла. Запустила себя. Знаю, вы были очень близки, но про себя забывать не надо.

Когда ты приехала ко мне, чтобы помогать, я убедилась, что ты вымотана. Тебе не хватает места, где ты сможешь отдохнуть от городской суеты.

Я ещё много лет назад решила отдать тебе дачу. А сейчас ясно вижу, насколько ты нуждаешься в таком месте.

С любовью, баба Дуся.

Найди своё счастье. А ромашки за теплицей не трожь. Это наши с дедом цветы. Да ты и сама знаешь».

Сижу, как пришибленная, реву.

Но.

Беру себя в руки. Это желание бабули, и она полностью права – мне нужно сбежать из тухлого города, подальше от суеты и родни. Главное от них.

Кстати, а вот и мама:

– Алло, – нехотя отвечаю на звонок.

– Здравствуй, Наташенька, – звучит поникший мамин голос. – Как у тебя дела? Ты решила, что с дачей делать будешь?

– Привет, – шиплю, ненавижу, когда Наташенькой называют, мне тридцать один! Я уже не ребёнок. – Нет, не решила. А должна? Оформление документов затянется до лета.

– Ну, хорошо, – говорит мама. – Мы тут с папой подумали, может, Восьмое марта у нас отметим? Все соберутся. Посидим, баб Дусю помянем…

– Во сколько? – нехотя спрашиваю.

– К обеду. Часа в два.

– Ок, приеду.

Падаю на кровать и морально готовлюсь к ненавистной поездке к родителям. Завтра будет тяжёлый день. Так что просто ложусь спать уже в семь вечера. Хочу сдохнуть.

Просыпаюсь в пять утра и сразу в душ иду – мои длиннющие волосы – пока помоешь и высушишь, полдня потратить можно. Я ж не собиралась никуда, а теперь надо в магазин успеть: цветы, подарки, открытки и прочую никому не нужную праздничную атрибутику взять.

Ближайший гипермаркет радует кучей дебильных коробочек по типу: гель для душа, скраб для тела, мыло. Тут же и тюльпаны продаются.

Беру пять разных комплектов со всякой всячиной и пять букетов по семь жухлых цветочков, бутылку белого сухого и здоровую шоколадку «Алёнка», вдруг Леночку с собой возьму. Единственный невинный и чистый человек в нашем гадюшнике, и то, только потому, что ей всего пять.

Звоню в дверь. Мама открывает. Вся нарядная, даже фартук праздничный нацепила. Сгружаю с порога ей все пакеты и захожу внутрь:

– А ты чего в джинсах? Платье бы надела! Даже не накрасилась. У нас же гости, – причитает она, хмуро разглядывая мой образ.

– Мам, – твёрдо говорю. – Я приехала с вами повидаться, а не женихов кадрить.

– Привет, – в проёме появляется страшный сосед родителей.

Осматриваю его и прям не сдерживаю своего отвращения. Что? Опять? Мама в свахи заделалась. Достала уже. На каждую семейную посиделку находит претендента на мою руку и сердце. И что примечательно, чем дольше ищет, тем страшнее кандидаты. Где она их отыскивает?

– Здравствуй, – проявляю воспитанность и не более.

Захожу в зал. Стол накрыт. Все уже тут. Ну, хоть малышку Лену привезли. Она, завидев меня, срывается с рук отца (мой брательник старший) и несётся с диким воплем:

– Тётя Таля приехала! – падает в мои объятия и смачно целует в щеку.

– Привет, солнышко, – обнимаю рыжее чудо. – А у меня для тебя особый подарок, – шепчу ей на ухо и лезу в сумочку.

– «Алёнку» привезла? – загораются голубые глазки девочки, а губки складываются бантиком, – обожаю Леночку, безумно на меня похожа и внешне и по характеру.

– Уже подсмотрела? – улыбаюсь.

– Ага, – кивает, доставая нос из моей сумки в ожидании своей шоколадки. – Спасибо, – снова целует.

Подхватываю её, и мы падаем за стол. Болтаем, пока нас не прерывает сестрица моя старшая.

– Что с дачей решила? – прямолинейно спрашивает.

– Ничего, – бурчу. – А должна что-то конкретное? – поглядываю с прищуром.

– Как-то нечестно получается. Чего это всё тебе досталось?

– Может, это потому что всем остальным просто всю жизнь помогали? – ехидничаю. Баба Дуся всю пенсию спустила на твоё образование.

– И что в этом такого? – возмущается Машка. – У меня просто конкуренция в институте выше была, чем у тебя! Вот я и не смогла на бюджет пройти.

– Ага…

Соглашаюсь, а у самой щеки наливаются румянцем. Злиться начинаю. Я пахала, как лошадь, чтобы на бюджет залезть. Подрабатывала, чтобы денег не просить у родителей. А Машка? А она, обнаглевшая рожа, с двойки на тройку, вечно несчастной прикидывалась, да и сейчас прикидывается. Всё ей и для неё…

Достала!

Она там снова причитает, а я демонстративно не слушаю, с племяшкой в другую комнату играть ухожу. Мама за мной бежит, шипит, шёпотом ругается, что не поймёт, в кого я такая невоспитанная.

– В семье не без урода, – бурчу и топаю за стол, где ждёт меня принц – мечта девиц, без глаз и мозгов.

Сидим, парень строит мне глазки свои поросячьи. Бесит, урод. Настроение совсем портится, когда он номерами предлагает обменяться. Тактично отшиваю, но он не прошибаем, дальше клеится.

– Пап! – решаю внаглую не обращать на него внимания. – Ты можешь со мной на дачу съездить? Хочу посмотреть что там.

– Может, ближе к лету? Что сейчас там делать? – лениво говорит отец.

Вздыхаю. Соглашаюсь. А сама откланиваюсь и домой собираюсь. Да как я вообще в этой семье родилась? Может, я приёмная? Или в роддоме перепутали? Если бы не огненно-рыжие волосы и куча веснушек у всей семьи, анализы бы на родство сдавать пошла.

– Я провожу, – подрывается сосед.

– Квартира моих родителей, – припечатываю его взглядом к табуретке, на которой он сидит. – Я точно знаю, где здесь выход.

Тупой… ой, тупой. Расплывается в улыбке и всё равно топает следом.

– Наташ, – ловит около двери и тянет мне пуховик. – Ты ж знаешь, что нравишься мне, – улыбается, – давай сходим куда-нибудь вместе.

– Слушай, Слав, – косо смотрю на молодого человека, – пойми меня правильно, я не создана для отношений, семьи и всей этой хрени. Не хочу. Ни мужа, ни детей, ни всей этой розово-блевотной романтики.

– Да, я в курсе. Твоя мама рассказала про твой болезненный разрыв с женихом…

Чую брови мои на месте не сидят. С лица линяют. Совсем, что ли? Зыркаю на недоженишка и хлопаю дверью перед его носом, ничего не сказав.

Иду в машину и пинаю ледышки, которые дворник отколол, чистя дорожку у подъезда, но не убрал. Носок на сапоге оббиваю. Злюсь вдвойне.

Какое им дело, что у меня в жизни творится? А мама с этими замашками свахи совсем из ума выжила. Готова меня под каждого подложить, как мы с Захаром расстались. Это она ещё не в курсе об истинной причине нашего разрыва. А то вообще бы умерла.

Залезаю в свой старенький «Патрол» и завожу. Греется, тарахтит, на СТО бы заехать. Движок глянуть, не нравится мне этот звук, да подвеску после зимы, масло менять пора. Дел вагон. Когда на дачу-то ехать со всеми этими проблемами?

А вот прямо сейчас и поеду! Всё! Решила!

Ключи с собой. На заправку по пути заскочу. Времени только четвёртый час, сегодня праздник, все бухают и дороги пустые. Домчу быстро.

Выжимаю сцепление, включаю первую передачу и трогаю с места. Через двадцать минут уже выезжаю на трассу, еду спокойно – гололёд никто не отменял. Температура скачет в начале марта знатно. Стоит быть аккуратной.

Доезжаю за час. Вот и что я раньше не ездила? Открываю ворота и заруливаю в сообщество дачное. Домик бабули на самой окраине. Дальше только пустые участки на пару гектар, никто никак не купит. Что-то там не так то ли с землёй, то ли с документами. Да и цены кусаются.

Выхожу из машины и топаю ворота во двор открывать. Темнеет уже, в сумерках этих и под снегом не видно, да и забыла, что прямо перед воротами яма. Благополучно подворачиваю левую ногу. Маты летят. Больно. Слёзы хлынули. Да как я домой поеду? У меня ж механическая коробка, чем сцепление выжимать буду?

Допрыгиваю по тёмному двору до домика, машину бросила у ворот, загонять не буду. Заползаю внутрь. Сдохнуть от холода можно. Быстро затапливаю печку и греюсь около огня. Пока у бабули жила, мастерски научилась огонь разводить. В город она ехать отказывалась, так что пришлось мне отпуск брать и тут сидеть.

Мои размышления прерывает протяжный гудок клаксона. Высовываю нос из уже тёплого домика и смотрю в непроглядную темноту. За моим «Ниссаном» яркий свет и тарахтит тачка какая-то.

«Это ж последний дом на улице»… – думаю и, накинув пуховик, прыгаю к калитке.

Открываю. Стоит амбал два на два и грозно на меня глядит.

– Уберите машину, – чуть не рявкает стальным голосом.

– Здравствуйте! – задираю голову. – Я ногу подвернула, не могу сесть за руль. А вы куда? Дальше ж нет дороги.

– Не ваше дело, – хамит мужчина, а у меня тоже язык за зубами не держится.

– Вам не говорили, что надо повежливее быть? – повышаю голос, что-то достали меня сегодня всё.

– Новый хозяин участка, что за вашим, приехал земли посмотреть, – выдаёт мужчина и пристально глазеет на меня.

– Земли? – изумляюсь. – А он пешочком прогуляться не хочет? Погода изумительная. А на улице кромешная тьма. Что он увидеть-то намерен? Я, правда, не могу за руль. Вон, – указываю на поднятую ногу, – не могу поставить даже.

Мужчина опускает взгляд и поднимает бровь.

– Это ж левая нога.

– И? – недоумеваю.

– Как она вам мешает?

– У меня механика…

Собеседник переводит взгляд на мою тачку и пару секунд рассматривает. Поворачивается ко мне и оценивающе смотрит. Что? Никогда не видел бабу за рулём джипа на механике? Ну да, уникум я.

– Во дворе место есть? – смягчается шкаф.

– Есть…

– Давайте ключи, я загоню.

Лезу в карман, выуживаю связку и тяну мужчине. Он забирает, идёт и заводит машину, а потом спешит ворота открыть. Наблюдаю.

Тьма непроглядная, не видать ничего, до конца улицы фонари ещё не дотянули. Мужик идёт к задней двери своего «Кадиллака Эскалейд» и… О-о. Это не его машина. Приоткрывается окно и оттуда кто-то распоряжения выдаёт этому бугаю. Он что, водитель? Вот это да…

Возвращается и моего «Патрольчика» загоняет во двор.

Ба-бах!

– Э-э! – ору, прыгаю к машине.