Скорее всего, Мила воспринимала себя героиней куда более сложной, отвергнутой внешним миром, отчаявшейся в своей борьбе. И, несмотря на это, она все же была неплохим человеком. Ни разу не сделала Фаине дурного. А вкусы – это вкусы. Чтобы изменить их или хотя бы понять, придется отправиться в далекое прошлое.

Подруге страшно не везло в отношениях. Недавно Мила рассталась с очередным героинщиком. Парень неоднократно поднимал на нее руку, но в этот раз переборщил. Доверчивая девушка не училась на своих ошибках, зато щедро раздавала советы, как их не допускать.

Последуй она хоть раз своим же наставлениям, ее жизнь изменилась бы до неузнаваемости.

Главной ее проблемой была неспособность оценивать себя и свое поведение со стороны. Только слепой не засматривался на Милу, а она с удовольствием таяла от мужского внимания, умея ловко им манипулировать. Миловидная, с пухлыми щечками и ямочками, большими светлыми глазами и губами бантиком, Мила вдобавок красила волосы в яркие цвета, от синего до розового, чем и делала контрольный выстрел в сердца тех, кому нравятся дерзкие и яркие пташки.

Годами наблюдая за жизнью подруги, Фаина поняла, что той нравится экспериментировать как с внешностью, так и с отношениями. Да, все они неудачны и непродолжительны, зато парни осыпают ее подарками, питается она бесплатно и в неплохих местах, всегда имеет карманные деньги, часто ходит в кино, развлекается, в общем, берет от жизни все.

Без этого опыта частой смены парней, считает она, ей ни за что не найти своего единственного. А он ведь существует и ждет, пока Мила пройдет свою дорогу и будет готова к встрече с ним, чтобы навсегда изменить свою жизнь. Фаина назвала бы это проще: никак не может нагуляться, но при этом хочет встретить принца и выйти замуж.

Эти желания ей непонятны. Слишком примитивно. Так глупо. И так по-человечески.

Повторяющаяся с каждым поколением история, которой много тысячелетий. И почему эта история все еще никому не наскучила? Почему каждый человек, даже наделенный недюжинным интеллектом, теряет голову, едва услышит слабенький зов «инстинкта размножения»? Ведь все это случалось с миллионом твоих предшественников и случится с миллиардом твоих последователей. Как и у всех живых организмов.

Одно и то же.

После подъема йо-йо опускается вниз. И все начинается по новой.

Кажется, будто разум и сознание – что-то несвойственное истинной форме человека, что-то совсем не запланированное, приобретенное случайно и работающее с большими перебоями.

– Давай выпьем пива, – предложила Фаина, прервав затянувшееся молчание.

– Ты же знаешь, я не люблю этот гадкий мужланский напиток, – вздохнула Мила. – Но мне сейчас грустно, так что давай. Это только ради тебя, поняла?

Фаина усмехнулась. Вскоре они нашли свободную скамью недалеко от фонаря и расположились под темной кроной. Девушка подумала о том, что пройдет каких-то два месяца, и густая сочная листва на этом дереве будет шуметь, перебивая волны. Но пока что на ветвях лишь крохотные почки. Зачатки будущей жизни, непонятно откуда берущейся, непонятно чьим алгоритмам следующей.

Все большое начинается с малого, и это казалось Фаине одной из самых прекрасных вещей на свете. Любой путь можно начать, сделав один крошечный шаг. И порой этот шаг уже составляет половину.

– Ну что, давай за этот чудесный вечер, когда мы наконец увиделись? – предложила Мила, едва подруга откупорила бутылочки открывашкой, всегда болтавшейся на ключах.

– Надо видеться чаще.

Они звякнули донышками и отпили по глотку.

– Приходи ко мне в общагу на неделе, – подумав, предложила Фаина. – У меня будет свободное время в четверг.

– Да вообще без проблем. Приду и буду следить за тем, чтобы ты не ела сладкого. Принесу тебе здоровой пищи, посмотришь хотя бы, как она выглядит.

– Ну, хватит драматизировать.

– А вообще, я даже понимаю, почему тебе не хочется лечиться, ухаживать за собой и полноценно жить. Это, знаешь, как готовить самому себе, когда живешь один. Думаешь: а, да что мне надо, бутербродом обойдусь. Зато когда приезжают гости, становишься кулинаром и получаешь от этого удовольствие. Понимаешь, о чем я? Мы себя не любим. Почему-то. И не умеем жить для себя. Только для кого-то другого. Разве не печально?

Фаина наконец поняла, к чему подруга клонит.

– Не начинай. Старая песня, я от нее устала.

– Думаешь, я не устала смотреть, как ты тратишь лучшие годы своей жизни на одиночество, дрянную еду и работу до обморока?

Фаина включила режим «слушать вполуха», точнее, он включался автоматически, стоило Миле поднять эту тему. Изредка прикладываясь к горлышку, девушка рассматривала людей, скопившихся неподалеку, у ресторана японской кухни.

– …жны новые отношения, хочешь ты этого или нет. Потому что, даже если мозгами ты этого не хочешь, тело твое остается телом молодого млекопитающего, а против природы ты не попрешь, будь у тебя хоть три мозга.

– Знаешь, кто такой Луи Пастер?

– А к чему это ты тему переводишь?

– При жизни у него было кровоизлияние в мозг. Он едва выжил. После этого он совершил свои самые лучшие открытия. Когда Пастер умер, оказалось, бóльшая часть мозга у него была разрушена. Еще до, уловила?

Мила недовольно помолчала.

– Ты это к тому, что количество мозга не влияет на интеллект? Не цепляйся к словам. И вообще. Дай мне закончить, душнила.

– Ради бога. – Фаина недовольно отвернулась.

– Я все это к тому, что жизнь в своей биологической сути проста: найти себе пару и счастливо спариваться, пока гормоны того требуют. Мы еще не научились это игнорировать или контролировать. Неужели тебе самой не хочется иногда, ну… чтобы сильный волосатый мужик в два раза больше нагло прижал тебя к стене и выключил свет?

Фаина вздрогнула. «Выключил свет».

– Нет, – отмахнулась она, приглядываясь к кому-то.

– Ой, враки. Ты не фригидна, я это знаю.

– Да-а? – Фаина ухмыльнулась. – Откуда же?

– Тебе необходимы новые отношения, новые впечатления, Фэй. Ну послушай же ты меня хоть когда-нибудь. Не отрицай, что телу, как и уму, нужно развитие, а не застой. Появится парень – душу себе подлечишь, поднимешь самооценку, какую-никакую малую цель в жизни обретешь. То, ради чего глаза по утрам открывать хочется.

– У меня есть ради чего открывать глаза. И закрывать тоже.

Фаина все рассматривала человека в толпе, начиная его узнавать.

– Мужское внимание вообще благотворно действует на организм женщины. Я уж не говорю про любовь. Флирт, симпатия так же важны в повседневной жизни, как тишина и сон. Будут отношения – спать будешь крепче, да даже ногти и волосы станут лучше расти, по себе говорю.

– Ты так рассуждаешь обо всем этом, будто… – Фаина устало выдохнула и повернулась к подруге, – будто всем так же просто, как тебе, обзавестись парнем – только пальцами щелкни, наберутся кандидаты, выбирай.

– Ой, ну началась моя любимая тема. Себя не любим – за собой не следим – выглядим плохо – себя не любим. Все! Сансара!

– А за что мне себя любить? Ты софизмом занимаешься. Не погрязай в иллюзии о том, что было раньше: курица или яйцо. Опасно для мышления.

– Но я же…

– Тихо. – Фаина предупреждающе подняла ладонь.

– Что такое? На кого ты там пялишься? Знаешь его?

– Это Кирилл. В общаге напротив меня живет.

– Который?

– Вон тот, слева от большой цветочной фигни, в голубой рубашке.

– Красивая у него девушка. Вот видишь! У Кирилла есть отношения, посмотри, как он светится. Человеку нужен человек! Живая иллюстрация.

– Именно из-за этого ореола счастья я его сначала и не узнала, – протянула Фаина, нахмурившись. – Он несколько месяцев был в депрессии. Влюбился. Не взаимно. Столько страдал… жить не хотел. А теперь я его не узнаю. Кажется, это она и есть. Та самая. Миниатюрная блондинка с длинными волосами и маленькой ножкой.

– А что удивительного? Ну, добился парень своего. Молодец.

– Ты не понимаешь. Он опустил руки уже давно. Он долго пытался. Она любила без памяти какого-то придурка без денег и без имени, а Кириллу раз за разом говорила категоричное «нет».

– А теперь они на свидании. И посмотри на них. Они счастливы, Фэй. Оба.

– Да-а уж.

– Ну что еще? В этом-то что плохого?

– Я не говорю, что это плохо. Но это очень-очень странно. Слабо верится, что она так резко изменила свое мнение. Да и с чего бы?

– Такое тоже случается.

– Нет, Мила, не случается. – Фаина выбросила бутылку в урну, та загремела. – Это только в низкопробных романах да в голове у таких, как ты, такое случается. То, что я вижу сейчас, так же далеко от реальной жизни, как я – от здорового питания. Просто этого не может быть, вот и все. Не знаю, как тебе еще объяснить.

– Но как ты можешь отрицать то, что видишь собственными глазами? Кажется, она тоже счастлива. Улыбается, смеется, обнимает его. Смотри. Может, у них все как-то сложилось быстро и удачно. Она его разглядела, оценила его упорство… Может, ее жестоко бросил бывший. А Кирилл оказался рядом. Да все может быть. Результат-то все равно один. И он перед нами.

– Реальность – не последняя инстанция истины. Мы видим неполную картину. Я более чем уверена. Эта стерва посылала его, унижала, выбрасывала с балкона его подарки, скорее отдалась бы бомжу, чем Кириллу. Понимаешь? Хотя он неплохой парень. Вполне себе. Не урод и не тупица. А теперь они гуляют вместе. Будто произошло какое-то… Приворожил он ее, что ли?

– Ты можешь быть хоть тысячу раз циником, но поверить в чудо тебе придется, – усмехнулась Мила.

Фаина сердито промолчала. Она вновь посмотрела в сторону ресторана. Кирилл выглядел влюбленным по уши, как в старые добрые времена. Ни следа депрессии, запоя. Он никого не видел вокруг, кроме этой маленькой светловолосой девушки с глазами олененка. Он был ослеплен. И, что самое странное, блондинка улыбалась и смеялась ничуть не фальшиво, не натянуто, а искренне и тепло.

Такого не бывает.

Фаина не знала как, но все это казалось ей связанным с Яном. Она еще не знала, какой гранью приклеить его к этой ситуации. Но совершенно точно без его проделок тут не обошлось.

– Ты, Фэй, бываешь невыносима в своем категорическом нежелании раскрывать рот. Ты самый неразговорчивый человек, которого я знаю, а мысли твои – темный лес, где самому черту станет страшно.

– Приму как комплимент.

Пока Фаина провожала подругу домой, они договорились, что Мила придет в гости, они поиграют в покер и посмотрят какой-нибудь фильм. Подруга жила аккурат напротив остановки, с которой легко было уехать к общежитиям – автобус подъезжал полупустой, но добираться приходилось долго.

Девушки тепло распрощались. Мила, как всегда, погрозила пальцем и попросила хорошенько подумать обо всем, что она сегодня сказала. Фаина, как всегда, кивнула в ответ.

По пути домой она размышляла над тем, почему могут дружить так тесно и почти бесконфликтно два совершенно разных человека. Несмотря на все, что было в Миле, с ней не было напряга, неловкости, закрытых для разговора тем. С ней было комфортно, почти как в одиночестве.

Фаина вошла на первый этаж общежития за семь минут до того, как его закроют. Комендант пустила ее с выражением лица, которое едва начинало приобретать черты ежедневного, выверенного недовольства.

Сейчас, после полуночи, начнется «великое возвращение». Придется выслушивать одни и те же отговорки, что и на протяжении вот уже пятнадцати лет. И ничего новенького. Будто фантазия у молодежи замерла на одном месте. Или они считают ее слишком глупой и старой, чтобы изощряться в оправданиях.

– Фаина, поди сюда.

Комендант занервничала так внезапно, будто только что вспомнила нечто очень важное.

– Что случилось, Таисия Пална?

– Присядь, подмени меня на десять минут.

– А вы куда?

– Да там на седьмом этаже хлопчики в гостях задерживаются. Надо идти разбираться.

– А не боитесь сами?