Лидка-пять-косичек, буду называть её так, чтобы не путать вас в Лидках, отмахнулась:

– Не нужны мне примеры и задачки! Я сама почти отлично учусь. И твои идеи списывать не буду. Просто хочу тебе помочь. С девочками из нашей команды что-то случилось. Они только о концерте думают. А кто будет детективничать?

Я хотел сказать, что мы с Печенькиным и другими не-девочками сами справимся, но зачем обижать человека? Тем более это единственная девчонка, которая не попала под злые чары Кренделя.

– Хорошо! Сиди, если Марь Пална разрешит. Тебя же не Лидка со Светкой подослали?

– Ты что, Андрей! Чтобы я – и шпионила за другом!

«Вот и правильно! Лучше шпионь за подругами. Это моя к тебе светлячковская просьба», – я написал это на бумажке, чтобы никто не услышал.

«Ты что?» – возмутилась Лидка-пять-косичек на том же листочке.

«Я – кто, а не что! Твой друг. Боюсь, что наши подруги в опасности. Я был у директора с блестящей идеей. Скоро всё узнаешь!»

Лидка-пять-косичек назвала меня гением, но как-то грустно улыбнулась и весь урок смотрела на меня, а не на доску и вздыхала. Прозвенел звонок, а я даже не обрадовался, потому что догадался: кажется, я ей нравлюсь. Только не это!

* * *

На следующей перемене я загадочно молчал и искоса смотрел на свою Лиду. Она стояла в коридоре и так радостно хлопала в ладоши, как будто ей предложили стать старостой класса не оболтусов, а Кренделей или просто отличников.

Я стоял у доски и старался делать вид, что повторяю стихотворение.

– Ты что? – шёпотом спросил Антон.

– Притворюсь, – я выучил наизусть три строчки стихотворения. Надо же, как быстро запомнил! – А сам – подслушаю!

– Ого, честный какой! Хочешь, я спрошу, нравишься ты Лидке или нет?

Мне вдруг стало страшно, как в том сне, где я привёз Мурзика к ветеринару.

Только представьте! Снится мне, как я в клинике открываю переноску, а в ней – ветеринар. А за столом сидит Мурзик в белом халате и шапочке и говорит:

– Показывайте пациента! Где его шерсть? Почему только на голове? Что это за костюм? У вас сфинкс?

– У меня, – говорю, – человек.

– Я его вылечу! – отвечает Мурзик. – Я ему витамины пропишу, он весь лоснящейся шерстью порастёт.

– Мя-а-а-ау, – жалобно протянул ветеринар и почесал ногой за ухом.

А я-то знаю, что кошки только мурчанием лечат и не разговаривают, а ещё людей в ветклиники никто не носит. Я обрадовался, что это сон, и проснулся. Мурзик дремал и громко сопел. Во, думаю, хорошо. Кот-врач – горе в семье. Он же хотел бы, чтобы у всех носы были мокрыми, как у здоровых котов. И говорил бы, что температура 39 – это нормально, а 36,6 – плохо! И устраивал бы нам сквозняки, чтобы «вылечить». Всё-таки отличаемся мы с Мурзиком. Я снова заснул, гляжу – опять этот кот-доктор. Он сделал страшную морду и говорит:

– Если у тебя температура поднимется, то всё хорошо будет. Замурчательно даже! А она поднимется.

Ух, я весь завтрак переживал, к чему это было. Хотел в нашем соннике посмотреть, но забыл попросить Лидку принести его в класс.

* * *

Я как представил, что Антон старосту спросит, а она ответит, что я ей разонравился, меня сразу в жар бросило.

– Не надо, Тоха, говорю. Я сам узнаю.

– Ну-ну, – Антон смотрел на меня так, будто я его обидел. Исключено. Мне вообще не до этого было. Я ему утром перед школой три смешные картинки прислал. Когда ты таким важным делом занимаешься, совсем нет времени на то, чтобы кого-то обижать.

– Как думаешь, девочкам нравится, когда мы на перемене ведём себя серьёзно, как будто нас знания интересуют? – спрашиваю.

Антон заглянул в мой учебник:

– А что ты там учишь?

– Ничего. Я же говорю, притворяюсь, что учу стих, который нам не задавали. Девчонки из коридора всё равно не услышат, что я бубню. Пока притворялся – запомнил целую треть. Надо так дома делать, когда к урокам готовлюсь. Стану отличником хоть по одному предмету.

Думал, Антон восхитится моей идеей. Ведь я, пока делал вид, будто что-то учу, незаметно наблюдал за девочками и подслушивал их. А он всё про своё:

– Не знал, что ты всё время притворяешься.

Я хотел сказать, что семь минут – это не всё время, но он фыркнул на меня, как лисица, и пошёл за парту.

Тут уж я не выдержал, потому что моя память занялась стихотворением. Вот, думаю, сейчас забуду всё, что надо расследовать. Вырвал листок из Вовкиной тетради и написал:

1. Крендель

2. Школы не будет

3. Лидка-пять-косичек вздыхает по мне

4. Зачем мне нужна высокая температура?

5. Какой вампир в плохом настроении укусил Антона?

Просто если бы его укусили в хорошем настроении, он бы не ворчал на меня.

Засунул эту важную бумажку в пенал и решил, что на следующей перемене соберу всех детективов, потому что Крендель и Антон – это важно, но, если что-то случится со школой, Марь Палне придётся учить нас на её руинах или в парке на скамеечках через громкоговоритель. А если дождь? Или зима наступит… Так каждый год бывает. А если нас переведут в школу, где нет кошки Ксюши и пса Бандита? Это же ещё хуже!

Хорошо, что из ужасных фантазий меня вывел голос Андрей Андреича! Он пообещал награду самому любопытному. Тому, кто узнает о Кренделе всё-всё-всё. И тут я понял, ребята с радио или учителя могут узнать всё или всё-всё, но всё-всё-всё – только я с друзьями. Жалко, что не со всеми.

Я достал листочек из пенала и подписал под пунктом про Антона:

Спасти детективную команду.

* * *

На уроке математики я занимался тем, что люблю больше всего на свете! Слушал, как у доски отвечает Вовка Печенькин. Он ошибся всего один раз, и то потому, что я решил помочь. Неправильно посчитал – неправильно подсказал. Но я ж не специально.

Марь Пална похвалила Вовку и добавила:

– Запомни, Владимир, иногда лучше думать своей головой. Андрей Светлячков тоже ошибается.

– И часто, – поддакнул Антон.

Да ещё так нехорошо, будто ему радостно от того, что я не всезнающий профессор!

Лидка-пять-косичек наклонилась ко мне поближе и прошептала:

– Не обращай внимания. Антон бывает вредным. Главное, что ты в порядке. Не хочешь погулять после школы?

– Нет, – если бы с урока разрешали безнаказанно сбегать, только Лидка с её косичками меня и видели бы! – Я не гуляю! Вообще. Меня родители наказали до конца жизни. Сказали: Андрюха, на улице опасно, а свежий воздух там – вообще миф! Как приключения Геракла. И то и другое придумали, чтобы людей запутать.

Кто бы знал, что Марь Пална всё слышит. Наверняка всё, потому что я сижу слишком близко к ней, а шепчу – громко. Громче, чем разговариваю.

– И чем же тебе Геракл не угодил? В чём запутал? – по-доброму улыбнулась она.

А потом сделала серьёзное лицо. Но у Марь Палны строгость неправильная, потому что она добрая, мы и без того её слушаем. Или просто не замечаем, как она нас исподтишка воспитывает. Интересно, есть такая суперспособность?

Пришлось выкручиваться:

– Я прочитал про него книгу и думал, что тоже всё могу. Так старался, а ничего не вышло. Ни одного подвига не то что не совершил – даже не придумал. Дед предложил на даче помочь, я завалился на бок вместе с тележкой, и всё! Он рассмеялся и назвал меня «сушёный Геракл». Потому что я такой вот не сильный.

За историю про мифы меня похвалили и поругали, что я отвлекаюсь и других отвлекаю. Потом мне ещё к доске пришлось выходить, потому что я, как сказала Марь Пална, люблю выступать. Только я навыступал на тройку, как зазвенел звонок. Я засунул в портфель учебники, пенал и заметил, как рюкзак Антона исчезает в дверях.

Я бросился за ним и нагнал у раздевалки.

Антон переобувался в уличные ботинки с разноцветными шнурками.

– Красивые, – говорю. – Тоха, ты что сегодня злой такой?

Он недобро на меня зыркнул и сквозь зубы отвечает:

– А чего это моя Лидка хочет с тобой после уроков гулять? Да ещё за одну парту села.

– За две парты одному человеку не сесть, – пошутил я. Наверное, не смешно, потому что Антон даже не улыбнулся. – А вообще, у меня тот же вопрос. Зачем твоя Лидка хочет гулять со мной после школы? Мне свою надо до дома проводить. У неё рюкзак тяжёлый. Так тут ещё твоя. Или я теперь за весь класс рюкзаки таскать буду?

– Ты же у нас Геракл. Сушёный, – ухмыльнулся Антон.

Друзья так не поступают. Я по секрету всему классу рассказал это не для того, чтобы прозвище получить.

* * *

Мимо нас на огромной скорости пробежал десятиклассник Вася Васильев, которого вся школа знает. Ещё бы, его имя легко запоминается. Захочешь – не забудешь. У него в Интернете есть свой канал, в котором он рассказывает про аварии, пробки и собак. Вовка его про хомяков упрашивал рассказать – ни в какую. Я никогда не видел, чтобы Вася распускал волосы, которые он носит забранными в хвостик, и как он выгуливает своих четырёх собак. А такое трудно не заметить, когда вы живёте почти в соседних дворах. Но, самое главное, я никогда не видел, как Вася носится по школе. Он всегда ходит как по струнке, как будто палку проглотил. Всем улыбается и никуда не торопится.

– Я бы в таком дорогущем костюме никуда не бежал, – я доставал леденец со дна портфеля и придумывал, как развеселить Антона. – Это ж можно упасть и не только какого-то там себя повредить, а сам костюм. Вдруг Васины родители выгонят его из дома, и Вася будет вести блог «Как выжить в дырявом пиджаке».

– Вечно ты со своими фантазиями, – Антон даже не повернулся в мою сторону, зато крикнул Васильеву: – Ты куда, звезда Интернета?

Вася хоть и старше нас, а если его звездой назвать, сразу весь расцветает, как ромашка, разве что бабочки на него не слетаются. Любит он с фанатами общаться. А мы не фанаты, просто любопытные.

Васильев подошёл к нам не спеша, как будто никуда не торопился:

– Если вам интересно, тема моего следующего ролика – интервью с Кренделем!

Я чуть не подавился леденцом:

– Врёшь! Где ты его найдёшь?

– Я его найду там, где он сейчас находится, – логика Васильева меня удивила и восхитила одновременно.

– А где он? – Я вдруг представил, как мы сейчас вместе пойдём разоблачать Кренделя.

Зря только фантазию потратил. Васильев посмотрел на нас с Тохой, как на малышей из садика:

– А вы что, не знаете? Тоже мне детективы! Ладно, покеда, дорогие подписчики!

Тут из-за моего плеча донёсся звонкий голос Лидки-пять-косичек:

– Не «покеда», а «пока», и мы тебе не подписчики. А ещё… а ещё… Мы знаем, где сейчас Крендель.

Васильев сначала ухмыльнулся, а потом стал грустным и растерянным. Но, наверное, не хотел себя выдавать. Он сделал вид, что улыбается, а сам волновался. Вы скажете: «Всё ты придумываешь, Андрей Светлячков, много ты в блогерах разбираешься! Они вообще не волнуются!» А вот и нет! Васильев от огорчения даже заикаться начал:

– Если ты зна-н-на-ешь, вот и докажи. Веди н-нас к Кренде-де-лю.

Вот, думаю, хитрый, сейчас мы его приведём к Кренделю, а он интервью возьмёт.

– Нам нельзя Васильева с собой брать, – шепнул я Лидке-пять-косичек. – Он тогда выиграет конкурс.

А она мне:

– Я без шоколадной медали обойдусь, а Вася нам нужен. Думалку свою включи! Он профессионал! Если тебе надо узнать страшную тайну Кренделя, без Васи не обойтись!

Я пофырчал, как лиса, – мне хотелось разоблачить всеобщего любимчика. Но вдруг он нормальный? Что тогда?

– Может, у него нет страшной тайны, – говорю. – Но есть шанс, что он сам страшный.

Мне на плечо легла рука Лидки-в-горошек:

– Он не страшный. Ты что, на афишу не смотрел? А о чём это вы тут шепчетесь?

Васильев достал носовой платок со смешным рисунком – жёлтыми цыплятами. Я думал, плакать будет, а он высморкался и обещал нас заразить, если Лидка-пять-косичек сейчас же не докажет, что не соврала.

– Я никогда не вру! – обиделась Лидка-пять-косичек. – Но дорогу знает только наша староста.