Неужели слова коллег о том, что он рядом со мной из-за благодарности – правда? Демьян не любит меня? Не может расстаться со мной только потому, что когда-то я настояла на том, чтобы он встал на ноги? Что из-за моей упертости он согласился на операцию?

Тряхнув головой, быстро вытираю слезы со щек. Не буду себя накручивать. Не буду убивать себя глупыми мыслями. Ведь мой Демьян так не поступит. Он не может меня предать. Нет, не может. Я уверена!

Будто почувствовав мое присутствие, он слегка поворачивает голову. Быстро попрощавшись со своим собеседником, поворачивается ко мне. Тусклый свет падает на его хмурое лицо. Я вижу его сжатые в тонкую линию губы, его глаза, в которых горят недобрые огоньки. Он зол.

Не успеваю подойти к нему, как он в три шага оказывается рядом. Обвивает мое лицо теплыми ладонями, внимательно изучает.

– Как давно ты здесь? – Голос холодный и расстроенный.

– С кем ты разговаривал? – отвечаю вопросом на вопрос. Но я спокойна. Пока держу себя в руках, хоть и хочется выть от злости.

– По работе. – Демьян в упор смотрит на меня. Не выпускает мое лицо, подушечкой большого пальца гладит щеку.

– В такое время?

– Ты во мне сомневаешься?

К горлу подкатывает ком. Я на грани истерики. Не припомню, чтобы мы с Демьяном спорили. Вот так стояли у пропасти. Не помню, чтобы смотрела на него и с сомнением прислушивалась к его словам. Ничего подобного между нами не было. Никогда. А сейчас… Да, я была права: между нами уже разрастается стена, которая в скором времени превратится в разрыв.

– Ты бы не сомневался во мне, если бы я на каждом углу разговаривала по телефону, а при виде тебя быстро отключалась?

– Нет. Никогда, – отвечает без раздумья. – Честно, я думал, что ты веришь мне…

Сжимаю его запястья, заставляю ослабить хватку. Потом отстраняюсь потому что мне тяжело смотреть на него. Тем более обсуждать такую болезненную тему.

– Никогда не стал бы сомневаться, верно. Потому что я не веду подозрительные разговоры посреди ночи, Демьян! – Мой голос срывается. А по щекам ручьем текут слезы. Не могу их сдержать. Меня трясет, как в приступе лихорадки.

– Полин, ты чего? – хрипло говорит Демьян, склонив голову набок. Брови нахмурены, между ними образовалась складка. Губы побелели, снова превратились в тонкую линию. – Разве хоть раз я тебе давал повод такое обо мне думать?

– Не давал. Но последние пару дней я тебя не узнаю, Демьян. Что с тобой происходит? Что ты от меня скрываешь?

Он отшатывается от моих слов, как от пощёчины. Делает шаг назад. Трёт подбородок ладонью и шумно сглатывает, перед тем как ответить.

– Я разговаривал с адвокатом, Полина. – Сунув руку в карман, он достает телефон. Приближается ко мне и, зайдя в список последних звонков, показывает. Там действительно имя юриста компании. – Не веришь, да? Реально не веришь, Полин?

Нажав на имя, звонит.

Три гудка – и раздается сонный мужской голос:

– Что-то забыл сказать, Демьян?

– Да. Завтра к обеду буду в офисе. Все обсудим.

– Ты же сказал, послезавтра приедешь.

– Передумал. Завтра.

Он отключается.

Заливаюсь краской. Обида жжет внутренности, горло дерет. Он хотел эти два дня провести со мной? В итоге я все испортила.

– Никогда я тебе не врал. И мысли не было с левой бабой разговаривать, Полина. Не понимаю, что на тебя нашло.

Хочется спросить, с кем он разговаривал на парковке. Но слова комом застревают в горле, а слезы тяжёлым грузом давят в груди. Посмотрев Демьяну в глаза, я понимаю, что повелась на манипуляции. Никогда себе такого не позволяла, а тут так облажалась.

– Я испугалась, – наконец выдавливаю спустя минуту молчания. Мы так и стоим друг напротив друга. – Подумала… что у тебя появилась другая.

– Женат я, Полина. На тебе. Зачем мне другая?

Каждое его слово обжигает. Я едва держусь на ногах. Этот разговор, сомнения, взгляд Демьяна, которым он меня сейчас прожигает, – убивают, уничтожают.

– Не знаю. Не видела раньше, чтобы ты…

– По телефону по ночам разговаривал? – усмехается он. – Я разговаривал, Полина. Просто ты не видела или не обращала внимания. Потому что не сомневалась во мне. А сейчас вдруг перестала мне верить. Можно узнать причину?

В его голосе столько боли и обиды, что я пячусь и снова сглатываю.

– Не знаю, – качаю головой. – Я… – Прикрыв глаза, глубоко вздыхаю и медленно выдыхаю. Успокойся, Полина. Возьми себя в руки. Это не конец света. Просто… маленькое недоразумение. – Не знаю, что на меня нашло.

Демьян кивает и идет в спальню. Я стою на месте как вкопанная. Слезы текут, задыхаюсь от боли. Зачем я так поступила? Почему вдруг решила, что он может мне изменить? Не нужно было верить словам той дряни!

Иду в ванную, умываюсь холодной водой. Немного прихожу в себя и возвращаюсь в спальню. Демьян стоит у панорамного окна, сунув руки в карманы, смотрит вдаль.

Не решаюсь подойти к нему. Не решаюсь обнять и попросить прощения, хотя надо бы. Я виновата.

– Демьян, – шепчу охрипшим голосом.

– Я хотел на пару дней остаться тут, с тобой. Но… Мне почему-то кажется, что в такой напряженной обстановке мы вряд ли сможем отдохнуть. Завтра вернемся.

Он обиделся. Его сильно задели мои слова…

– Демьян, – снова зову мужа, но он не спешит повернуться ко мне. Я сама подхожу и обнимаю его сзади. Прижав голову к его плечу, чувствую, как он напрягается. – Прости… Я немного запуталась. Подумала, что ты устал от меня.

Он наконец разворачивается.

– Ты почти обвинила меня в измене, Полина, – горько усмехается Демьян. – Это неприятно. Я всегда считал, что между нами бесконечное доверие…

– Оно есть! – восклицаю я. – Просто…

– Нет, Полина. Между нами его нет. Ты каждый раз будешь искать повод, в чем бы меня обвинить? И как ты думаешь… Далеко ли мы так уйдём? Не думаю. Совсем так не думаю…

Глава 6

Холодная ночь. Отталкивающая тишина. Все холодное и обледенелое между нами.

В полном молчании мы ложимся в одну постель и впервые не прикасаемся друг к другу. Раньше мне казалось, что нашу страсть ничто и никогда не погасит. А сейчас не верю в происходящее.

Боль заглушает все мысли. Остается просто лежать, изнывая от обиды, и бесконечно думать о происходящем.

Да, я обидела его своими предрассудками, позволила шепоткам и услышанным кусочкам разговоров заставить меня сомневаться, но… Видит бог, я хотела не обращать на это внимания. Пыталась быть верной своей вере в мужа. Но поддалась. Сломалась. Позволила усомниться.

Он тоже не помог мне перестать себя накручивать. Даже звонок адвокату посреди ночи – и тот не пояснил. Мы могли просто обсудить происходящее в его жизни. Раньше так и делали. Если есть какие-то проблемы, то к чему молчать?

Это суть отношений и супружеской жизни. Мы не просто признаемся в любви и занимаемся сексом, сходя с ума друг по другу, но и говорим. Когда Демьян был прикован к инвалидному креслу, мы разговаривали ночи напролет, я привыкла к этому. Так почему сейчас он скрывается?

Что, если я слишком сильно утонула в своей любви к Демьяну? Что, если этого стало слишком много? Но ведь он и сам говорит о чувствах. Напоминает, что такого с ним никогда раньше не было.

Не понимаю происходящее и, наверное, не пойму.

Усталость после ночи сковывает все тело. Я не выспалась. Думаю, вообще не спала, лишь дремала, прислушиваясь к каждому шевелению за моей спиной. Поэтому и подскочила, когда не было еще и девяти.

Вхожу в ванную и просто умываюсь, не желая сейчас принимать душ.

Спустившись на кухню, вытаскиваю из контейнеров пирог, который вчера нам вручила тетя Яна, и варю кофе.

– И мне, пожалуйста, свари покрепче, – доносится усталый голос мужа.

Очевидно, не я одна не спала этой ночью.

– Хорошо, – отвечаю, не поворачиваясь к нему.

Никаких привычных ритуалов, лишь пустота. Так странно замечать в такие моменты важные составляющие отношений. Замечать их отсутствие. Лишилась объятий, поцелуя и его привлекательной утренней ухмылки, – и кажется, словно кто-то вынул часть души.

Завтрак проходит в той же тишине. Мы даже не смотрим друг на друга. Точнее, я подглядываю, а он… будто камень.

– Поедем обратно прямо сейчас, – внезапно говорит Демьян, когда я встаю из-за стола и мою кружку. – Все равно уже проснулись. Да и у меня работа.

– Я помню о твоей работе, – отвечаю нейтральным тоном.

Будто могла забыть его повторный звонок и громкое заявление о встрече с адвокатом.

Жаль, у меня сегодня нет работы, смогла бы забыться за делами в больнице. А так… буду вариться в собственных мыслях весь день.

Я решила, что утром, он попытается заговорить сам. Что-то донести, успокоить и утешить. Была в этом уверена… Но ошиблась и на этот счет.

Сев в машину, откидываюсь на спинку и не отрываясь смотрю в окно всю дорогу.

По прошествии времени молчание начинает злить, хотя глаза на мокром месте. Но я приказываю себе выключить эмоции.

Демьян паркуется на свободном месте у нашей высотки и выходит из машины. Беру сумочку и иду к подъезду, но шаги за моей спиной останавливаются.

Я оборачиваюсь.

Он замер и не двигается.

– Ты не поднимешься домой? – Сужаю глаза.

Он отводит взгляд.

– У меня работа…

– Я это уже слышала.

– Ключи от машины, вдруг куда-то поехать решишь. – Он протягивает руку и вручает мне брелок, так как ехали мы на моей.

Еще секунду длится молчаливое столкновение взглядов и обид. Затем он вытаскивает из кармана телефон и, поджав губы, уходит.

Боль пронзает так сильно, что я ощущаю, как кружится голова и дрожит тело. Этого я точно не ожидала. Становится тошно. Но я не остаюсь стоять и наблюдать за его уходом, а поднимаюсь в квартиру.

Обида заставляет меня занять чем-то руки, а значит – убраться. Этим я и занимаюсь целых два часа. Выдыхаю, лишь когда останавливаюсь в центре гостиной, рассматривая идеально чистую комнату. Вспотевшая, иду в ванную, скидываю одежду и захожу в душ.

Горячие струи вызывают мурашки. Тихий плеск воды и удары капель о плитку затягивают в мысленный водоворот.

Беззвучные слезы катятся по щекам. Упираюсь ладонями в стенку душа и стою, опустив голову.

Неожиданно в голову лезут другие разговоры Демьяна, которым я не придавала значения. То, что я раньше считала нормальным, сейчас вызывает подозрения. Все подряд. Эти его звонки, даже то самое сообщение, что пришло ночью… И это либо мое воображение и обида, либо реальность. Те же слова Саши, будь она неладна. Но именно ее слова и ехидство заставили размышлять и ковыряться в этом всем без остановки.

Завернувшись в халат и обернув полотенцем волосы, выхожу из ванной и беру телефон. Нахожу то самое сообщение и вчитываюсь в слова. Потом смотрю на сам номер.

В голове зарождается идея позвонить и хотя бы услышать голос, но…

– Если ты это сделаешь, Полина, – говорю самой себе, – то все окончательно рухнет.

Вздрогнув, я быстро блокирую телефон и кладу его на стол.

– Нет. К черту, – ругаюсь и ухожу в спальню.

Хватит об этом думать.

Наношу на тело крем. Ухаживаю за лицо и волосами. Затем приступаю к готовке.

Мне нужно пообедать. Как только я останавливаюсь и выбрасываю хаос из головы, понимаю, как голодна на самом деле. Плюс у меня сегодня ночная смена.

Пока тушатся овощи, переписываюсь с сестрой, слушаю музыку и немного расслабляюсь. От нервов у меня болит голова, поэтому принимаю таблетку.

Время до моей смены подходит быстро, потому что я зачитываюсь книгой и в итоге засыпаю.

Упаковав с собой еду и необходимые вещи, еду на работу. И внезапно понимаю, что муж не звонил и даже не писал весь день. Впрочем, как и я.

Меня накрывает тоской. Неужели теперь это наше настоящее?

Несколько часов я занимаюсь привычными делами. И когда уже собираюсь поужинать, мне сообщают, что пришла мама Демьяна.

– Здравствуйте.